Итак, новый аккумулятор, конструкцию которого нужно попытаться воссоздать по трём-четырём словам, так, наверное, Иван Антонович выстраивал скелет динозавра по его костям, хотя костей было больше чем три. Первый термин "литий-ионный", понятно, что речь идёт об ионах лития, видимо, они являются здесь основным действующим лицом. Поскольку литий это щёлочной металл, то это положительно заряженные ионы Li+, потерявшие внешний электрон. Поскольку другие действующие лица не упоминаются, то предположим, что внутри аккумулятора перемещаются только ионы Li+, а электролит это какая-то его соль.

Как должен выглядеть алгоритм работы такого аккумулятора? Стартовая ситуация перед началом заряда: на катоде находятся нейтральные атомы лития, которые как-то там держатся, как, это отдельная проблема. Включилось зарядное устройство и подало на катод "плюс" относительно анода. Что произойдёт, точнее, что должно происходить? Электроны с внешней орбиты лития перейдут на катод и во внешнюю цепь, и на аноде начнёт скапливаться отрицательный заряд. Соответственно, появившиеся из-за потери электронов положительно заряженные ионы лития двинутся к аноду и должны будут там закрепиться на каком-то веществе, это ещё одна проблема. Процесс заряда аккумулятора продолжится, пока на аноде не установится некоторое равновесие. Тут нужно вовремя отключить зарядное устройство.

Теперь к заряженному аккумулятору вместо зарядного устройства подключаем какую-нибудь нагрузку, например, резистор. Что должно происходить? Электроны должны двинуться через резистор в сторону катода, там появится отрицательный заряд, в его сторону через электролит начнут перемещаться ионы лития, которые добравшись до катода с электронами будут превращаться в нейтральные атомы. Аккумулятор постепенно переходит в исходное разряженное состояние, круг замкнулся. Расхода исходных веществ вроде бы нет, значит, аккумулятор можно делать герметичным. Это, кстати, необходимо даже для калькуляторов, которые, в конце концов, станут маленькими и лёгкими и люди будут их переворачивать, и вообще, по-всякому вертеть. Не говоря уже о будущих карманных телефонах.

Проблем с разработкой такого аккумулятора остаётся масса, но хотя бы понятно, в каком направлении двигаться. Из проблем второстепенных: будет ли работать такая схема, если вместо лития взять другой щёлочной металл, или даже вообще двухвалентный, например, магний?

Интересно, какой удельной энергоёмкости удалось добиться в вариантах будущего, без сверхчеловека и с ним, киловаттчас на килограмм, или больше, или меньше?

— Глеб! — опять та же девушка.

— Что случилось на этот раз?

— Ничего, тебя Александр Викторович к себе зовёт.

Начальник отдела действительно был в своём кабинете.

— Вот техническое задание на простой автономный, но с питанием от сети, калькулятор. Когда сможешь принести договор?

— Скорее всего, послезавтра. Завтра пойду на работу, отдам ТЗ, а послезавтра у меня экзамен, вот сразу после него и зайду за договором.

— Хорошо. Ведь это у тебя последняя сессия?

— Да.

— Хотел бы с тобой об этом поговорить, но сначала скажи, что за идея у тебя с аккумулятором?

— Нужна доска, хотя, пожалуй, лучше будет на бумаге, у вас нет пары листов?

— Есть, конечно.

Минут двадцать я рисовал и пересказывал свои размышления. В конце сформулировал пять основных проблем, которые нужно решить.

После обдумывания предложенной идеи Красилов сделал несколько замечаний по существу, а потом задал резюмирующий вопрос: Глеб, вы уверены в осуществимости предложенной конструкции?

— Предчувствие, если хотите, внутренний голос, говорит мне, что идея рабочая, и показатели аккумулятора должны быть высокими.

— Склонен поверить, опыт показал, что ваш внутренний голос весьма прозорлив. Давно хотел спросить, как вы додумались, например, до идеи вращения пластины кремния для равномерного нанесения слоя фоторезиста заданной толщины? Или другой пример, понятно, что перед нанесением фоторезиста поверхность пластины должна быть подготовлена, но вы, будучи школьником, описали в своих письмах конкретные способы очистки от загрязнений, и они работают. Как?

— Чего только не приходит в голову сельскому пареньку, когда он крутит коровам хвосты. Ничего, кроме физики и химии, Александр Викторович, и потом, никаких писем ведь не было, не так ли?

— Хорошо, а теперь то, о чём я хотел с вами поговорить. В этом году вы заканчиваете институт, как смотрите на то, чтобы поступить к нам на работу? Под разработку нового типа аккумуляторов можно создать новую лабораторию. Конечно, поставить её начальником выпускника директор не рискнёт, что бы я ему ни говорил, но ответственным исполнителем большой новой темы, вполне, а там и лаборатория будет не за горами. Ну и малосущественный момент — в конце этого года строители сдают новый дом, в котором нашему институту выделяется довольно много жилплощади, сразу квартиру я вам обещать не могу, поскольку вы не женаты, но комнату директор выделить сможет.

— Могу я подумать?

— Конечно, время ещё терпит.

Следующим утром, когда я собирался отнести договор в ИТМиВТ, случилась небольшая житейская неприятность, лопнули по среднему шву мои предпоследние, не считая "парадной" костюмной двойки, брюки. Хорошо то, что случилось это в общежитии. Вся наша комната тоже была здесь, интенсивно готовилась к экзамену. Чертыхнувшись, я надел последнюю смену, придётся по дороге на работу заходить в магазин.

— Пойдёшь покупать брюки? — Маршал, как, впрочем, и другие парни, был в курсе о составе моего гардероба.

— Угу, придётся.

— Пожалуй, пройдусь вместе с тобой, от учебника уже голова пухнет, подожди минуту.

Через пять минут мы уже шли в сторону станции метро.

— Где собираешься покупать?

— В ГУМе.

— Предлагаю сначала зайти в "Рабочие брюки от Саакашвили". Видел на Лазуткине новые джинсы?

— Не обратил внимания.

— Они у него оттуда, — не обращая внимания на мой отрицательный ответ, продолжил Маршал. — Он рассказал мне, где этот Саакашвили находится.

— И где?

— На Воронцовской улице рядом с метро "Таганская".

— Ладно, это мне по пути, пойдём.

Место, где шьют рабочие брюки, оказалось мне вполне знакомым, как раз из этого дома два года назад я помогал переезжать Пашиной семье. Стал понятен один из источников арендуемых артельщиками помещений, не слишком большие дома с расселёнными коммуналками. "Рабочие брюки" располагались на втором этаже. Никакой очереди не было, Маршал пояснил, что подобных миниателье в последнее время появилось довольно много.

— Здравствуйте, молодые люди, что желаем приобрести? — такими словами встретил нас черноволосый мужчина среднего роста и возраста.

— Здравствуйте, то, что указано на вашей вывеске, рабочие брюки, — ответил я, оглядываясь вокруг.

— Здравствуйте, я пока просто посмотрю, что у вас есть, — добавил Маршал.

— Метр восемьдесят пять или немного больше? — намётанным взглядом оценил мой рост работник артели.

— 1,85 ровно.

— Отлично, у нас есть то, что вам наверняка подойдёт.

Действительно, первые же предложенные для примерки джинсы оказались впору, хотя...

— Вам не кажется, что они мне несколько узковаты?

— Что вы, молодой человек, сейчас все так носят, а на вашей замечательной фигуре вообще великолепно сидят.

— А они не разойдутся по шву, если мне придётся присесть на корточки?

— Ни в коем случае, это очень прочная ткань, сшитая двойной строчкой.

— И ещё, они мне, по-моему, немного длинноваты.

— Или ноги коротковаты, — не удержался от замечания Маршал.

— С ногами у молодого человека всё более чем хорошо, мы специально оставляем запас, вы должны были обратить внимание, что рабочие брюки снизу не подшиты, подгоним за несколько минут.

— Сколько это стоит?

— Сорок рублей.

— Что!? Почему так дорого?

— Да вы что! Одних карманов пять штук, маленький карман для мелочи, ещё два кармана впереди и два сзади. Металлические пуговицы нашей собственной ручной работы...

— Ладно, подгоняйте, — остановил я поток восхвалений артельщика своей работе.

Надевать новые штаны я не стал, хотелось бы сначала к ним привыкнуть. Маршал ничего не купил, да и денег он с собой не брал, но пару джинсов примерил. На этом мы с ним расстались, он отправился назад в общагу, а я на работу.

Договор на разработку электрических схем для калькулятора никаких принципиальных вопросов у Мельникова не вызвал, и, как я и предполагал, завтра смогу забрать его подписанным в нужном количестве экземпляров.

Глава 17.

В начале 1962 года Первый секретарь ЦК КПСС сидел в своём кабинете на Старой площади и задумчиво смотрел на более чем шестилетней давности статью в айовской газете "Дэ-Мойн реджистер", которая призывала Советский Союз не тратить миллиарды на гонку вооружений, а вместо этого посоревноваться на фермерских и колхозных полях, и вспоминал политические события последних лет. Убеждённый в абсолютной истинности Марксистской теории, Хрущёв считал, что переведя соревнование двух социальных систем на мирные рельсы, СССР неизбежно в этом соревновании победит. Возможно, эта статья была спусковым крючком начала его практических действий в этом направлении.

Однако, если переговоры с президентом США Эйзенхауэром во время визита в Америку в 1959 году подарили надежду на по-настоящему мирное, а не вооружённое до зубов противостояние с США, то фактически сорванная Парижская встреча в 1960-м эту надежду похоронила. И вина за это безусловно лежит на президенте Эйзенхауэре.

Когда в июле 1959 года Госдепартамент США заявил о продлении своего добровольного моратория на испытание ядерного оружия с 31 октября до 31 декабря, СССР в свою очередь заявил, что не будет проводить испытаний ЯО, пока западные страны не начнут своих. Этот мораторий Никита Сергеевич посчитал знаком намерения Соединённых Штатов к мирному сосуществованию, и даже объявленный 29 декабря отказ от его продления на 1960 год расценил как временную уступку американского президента своим военным.

Правда, в январе 1960 года в СССР был произведён запуск ракеты в заранее объявленный квадрат акватории Тихого океана, как сообщалось в заявлении ТАСС "в соответствии с планами научно-исследовательских работ". Но, вместе с тем, демонстрируя миролюбивые намерения, Советский Союз объявил новое сокращение вооруженных сил, и не начал запланированную военными серию своих испытаний даже после взрыва в феврале 1960 года в пустыне Сахара первой французской атомной бомбы.

В свете продемонстрированных Советским Союзом мирных намерений Хрущёв был возмущён полётом 9 апреля над советской территорией американского самолёта разведчика У-2, и одновременно раздосадован, что его не сбили. Этот самолёт засекли только в пятом часу утра в глубине своей территории в 250 километрах от афганской границы. Сбивать его там было нечем, способные это сделать перехватчики СУ-9 отправлялись на западные и восточные границы.

По чистой случайности два таких перехватчика, оснащённых ракетами "воздух-воздух", как раз в это время приземлились на Пермском аэродроме ПВО для дозаправки, и в принципе, могли достать самолёт-шпион, направлявшийся в сторону Семипалатинского полигона. Проблема была в том, что долететь до Семипалатинска с подвесными топливными баками СУ-9 могли, но топлива после атаки останется только на посадку на аэродроме полигона, а разрешение на неё обычным военным лётчикам без специального допуска мог дать только министр среднего машиностроения Славский.

Пока дежурный будил главкома ПВО маршала Бирюзова, тот докладывал министру обороны Малиновскому, который в свою очередь дозванивался до министра среднего машиностроения, время ушло. У-2 закончил фотографирование Семипалатинского атомного полигона и полетел в сторону озера Балхаш. По пути сфотографировал базу стратегических бомбардировщиков, пролетел над ракетным полигоном ПВО, расположенном около поселка Сары-Шаган, и направился к Байконуру. Видимо, выполнив полётное задание, лёг на обратный курс в сторону Иранской границы.

Естественно, что после столь наглого полёта шпионского самолёта, Никита Сергеевич с большим удовлетворением воспринял 1 мая 1960 года известие о сбитом американском самолёте. Надежды Первого секретаря ЦК на то, что этот полёт был совершён без согласования с президентом США были развеяны заявлением Госдепартамента, что президент санкционировал разведывательные полеты над советской территорией в целях предотвращения неожиданного нападения и оставляет за собой это право и впредь.

В результате, в начале Парижского совещания 16 мая 1960 года Хрущёв зачитал декларацию, в которой поставил ультимативные условия Соединенным Штатам Америки: они должны извиниться за нанесенное запуском самолета-разведчика оскорбление нашему государству и отозвать заявление своего президента о праве на разведывательные полёты над территорией СССР. Если же такого заявления не будет, то Советский Союз отзывает свое приглашение президенту посетить нашу страну.

На этом совещание и закончилось, делегация США во главе с Эйзенхауэром поднялась и покинула помещение, то же самое сделала и советская делегация. Через два дня участники совещания разъехались по домам.

Ещё раз осмыслив прошлые события Никита Сергеевич решил, что в Париже поступил совершенно правильно, и утвердился в мысли, что предсказание о Карибском кризисе 1962 года было также не случайным, договориться с Эйзенхауэром, ни о разоружении, ни о Германии, ни о прекращении ядерных испытаний, всё равно бы не удалось, и нужно было просто ждать прихода в белый дом следующего президента.

Встреча в апреле 1961-го года с президентом Кеннеди в Вене, по мнению Хрущёва показала, что несмотря на принципиальные классовые разногласия, например, Кеннеди выступил против освободительных войн порабощенных народов, достичь взаимопонимания по критически важным для существования человечества вопросам с ним можно.

Значит, и причин для серьёзного беспокойства по этим направлениям внешнеполитической деятельности нет, и можно заняться ближайшими планами. В начале февраля 1962 года он собирался отправиться на отдых в Пицунду, заранее запланировав там расширенное заседание совета обороны, чтобы провести на нём ревизию ракетных дел и принять ракетную программу на ближайшие годы. В частности, его беспокоила весьма затратная программа подготовки полёта человека на естественный спутник Земли и связанная с этим разработка дорогостоящих сверхтяжёлых ракет.

В предсказании написано, что первыми и единственными в 20-м веке космонавтами, высадившимися на Луну будут американцы. В принципе, вопрос стоит так: нужно ли приложить сверхусилия без гарантии успеха, чтобы попытаться опередить США, а если ещё шире, то есть ли вообще смысл в полёте человека на Луну в ближайшие десятилетия? Что там есть ценного с практической или научной точки зрения?

И у него есть кому задать эти вопросы. Неизвестно, удастся ли получить ответы, но попытаться ничто не мешает.