Софи усмехается.
— Иногда ты мне кажешься пришельцем из другого мира даже в большей степени, чем отец. Причём, не из его эпохи, а предшествующей, что он сам сильно идеализирует. Времени комиссаров куртках кожаных, кавалерийских атак, несущихся тачанок, бронепоездов, штурма по льду морской крепости, времени большевиков. Ты словно не отсюда, а откуда-то оттуда.
— Из меня так себе борец за социальную справедливость, — невесело усмехается Ягр.
— Лучшая, чем многие здесь, — мотает головой Софи.
— Это биология, — качает головой Кэрдин, — внешнее сходство, вызванное схожими условиями при глубоких внутренних различиях.
— Не настолько глубоких, я в курсе целей и задач той партии где в молодости состоял отец. Они на самом деле пытались построить справедливое общество...
— Безуспешно, как и во все предыдущие, и все последующие разы. Цели можно ставить какие угодно. Но я достаточно уже убедилась — такую скотину как человек не переделать. Можно только пытаться вырастить что-то новое из следующего поколения. Как правило, тоже плохо получается.
Глава 5
Последнему дню чего-либо, а данном случае лета и каникул одновременно, почему-то явно придают неоправданно большое значение. Как правило отмечается, тем более все сейчас в школе. Правда на этот раз почему-то все все решили отметить вдвоём-втроём или маленькими группками. Интересно, с кем разноглазая собирается последний день проводить? Вряд ли она много народа соберёт. Специально решила подождать подольше, чтобы соня Эр точно успела приготовится.
К разноглазой Марина так и не обрела привычку стучаться. Или звонить, что придёт. То же и к Соньке относится, но та предпочитает развлекаться в других местах. В теории то же могла бы сделать и Эрида, но ей в своей комнате уютнее всего на свете.
К некоторому удивлению, Эр одна, но явно кого-то ждёт. Надо же, столик сервировала считай профессионально. И Эр точно кого-то ждёт — всё полупрозрачное с кружавчиками, просматриваются одни ниточки с завязочками, такой стиль белья очень любит разноглазая. Всё не столько прикрывает, сколько подчёркивает, всё что нужно и не очень. Марина сначала подумала, что разноглазая так вообще для мальчика какого-то разоделась. Не сразу тугодумие Марины подсказала, кого именно Эр поджидала. И что она дождалась. Разворачиваться и убегать, хлопнув дверью смысла вроде нет. Даже есть лёгкий интерес, как Эр будет действовать, когда одна.
Обниматься и целоваться разноглазая не лезет, хотя Марина внутренне была настроена на подобные её проделки, ибо знает, как Эр любит подобное. Но проворные пальчики несколько неожиданно начинают расстёгивать пуговицы рубашки Марины. Остаётся только помочь снять. Вслед за рубашкой, Эр расстёгивает лифчик, благо у Марины модель с застёжкой
спереди.
Эр неожиданно опускает руки. Шепчет. Так и держит в одной лифчик.
— Можно я и дальше тебя раздену? Совсем-совсем? А потом ты уже когда безо всего будешь разденешь меня. Я очень люблю такое.
Марина хмыкает. То она не знает, что разноглазая любит, особенно из происходящего за закрытыми дверями.
— Разрешения обычно спрашивают до того, как что-то начинают делать. А не после. Хотя, как в таких делах обычно бывает наоборот. Ту уже сделала полдела. Заканчивай уже...
С тебя же самой, для чего угодно, где одежда обычно не нужна, можно совсем ничего не снимать.
— Ну пожалуйста. Мне так нравится...
— Больная ты.
— К тому же я не видела. Когда на тебе только чулочки. Особенно сзади не рассмотрела...
— Сказала уже, больная ты. И озабоченная.
Эр явно настроена строго на определённое взаимодействие, а не на творчество. Впрочем, на роль модели совершенно не настроена Марина.
Когда обе остались полностью без одежды. Эр берёт Марину за руку. Шепчет.
— Пойдём в душ вместе. Я очень люблю с кем-нибудь, — мечтательно щурится удивительными глазами.
Именно здесь, в этих стенах у Эр полностью отключились и так неважно работавшие тормоза, вырвалась наружу самая дикая и первобытная страсть, впрочем и с Мариной произошло что-то аналогичное. Страсть, помноженная на безграничное доверие друг к другу, когда возможно всё, всяческие сомнения полностью растаяли.
Лежат утомлённые, усталые, счастливые, крайне довольные друг другом. Эрида всё, что ей нравится, делает крайне увлечённо и самозабвенно. Ей важно не столько получить удовольствие самой, сколько подругу довести до вершины блаженства. Притом неоднократно...
Эр даже говорила про бесчисленных 'Подруг' классического периода и современности, где именно подруги изображены. А где — влюблённые друг в друга девушки. Марина подобные заключения делать не взялась бы, хотя видела не только все произведения Эриды, но и многие излишне откровенные работы Софи, в основном двум образам посвящённые. Говорила — за такое и сейчас южане дали бы большой срок. Сестра только смеялась. Спрашивала, что бы сделали с Эр.
'Как обычно, придумали бы что похуже — отправили бы лечить принудительно с прямым воздействием на мозг хирургическими инструментами, и общим на тело сильными разрядами тока! Южане не меняются, люто женщин по-прежнему ненавидят, несмотря на то, что со времени последнего сожжения заживо ведьмы сменилось три эпохи. Для Эр бы из-за откровенности и сейчас бы сделали исключение. И статус бы не спас'.
На Эр, кроме прекрасно известного древнего браслета, присутствует нечто новенькое — подвеска в виде довольно длинного массивного стержня на золотой цепочке. Совершенно никак не украшенный. Нечто странное, обычно у разноглазой гораздо лучше со вкусом, все украшения достаточно причудливые.
— Это что у тебя такое? Раньше не видела. Новая мода столичных ювелиров? Обожают они драгоценные металлы переводить на глупости.
— Не совсем! — Эрида загадочно закатывает глаза. — это не они придумали, а я. Хочу, чтобы одна из моих любимых вещей всегда была поблизости, но одновременно никому, не видна. — поймав недоуменный взгляд Марины тут же сообщает, понизив голос, — это чтобы себя можно было порадовать.
— Эр, ты как всегда — выставляешь на самое видное место, то что у большинства лежит если не в самом дальнем, то во всяком случае надёжно закрытом ящике.
— Он на аккумуляторах. И может подключаться к сети. — зачем-то шепчет разноглазая, по обыкновению добавив:
— У меня ещё такой есть, если хочешь, возьми себе.
— Предпочитаю более традиционные конструкции. Да и душ меня более чем устраивает для ярких ощущений. Что недавно и проверили вместе.
Эр только загадочно улыбается в ответ. Марине же не слишком весело. Хотя у разноглазой на предмет этих самых ярких впечатлений просто не существует запретных тем. Она у островитянок набралась, или наоборот — теперь уже не разберёшь. Скорее всего влияние было взаимным. Эр ведь наверное все летние ночи провела в обществе кого-то из дочерей Архипелага, поначалу ещё и не с одной одновременно. Это со временем ограничилась одной Крионо. Да и то тяга к разнообразию была сильнее Эриды.
— Говоришь, эта твоя подвеска на самом деле, для доставления себе удовольствия... Знаешь, форма крайне не реалистична. Длина... Согласно, бывает и короче. Но вот толщина... Совершенно никуда не годна.
— Где ты так успела форму и содержание изучить?
— В учебнике 'физиология человека' и в отделах скульптуры Музеев Старой Крепости и Имени Его Императорского Величества. Предки были большими реалистами. Пропорции прекрасно умели передавать. Ты, конечно, анатомию знаешь лучше меня. Но на проценты, а не в разы. Это тебе нравится предмет незначительно больше твоего собственного пальца. То же, что подразумевается — значительно больше, особенно в напряжённом состоянии, хотя не литературным языком тоже тоже иногда пальцем зовётся.
— Я знаю. Мариночка, а ты не хочешь ещё кого-нибудь позвать? Втроём, вчетвером или ещё как ведь гораздо веселее...
— Нет, на сегодня мне твоего общества более чем достаточно. Разнообразие тоже иногда неплохо. И я не очень хочу знать, на ком ты остановишь свой выбор, ещё меньше хочу знать, с кем ты, озабоченная, ещё не успела.
— Так ты же будешь выбирать... После меня тебе тем более не откажут.
— Ну и логика! — фыркает Марина.
Эрида, как обычно, понимает по-своему.
— Знаешь из наших с зимы я только с Рэдой не была больше, новых ещё не рассмотрела как следует но с Осенью нельзя ещё.
— Совсем больная! — хотя на деле Марине плевать, будет ли Эр какие-то шаги в направлении маленькой принцессы предпринимать. Та, как говорится из молодых, да слишком уж ранняя. Во всех смыслах. Интереснее, как раз поведение Рэды, пока вопросов не вызывающее. Но в лучшую сторону со временем только вино меняется, но никак не люди. Эр уже привычно смотрит сверху на Марину. В глазах — уже привычные безуминки пополам с предвкушением. Где Эр находит столько сил и энергии? Протянув руку, шепчет:
— Мариночка, я хочу у тебя на коленях лицом к лицу посидеть. Очень люблю когда так глаза в глаза.
На некоторое время слова становятся не нужны. Ясно, что разноглазая находит в телесных контактах, Марина во многом разделяет её интересы. Возражает только против степени интенсивности, но Марине Эр уступит всегда. Вполне приспособились к темпераменту друг друга.
* * *
Лежат в объятия друг друга. Эр ещё стремится прижаться посильнее всеми возможными местами. Постоянно лезет целоваться. Болтает нежные глупости. Не то чтобы неприятно было, скорее наоборот. Как и большинство девушек, Марина на подсознательном уровне видит, если у кого-то тело совершеннее, нежели у неё. И это именно Эр, тело у неё даже лучше нежели у Соньки. Понятно, Эр не Софи, сознательно избегает физических нагрузок. Впрочем, совсем слабенькой её не назовёшь, изрядно изнеженной — это да. Не так давно за несколько часов сравнила её и Отинг. Та куда крепче не только Эр, но и большинства островитянок, хотя это-то как раз понятно, они-то танцовщицы. Она моряк. Хотя росли в близких условиях. Сказался род деятельности. Хотя островитянки в большинстве довольно сильные, хотя для Эриды это скорее недостаток нежели достоинство.
Эрида откровенно нежится в объятиях. Кажется, ей даже приятен чуть уловимый оттенок боли связанный с силой Марины. Сама она умеет прикасаться только исключительно нежно. Притом пару раз очень вежливо говорила Марине, что подруга грубовата, и просила её быть понежнее, но на деле дело было в физической силе и некоторой резкости Марины. Боль никому она причинять не хотела, разноглазой — в особенности.
Марина лежит, позволяя разноглазой делать всё, что ей хочется, а хочется Эр главным образом того, чтобы им который уже раз за сегодня стало хорошо. Причём Эр своеобразную игру придумала: затратить минимальные усилия. Может и получиться. Марине очень очень хорошо даже почти без прикосновений к её любимым у других местечкам. Много раз говорила, как ей нравится кого где трогать. И не только. Кроме Динни ей никто не отказывал, да и самой Марине начал нравится такой вид взаимодействия. Пусть и напоминает погружения в сладкую вату. Оказаться погружённым в абсолютную ласку и нежность, оказывается, совсем неплохо. Для подобных чувств Марина достаточно взрослая, а собственных границ разноглазая больше не пытается. Правда, если что с другой стороны захочется нарушить разноглазая не станет препятствовать, и даже посодействует. Оэлен не даст соврать, все остальные далеко. Но если попросить, Эрида картинки покажет. Может даже прямо сейчас. Любит после взаимодействия смотреть как с другими взаимодействует.
Ещё для Эр важно, что они сейчас именно здесь. Для Эр важно, что значимые события проходят в одном из мест, что она считает домом. У неё почему-то особенное к таким местам отношение. Марина готова считать домом любое место, где есть гвоздь, чтобы повесить куртку и мешок с вещами.
Но в общем-то так, как сейчас с Эр гораздо лучше. Пальцы и губы, ласкающие до высшие точки самые разные части тела, те же пальцы, угощающие чуть ли не всем комплектом вкусностей для свиданий. Совсем детские просьбы вовсе не по детски приласкать разноглазую. Собственные просьбы-пожелания сделать ей то или иное.
Эр соглашается, но в конце заявляет, причём с заметно погрустневшей рожицей, что резко отличается от её настроя совсем недавно.
— Мариночка, это для тебя не чувства, а приятная игра...
— С приятными людьми, да с установленными правилами — почему бы и не поиграть, особенно без взаимных обязательств. Ревность очень плохо выглядит.
— Почему ты такая зануда?
— Просто потому! — Марина ловко переворачивает разноглазую на спину. Та совершенно не сопротивляется. У Херктерент совершенно пропадает большая часть фантазий. Ограничивается поцелуями. Эрида лежит с довольной рожицей прикрыв глаза. Вот только Марина не слишком довольна.
В итоге разноглазая снова над ней оказывается. Кроме разноцветного взгляда, Марина пытается рассматривать отражения в зеркалах. Накануне Эр вызвала строительных рабочих из 'Сказки' её кровать стоит между двух шкафов. Зеркал на дверцах ей показалось мало, теперь по зеркалу на каждой внешней стенке к кровати обращённой, одно на стене комнаты, ещё одно на противоположной, а самое большое на потолке. Марина жалеет, что не проверила, нет ли ещё одного под кроватью. К ощущениям такие виды добавляют немало, хотя поле зрения частенько сужено до разноцветного взгляда.
Хорошо ещё, Эр на первом году обучения отказалась от предложения отца откупить у школы один из жилых корпусов и оборудовать как жильё только для Эриды. С возвратом здания на баланс школы после выпуска разноглазой. В итоге ограничились заменой дверных ручек и кранов в ванной на варианты, разработанные для левшей. И то, поменяли только тем, кто выразил подобное желание. Впрочем, сама Эр, как подозревает Марина, смогла развить у себя обоерукость. Она и в детстве правой владела куда лучше, нежели Марина левой. Сейчас новую способность использует в основном, чтобы вызывать очередные восторги в свой адрес.
Поверх зеркал уже успела наклеить весьма откровенные изображения своих подруг, в самых разных техниках выполненные причём, как школьных, так и с Архипелага, плюс любимой самой себя. Собственных изображений Марина не обнаружила. Крионо есть, но в меньшем объёме, чем можно было бы ожидать. До потолка не успела добраться сама разноглазая. Впрочем, она сумеет так человека изобразить, что она смотрится лучше всего при рассматривании снизу. Может, не сделала ещё никого в таком стиле? Во всяком случае, плафоны и панно в 'Сказке' до лета не планировала менять на что-то своего авторства. Тем более, большая часть плафонов и так в любимом ей стиле, с обилием обнажённого женского тела.
— Эр, я надеюсь, собственных изображений я у тебя на стене или где-то в другом месте не увижу. — Точность — не лишняя предосторожность при общении с Эр не лишняя предосторожность. Если чего-то отдельно не уточнять Эр именно так и сделает. А любоваться на собственную задницу на потолке Марине совершенно не хочется.
— Ты сказала — я услышала, — кивает разноглазая, теперь можно не сомневаться, именно так и будет, — про Софи что скажешь?
