Чертополох. 1 том.

Олдер злобно ухмыльнулся и направился к бане — подпертая снаружи дверь его не удивила, так же как и обнаруженный в запертой баньке Ильмарк. "Герой" валялся на полу, широко раскинув руки: куртки на нем уже не было, ворот рубахи расшнурован, штаны чуть спущены, возле левого плеча — небольшая темная лужица и глиняные черепки...

"Отравила!" — Олдер, сжав кулаки, еще раз взглянул на побледневшее лицо Ильмарка. Жалости в нем не было. Только злость на дурака-подчиненного, который умудрился найти такой бесславный конец. Это же уметь надо!..

Олдер раздраженно ткнул сапогом под ребра распростертое на полу тело. Ильмарк вздрогнул, слабо дернулся... С губ слетел едва слышный стон...

"Все-таки жив, щенок малохольный!" — Олдер встав на одно колено, схватил Ильмарка за плечи и как следует встряхнул.

— Ильмарк, где она? Очнись, дурень!.. Демоны тебя забери, щенок!!! Отвечай!!!

Ильмарк с трудом разлепил веки и уставился мутным младенческим взглядом прямо в лицо Олдеру... Мигнул, улыбнулся и... Нежно огладил рукою щеку своего главы. От такого действа Олдер замер, как громом пораженный — подобного выверта от подчиненного он никак не ожидал! Ильмарк же снова, на этот раз более сосредоточено провел пальцами по щеке и подбородку начальника, изумлённо хлопнул глазами:

— Милая... Лесовичка, у тебя... Ик... Щетина?!!

Выдав сей перл наблюдательности и остроты ума, Ильмарк уронил голову на грудь и громко захрапел.

— Твою мать!!! — взревев, точно раненый медведь, Олдер хорошенько встряхнул вконец ошалевшего подчиненного, но этот прием больше не помог. Несмотря на тряску Ильмарк продолжал храпеть, а его голова бессильно моталась из стороны в сторону.

— Ну все, птички! Доигрались!!! — Олдер схватил Ильмарка за шкирку и выволок за собою из баньки. Швырнул обмякшее тело под ноги уже сгрудившимся во дворе подчиненным.

— Вытрезвите этого малохольного! Обливайте водой до тех пор, пока в себя не придёт!

Двое "Карающих" тут же подхватили Ильмарка и поволокли к колодцу, а Антар совершенно спокойно уточнил:

— Она его опоила, глава?

— Да! — Внутри Олдера уже вовсю клокотала чёрная ярость. На себя, на дураков-подчинёных, на лесовичку... Это ж надо — какая-то тихоня-ворожейка со спящим даром не только смогла обвести вокруг пальца десяток опытных воинов, но еще и оставила его — уже столько лет служащего Мечнику колдуна! — в дураках! Ну, нет... Не бывать такому!

Тряхнув головой, Олдер решительно направился в дом — лесовичка начала игру первой, но последнее слово все равно останется за ним! Ведьма может сколько угодно путать следы, но он и не собирается гоняться за ней впотьмах и ломать себе ноги о выступающие из земли коряги, а от его колдовства чащоба лесовичку не спасет...

Поиск необходимого занял у Олдера совсем немного времени — в спальне лесовички он высмотрел на одной из полок деревянный гребень, которым она пользовалась не далее, как сегодня утором, и, сжав находку в руке, вернулся во двор. Рявкнув на подчиненных, чтобы не мешались, он беспощадно протоптался по остаткам ботвы, и, прошедши наискосок весь огород, остановился у самой кромки леса — там, где была лишь голая, рыхлая земля...

Если эмапты находят людей по следу, который оставляют их чувства, то колдунам желателен предмет, на котором сохранился отпечаток жизненной силы, постоянно излучаемой живым существом — обрывок платья, пропитанный кровью или потом платок, кольцо, гребень... Любая мелочь, с которой достаточно тесно соприкасался нужный человек. Для того чтобы почувствовать необходимое направление или увидеть оставшуюся между жертвой и предметом связь, которая стала бы настоящей путеводной нитью, ритуала не требовалось. Олдер уже сейчас, сосредоточившись, вполне уверенно мог сказать, что чувствует впереди себя нечто, похожее на солнечный зайчик, отбрасываемый металлическим зеркальцем... Но, разозлившись не на шутку, он решил преподать лесовичке примерный урок.

Опустившись на колени, Олдер ладонью разровнял землю и быстро нарисовал круг с двумя рунами по бокам — благо, для такого незатейливого плетения хватало и сумерек... Положил в центр образовавшейся фигуры гребень и прикрыл его ладонью. Вновь сосредоточился, закрыл глаза. Теперь самым главным для него было соприкоснуться с излучением лесовички, подчинить ее силы своим, а вычерченное на земле плетение еще больше концентрировало его волю и ограничивало беглянку, не давая ей вырваться из сотворенной ловушки...

Первый шаг дался Олдеру легко — чужое излучение оказалось на диво тёплым, мягким и притягивало воина уже само по себе. Словно пушистый котенок, которого рука сама тянется погладить... Олдер не стал отказывать себе в таком маленьком удовольствии — первое соприкосновение их сил было лёгким, почти воздушным. Тем не менее, беглянка, почувствовав чуждое вторжение, тут же встрепенулась испуганной птицей. Рванулась, попытавшись оборвать возникшую связь, и Олдер тут же усилил хватку. Сжимал и сдавливал, правда, по-прежнему мягко, почти бережно, не изменив этой тактике даже тогда, когда попытки лесовички освободиться превратились в непрерывные, отчаяные рывки.

Он не хотел сломить лесовику сразу и напрочь, одним ударом пригнув к самой земле. Олдер собирался вначале показать беглянке всю глупую бессмысленность сопротивления, а потом, подчинив ее волю своей, заставить вернуться. Это станет жестоким уроком для лесовички, но, впоследствии, сделает её более сговорчивой, а поговорить с ней Олдер собирался о многом, включая и сожжённый Реймет...

Между тем, время шло. Почуяв, что лесовичка уже начала уставать от борьбы, колдун, криво усмехнувшись, начал ломать ее ментальный щит. Как он и предполагал, защита дикарки не выдержала такого напора и быстро дала трещину. Но вот та боль, которая скрывалась за нею... Тысячник, конечно же, понимал, что молчаливая замкнутость вдовы скрывает за собою немало горя, но те отзвуки и обрывки мыслей, что теперь донеслись до него, заставили Олдера стиснуть зубы — скорбь, чувство вины, тоска по ушедшим. Детский, так и не изжитый до конца страх, и боль от предательства — застарелая, уже ставшая почти привычной... Олдер пропустил эти отзвуки мимо своего сознания — ему вполне хватило такого соприкосновения, да и ворошить чужие мысли было пока без надобности... Обладай он способностью к духожёрству — самому сильному и опасному колдовскому дару, то он не удержался бы и проник в открывшееся ему сознание еще глубже, вбирая в себя весь доступный ему опыт... Духожёры ведь и славны тем, что выпивают чужие души и взламывают людские сознания без всяких ритуалов...

Но Олдер от рождения обладал хоть и сильным, но вполне обычным колдовским даром, слитым впоследствии, согласно традиции семьи, с магией Мечника, а потому воин, зная, что будет услышан, заговорил, мысленно обращаясь к беглянке. "Бежать бессмысленно. Возвращайся. Я не причиню вреда!" Ответом ему стал отчаянный всплеск уже почти полностью растраченных сил и упрямое "Нет!"

Получив отказ, колдун еще больше усилил давление на чужую волю: "Возвращайся! Ты не убила Ильмарка — за твою выходку тебя не накажут... Пойми, я не хочу тебя ломать!"

"Нет..." — теперь отказ больше напоминал шёпот — ничего удивительного. Спящий дар — плохая подмога в борьбе с сильным колдуном... Олдер еще крепче вжал в землю гребень. "Последний раз прошу — возвращайся, ты не можешь мне противостоять..."

В этот раз лесовика не удосужила его ответом. Зато слабо вспыхнул её ментальный щит — безнадёжная, тщетная попытка!.. Олдер жадно втянул ноздрями сырой воздух — он предлагал вполне разумный выход, но раз лесная упрямица по-прежнему не желает понять, на чьей стороне сила...

"Возвращайся!" — теперь это был хлёсткий приказ, подкреплённый многократно усиленной волей. Игры действительно закончились.

"Возвращайся немедленно!" — воля Олдера неумолимо давила и сминала лесовичку, но дикарка каким-то чудом ещё находила в себе силы к сопротивлению... Но откуда бы она их ни черпала, преимущество все равно было на стороне колдуна. "Я ПРИКАЗЫВАЮ! ВОЗВРАЩАЙСЯ!" — этот удар должен был смять, окончательно подавить и подчинить дикарку. Олдер уже чувствовал, как становится хозяином ее воли, как тут...

В первый миг он вообще не понял, что произошло — связь с лесовичкой внезапно оборвалась, а по глазам Олдера точно бы со всего маху хлестнули гибкой веткой. Белая ослепляющая вспышка, звон и визг в ушах... Олдер повалился на бок, отчаянно тряся головой — земля словно сошла с ума и непрестанно кружилась, мышцы налились болью... Он словно бы выпал из времени, потеряв все нити событий разом. Кто он?.. Где?.. Что происходит?!..

— Глава! — знакомый голос пересилил шум в ушах. Олдер приподнял голову, пытаясь рассмотреть очертания приблизившегося к нему человека, но Антар был уже рядом. — Сейчас всё исправим, глава... — Рука пожилого Чующего легла Олдеру на плечо, а еще через миг колдун почувствовал исходящую от эмпата силу. Прохладная, свежая, она омывала оглушённое сознание, и Олдер припал к ней, точно к роднику. Каждый глоток помогал ему прийти в себя, уносил боль и слабость... Эту силу хотелось пить бесконечно, но Олдер остановился, как только у него достаточно прояснилось в глазах... То, что Антар дал ему доступ к своим силам, совсем не означало, что у Чующего их много. Антар стар...

— Ты в порядке? — Олдер приподнялся на локте. Лицо сидящего рядом с ним на корточках Антара в сгустившихся сумерках казалось совсем белым. Тем не менее, Чующий, услышав вопрос Олдера, слабо улыбнулся.

— Всё хорошо, глава. Твой отец, бывало, и намного больше черпал... — Чующий склонил голову к плечу. — Мне показалось, что на огороде как бы всполохнуло. Потом пришла твоя боль, глава... Что это было?

— Да вот как раз пытаюсь понять... — Олдер сел и еще раз огляделся. Край огорода, безмолвный, чёрный лес, порушенное плетение... Порушенное?!!

Еще не веря своим глазам, Олдер склонился над разрушенным кругом, который теперь пересекал чёткий след медвежьей лапы. Судя по следу, медведь был настоящим гигантом, а вот лежащий в центре плетения гребень лесовички исчез, точно его тут и не было... Вот только зачем медведю гребень? И как косолапый смог подойти к нему так близко?!!

Антара, похоже, тоже заинтересовал таинственный отпечаток. Он подошёл к плетению, и присев на корточки, осторожно положил свою ладонь поверх медвежьей лапы. Вздохнул, прикрыв глаза...

— И-и-и?.. — Олдер уже достаточно пришёл в себя, чтобы сделать кое-какие, совсем нерадостные, выводы. Мнение Антара вряд ли могло их изменить — но вот пару интересных штрихов, без сомнения, добавило бы... Чующий медленно открыл глаза, ещё раз вздохнул.

— Это предупреждение, глава. Хозяин следа не хочет, чтобы лесовичку трогали... И это не зверь, и не человек...

Олдер раздражённо фыркнул.

— Ты мудр, как никогда, Антар! Похоже, у моих ратников сегодня просто какой-то приступ глубокомыслия!.. Что ж, остальное я понял уже и без тебя — наша лесная дикарка оказалась не так проста, и её дневной, незадачливый хахаль совсем не зря поминал медведей...Что же до сегодняшнего...

Олдер перестал рассматривать отпечаток и встал в полный рост. Сердито притопнул ногой, глядя в темноту за деревьями.

— Я поневоле открыл лесовичке дар — именно отсюда и боль, и ощущение, точно меня ударили. Я почти сломал её волю во время ритуала, оттого её доселе спящий дар пробудился... Но хуже всего то, что теперь лесовичку вряд ли получится отыскать — все потоки спутаны и... Скажи-ка, из-за чего это ты теперь улыбаешься? Разве я сказал что-то смешное?! — в голосе Олдера звучала непритворная сердитость, но улыбка Антара стала только шире.

— Так ведь больно хороша девчонка-то оказалась! Кабы она была мальчишкой, я б ее сам усыновил!

— И это стало бы началом твоего конца... — Олдер шутку не оценил. — Таких, как эта лесовичка, надо в колыбели давить! Во избежание! Ты же видел, что она с Ильмарком сделала!..

Но Антар, несмотря на ворчание своего главы, продолжал усмехаться и гнуть свою линию.

— Но ведь хороша же?

— Допустим... — Это были уже вольности, но пожилому Чующему Олдер, иногда, позволял подобные коленца. Тем более что из-за улыбки Антара от сердца у него, несмотря на грядущие неприятности, немного отлегло. — Вот только, если она — умница, то мы с тобою редкостные дураки, и даже вот эти лопухи теперь постыдятся назвать нас роднёй!.. А теперь пора возвращаться к остальным — планы придётся менять полностью...

Первое, что увидел вернувшийся во двор Олдер, был мокрый, как курица, пристроенный сослуживцами на завалинку Ильмарк — даже в сумерках было видно, что парня бьёт крупная дрожь, а от падения его удерживали лишь стена да рука Лекерна.

— Мы сделали все, что могли. — Завидев главу, немедля доложил Лекерн. — Но Ильмарк всё равно лыка не вяжет. Меня, к примеру, уже два раза мамкой обозвал и удивился, что она так помолодела!..

Олдер хмуро взглянул на все еще витающего в дурманных грезах ратника.

— Ничего, до завтра протрезвеет. А когда поутру узнает, что теперь ему ни повышение, ни доля в добыче не светит, так и за ум возьмётся... Щ-щенок... — буквально выплюнув последнее слово, Олдер повернулся к остальным ратникам. — А вам всем пусть это будет наукой! Смотрите в следующий раз, к кому лезете, и что пьёте!.. Теперь же ваша задача — доволочь Ильмарка до кораблей. Мы уходим. Немедленно!

Услышавшие приказ ратники вытянулись в струнку, а Лекерн, опасаясь, что следующим, на кого упадёт начальственный гнев, будет именно он, решил выслужиться.

— А лесовичка, глава? Может, оставить здесь засаду?

Но Олдер на такое предложение лишь нехорошо оскалился.

— Засада без надобности: лесовичка — не такая дура, чтоб, едва удрав, тут же сунуться обратно! Да и вообще — скоро мы о ней ещё услышим!..

Последние слова Олдера подтвердились раньше, чем они успели вернуться к основной стоянке. Над лесом неожиданно всполохнуло зарево. Что-то большое вспыхнуло аккурат со стороны реки...

— Мерзавка... — выдохнул Олдер, сразу же поняв, что загорелся один из кораблей и, ни мгновения не сомневаясь в том, кто этот поджог устроил. Но в его выдохе была не только злоба. Лесовичка, несмотря на пережитое, не стала просто таиться по кустам, а отомстила за все и сразу, на весь лес показав место амэнского лагеря... Что ни говори, а тут Антар прав: ворожейка — настоящий боец... Умный, выдержанный, способный нанести правильный и верный удар... И, кстати, — куда смотрели выставленные возле кораблей патрули? Дрыхли?.. Ну, теперь им достанется на орехи... Он отсутствует лишь день, а ратники без начальственного ока уже успели расслабить зады... Лентяи...

Олдер ускорил шаг, мысленно просчитывая следующие действия лесной ведьмы. В то, что она ограничится уже сотворённым, ему как то не верилось, а вот податься в лагерь крейговского Владыки лесовичка вполне могла. С её знанием троп уже до полудня оказаться неподалёку от Эргля, не такая уж сложная задача и она с ней справится... Значит, первоначальный план придётся менять полностью — наносить удар со стороны, которую теперь так легко вычислить, бессмысленно... Можно, правда обойти крейговцев с другого бока, и оттуда их ждать не будут точно, вот только жаль, что карта, составленная лазутчиком, оставляет желать лучшего, а взятые в речной деревне люди вряд ли станут хорошими проводниками на болотах... Но он выигрывал и при худших раскладах!..