Ласурская бригада

— Что будем праздновать? — не обращая ни на кого внимания и подсаживаясь прямо к Вителье, поинтересовался прибывший. — Помнится, в Грапатуке мы использовали любой повод для праздника!

— В Грапатуке? — переспросил волшебница. — Вы там бывали?

— Я прожил там двадцать лет, пока был студентом, а затем и аспирантом Магического университета!

— И я там училась! — обрадовалась Вителья. — А какое у вас направление?

— У тебя, — поправил эльф, очаровательно улыбаясь. — Поскольку наша магия сильно отличается от общепринятой и обучаемся ей мы только на родине, там я проходил дополнительный курс по природным лекарственным веществам и ядам Тикрея. Надо же знать, что стоит, а что не стоит срывать с куста за границей Лималля!

Вита засмеялась.

Варгас дёрнул плечами и, отойдя к дальней стене, сел в кресло и закрыл глаза, показывая, что разговор ему вовсе не интересен.

Виньо с восхищением смотрела на эльфа, хоть умом понимала, что перед ней, скорее всего враг, ничего поделать с собой не могла — тот просто излучал силу и чувственность, да и смотреть на красивое лицо, ямочки на щеках, блестящие, будто шёлковые волосы, обрамляющие мужественное лицо с резкими чертами, было приятно!

Одинаково хэкнув, рубаки убрали топорики и расслабились.

— Вернувшись сюда, я занялся разведением редких растений, — продолжил Дариан, не обращая на них никакого внимания и глядя только на волшебницу, — коллекцию собирал по всему миру — привозили друзья, в основном. Например, на моей плантации растут редчайший мохнатый цветок — полярный эдельвейс из Весеречья, и глюкозимая кордыбанка — с виду обыкновенный лесной гриб, одним кусочком которого можно навести любовный морок на население крупного города, вызвав тем самым демографический взрыв!

— Ой, как интересно! — заблестела глазами Вителья. Об этих растениях она слышала и читала, когда училась, но ни разу не видела.

— Хочешь взглянуть? — мурлыкнул эльф, подавая ей руку.

Дробуш с готовностью поднялся.

— Мы только туда и обратно, друг мой, — безмятежно взглянул на него Дариан. — Не стоит беспокоиться!

— С ней! — в своей манере пояснил тот.

— Дробуш и я неразлучны, — уточнила волшебница.

Эльф едва уловимо наморщил нос.

— Ну, хорошо. Пусть он идёт, а остальным я сейчас прикажу подать угощение! И будем праздновать!

— Ну, уж нет! — подал голос со своего кресла Серафин. — Вита никуда не пойдёт одна! Только с нами!

Волшебница посмотрела на него возмущённо, но промолчала, понимая, что маг прав — не стоит гулять в незнакомых местах с малознакомыми эльфами, вещающими о галлюциногенах!

— Идём смотреть кордыбанку! — подвела черту Руфусилья, энергично взмахнув кулаком. — Надо бы нам, гномам, этот гриб иногда использовать в этих самых... демографических целях.

На мгновение зелёные глаза Дариана вспыхнули яростью, но этого никто не заметил. Все взгляды были обращены к Вирошу, неведомо как оказавшемуся в комнате. Более того, он поднимался с кресла рядом с Серафиным, будто так и просидел тут на протяжении всего разговора.

— Признаюсь, я тоже с удовольствием посмотрел бы на вашу плантацию, Дариан, — вежливо улыбнулся он. — Полагаю, там должны быть созданы особые условия для обитания растений?

— Далеко идти-то? — перебила его Тори. — К угощению успеем вернуться?

Эльф сдержал вздох и поднялся, не отпуская руки Вительи.

— Не беспокойся, почтенная рубака, цитадель покидать не будем! Ваш предводитель прав — для моих растений нужны... особые условия!

На короткую паузу в его словах никто не обратил внимания.

* * *

Мерные толчки, поскрипывание колёс и сухая пыль в горле... Телега, что ли?

Он открыл глаза и, застонав, сощурился от яркого солнца. Это ж надо было вчера так набраться! Хотя, что остаётся делать человеку, потерявшему всё по собственной воле и ни капельки об этом не жалеющему?

События последних дней выступали из памяти с трудом, вяло отгоняли алкогольную дымку. Он, похоже, и вправду ушёл из дома! Взял с собой кое-какие сбережения и сбежал, послав тихим незлобным словом отца, его желание обязательно сделать из сына офицера или священника, правила, этикет и ещё кучу вещей, без которых вполне можно было существовать!

Андроний рю Дюмемнон с трудом сел, ощущая, как опасно колышется под пятой точкой шершавая поверхность шарабана, на крыше которого он себя обнаружил. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилались виноградники, затопившие пологие холмы винным кумаром. Судя по яркому, но не палящему солнцу утро было ранним, а жильё не наблюдалось ажно до самого горизонта. Монет в карманах так же не наблюдалось. А ещё вчера было их там немало!

— Да что за... — пробормотал Андроний, растирая ноющие виски, и... кувыркнулся с шарабана.

Сказалась природная гибкость — сгруппировался в полёте, упал на бок, перекатился на другой. Впрочем, болезной голове кульбит не понравился, и она поспешила отправить сознание в обморок.

Очнувшись повторно, Андроний едва не заорал от ужаса. На него с явным сочувствием взирала образина с носом картошкой, глазами без ресниц и абсолютная лысая. Волосатость у образины облюбовала нижнюю сторону лица, плечи, грудь и живот во впечатляющих кубиках мышц. Образина был громаден, полуобнажён и одет в кожаные штаны, подпоясанные внушительным ремнём с подвешенными к нему человеческими черепами, а на его ногах красовались короткие сапоги, усыпанные клёпками.

— Живой! Он живой, слышь, магистр?

— Магистр слышит, — раздался недовольный голос, в котором было столько яда, что у Андрония заныло под ложечкой, — магистр думает, что делать с дураком — взять с собой или бросить на дороге?

— Возьмите! — взмолился Андроний. — Я тут подохну, одним виноградом питаючись, не птичка я!

Образина хмыкнул.

— Смешной дурак-то!

Перед глазами возникло второе лицо — болезненно-жёлтое, худое, даже острое, с тёмными узкими глазами, полными неожиданной силы.

— Назовись!

Такому голосу, шедшему из достаточно тщедушного тела, противиться не стоило. Он и не стал, лишь чуть изменил имя, понимая, что отец вполне может направить по следу погоню, и вот тогда-то ему точно не поздоровится — заточат в монастырь как пить дать!

— Моё имя Андрон, я... трувер!

— Трувер? — сощурился мужчина. — Неужто и сонеты коллеги своего, Белого трувера, знаешь?

— Знаю, — уверенно кивнул он и заголосил первое, пришедшее в голову: — Взирал я на деву ночною порой, Прикрыта была она лишь темнотой, В ней девичьи прелести нежно белели... А чресла стремились отчаянно в бой!..* Ой, это не то!

Темноглазый посмотрел на него внимательнее.

— По крайней мере, кто такой Одуван Узаморский ты знаешь, хоть и знаком с его скабрёзными стишками, а не сонетами. Сойдёт! Гентукки, закинь его в экипаж и поехали, а то скоро будет жарко!

Образина, названный Гентукки, с лёгкостью поднял Андрония рю Дюмемнона, нынче трувера Андрона, за шкирку и швырнул в шарабан. Юноша приземлился на какие-то мягкие мешки, потому голова особенно не противилась. Рессоры заскрипели — это Гентукки взобрался на козлы.

— А ну пошли, радостные мои, ну пошли! — зычно крикнул он, и две лошадки потянули шарабан с философской покорностью.

Позади первого экипажа ехал второй, деревянный, ярко раскрашенный волшебными птичками, грудастыми эльфийками в полупрозрачных одеяниях, кубками с подозрительно дымящимися жидкостями и прочей завлекательной ерундой, столь любимой бродячими артистами. Андроний постепенно начал понимать, к кому попал. Пожалуй, Индари благоволила к нему! Наверное, мудрая богиня страшилась видеть в его лице собственного священника или бравого офицера, потому и помогала!

В горле у новоявленного трувера пересохло.

— Эй, ты... Гентукки, — проскрипел он, — попить не найдётся?

Тот, полуобернувшись, понимающе усмехнулся, нашарил под сидением кожаную флягу, кинул Андронию. Во фляге оказалась ласуровка. Не самой чистой выгонки, она, однако, мгновенно прояснила сознание, хотя жажды и не утолила. Одобрительно помотав многострадальной головой, юноша перебрался ближе к образине и вернул флягу с витиеватыми словами благодарности.

— А ты образованный поросёнок, да? — уточнил тот. — Из знатных?

— Образованный, — не обижаясь, кивнул Андроний — образина только что спас ему жизнь, дав выпить, — а остальное тебя не касается! И вообще, кто ты таков, чтобы спрашивать меня обо мне?

— Нагло так! — хохотнул тот. — Ну, давай знакомиться, Андрон... Хотя, какой ты Андрон — худой, как щепка, да ещё наглый. Дрюня ты, как есть Дрюня!

— Пусть будет Дрюня! — легко махнул рукой Андроний рю Дюмемнон.

Так даже лучше!

* * *

К удивлению Яго эльфийка повела его не вверх, а вниз. Едва они зашли в цитадель, как свернули в огромную 'нору', образованную корнями мэллорнов, и по узкому лазу начали спускаться. Лаз вскоре расширился, земляные стены сменились каменными, пористыми, поросшими фиолетовым светящимся мхом, окрашивающим проход в нереальные цвета. Яго невольно напрягся — его предвидение проснулось, хотя и не кричало пока об опасности, лишь о том, что здесь что-то не так. Завернув и оказавшись на перекрёстке двух коридоров, они увидели выходящего из-за угла Дариана. Тот, заметив сестру и чужеземца, махнул рукой, приветствуя.

Аргониэль поклонилась в ответ, быстро прошла мимо, уводя Яго. И тут его накрыло. Будто тупой горячий наконечник тыкался в сердечную мышцу, и туман застилал сознание, а в его разрывах рю Воронн видел... то, чего видеть не мог! В эту секунду он вдруг узрел Вителью Таркан ан Денец, так ясно, словно она стояла рядом. Её лицо сияло звездой в ночи, волосы развивались, как змеи, а над ней висела, шевеля полами чёрного одеяния, старуха по имени Смерть.

Рю Воронн остановился. Оглянулся. Зеленоглазый Дариан насмешливо улыбнулся ему, мерцая глазами в феерическом освещении как шкодливый кот.

— Поторопись, человек, — позвала Арго, — я жду!

Он медленно двинулся за ней. На сердце будто положили гранитную плиту.

Ещё несколько витков коридоров, и эльфийка привела его в огромную пещеру, наполненную призрачным сиянием и совершенно реальными телами, застывшими на полу. Их было очень много — мужчин и женщин, даже несколько совсем юных эльфов, едва вышедших из детского возраста.

Поражённый Ягорай остановился, оглядываясь. От неживой красоты лежащих становилось страшно.

Эльфийка, тихо ступая босыми ступнями по каменному полу, прошла вперёд. Опустилась на колени перед одним из тел. Ягорай, подойдя, понял с первого взгляда, кто перед ним, так они были похожи — Аргонаиэль и её мать.

Он опустился на колени рядом и шёпотом — говорить громко здесь казалось кощунством! — спросил:

— Что с ними случилось?

— Никто не знает, — горько ответила та. — Некоторые легли спать — и не проснулись. Других недуг застал в движении — они упали и не поднялись, в то время как другие продолжали жить. Те, кого ты видишь здесь, не мёртвые и не живые. Они словно занесли ногу через порог, но не сделали шаг! Но если их не кормить... они умрут совсем!

— Не кормить? — поразился Ягорай.

Случалось ему видеть поля, заваленные трупами — на войне поле боя превращается для врагов в братскую могилу. Но там люди умирали навсегда, и зрелище это было неприглядным, однако привычным для тех, кто участвовал в Крейской войне. А здесь...

— Позволь, я покажу!

Эльфийка поднялась, встала позади и опустила ладони ему на глаза, скрывая сияние пещеры. Однако спустя мгновение оно проявилось вновь, но теперь в нём наблюдалась чёткая структура — голубые энергетические потоки, шедшие из дальнего конца зала, окружали лежащих, подпитывая их жизненные силы, не давая сделать тот самый шаг через порог! Яго проследил взглядом за голубыми течениями, сходившимся к скульптуре какого-то нечеловеческого существа, у ног которого стояла округлая чаша. Свет кипел там, истекая потоками. Свет древнего и мощного магического артефакта!

Арго отняла руки и прошептала:

— Он иссякает... И когда волшебства в нём не останется — они умрут! Все до единого!

Она сдавленно всхлипнула и отвернулась. Рю Воронн, поднявшись, медленно пошёл вдоль рядов немёртвых, разглядывая умиротворённые лица. Казалось, они видели прекрасные сны, не подозревая, что небытие в спокойствии своём выглядит ужасающе. В сердце Яго не было жалости — не воин тот, кто жалеет врагов. Но ощущение неправильности происходящего сводило с ума. Так быть не должно! Живые — к живым! Мёртвые — к мёртвым! И никак иначе! Нежити нет места в мире, но если есть возможность спасти...

Он резко развернулся и вернулся к Арго.

— Ты получишь договор и сможешь обменять его на артефакт! Даю слово!

Эльфийка посмотрела на него, будто не поверила услышанному.

— Идём, — Яго двинулся к входу, — ты обещала поговорить с отцом о нашем освобождении. После того, как мы пройдём портал и окажемся в Ласурии, я скажу тебе, где спрятан документ.

— Но почему мы должны верить тебе? — крикнула она ему в спину.

— Потому что я дал слово...

Он даже не обернулся.

*Стихи Татьяны Резниковой специально для 'Ласурской бригады'

* * *

В подземелье, куда привёл бригаду Дариан, холодно не было, но Виту отчего-то била нервная дрожь. Ей казалось, коснись она пальцем стены — и той не станет, как и всей цитадели. Охватившее ощущение могущества было знакомым, однако она не сразу вспомнила, где испытывала подобное.

Эльф резко остановился на выходе из коридора. Любопытная Торусилья выглянула из-под его локтя, однако ничего не увидела, кроме быстро пересекавшей им дорогу прелестной эльфийки в голубом платье с золотым пояском. На талии самой Тори такой поясок лопнул бы в одно мгновение, и она грустно вздохнула — в детстве любила представлять себя эльфийской принцессой, лёгкой, стремительной, прекрасной. Вот как та, что сейчас пробежала мимо!

— Идёмте, — приказал Дариан, когда эльфийка скрылась в боковом проходе. — Как я уже говорил, для оранжерей нужны особые условия, которых можно достичь только глубоко под землёй, установив специальное освещение и температуру. Почва Лималля плодородна от природы, богата микроэлементами...

— А почему? — встрял любопытный Дробуш.

Дариан снисходительно посмотрел на него.

— Вам, конечно, неизвестна история моей родины! Лималль находится в кратере гигантского вулкана, уснувшего ещё до периода Вечной ночи, поэтому здесь сохранились уникальные природные условия для флоры и фауны!

— Флора! — Вырвиглот указал на стену, где рос фиолетовый мох, а затем перевёл указующий перст на эльфа: — Фауна!

Скулы Дариана свело так, будто он съел нечто очень кислое.

Вита разговор не слушала, мысленно звала изо всех сил Кипиша, но божок не отзывался. Он подозрительно много молчал, едва они оказались в цитадели. Звала она его, поскольку поняла, что напоминает ей по ощущениям подземелье эльфов — ту самую пещеру, где они нашли Бога Хаоса. И аналогия эта тревожила.

— Вблизи тех растений, что я хочу показать вам, нельзя делать резких движений и громко разговаривать, — пояснял, между тем, Дариан.