Чужой Путь

— Да хранит тебя Звезда, дитя, — почувствовав на себе мой взгляд, улыбнулся священник.

Звезда?! Сердце неприятно бухнуло в желудок, а взгляд заметался по площади, время от времени наталкиваясь на изображения, не замеченные мною ранее. Не может быть! Но, видимо, этот мир решил-таки меня доконать. Вон и на священнике поверх серой рясы висит пятиконечная звезда. Свет! Что же происходит в этом безумном мире?

Я закрыла глаза, пытаясь справиться с волнением. Вот так и сходят с ума. Если я не ошибаюсь — а в таких вещах я ошибаться не могу! — то именно такая звезда была символом Паучихи. Слияние пяти стихий, единство начал... Бездна! Откуда в этом мире религия, позабытая тысячи лет назад?!

— Брат мой, ты ошибся — это дитя пришло ко мне.

Я открыла глаза и посмотрела на второго священника, похожего на первого как брат-близнец, единственное различие было в символе, висевшем на тонкой серебряной цепочке.

Свет! Что происходит? Мой взгляд зацепился за символ веры и словно приклеился к небольшому, округлому, похожему на черное яйцо знаку. Мне хорошо знакомо это изображение. Даже слишком хорошо — на моем теле есть его точная копия. Черное яйцо, в которое заключен круглый змеиный глаз, оплетенный линиями древнего языка. Печать Светового Дракона.

А священники все продолжали спорить.

— Но ее душа так темна, что ей прямая дорога в мою паству.

— На ней наша метка. Ведь верно, дитя? Ты носишь на теле клеймо Света?

Оба сразу же повернулись ко мне, ожидая ответа.

Я с ужасом смотрела на эту пару слепых людей, которые сумели заметить то, что я скрывала ото всех. Сердце гулко билось в груди. Позвоночник змеей обвил страх. Я зябко передернула плечами.

Так не должно быть... они не могут знать... это просто люди, человечки, не помнящие историю Мироздания. Они же не могут служить тем, кто ушел задолго до их сотворения!

— Какая разница, чье клеймо у нее на теле? Она служит тому, кто относиться к Тьме! А значит, принадлежит моей пастве, — не дождавшись моего ответа, священники решили продолжить спор, все больше нервируя меня.

Они стояли рядом со мной и спорили, словно пришел день Страшного Суда и только они могут решить, куда отправить мою бедную душу — в забвение или в райский сад. Это было настолько нелепо, что я едва не рассмеялась, но вместо смеха из моей груди почему-то вырвался хрип.

Что было дальше, не помню — я потеряла сознание. Впервые с момента создания.

* * *

Как и было приказано, при первой же возможности жрец Света оставил девчонку, отмеченную Воплощениями, на коллегу, а сам отправился к младшей Плетущей.

— Ну? — юная Паучиха требовательно посмотрела на слепого служителя.

— Как я и предвидел, сегодня на пороге Храма я встретил девушку, на теле которой стоит клеймо Света.

— И что ты можешь сказать о ней?

— Темный утверждает, что видит в ней след служения его госпоже. Но он словно наследованный.

— То есть эта девушка довольно длительный период находилась рядом с носителем Тьмы?

— Именно. Более того как-то с ним связана, иначе след не был настолько отчетливым.

— Это именно то, что я хотела узнать, — Плетущая поблагодарила жреца, — можешь быть свободен. Впрочем, у меня есть еще одна просьба...

— Да? Я вас внимательно слушаю, — служитель почтительно склонился.

— Присмотри за этой девушкой. И если вам покажется, что она угрожает существованию нашего культа — устраните ее.

Шаг 7

Мне давно не было так хорошо. Пространство словно излучало покой. Я парила в Пустоте, вернее та часть, что была моей душой, отделилась от жалкого человеческого тела и пусть ненадолго, но вернулась к истокам.

Я никогда не видела ту, чье клеймо носила на своем теле. Я никогда не желала вспоминать, что создана для Света. Я никогда не жалела, что в войне заняла другую сторону, тем самым предав свою суть. Только глупое восклицание-призыв осталось с тех времен, когда я была единственным оружием, созданным для Дракона.

И мне никто ни разу не напомнил об этом. Все вокруг носили на своем теле Звезду Паутины, но они не выказали мне своей неприязни или недоверия. Я не знаю, почему из всех Судий только меня отнесли к Свету, да и не задумывалась особо. Я привыкла быть белой вороной в семье и уже давно не обращаю внимания на чужие взгляды. Ну, подумаешь единственная блондинка! Не так уж и важна раскраска.

Но было время, когда меня нервировали темные. И я, стараясь спрятаться от лишних глаз, искала уединенные места. Вот в одном из таких мест меня и поймал последний светлый...

Он сам подошел ко мне. Его улыбку я запомнила надолго. Мне никогда никто не улыбался так открыто... и я никогда не встречала кого-то прекраснее... Он сиял так, что даже у меня слезы выступили на глаза.

— Ты та девочка, что судила потерянных детей? — в его тоне не было и тени ненависти или обиды, он не обвинял меня — ему действительно было интересно. Только поэтому я и ответила, украдкой разглядывая это странное существо.

— Да, а вы?

Я уже поняла, кто стоял передо мной, но из вежливости решила уточнить.

— Я тот, кто первым предал свою мать, — на этот раз улыбка получилась виноватой, но в темно-зеленых глазах не было и тени раскаяния.

Я посмотрела на него, уже не скрывая интереса. Я слышала о нем. Да и кто не знал эту историю?! Он, светлый до кончиков волос, отказался от своего дара, отрекся от своей создательницы и ушел во Тьму. За женщиной. За той, что посмела его отвергнуть.

Светлые боги над ним смеялись, темные — презирали, но он пошел вопреки всему, чтобы быть ближе к своей избраннице.

— А если по существу, то когда-то я был Судией, вернее Палачом, но с этого пути уже сошел. Теперь я просто бессмертный, посмевший мечтать, — он весело улыбнулся и дернул плечом, словно ему были безразличны все жертвы, на которые пришлось пойти в попытке угнаться за иллюзией счастья.

Наверно, в тот момент я впервые поняла, что служение — это не вся жизнь, что если поискать, можно найти, за что зацепиться в этом мире. Ну не может тот, кто не доволен своей жизнью, улыбаться так спокойно и уверенно.

— Вот ты где! — недовольно притопнула ножкой леди, появляясь из водопада огненных искр, — Мне казалось, светлый, что ты помнишь о своем обещании!

Бездна, как же она красива! Стоило мне увидеть пришелицу, как я сразу поняла, почему он отказался от всего ради нее. Пламя волос струилось по спине и сбегало до самого пола, не сдерживаемое ничем. Гибкое тело профессиональной танцовщицы ласкала тончайшая материя, белая, почти сияющая. Красные крылья трепетали за ее спиной в нетерпении, почти в раздражении. Золотые глаза гневно сощурены, и смотрит она, не отрываясь, на светлого бога. Я бы на его месте уже упала бы на колени и слезно молила о прощении. Так вот она какая любимая дочь Паучихи. Да, в такую можно влюбиться. Судьба... Рыжая девчонка, привыкшая к поклонению и почитанию...

— Секундочку, лури. Позволь хоть попрощаться! — светлый несколько виновато улыбнулся мне, взглядом извиняясь за поведение избранницы.

Самый сильный светлый бог оказался в услужении у темной богини. Смешно? Нисколько. Но и сочувствовать ему не стоит — он сам сделал этот выбор и нисколько не раскаивался. Я это видела и, если быть откровенной до конца, немного завидовала. Не смотря на неопределенность во взаимоотношениях, они держались друг друга. Не друзья, не любовники — враги. Но я же не ошиблась: когда он вскользь коснулся моей щеки, извиняясь и прощаясь одновременно, в прекрасных глазах богини вспыхнули искры зависти.

— Не бойся любить. Даже боль приносит наслаждение, если ее есть с кем разделить, — шепнул он, отстраняясь, а потом пошел к своей избраннице.

Они странно смотрелись вместе, но почему-то мне и в голову не приходило представить их по отдельности. Тогда я поняла, насколько они подходят друг другу. Может быть, сами они и не замечают этого, но это действительно так.

После того случая я их больше не видела — почти сразу вслед за этой встречей они пожертвовали жизнями, чтобы создать новый мир на руинах старого.

...даже боль приносит наслаждение...

Он разделил смерть со своей повелительницей. Надеюсь, хоть это объединило их, раз в нашем мире они не смогли быть вместе...

Странно вспоминать что-то, оставшееся так далеко в прошлом. Я же и думать забыла о том светлом боге и его избраннице, и вот сейчас это вынырнуло из недр сознания так легко и естественно, словно только и ждало удобного момента.

А ведь раньше слова светлого меня не волновали, я воспринимала их как глупую шутку. Возможно, я просто не умела любить вот и смотрела на все так легко, зато теперь я поняла, что он имел в виду. Свет слишком холоден, слишком идеален, чтобы в нем могло зародиться такое чувство, и только не побоявшийся вступить во Тьму, поставивший на одну карту все и даже больше, достоин любви.

Он не побоялся. Всем казалось, что это только игра, игра светлого, которому надоела его святость. Даже его избранница не верила ему, поэтому и держала дистанцию.

Но истина оказалась так проста, что ее никто и не заметил. Впрочем, обычно так и бывает. Он рискнул сделать шаг во тьму, зная, что его никогда не поймут, но все равно избрал этот путь. Интересно, смогла бы я поступить так же на его месте? Ведь по сути своей он был Судией, таким же как я. Не знаю, сомневаюсь, что мне хватило бы смелости и силы воли, хотя...

Нет, не стану гадать — время покажет.

Но таких людей больше нет. Кто сможет отказаться от бессмертия, от силы, от себя только для того, чтобы быть рядом с любимой? Вряд ли таких много, скорее наоборот непростительно мало. И еще меньше тех, кто пойдет на смерть с улыбкой. Я никогда не смогу забыть его лицо, чуть ироничный изгиб губ и уверенность в собственной правоте, затаившуюся на дне темно-зеленых глаз. Он не жалел — ни мгновения, ни секунды он не сомневался в верности своего выбора. Я бы так не смогла.

Но в чем-то он был прав. Я устала быть одна. Мне же ничего особенного от этого мира и не надо — я просто хочу быть рядом со своим хозяином. Я не претендую на особое место в его жизни — мне достаточно и того, что я занимаю. И может быть, когда-нибудь я смогу разделить с ним смерть...

А правила? Они ничего не значат. Я не могу изменить свою природу и не смогу, но я могу закрыть глаза на мелкие нарушения. И, если когда-нибудь Хэл сумеет найти способ разорвать круг перерождений, я позволю ему уйти. Возможно, это и покажется многим неправильным, но...

Один светлый бог когда-то очень давно открыл мне глаза на мир, и что-то мне подсказывает, что теперь я смотрю на все верно.

* * *

Младшая жрица снова стояла у дверей дальней комнаты. Старейшая из Плетущих не любила шума, поэтому ее апартаменты находились в самом укромном уголке Храма.

— Можно? — постучав в дверь, поинтересовалась девушка.

— Входи, коли пришла, — как всегда невежливо откликнулась Старшая жрица.

Юрко скользнув в комнату, юная Плетущая замерла у самой двери. Наставница пронизывающе смотрела на нее, и от этого взгляда девушке становилось немного не по себе.

— Мне удалось кое-что выяснить. Кажется, я знаю, кто является хозяином нашей Судии.

— Да? И кто же?

— Жрецы сообщили, что от нее пахнет Тьмой.

— Что ж, нечто в этом роде я и предполагала, — удовлетворенно кивнула старая Паучиха, — Я довольна твоей работой, Катин.

Шаг 8

Сознание все еще расплывалось, но я вполне могла мыслить связно. Очнулась я в кресле и, судя по запаху ладана и свечей, въевшемуся в мебель, уже внутри собора. Напротив меня у книжного стеллажа стояла уже знакомая мне пара священников. Они все еще переругивались, но скорее по привычке, чем всерьез.

— Как вы? — тот, который носил поверх балахона Звезду, первым почувствовал, что я пришла в себя.

— Уже лучше, спасибо.

— Скажите, а вы здоровы? Как часто вы теряете сознание? — это уже подол голос второй. Впрочем, судя по всему, их интересовал один и тот же вопрос, потому что смотрели они на меня одинаково требовательно.

— Я здорова. И такого раньше не случалось, — смущенно улыбнувшись, ответила я, чувствуя себе неуютно под их слепыми взглядами. — Перенервничала, наверно, — предложила я самый приемлемый вариант.

Или дает о себе знать разрыв с хозяином — ни один Судия не проживет долго без павшего, с которым связан. Так всегда было. И Хэл когда-нибудь, выполнив свой долг, погибнет во время Суда, а я просто растворюсь в воздухе, словно и не рождалась никогда.

Наверно, мне следует вернуться. Забыть обо всем, переступить через себя, через его приказ — и извиниться. Он слишком много для меня значит, чтобы потерять его так глупо...

— Можно задать вам несколько вопросов? — наконец собравшись с мыслями, я решила вспомнить о цели своего визита в сие святое место.

— Конечно, для этого мы все и находимся здесь.

— Истоки вашей веры. Каковы они? — я решила начать с самого начала. Конечно, намного безопаснее и вернее было самой заняться на досуге изучением Святого Писания, но... вы видели толщину этой книжечки? Там не меньше десяти тысяч страниц! На такой подвиг я не готова.

— "... и пришел мессия, Тьмой Ведомый, и дал он людям надежду. И открыл он все тайны мироздания, ибо не было у него секретов от чад своих. Но убил его лживый свет, и только заповеди остались в памяти людской..." — процитировал тот священник, что носил на груди Звезду Паутины.

— "... и была с мессией его супруга, Свет Дарящая. И несла она с собой покой и спасение, ибо указывала верный путь. Но тьма не дремала и разлучила она влюбленных, явившись в образе ангела Суда. И только заповеди остались в памяти людской..." — второй голос, похожий на первый, да и отрывок несильно отличался, — Ничего точнее мы не скажем — давно это было. Столько веков уже прошло, что и Свет не упомнит.

— Значит, их было двое? Мужчина, носящий Звезду Паутины, и женщина с клеймом Светового Дракона? — я нахмурилась: мне все больше и больше не нравилась эта история.

— Да. По крайней мере, так сказано в Книге Книг. И пока не будет найден Ключ, они не встретятся.

Вот — снова. Может хоть кто-нибудь внятно объяснить, что за ключ и с чем его едят?! Ну, если этого не знают жрецы этого культа, то дело плохо...

— Все мне говорят о каком-то ключе, но никто не говорит, что это такое.

— Это очень сложный вопрос. Наши философы не один год бьются над ним, но ответа так и не нашли.

То есть это мягкая форма "мы не знаем"? Великолепно! А кто знать будет?!

— Единственное, что нам известно, — он создан совместными усилиями миссии и его супруги.

Не густо, но это уже хоть что-то.

— Ясненько, — я задумчиво смотрела на потолок, пытаясь взглядом проследить за причудливыми переплетениями цветных линий. Мыслей в голове было слишком много и это мешало сконцентрироваться на чем-то одном, — Кому именно вы поклоняетесь? Во что верите?

Наверно, это прозвучало глупо, но мне необходимо было получить подтверждение своих подозрений.

— Дитя, как можно не знать прописных истин?!