Мерло красное или Мурло страстное

Итак, сейчас будет нечто потрясающее, что меня лично потрясет до глубины души.

— Татьяна, — начал он высокопарно, — мы с вами работаем сравнительно недавно, но многое уже определили.

Он замолчал, а мне, чтобы скрасить тишину, пришлось согласиться:

— Да.

— Не скрываю, изначально я был против вашей кандидатуры.

— С учетом нашей первой встречи в этом кабинете, я бы тоже была против кандидата. — Я постаралась скрыть улыбку, возникшую из-за всплывших в памяти образов. Все же ручка женская скользнувшая к нему из-под стола, у меня еще долго будет ассоциироваться с этим кабинетом и столом.

Владимир, потупившись на мгновение, потер шею и вновь посмотрел на меня. Эврика, на его лбу четко прорисовались две горизонтальные морщины.

— Мы поняли друг друга. — Прочистив горло, ответил он.

— Да, прекрасное взаимопонимание. — Согласилась я. — Объясните, зачем я ожидала вас в приемной более получаса.

— Меня задержали. Извините. — Судя по интонации, он не извинения приносил, а ставил перед фактом.

— Извиняю.

— Благодарю.

Я выразительно посмотрела на часы, потом на него. Казалось бы, куда уж выразительнее, но он решил, что не достаточно, зашел с вопросом издалека:

— По каким статьям вами набран материал?

— Рестораны и центр экстремального досуга.

— А что у Жмурко? — я не сразу поняла о ком речь, и он пояснил, — вы говорили, что находитесь с ним в тесном контакте, я был уверен вы в курсе его дел... Так вы о Жабе ничего не знаете?

— А! — вспомнила, что к чему и подскочила на кресле. — Нет..., то есть...да.

— Что, да?

— Мы в контакте. О судьбе его интервью мне известно все.

— И как?

— На воскресный вечер у него назначена встреча с Бадри Амилахвари, к счастью у него было окно в ближайшие несколько дней.

— То есть... у Жаба, Александра, — исправился шеф, убрав с лица пытливый прищур, — на всю неделю было лишь одно задание?

— Да.

— И он с ним справится лишь в воскресенье?

— Да. — Соглашаюсь, совершенно не представляя, к чему ведет Владимир.

— И всю эту неделю ничем иным не был занят?

— Ну... — не говорить же, что я 'пахала', как папа Карло и просто не справилась бы с добавкой для лентяя Жаба, который тоже я, — не совсем.

— Как это понимать? У него есть другие заказчики? — зло спросил Владимир, сложив руки на груди.

Как бывшая ценительница культуристов я его руками залюбовалась, но от заданного вопроса отрезвела. Вот такого поворота я не ожидала, что же ему сказать? А выкручусь за счет Петра, он эту систему придумал, он пусть ее и поддерживает со своей стороны.

— Петр Георгиевич что-то с ним обсуждал, возможно, и работали вместе над чем-то для следующего выпуска...

Шеф кивнул, принимая информацию к сведению:

— Это еще раз подтверждает мое мнение, что ваша кандидатура нам больше подходит.

Приятно и одновременно обидно. Жаб тоже я, и он тоже выкладывался по полной!

Н-да, так действительно не далеко до раздвоения личности.

— Спасибо за информацию, — улыбнулась. — Это все?

— Нет. Раз Александр будет занят в это воскресенье, то со мной поедете вы.

— Куда?

— В Карпаты.

— Но как же Бадри Амилахвари? — как-то в этой ситуации я забыла, что в Глазах Владимира являюсь лишь Гроховской.

— А что с ним? Питается людьми по воскресеньям?

— Ага, он предпочитает французскую кухню.

— Хотите взглянуть на поедание Жаба?

— Нет.

— Тогда почему бизнесмен вам важен?

— Обещала ассистировать.

— Женя подменит. — Отрезал босс. — В воскресенье утром вылетаем, вернемся ночью в понедельник.

— Хорошо, — я медленно поднялась и направилась к двери. В голове крутится лишь одна мысль, отосплюсь и отлежусь в первый день уикенда, а затем с новыми силами...

— И передайте Жабу, что завтра он идет на открытие нового клуба со Стасом Крючко.

Подавив истерический смех, кивнула, уходя не оборачиваясь:

Я досуг ждала неделю,

Каждый будний день кляня.

Как от сердца воскресенье

Оторвала чуть скрипя.

И надежда в день субботний

Отлежаться как за два

Растворилась под напором

Эх, гневного Керимова!

Дойдя до двери и прошептав новую присказку, выхожу и вдруг слышу от вплотную подошедшего шефа:

— А вам на счет субботы я ничего не говорил.

— Не успели. — С этими словами я проскочила пустую приемную и устремилась в коридор.

К проблемам со зрением я давно привыкла, но вот к проблемам со слухом была не готова.

17.

Пункт 17: жизнь нужно устраивать до тех пор, пока она не начнет устраивать вас

Ранее я обоснованно думала, что понедельник день тяжелый, но в последнее время поняла, не важно, какой день недели на дворе понедельник или суббота, важно как вы провели вчерашний день и что намечали на этот. Вчерашний я провела прекрасно, а расплачиваюсь в этот.

Лежу пластом ни рукой, ни ногой пошевелить не в силах, стенаю каждые пять минут и периодически улыбаюсь, как только вспомню свое восхождение по отвесной стене. На веревках, как человек-паук со своей паутиной первые пару часов — без опыта и представления что с ними делать. Поначалу было весело всем, когда сорвалась и повисла на страховке — весело стало только мне. Но я упорно не согласилась оставить эту затею и шла, то есть лезла вперед. В итоге произвела соприкосновение своей ладошки с потолком зала, достигающим 15 метров. На большее я не рискнула, на более сложное так же, но полазила. А вот теперь расплата, из-за скопления молочной кислоты в мышцах эти самые мышцы от каждого движения крутит.

Я пыталась подвигаться, размять, встать наконец — не вышло. Лежу в амебном состоянии, не двигаюсь. Единственные признаки жизни — стоны и вздохи, а мне еще работать...

К тому же надо что-то делать с Бадри Амилахвари, неужели я полетом в Карпаты перечеркну всю работу по упорной добыче места в его плотном графике? А еще Станислав Крючко и его поход в клуб...

— Ууууууу, — взвыла я, а вошедшая мама удивленно остановилась.

— Ты еще не в компьютере своем?

— Нет. Я сегодня занята.

— Чем?

— Симуляцией смерти. Добейте меня, а? Чтоб не мучилась...

— В 'Маски-шоу' на эту тему был эпизод, помнишь? — она присела рядом.

— Помню, меня такая судьба не устраивает.

— Тогда поднимайся. — Меня нежно чмокнули в лоб, который тоже болит, и заботливо предложили включить компьютер. Я согласилась.

Мама вышла, оставив нас с моим верным бело-серым другом тет-а-тет. Не купила я себе еще жк монитора, довольствовалась электронно-лучевым, так что у моего друга был не просто блатной плоский вид, а полная коробка с серым веществом. Я оценивающе смотрела на свой монитор, он, мигая огнями заставки — на меня, и все было бы столь же неподвижно и молчаливо, не взыграй во мне любопытство. Все-таки деньги меняют людей, вспомнив о возможных переводах, поскуливая от движений, ринулась проверять 'силки'. Первые пять минут я прыгала, забыв о боли, и танцевала — деньги за статьи пришли, статьи приняты. А сразу же после этого сидела, осоловело клипая глазами, деньги пришли — это да, но и новые заказы совместно с ними. Из них пара срочных, пара сложных сверхсрочных и штук шесть на ближайшие дня три, а я еще другие ящики не проверила.

— На мой протяжный стон из глубины дома послышалось:

— Танюш, тут к тебе пришли.

Стремительно натягиваю халат, на ходу к ванной причесываюсь, там привожу себя в более или менее надлежащий вид и выхожу.

На пороге моего родительского дома по козырьком крыльца стоит высокий, здоровый и мало знакомый тип весь в черном.

— А вы кто?

— Не узнаете? — спросил он.

Голос я вспомнила, и как охранник Боксера мне команды давал, не забыла, забудешь такое. В голове тут же всплыло самое корректное из всего произнесенного им: 'держись дура', 'не туда ногу ставишь', ' я же сказал...', 'куда ты ломишься?', 'аккуратнее с лозой' и напоследок вместо: 'пожалуйста. Был рад помочь. Извините, что срывался пару раз' от него прозвучало 'иди уже!'. Вместо того, чтобы меня ругать предупредил бы сразу, что трехметровый забор с их стороны снаружи не менее пяти метров.

— Кирилл, здравствуйте! Какими судьбами?

— Проезжал мимо...

— Решили преподать еще пару уроков по спуску? — и, прижав ладошку к груди, шепотом добавила. — Не надо, я прекрасно помню прошлые наставления.

— Чтобы передать вам это, — ответил с заминкой и протянул мне небольшой сверток, упакованный темной гофрированной бумагой с прикрепленным к нему цветком черной орхидеи:

— О, какая прелесть! Спасибо... он не забыл вернуть. — Кирилл странно хмыкнул. — Что? Разве это не то о чем я думаю?

— Нет. То, о котором вы думали, сгинуло.

— Как? — насупилась я. Надо же, взял красное платье в заложники, обещал вернуть в целости и сохранности, а оно сгинуло. И ведь это был первый подарок от мужчины, который мне понравился.

— Долгая история. — Отмахнулся охранник Боксера. — И вам лучше ее не знать.

Не прощаясь, он развернулся и пошел к калитке. Я же расстроилась:

— Спасибо.

— Всегда рад. — Послышалось в ответ.

Возвращаясь в комнату, неожиданно вспомнила о мышечных болях, которые проявились вслед за воспоминаниями и на мои кряхтения и стоны в коридор из зала выглянул отец.

— А это кто был?

— Это был Кирилл.

— И подарок от него?

— Нет, подарок от Боксера, Кирилл у него в охране служит.

— Тогда быть может, с ним пиджак вернешь? — идея была хорошей, память у отца прекрасной, но на улице уже раздался рев мотора и скрип колес.

— Вначале посмотрю на подарок, а потом решу, достоин он получить свой пиджак обратно или нет.

Поставив цветок орхидеи в блюдце с водой, распаковала сверток. В нем оказалось черное платье выше колена на бретельках и записка: 'Красное к вам не вернется. Возмещаю черным с процентами' и подпись — Боксер. Почерк мелкий, а буквы под большим углом к строке, но вот заглавные как вензеля — красивые и закрученные. Я не поняла, о каких процентах шла речь, пока женское любопытство не загнало в интернет. Стоило только вбить название фирмы с ярлычка, чтобы трехзначная сумма огорошила меня.

— Сколько?!

Стоит ли говорить о том, что сразу же после этого я поспешила проверить красное платье. Ни платья, ни ярлычка у меня не было, зато остался пакет. И вот сижу я перед компьютером с отвисшей челюстью и глупой улыбкой на лице, а сердце делает кульбиты. Мне таких подарков еще не дарили, но чтобы две недели подряд... На задворках сознания всплыла мысль, может еще с каким-то богатеем платье новое уничтожить, получу следующую замену. Оглянулась на черное платье и отреклась от идеи. Мне будет жаль портить такую красоту, я теперь и стоимость знаю и фирму.

На эмоциональном подъеме от нового приобретения за чужой счет я лихо справилась со статьями, успела отдохнуть и даже напечь пирожные с вишневой начинкой. О воскресном интервью старалась не думать. Как говорит одна прекрасная бизнес-леди, если в вашем графике произошел коллапс, не спешите его разрешить, вполне возможно он решится сам. Предварительно, конечно же, я перепроверила информацию о его свободных окнах у секретаря, и получив стопроцентные заверения, что других шансов в ближайшие три недели не представится, успокоилась. В крайнем случае, предупрежу его о провале завтра, перед вылетом.

Пока собиралась раз шестьдесят сообщила себе, что я прекрасно проведу время, мне там понравится так, что об усталости забуду и не захочу уезжать. Название клуба узнала заблаговременно, как и то, что встреча с Крючко состоится в самом клубе. Где он проведет Жаба за кулисы.

Я опоздала. Не смотря на позитивные установки и собственную радость, проспала в кресле двадцать минут присев перед дорожкой. Меня заметила мама, разбудила и как в детстве поинтересовалась, сильно ли я хочу туда идти. Созналась, что не сильно, но выбора нет. Мама покачала головой, помогла мне подняться и, перекрестив, отпустила к такси. По прибытии в клуб я дала себе зарок, что со спиртным на сегодня завязываю, иначе заночую здесь же в каком-нибудь тихом уголке.

На самом деле клуб был не маленьким, да и вовсе не тихим, но для меня вымотанной сверх меры это уже не имело значения. Крючко Станислава искать не спешила, решив для начала осмотреться и вникнуть в суть сегодняшнего вечера. А вечер обещал быть жарким. Во-первых: в зале, мигающем и переливающемся огнями всех цветов радуги, было не протолкнуться, а во-вторых: бары работали с удвоенной скоростью и большим количеством обслуживающего персонала, так словно в программе заявлены не акробатические танцы нескольких иностранных групп, а конкурс мокрых маек и потных торсов.

К слову именно у этих групп мое второе Я, а не первое должно взять интервью после выступления. Сегодня мне звонил довольный Петр Глинка, который похвалил мой перевод стрелок на него и попросил продолжать в том же духе. То есть мое раздвоение личности прогрессирует дальше и воссоединение Жмурко и Гроховской в одну меня откладывается. В общем, это не плохо, два журналиста — две зарплаты, и пусть только попробуют не оплатить. Но если и дальше так пойдет, то мы с коллективом в отсутствие Жаба вскоре будем праздновать его день рождения, и успехи на журналистском поприще, поздравлять в связи со свадьбой, рождением детей, 23 февраля и днем журналиста и поминки по нему делать. А впрочем, можно изначально устроить Жабу темную, оплакать его бессмертную душу и похоронить.

Но пока этого не произошло, продолжаю играть верную подругу несуществующего Александра. Заказав апельсиновый сок, заняла место у перил на втором этаже клуба. Справа от меня располагаются столики и кабинки, слева лестница на первый этаж и туалеты, словом, заняла стратегически важную точку для наблюдений и, облокотившись о перила с удовольствием, смотрю на танцующую толпу.

Вечер пройдет прекрасно, это я себе повторила в 72-й раз и улыбнулась. Лишь одно настораживает, я еще не придумала, как отвадить Стаса из гримерок, чтобы без раскрытия тайны вселенского масштаба взять интервью. Внизу в центре танцпола расположена круглая платформа в диаметре не менее 5 метров, сцену, где ранее явно стоял большой диджейский пульт, так же освободили. На обеих площадках сейчас медленно и мягко прогибались и приседали танцовщицы в нескромных нарядах. Глядя на них, я и сама прониклась таинством вечера и стала плавно и очень аккуратно, чтобы не заныли мышцы, двигаться под эротическую мелодию. Несколько раз повела бедрами изображая восьмерку, откинула волосы и прогнувшись в груди, прокрутила головой с правого плеча к левому. Одну ножку согнула и, пока удерживаюсь рукой со стаканом за перила, подняла свободную руку вверх. Повторив движение восточных красавиц, волной мягко и очень медленно опустила ее.

Эх, сейчас бы присесть и по мере подъема вверх, прогнуться в пояснице, потому что болит уже от каблуков, словно в нее кол вогнали. Но нельзя, слишком вульгарно и слишком эротично. А если я ее еще и потяну, то все... прощай репутация серьезного корреспондента, здравствуй прозвище по типу 'в позе сломанной березы'. Переступив с наги на ногу, чтобы хоть как-то снять напряжение в пояснице, я обернулась в поисках места для временной отсидки. И надо же столкнулась взглядом со Стасом Крючко, который только что оценивал мои ноги, а вот теперь с удивленным восхищением смотрит в лицо: