2. Путеводная звезда

— Было дело, — ухмыльнулся Яков, с осторожностью сжимая мою руку. Слегка покачал ее... как будто нежа, и отпустил, тут же засуетившись: — Чего ж мы стоим! Вы ж с дороги!

Внутрь, слегка наклонившись, он вошел первым, лишь на секунду задержавшись, чтобы кинуть взгляд на Макара. Цепкий такой взгляд, знающий.

— Ты иди, — Иван подтолкнул меня вперед. Заметив, как я напряглась — обстановка к расслабленности совершенно не располагала, тут же добавил: — Я сейчас....

Возразить я не посмела, просто последовала за Яковом.

Темно не было, но как-то мрачно, сурово. Крошечный коридорчик, который закончился еще одной массивной дверью, так же, как и первая, перетянутой металлическими лентами, за ней еще один, побольше. Слева — ведущая на второй этаж лестница, справа — вход в зал. На дворе почти ночь, посетителей немного....

— Люська! — не дал мне осмотреться окрик Якова. — Встречай гостей!

Люськой оказалась молодка с печальными темными глазами и тяжелой косой, хвостик которой терялся где-то под коленом.

Горянка....

— Барышню, — кивнул он женщине на меня, — в княжеский номер. И кристалл принеси воды нагреть, а то ж с дороги, да промерзла, — добавил он строго, но не сурово. Вроде как надо показать, кто хозяин, но так, лишь на публику, которой была я.

Я это отметила, но не пропустила и другого:

— Княжеский? — уточнила, взглянув на лестницу, к которой поспешила молодка.

— Так князь Изверев в нем обычно останавливался, когда по делам наезжал, — охотно ответил Яков. — Под него и переделали. А теперь... — он, не без сожаления, махнул рукой и поторопил меня: — Ты иди, иди, а то вижу, уж и ноги едва держат.

Был он прав, но один вопрос я все-таки решила задать, перебивая им мысли об Андрее, которые невольно всколыхнул наш гостеприимный хозяин:

— Как ее зовут? — тихонько спросила я, надеясь, что повторять уже громче, мне не придется.

— Люсиндой, — посмотрев вслед женщине, нахмурился он. — Ребенка она потеряла. Третий месяц пошел, а все еще не в себе....

Он еще что-то добавил, но я уже не услышала, думая обо всем сразу. О Заступнице, которой оказалось неподвластно спасти малыша этой женщины. О себе, которая добровольно оставила дочь, чтобы отправиться на поиски мужа. О дороге, которая закончилась и только начиналась. Об Иване, для которого эти горы были его прошлым, к которому он вернулся.

О князе.... О том, другом, и этом....

Поднималась я по лестнице с некоторой опаской. Искренне любя Андрея, я его совершенно не знала. Тогда не понимала, теперь же....

Какой он? Что ему нравилось, что вызывало отторжение? К чему стремился, о чем хотел бы забыть?

Жизнь делала нас не только старше, она заставляла становиться мудрее. Иногда от этого становилось грустно. И больно... как мне сейчас.

— Вот ваша комната, госпожа, — Люсинда открыла последнюю в коридоре дверь. Подала мне тяжелый ключ. Когда я прошла в комнату, тоже переступила порог. — Дверь слева — в ванную. Холодная вода там есть, а кристалл, чтобы согреть, я сейчас принесу. И если нужно обувь почистить или одежду, приготовьте, я позже зайду и заберу.

— Спасибо, — оглянувшись, поблагодарила я. Дождалась, когда женщина выйдет, вернулась к двери, чтобы удобнее было осмотреться.

Ничего особенного. Комната, как комната. Если только чуть более уютная, если сравнивать с теми, в которых приходилось ночевать в пути.

Справа — одежный шкаф, вдоль стены кровать под тяжелым пологом. Неподалеку от окна — стол и стоявшее спинкой ко мне кресло. Слева — камин и еще одно кресло, так, чтобы удобно было погреться, сидя у огня, и та самая дверь, завешанная тканью. На полу — ковер, синий с серым, повторяя цвета обивки.

Короткий стук меня испугал, я вздрогнула....

Дверь резко распахнулась. Андрей стремительно вошел в комнату, несдержанно бросил в кресло плащ, подол которого был забрызган грязью. Дойдя до стола, остановился, обернулся, поморщился, глядя на оставленные им следы....

— Госпожа? — вошедшая Люсинда смотрела на меня с непониманием.

— Ты не скажешь, где поселили моего отца? — приходя в себя, спросила я. Не знаю, что натолкнуло меня на видение, но этот князь Изверев был совершенно не похож на того, женой которого я мечтала стать.

Прошла вперед, шагами успокаивая трепещущее сердце. Остановилась в середине комнаты, повернулась, невольно вновь бросив взгляд на ковер.

— Так напротив, — успокоившись, чуть натянуто улыбнулась она. Поставила на каминную полку плошку с лежащим в ней кругляшом — попадая в воду, такой начинал нагреваться, пузырясь и тая: — Яков спрашивает, вы ужинать будете?

— Если только бульон и хлеб, — сначала качнув головой, и лишь после этого ощутив легкий голод, попросила я.

— Я принесу, — кивнула она и, уже собираясь выйти, вдруг остановилась: — Вы ведь не дочь Ивана...

В ее глазах что-то мелькнуло, но я не поняла, что.

— Почему ты так решила? — нахмурилась я.

— Да вы не беспокойтесь! — Люсинда прижала ладони к груди. — Я никому... — замотала она головой. — Никому-никому....

— Так почему ты так решила? — повторила я свой вопрос, внимательнее разглядывая молодую женщину, только теперь заметив, какой красавицей она становилась, стоило ей лишь улыбнуться.

— А я портрет ваш видела, — она подняла на меня взгляд. — Князь его в медальоне носил. А однажды открытым оставил на столе, вот я и заметила... Вы же за ним приехали? — вдруг с какой-то надеждой спросила она. И даже наклонилась вперед, словно это могло что-то изменить....

Спас меня от ответа, которого не было, постучавший в дверь Иван.

От ответа ей....

Спасти от ответа себе ему было не под силу....

* * *

Усталость — усталостью, но заснуть долго не удавалось. Постель, на которой лежал и он.... О чем размышлял? О чем вспоминал, прежде чем забыться сном? Или просто закрывал глаза, ценя время отдыха?

Мысли об Андрее сменились другими. Дочь.... Муж.... Иван заходил, чтобы сказать о вестнике, которого отправил графу Горину. Обещал утром порадовать новостями....

Это если порадовать, а если.... Думать об этом было страшно, а не думать не получалось.

А еще шорохи и звуки. На тех постоялых дворах, где останавливались по пути, они не тревожили, здесь же заставляли сжиматься сердца, хватали за горло, не давая дышать.

Не успела задремать, а тут уже и утро. И хотя ставни были закрыты плотно, а все равно не ошибиться. Шаги в коридоре, разговоры.... Доносилось приглушенно, но в том состоянии, когда настороже, слышались отчетливо.

Поворочавшись еще немного — с Иваном на день особо ни о чем не договаривались, все-таки поднялась. Умылась, согрев осколком кристалла немного воды. С вечера использовала его не весь, помня, насколько дорогим было это удовольствие.

Только успела одеться, как в дверь осторожно не то, чтобы постучались, скорее, поскреблись.

Мягко ступая, подошла ближе....

— Елена, это я....

Удивлять, как он угадал мое присутствие, я не стала, просто повернула ключ в замке и отошла.

— Не хотел будить, — вроде как, извиняясь, произнес Иван, закрывая за собой дверь. — Совсем не спала... — укоризненно качнул головой, окинув меня внимательным взглядом.

— Привыкну, — коротко отозвалась я, возвращаюсь к креслу, рядом с которым стояли сапоги. Хоть и в платье, но туфли я решила оставить для другого случая. — Я смогу посмотреть город? — присев, приподняла подол юбки. — Это не опасно?

— По свету — нет, — он прошел мимо меня, остановился у стола.

Ставни я открыла, а вот окно не стала. Небо была ясным, но я обратила внимание, как зябко кутались в шали, проходившие по площади женщины.

— Алексей Степанович написал, что у них все в порядке, — не оглянувшись, произнес Иван. — Аленка здорова, кушает хорошо. Просил передать, чтобы за дочь ты не волновалась.

— Вряд ли это возможно, — честно ответила я. — Я не понимала, каково это — такая разлука.

Обувшись, встала:

— А как Владислав?

— Там тоже все спокойно. Но его ищут. Тебя — тоже. — Лгать и он не стал.

— Люсинда меня узнала, — вздохнув, тихо призналась я. Когда он резко развернулся, глядя на меня не с тревогой... с легким сожалением, чуть смутившись, продолжила: — У князя Изверева был мой портрет. Она случайно увидела.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга.... Я ожидала укоризны — та история с моей влюбленностью сейчас могла иметь серьезные последствия, но облегчение на его лице было слишком явным, чтобы ошибиться в нем.

— Это — ничего, — с улыбкой успокоил он меня. — Это даже к лучшему. А с Люськой я поговорю. Она хоть и молодая, но не глупая.

— Она же горянка? — не пропустив сказанного им, уточнила я. — А на нашем языке говорит чисто, без акцента.

— Так родилась в Ланзири, — вздохнул Иван. — И за нашим замужем была, пока не овдовела.

— Так она... — я замолчала, не в силах подобрать слова. Вдова. Потеряла ребенка....

— Это совершенно другой мир, — Иван подошел ко мне. Я думала, попытается утешить, но он лишь качнул головой: — Одновременно и проще, и сложнее. Здесь привыкли к смерти, но при этом умеют радоваться жизни. Полгода, год и она будет греть другую постель, и носить другого ребенка. — Он чуть помедлил и... добавил: — Или погибнет во время очередного набега. От своих же и погибнет.

— Страшные вещи ты говоришь, — тихо выдохнула я. Вздрогнула... колотило, но не от холода, от того, что творилось внутри.

— Не такие уж и страшные, — он пожал плечом. — Пойдем завтракать, да я загляну к старым знакомым. Послушаю, что говорят, сам поспрашиваю.

О том, что могу стать ширмой для поиска, который будет вести Иван, я подумала еще во время отъезда из имения графа Горина. Подумала и согласилась, что так, возможно, даже лучше.

Теперь же еще раз утвердилась в сложившемся у меня мнении. Неважно, кто найдет Георгия. Главное, чтобы он был найден....

Живым!

Ланзири растянулся вдоль дороги, разделявшей его надвое. Ну, или вдоль реки, которая каждую весну вплотную подбиралась к жилью.

Начинался в низине и взбирался ступенями навверх, используя, чтобы закрепиться, любую мало-мальски ровную площадку.

Дома — каменные. В центральной части — добротные, два-три этажа не редкость. У въезда в город и по склону — попроще, много мазанок.

Гарнизон стоял у подножия горы, укрытый от сильных ветров. Но об этом я только знала, с того места, где сейчас стояла, не видны были даже стены.

Наш завтрак с Иваном оказался очень коротким. Он торопился, хоть и пытался не показывать этого, но я замечала сдерживаемую порывистость, уже привыкнув к мягким, очень экономным движениям. Да и я лишь слегка утолила голод, предполагая позавтракать совершенно в другом месте.

— Елена?

Я оглянулась на голос, тут же улыбнувшись неслышно подошедшему ко мне Макару:

— Милости Заступницы, — протянула ему руку, смутилась.

Рукопожатие вроде как не пристало, даже в роли дочери Ивана я оставалась дворянкой, а ожидать, что коснется губами запястья, не соответствовало уже его статусу и выглядело едва ли не провокацией.

Да только кузнец мои затруднения словно и не заметил. Легко поцеловал, обдав дыханием кожу над короткой перчаткой и вызвав вполне понятный озноб. Внимание.... Внимание мужчины, который не вызывал отторжения.

— Вы ведь в гарнизон? — поторопилась я задать вопрос, сминая неловкость.

— Да. У меня рекомендательное письмо к генералу Резину. — Он замолчал, глядя на спускавшуюся вниз дорогу. Та же простая одежда, в которой был в дороге. Заправленные в высокие сапоги темные брюки, рубашка-косоворотка, затянутая широким поясом. Голова не покрыта... сырой ветер был ему нипочём. — Хочу как можно скорее решить вопрос. Руки соскучились... по работе.

— Понимаю, — кивнула я, все еще улыбаясь, но уже натужно. Эти три дня сделали нас ближе, но теперь вновь разводили в разные стороны.

Для меня так казалось лучше — Макар был хорошим человеком, оскорблять его ложью совершенно не хотелось.

— А вы? — он все-таки чуть замялся, выдавая свое волнение. — Иван разве не с вами?

— Нет! — чуть поспешно ответила я. — Он встречается со своими старыми друзьями. А я... А мне... — я медленно выдохнула. — Я решила посмотреть город. Отец позволил, — для чего-то добавила я, пытаясь придать своим словам весомость.

— А если я попрошу вас проводить меня?

Он не настаивал, спрашивал осторожно, но в глазах застыла мольба....

В Ланзири мы с Иваном собирались задержаться на два-три дня, отправившись затем в Киржич, находившийся у самой границы.

Два-три дня... к тем, что мы были знакомы....

— Если только до торговой площади, — предложила я компромиссный вариант.

Впрочем, таким ли компромиссным он был? Оставаться одной в незнакомом городе я откровенно побаивалась.

Вместо ответа Макар жестом указал на дорогу, полого спускавшуюся вниз.

Мы прошли уже какое-то время, прежде чем я заметила, прерывая молчание:

— Ланзири не похож на другие города.

— Много камня и очень мало деревьев, — внес Макар свою лепту в разговор. — К тому же сказывается близость Ритолии. Когда-то это были их территории.

Я поняла, о чем он сказал. Прошлая война, точку в которой поставили граф Суворов, выдав свою дочь Екатерину за одного из сыновей рода Лазариди. Сейчас его возглавлял князь Алихан. Тот самый, которому Георгий должен был отвезти документы.

— И где находилась граница? — спросила я, чтобы пауза не оказалась слишком долгой.

— Если вы помните, вчера днем мы проезжали мост, — охотно откликнулся Макар. Голос низкий, но не гулкий, а чуть приглушенный, как будто он сдерживал рвущуюся из груди силу. — Та река и делила Ритолию и Вероссию. А эти земли принадлежали князю Лазариди, став отступными за мир. Само селение тогда было небольшим, сейчас его называют Старым городом.

— И все это за сорок с небольшим лет? — провела я несложные вычисления. И ведь знала — Иван рассказывал историю этого края, но на словах все звучало несколько иначе. Вроде как было... когда-то и с кем-то.... — А вы откуда так много знаете? — спросила я подозрительно.

Он засмеялся. Смех был мягким, добродушно урчал перекатами:

— А с графом Суворовым тогда много служивых вернулось. Кто-то у него в имении остался, кто-то перебрался в нашу деревню. Молодки, вдовы.... Сколько тогда семей новых образовалось.... Домов построили.... — Он лукаво посмотрел на меня: — Кузнецов только считаю нелюдимыми, а так мы даже очень общительные.

— И почему это я вам, Макар, не верю?! — я ответила ему проказливой усмешкой. Легко с ним не было, но теперь, когда стало понятно, что черты в отношениях он переступать не собирается, оказалось немного проще.

— И правильно делаете, что не верите, — его мое замечание только раззадорило. — Бывал я здесь. С торговым караваном ходил. И в Киржиче бывал, и в Кинаре. Один раз добирались до Джамри, а во второй до самого Тибраса.

— Может вы и князя Алихана видели? — не сдержала я восхищения.

— За одним столом не сидел, — на этот раз совершенно серьезно произнес Макар, удивив меня еще больше, — но издали посмотреть удалось. Прежде чем на люд клинки выложить, ему показывали. Он тогда два стилета с клеймом моего наставника взял. Платил полной мерой.