Практическая психология. Герцог

Виктория задумчиво отошла за угол и там, прислонившись к стене, начала лихорадочно вспоминать из чего состояли ранние китайские пороховые ракеты. Ведь это же такие возможности! Особенно во время военных действий. Но почему Рэй ничего не рассказывал? А может, это недавнее изобретение, и о нем еще никому не известно? Она так увлеклась своими мыслями, что обратила внимание на отца Пауля лишь когда он встал рядом.

— Отчего вы здесь спрятались? — отец Искореняющий смотрел серьезно и холодно. — Можете не отвечать. Вы уже видели действие взрывного порошка. Где? Когда? Кто вам рассказал?

— О чем вы? — Виктория пыталась лихорадочно сообразить, что говорить. Врать было нельзя, вдруг отец Пауль, как и его ученик, умеет распознавать ложь? — Я просто отошел в сторону, чтобы не мешать работать вашим мальчикам. А что такое взрывной порошок? Как он действует? И почему о нем никому не известно?

-Этой земле рано знать об этом изобретении. Храм не позволяет опасным знаниям просочиться наружу. Учителя тщательно следят за всеми новинками и принимают решения, что нужно нашим людям, а без чего они могут прекрасно жить дальше, — жестко отрезал отец Пауль.

Они искусственно тормозят развитие цивилизации, поняла Виктория. Интересно, с какой целью? Специально или по своему невежеству? Но назвать невежей старика язык не поворачивался. Значит, преследуют какую-то цель, но какую?

Тем временем к ним присоединились остальные, один из ксенов поджег фитиль и бегом бросился за угол. Все торопливо отбежали назад, закрыли лица шарфами и присели, зажав уши. Идиоты! А если их сейчас завалит? Паническая мысль взорвала мозг вместе с взрывом у двери. Алан обхватил голову руками и, уткнувшись в колени, молил всех богов, чтобы пронесло. Проход заволокло едким дымом. Конт закашлялся, но спустя несколько минут дым вытянуло легким сквозняком.

— Не стоило так бояться, — раздался веселый юношеский голос, и рыжий ксен протянул конту баклажку. Кислое вино сняло ощущение выжженной Сахары во рту. — Мы здесь все проверили заранее.

Господи! Пусть эти муки будут не напрасны! Пусть за этой дверью будет сохранившаяся оружейная! Должна же была здесь быть охрана! Пусть там будет парочка винтовок! А еще лучше — автомат! И много патронов. Пожалуйста, пожалуйста! Что же еще можно хранить за такой массивной дверью? Не банковский же сейф! Зачем в зоне отдыха банк? Клянусь, если там будет оружие я... я... не стану попрекать Рэя за связь с храмовниками! И Иверту не стану бить морду! Хотя, Ирий свидетель, как хочется! Если бы не он, я бы не влипла так с этим стариканом! Хотя, говоря откровенно, хорошо, что поняла сейчас, в какой заднице оказалась. Знание — это тоже оружие! Выходит, я еще и благодарить Иверта должна?

В голове была каша из сумбурных мыслей, руки немного тряслись, и очень хотелось попросить у рыжего ксена еще раз приложиться к фляжке с вином.

Виктория подошла вовремя, как раз когда четверо парней с усилием отодвигали в сторону искореженную взрывом дверь. Вполне могут что-нибудь найти. Пещера находится глубоко под горой, если не было притока воздуха, то, может быть, что-то и сохранилось. Первым в помещение проскользнули двое Искореняющих.

— Учитель! — голос парня звенел от восторга. — Тут такое!

Отец Пауль шустро подхватил свои белые одежды и исчез в дыре, раздались довольные восторженные возгласы, отрывистые команды. Виктория заглянула внутрь, не переступая через железные обломки, ей хватило нескольких секунд, чтобы понять, что же ценного нашли ксены. Она прислонилась к целой стене и захихикала, постепенно тихое хихиканье перешло в смех, а смех — в дикий необузданный хохот. Усилилось сердцебиение, руки начали дрожать, появилась колющая боль в области желудка, но Виктория не могла остановиться.

— Что с тобой, мой мальчик? — голос отца Пауля раздался глухо, словно говоривший был в соседнем помещении.

— Эт-то, эт-то... ой, не могу-у! Вадий, с-сука! Твои шут-точки! — Алан согнулся, кашляя и смеясь одновременно, в висках начало пульсировать. — Это... качалка! З-зачем под горой качалка? Лучше бы секс-шопнаш-шли!

— Прекрати!

Сильный удар отбросил конта к стене, зато истерика моментально прекратилась.

— А теперь повтори, что ты сказал, — жестко произнес отец Пауль.

— Это... механизмы для тела. При их помощи можно давать... нагрузку разным... мышцам, частям тела. Можешь использовать их для тренировок. Это бесполезные вещи. Бесполезные.

С этими словами конт развернулся и побрел в темноту. Проход был один, найдет дорогу. Терять больше времени он не собирался. Разочарование сдавило грудь тисками и никак не хотело отпускать. Было обидно. Из кучи полезных вещей в хорошем состоянии сохранилась лишь груда металлолома и пластика!

— Юноша, обождите старика. Я составлю вам компанию, пока мальчики здесь приберутся и все зарисуют.

Когда они выбрались наружу, солнце уже садилось за горы. Пахло жареным мясом, и Виктория почувствовала сильный голод. Последний раз они ели в Крови. Черт! Ее наверняка ищут. В Осколке, возможно, гибнут ее люди, а она здесь развлекается поисками тренажерных залов.

— Там есть механизм на двух колесах. Я его хочу, — устало произнес Алан, поворачиваясь к Учителю. — Ты мне должен за консультации.

Странно, но отец Пауль понял, о чем речь. Он согласно кинул, не обращая внимания на непочтительное "ты".

— Если ты мне расскажешь о его предназначении.

— Даже покажу. Хочу, чтобы твои кузнецы разобрали его и подумали, как сделать аналогичные... такие же... детали в наших условиях. Чем можно заменить. — К ним шел Иверт с настоящим шашлыком в руке и куском лепешки. — Отец Пауль, ты можешь убить меня, но это не даст ответы на твои вопросы. Пыток я не боюсь, Алвис подтвердит. Я буду орать, проклинать вас всех, материться, но ничего не скажу. Живой я буду полезней. Но мне бы хотелось сохранить нашу встречу в тайне.

— Мальчик мой, я уже понял, что с тобой лучше договариваться. Пока ты мне интересен, а поэтому ты свободен. Жду от тебя отчеты каждые десять дней, а когда начнется сезон холодов, ты прибудешь в нашу обитель, чтобы пройти обучение. Ты слишком невежественен для будущего короля.

Виктория поняла, что это не обсуждается. Она поклонилась отцу Паулю и про себя вздохнула с облегчением. До сезона холодов еще многое может произойти. Но пока конт Валлид зачем-то нужен Храму, а значит, ему еще позволят пожить в этом мире.

— Бешеный Алан, тебе нужно поесть, — Иверт протянул конту шашлык и лепешку.

А жизнь налаживается, подумала Виктория, вгрызаясь в сочное мясо зубами.

— Горец, что заставило тебя привести Алана Валлид в ловушку?

Глаза отца Искореняющего заволакивал серебристый туман, но Иверт плевать хотел на его глаза. Он отступил на шаг и сложил руки на груди.

— С каких пор Бешеный Алан говорит твоими устами, старик?

— Непочтителен и дерзок, как и его хозяин. Мальчик мой, сам разговаривай со своим телохранителем, — отец Пауль с усмешкой присел на стул, который ему принес ученик и с интересом приготовился наблюдать.

— Иверт, ответь на вопрос, — проглотив не дожеванный кусок мяса и едва не подавившись, произнес Алан.

— Мне нужно было заставить Рэя отправиться в Осколок с большим отрядом.

— Зачем?

— Чтобы помешать Ведмедю взять замок и выход к морю.

— И как мое пленение тебе помогло? — Алан отложил мясо в сторону и непонимающе уставился в глаза горцу.

— Ты пропал? Пропал! Не пришел в Осколок. Молчун приказал Хвату отправить ему гонца, когда мы доберемся до места. Ветераны маркиза придут первыми, они вступят в бой или останутся в замке ждать тебя. Гонца нет. Что делает Молчун?

— Берет всех свободных людей и идет в Осколок.

— Видит, что Ведмедь предал наш союз и бьет его, — закончил игуш.

— Но отчего ты просто не предупредил Рэя? — воскликнул Алан.

— Мальчик мой, лекции об обычаях народов, живущих на этом материке, я тоже включу в план обучения. Твое образование вопиюще неполное. Знания, которые хранит твоя голова, поразительны, но ты совершенно не знаешь обыденных вещей. Этот пробел мы и должны устранить. Горец, ты должен рассказать своему господину о ваших обычаях.

— Это честь, не предавать своих. Вы чужаки. Я не могу доказать, что Ведмедь нападет на Осколок, но я подозреваю его в обмане, — Иверт пожал плечами. — Здесь тебе ничего не грозило.

— Ага, только изнасилование дурной бабой, — Алан покачал головой и потянулся за мясом. Сам черт не поймет этих горцев с их психологией. Но какое облегчение, что Иверт не предатель. От этой мысли по телу пронеслась теплая волна, и конт улыбнулся. — И не думай, что я забуду рассказать Оське о твоих подвигах.

— Так нечестно!

— Вам нужно поспешить. Племя Ведмедя самое большое на фронтире, — всего парой слов отец Пауль сумел испортить Алану настроение. — С вами пойдут мои мальчики, им давно пора пройти испытание боем. Две звезды. Этого будет достаточно. Когда все закончится, двое из них будут сопровождать тебя в качестве телохранителей. Я дам им письмо для Длани.

Виктория хотела возмутиться, не хватало ей еще соглядатаев, но сдержалась. Двое таких бойцов, как Длань, могли пригодиться в пути. А так как конт Валлид теперь "под колпаком" у отца Пауля, то чего уж возмущаться. Влипла по полной программе, теперь нужно расслабиться и получить от этого как можно больше удовольствия.

Собрались они быстро. Двое воинов маркиза — сосредоточенные, серьезные, решительные — привели лошадей. Когда конт уже сидел в седле, к нему подошел отец Пауль с бокалом вина в руке.

— Что делать с твоим племенем, мальчик мой? — задал он странный вопрос.

— С каким племенем? — не понял Алан.

— Мне не нужны здесь люди. Я предложил горцам выбор: смерть или твою руку. Они выбрали тебя, мальчик мой.

— Все?

— Большинство.

— Это как? — растерялся Алан, с недоверием глядя в синие смеющиеся глаза.

— Поверь, я могу быть убедителен.

В это она верила, видела, как работает Длань. Эта старая ехидна еще и улыбалась! Конт застонал и повернулся к Иверту за поддержкой, но горец только зубы скалил.

— Иверт, тебе не нужно племя? — вкрадчиво поинтересовался конт под дружный смех десяти юных ксенов. — Ты меня сюда привел, значит, тебе с ними и возиться.

— Бешеный Алан, я не хочу тебя убивать!

— Не понял.

— Горцы лишь раз присягают вождю. Чтобы принять нового, нужно убить прежнего.

— Мне никто не присягал, — поспешил Алан отказаться от сомнительной чести.

— Они присягнули через меня, — улыбнулся Учитель.

— Вот спасибо! — Алан не знал плакать ему или смеяться. — Отправьте их в Кровь, пусть Рэй разместит их пока за стеной. И предупредите, что у меня свои законы. Жить отдельно они не будут. Если захотят, пусть уходят в другие племена. Я возражать не стану.

— Алан Бешеный Кузнечик, вождь племени, — покачал головой Иверт, выезжая на дорогу ведущую вниз. — Вот отец будет смеяться.

Алан лишь сверкнул на него гневно глазами, в уме прикидывая, что еще рассказать Оське об этом паршивце.

Они скакали в ночи, рискуя переломать лошадям ноги, гнали в надежде успеть. Уголь и кони воинов маркиза постепенно отставали от легконогих и быстрых приземистых лошадей горцев, на которых ехали ксены, ведомые Ивертом. Виктория изредка бросала на них взгляды, гадая, как Алан смотрится со стороны. Парни практически лежали на шеях лошадей, ветер раздувал прижатые коленами подолы сутан и подвязанные под подбородками капюшоны. У каждого седла была закреплена короткая пика. Она обратила внимание, что мечи были только у троих ксенов — кривые яташи горцев, остальные предпочитали длинные ножи. Конечно, под сутанами у братьев наверняка припасено несколько сюрпризов, но знать это точно Виктория не могла.

Взошла луна, стало немного светлее. Виктория начала узнавать местность, скоро будут видны стены Осколка. Может быть, тревога ложная, и замку ничто не грозит? Может, они успеют?

Но они не успели. Когда отряд выехал на пригорок, с которого дорога спускалась к замку, ночь озарил свет пожарища. Осколок горел, освещая распахнутые настежь ворота и мелькавшие по обе стороны стены темные фигуры. Ветер дул в противоположную сторону, унося звуки к морю, и им были слышны лишь выкрики и треск лопающейся черепицы.

Виктория еще не разобралась в ситуации, не поняла толком, что происходит, когда десяток ксенов уже врезался в гущу боя, а спешившийся Иверт ухватил Угля под узды.

— Эй, слезай с коня, ты слишком заметная мишень, — крикнул он.

Алан соскользнул со спины жеребца, и воины маркиза с мечами в руках тотчас застыли с двух сторон. Иверт увел лошадей в сторону и вернулся уже с луком в руках.

— Я на разведку, — бросил он и бесшумно побежал вниз, перебегая от камня к камню.

— Спрячьтесь за скалу, господин, — Пип выдвинулся чуть вперед, закрывая обзор.

— Ветер от нас, сюда ни одна стрела не долетит, — нетерпеливо повел Алан плечами, следя, как храмовники на ходу спрыгивают с лошадей, как мелькают серебристые росчерки их оружия.

— Коняки-то у ксенов выученные, — тихо проговорил Рыжий, обращая внимание конта на сбившихся в табун лошадей, которые, отбежав метров на сто от воюющих людей, застыли плотной группкой. — А вона и Хват с нашими, — воин вытянул руку, показывая на людей, махавших мечами возле самых ворот.

Виктория прищурилась и только по росту смогла узнать ветеранов маркиза. Трое мужчин орудовали мечами, словно хворостинками, тесня за ворота четыре более худощавые фигуры.

— Рыжий, кто побеждает?

Блин! Она ни черта не понимает в этой средневековой мясорубке!

— Смотрите, кир! Это Рэй!

К замку неслась темная кавалькада всадников, навскидку — человек тридцать. Вперед вырвался воин на здоровенном жеребце, за его спиной развивался голубой вымпел Валлид. Виктория перевела взгляд на замок, серые балахоны ксенов мелькали в каждой группе сражающихся, и там, где сверкали пики или мечи братьев, трупов было больше всего. Эх, ей бы сюда лук! Ну почему она отдала его на сохранность Хвату?

Отряд из Крови ударил с тыла, и исход боя был предрешен. От замка в горы поскакали одинокие всадники, их начали преследовать люди Рэя, один из убегавших отделился от группы и резко свернул на тропу чуть ниже того места, где находились Виктория и воины.

— Мы перехватим его! Быстро!

Адреналин ударил в голову не хуже шампанского. Она не думала о разболевшимся плече, о том, что Ярость в верховом бою для нее лишь помеха, ей нужно было что-то делать, а не ждать, пока люди гибнут по ее вине! Это она пропустила предательство, она купилась на сладкие речи, она не проверила, доверилась чужаку! Ее вина! Только ее! И сейчас ненависть и злая тоска гнали конта вперед, на перехват одинокого всадника.

Они столкнулись почти лоб в лоб.

— Ведмедь! Сукин сын! Стоять! — заорал конт по-русски, узнав массивную фигуру и гриву волос, и в азарте боя забыв все другие языки. Ярость удобно легла в правую руку, конт натянул поводья, пытаясь развернуть коня боком, и тут Уголь встал на дыбы и замолотил передними ногами, наступая на рыжего жеребца. Виктория, не особенно преуспевшая в джигитовке и не ожидавшая такой подлости от своего коня, не удержалась в седле и свалилась на землю, больно приложившись боком о собственный меч. Это и спасло ей жизнь, яташ горца просвистел как раз в том месте, где секунду назад была голова конта. Уголь заржал и попятился назад, чуть не наступив на своего хозяина.