— Если вы простите, что я сую свой палец в ваш пирог, милорд барон, — громыхнул массивный Конокрад, — я тоже слышал немало вещей об этом Ирэтиане, и ни одна из них не была хорошей.
— Честно говоря, я и сам мог бы сказать то же самое, — согласился Теллиан. Он еще мгновение поглаживал бороду, затем склонил голову набок, глядя на Яррана.
— Из того, что я видел о вас, сэр Ярран, я очень сомневаюсь, что вы стали бы указывать пальцем на кого-то только потому, что вам не понравились его манеры.
— В любом случае, я бы старался не слишком, милорд. Но не только Ирэтиан подлизывался к Матиану до того, как вы прибыли, чтобы испортить вечеринку, но и тот, кто совершал набеги на наш скот и лошадей, ускользнул от нас, исчезнув с ними в Болотах. Так вот, это самое неприятное место, какое можно найти где-либо на Равнине Ветров, сплошь покрытое грязью и водой и несколькими участками зыбучих песков. И все же, кто бы ни использовал его как дорогу для скота, он сумел сделать это, не оставив ни единого увязшего куска мяса, чтобы указать на его следы. — Командир покачал головой. — Я был вторым в команде после лорда Фестиана, когда он командовал разведчиками Редхелма, милорд. Это была моя работа — находить выход из трудных ситуаций, и я провел в Болотах больше времени, чем большинство людей лорда Фестиана. Но скажу вам прямо, я бы не смог пройти там так гладко. Потребовался бы кто-то, кто знал свой путь через них как свои пять пальцев, чтобы вообще провести стада такого размера, тем более без потерь, а владения Ирэтиана находятся прямо посреди Болот. На самом деле, это одно из ваших пограничных владений. Оно упирается в Голден Вейл. В Саут-Райдинге.
Сэр Ярран замолчал, но его глаза твердо встретились с глазами Теллиана, и Теллиан нахмурился.
— Голден Вейл. Это, должно быть, лорд-правитель Саратик, не так ли? — Это было утверждение, а не вопрос, и Ярран молча кивнул.
— Это неприятная мысль, сэр Ярран, — сказал барон через мгновение. — Не то чтобы это обязательно означало, что ты ошибаешься. Особенно учитывая, что Саратик был так счастлив предоставить убежище своему кузену Матиану после того, как король лишил его поста правителя.
— "Счастлив", возможно, слишком сильно сказано, милорд, — сказал Ярран с мрачным смешком. — Он был достаточно готов принять Матиана, но ему это и вполовину не понравилось. И у него было несколько удивительно теплых слов о тебе — и о тебе, принц Базел — в то время.
— Но он один из вассалов барона Кассана, не так ли? — спросил Брандарк.
— Действительно, это так, — согласился Теллиан. — Что, я очень боюсь, означает только то, что точка зрения сэра Яррана принята еще лучше. Кассан и я не самые хорошие компаньоны.
Он фыркнул, а Базел и Брандарк поморщились. Трайанал старательно сохранял невозмутимое выражение лица, но ожесточенная вражда между Кассаном и Теллианом вошла в поговорку. Вот уже почти два десятилетия они сражались за преимущество в королевском совете, хотя вплоть до попытки вторжения Матиана Редхелма в Харграм Теллиан медленно, но неуклонно набирал силу.
— Я бы ни капельки не удивился, обнаружив его замешанным в чем-то подобном, — продолжил Теллиан. — На самом деле, я почти уверен, что он использовал Саратика, чтобы помочь поощрить его кузена Матиана за... неосмотрительность в Глотке. И независимо от того, приложил он руку к этому конкретному фиаско или нет, полагаю, что для него было бы практически невозможно устоять перед этим искушением. Но если он замешан в этом, я уверен, что он тщательно замел свои следы.
— Думаю, после того, как я так сильно полюбил барона Кассана, — размышлял Базел вслух.
— Справедливо, — сказал Теллиан. — Он считает, что единственный хороший градани — это тот, который используется для хорошо перепревшего удобрения.
— Даже в этом случае, — задумчиво произнес Брандарк, — как бы тщательно он ни заметал свои следы, он все равно сильно рискует, если сам замешан в этом деле. Я знаю, что вы, сотойи, почти так же любите кровную месть, как и мы, градани, и мне говорили, что набеги на скот и конокрадство — одно из любимых занятий ваших младших лордов-правителей. Но если когда-нибудь выяснится, что один из ваших баронов нападал на земли другого барона, последствия могут быть довольно экстремальными... для всех.
— Вы умеете обращаться со словами, лорд Брандарк. — Тон Яррана был сухим, как пыль. — Верни нас к Бедам, которые могли бы стать, как во времена дедушки короля Мархоса, когда рука каждого лорда была обращена против любого другого лорда.
— Не думаю, что Кассан зашел бы так далеко — во всяком случае, намеренно, — сказал Теллиан, качая головой. — Вот почему я уверен, что он очень тщательно скрывал свое участие, если он действительно замешан. Тем не менее, я могу понять, почему это было бы привлекательно для него. Особенно, если Ирэтиан действительно совершает набеги.
— Да, милорд. — Ярран энергично закивал головой. — Если он дискредитирует лорда Фестиана, тогда он дискредитирует вас, потому что вы тот, кто был готов назначить простого рыцаря лордом-правителем вместо этого идиота Матиана. И если он может дискредитировать вас там, то он — клин, чтобы дискредитировать вас в другом месте. А пока, если что-нибудь сорвется, Ирэтиан станет его козлом отпущения. И если бросить Ирэтиана на растерзание гончим недостаточно, тогда следующий на очереди Саратик. А Саратик, как двоюродный брат Матиана и тот, кто в наши дни считается главой дома Редхелм, является великолепной приманкой. У него достаточно причин ненавидеть Фестиана самого по себе, а у Кассана в кармане более чем достаточно членов совета, чтобы защитить Саратика от серьезных последствий, пока Саратик хранит молчание о любом участии Кассана.
— Вы правы, сэр Ярран, — сказал Теллиан и посмотрел на седого воина с задумчивым интересом. Ярран увидел выражение его глаз, и настала его очередь фыркнуть.
— Нет причин смотреть на меня так задумчиво, милорд барон. Не то чтобы кто-то во всем королевстве не знал, как сильно Кассан ненавидит вас. Может быть, мне не пристало так ясно высказывать свое мнение, но не нужно быть гением, чтобы увидеть, как он выстраивает многоуровневую защиту на случай, если сорвется что-либо из его планов.
— Возможно, и нет, — согласился Теллиан. — Но не недооценивайте себя, сэр Ярран. Есть члены совета, которые либо не могут — или не хотят — видеть ту же логику.
— Может быть, это потому, что они не всю свою жизнь прожили на вашей границе с Кассаном, — сказал Ярран с мрачным юмором. — Удивительно, как это... фокусирует твои мысли.
Теллиан одобрительно кивнул, но его серые глаза смотрели отстраненно, и остальные почти физически ощущали напряженность его мыслей. Он просидел так больше двух минут, затем встряхнулся, как собака, только что попавшая под дождь.
— Что ж, сэр Ярран, — сказал он, его глаза снова сфокусировались на рыцаре. — Я понимаю, почему лорд Фестиан послал вас. На нескольких уровнях. — Он улыбнулся под своими пушистыми усами, когда брови Яррана изогнулись. — Он должен был послать кого-нибудь, чтобы объяснить, какая помощь ему нужна и почему, — продолжил барон. — И поскольку он это сделал, он проявил отличную рассудительность, отправив кого-то, кто понимает ситуацию так же хорошо, как, очевидно, понимаете вы. Должен признаться, что я уже знал кое-что из того, что вы мне рассказали, но не осознавал всего этого целиком. Мне потребуется день или два, чтобы обдумать это, прежде чем я решу, как лучше всего помочь лорду-правителю Фестиану справиться с этим. Однако я заверяю вас, что с этим разберемся.
В его выборе глаголов была целеустремленность, и Базел почувствовал, что одобрительно кивает.
— А пока, — сказал Теллиан, хлопнув по подлокотникам своего кресла, а затем резко поднявшись с него, — считайте себя моим почетным гостем, сэр Ярран. Я очень рад видеть вас здесь, и я попрошу Трайанала сопроводить вас в апартаменты, которые выделил для вас Калан. Как только у вас появится возможность освоиться, я думаю, было бы отличной идеей для вас потратить некоторое время на разговоры с моими старшими офицерами. Я был бы признателен, если бы вы — и ты, Трайанал, — он взглянул на своего племянника, — оставили барона Кассана в стороне от этого, но не стесняйтесь делиться с ними любой другой вашей информацией или выводами, включая ваши мысли об Ирэтиане и лорде Саратике. — Он тонко улыбнулся. — Большинство моих людей достаточно умны, чтобы понять, кто должен стоять за Саратиком, так что нет необходимости говорить об этом более конкретно. И в отличие от некоторых аристократов, я обнаружил, что держать людей, которые должны помогать вам справляться с любыми войнами или другими мелкими неприятностями, которые возникают на вашем пути, как можно более информированными — хорошая идея. По крайней мере, они с большей вероятностью удержат тебя от того, чтобы наступить на свой... меч таким образом.
Глава одиннадцатая
— Итак, принц Базел, — произнес девичий голос, — могу я поковыряться в твоих мозгах, чтобы узнать секреты отца?
Базел отвернулся от того места, где он стоял на стене Хиллгарда, облокотившись на зубчатые стены и глядя на бесконечные луга Равнины Ветров. Утреннюю облачность унесло полуденным ветром, и послеполуденное солнце клонилось к западному горизонту такой кристально-голубой красоты, что было больно глазам. Густая, темная зелень возрожденных лугов, напитанных долгими проливными дождями, расстилалась под ним, как видимое доказательство недолговечного плодородия Равнины Ветров. Ветер, дувший с северо-запада, все еще был прохладным, а не теплым, но Базел наслаждался его легким порывом, наслаждаясь отсутствием дождевых капель.
Позади него стояла Лиана Боумастер в одном из простых, но элегантных платьев, на ношении которых в последнее время стала настаивать ее мать. Ветер прижимал ткань к ее длинным ногам, а выбившиеся из косы пряди волос танцевали вокруг ее лица, мерцая на солнце, как позолоченные змеи. С ее зелеными глазами, искрящимися озорным лукавством, она выглядела даже милее, чем обычно, сказал себе Базел, упорно игнорируя тот факт, что "милая", возможно, не совсем подходящее прилагательное.
— Я не думаю о том, в каком состоянии мой бедный мозг после всего того, что стоило выбрать, миледи, — сказал он ей с улыбкой.
— Не говорите глупостей, милорд принц. — Она подошла и встала рядом с ним, глядя на ту же зеленую панораму. — Учитывая, как усердно ты над этим работаешь, у тебя действительно не очень хорошо получается скрывать свой интеллект.
Базел искоса взглянул на ее профиль. Это было похоже на месть, подумал он.
— Не так уж плохо, если те, кому ты не очень нравишься, тратят свое время на размышления о том, насколько они умнее тебя, — сказал он через мгновение. — Я не стану утверждать, что я гений, даже в лучшие времена, миледи. И все же, несмотря на все это, возможно, я не совсем такой идиот, каким меня называл мой старый отец.
— И полагаю, помогает то, что довольно много людей достаточно фанатичны, чтобы слушать, как вы, Конокрады, говорите, а не то, что вы говорите, — размышляла Лиана.
— Да, без сомнения, это так, — согласился Базел. — Если до этого дойдет, есть много тех, кто готов превзойти любого градани относительно содержания. — Он медленно улыбнулся ей. — Ну, я думаю, что те, кто называет мой народ варварами, не так уж и неправы, если по-честному. Но те, кто думает, что все варвары стремятся быть глупыми...
Он пожал плечами, слегка подергивая ушами, и она радостно рассмеялась. Это был прекрасный звук, похожий на осколки хрустальной музыки, уносимые ветром.
— Вижу, где это было бы ошибкой, — согласилась она. — Особенно теперь, когда вы продемонстрировали, как ловко вы можете избежать ответа на простой вопрос.
— Избежать, миледи? — невинно спросил он. — Что бы это был за вопрос?
— Тот, что о секретах отца, — терпеливо сказала она.
— Ах, этот вопрос! — кивнул он. — Ну, знаете, миледи, я действительно не думаю, что мне следует говорить что-либо о доверии барона. — Она открыла рот, но он поднял правую руку с вытянутым указательным пальцем. — О, я был там, когда он хотел бросить тебе вызов, — согласился он. — Но я думаю о том, как он хотел, чтобы вы использовали свои обычные источники, а не привлекали новые.
— Наверное, ты прав, — сказала она, немного подумав. — С другой стороны, любой "обычный источник" когда-то был новым. — Она очаровательно пожала плечами. — Знаешь, в какой-то момент мне придется их завербовать.
Базел громко рассмеялся, и она нагло ухмыльнулась ему.
— Ты хочешь напомнить мне о моей сестре Марглит, — сказал он ей. — Может быть, с добавлением немного Шарки для остроты. Ни малейшего колебания среди вас троих.
— У меня действительно есть угрызения совести! — сказала она ему, презрительно шмыгнув носом. — Я просто не позволяю им мешать бизнесу.
— "Бизнес", не так ли? — Базел задумчиво посмотрел на нее. — Я надеюсь, ты не воспримешь это неправильно, миледи, но ты так уверена в том, что это именно тот "бизнес", которому ты должна учиться?
— Это единственное, чему я могу научиться, — сказала она, и легкомыслие исчезло из ее голоса. Она продолжала смотреть на него снизу вверх, но теперь эти огромные темно-зеленые глаза были серьезными, почти мрачными. — Это не значит, что кто-то собирается позволить мне тренироваться, чтобы стать рыцарем, даже если бы это было то, что я хотела сделать, а это не так. В конце концов, я всего лишь дочь. Большинство людей считают, что единственная работа дочери — стать чьей-то женой и рожать детей. Предпочтительно мужского пола.
В ее тоне была явная язвительность, и Базел почувствовал прилив сочувствия.
— По крайней мере, отец и мать не похожи на некоторых родителей, — продолжила она голосом человека, добросовестно напоминающего себе смотреть на светлую сторону. — Многих других девушек моего возраста — я иногда думаю, что большинство дочерей знати — похоже, учили, что ловить мужей и производить потомство — это единственные две вещи, которые могут иметь значение. И большинство из них, похоже, думают, что признание того, что они умны, возможно, даже — не дай Лиллинара! — более умны, чем окружающие их мужчины, — это единственный верный способ гарантировать, что они никогда не найдут мужа!
Она закатила глаза, и Базел медленно кивнул.
— Да, я достаточно часто видел то же самое, и не только среди дочерей вашей знати, миледи. И, по правде говоря, я всегда думал, что любая девушка, достаточно глупая, чтобы поверить в это, заслуживает такого мужа, которого она, скорее всего, поймает. Я не стану отрицать, что, как ни странно, в жизни большинства молодых парней наступает момент, когда мозги, если вы простите мою прямоту, — это не самое первое, что они ищут в девушке. С другой стороны, мне всегда казалось, что в жизни большинства молодых парней наступает момент, когда их мозги не годятся для многого, поэтому полагаю, что если девушка ведет себя достаточно безмозгло в самый нужный момент, она, скорее всего, поймает себе мужа. Хотя, как бы то ни было, это не тот муж, за которого ей стоило бы держаться дальше.
