— То четвертая Нобелевская премия у вас в кармане, — закончил за него Илья.
— Чего? — вытаращил глаза я, — какая премия?
— Нобелевская, — ехидно оскалился аспирант, — четвертая. В теории разумеется. Ведь данные по нашим разработкам публиковать запрещено.
— Это в первую очередь позволит приступить к совершенно новым задачам, — сверкнул глазами Альцман, — и на всякие премии, грешащие подтасовкой мне глубоко плевать.
— Конечно — конечно, — с донельзя серьезным лицом закивал Илья, — а как иначе? Наука превыше всего, престиж и деньги по боку.
— Я смотрю, что тут кто-то стал слишком умным, — сощурившись, протянул профессор.
— Дык, весь в учителя же, — развел руками тот.
— Мда, пожалуй, в том месяце я поторопился с выводами, написав на тебя такую лестную характеристику для предзащиты. Ума у тебя не прибавилось ни на грамм.
— Это почему это?
— Да потому что, молодой человек, вы совершенно забыли за последнее время, что я по-прежнему ваш учитель, и то, что у нас был договор...
— Эй-эй! — сразу заволновался Илья, — это не считается!
— Считается! — теперь уже гаденько ухмылялся сам Альцман, — срок договора истекает только через две недели, о чем вы, молодой человек, благополучно забыли. Думаю, три эксперимента будет достойной компенсацией за мой моральный ущерб.
— Сколько?! — выкрикнул он.
— Четыре, — невозмутимо добавил профессор, — и за каждую попытку оспорить результат — еще по одному сверху. Продолжим полемику?
— Нет, — буркнул тот, — я согласен.
— Вот и чудненько, — расплылся в улыбке Альцман, — жду вас сегодня на минус третьем этаже в два часа. Да, кстати, предупреждая будущие вопросы Дмитрия, поясню, дабы избежать искажения информации из других источников, — он покосился на своего аспиранта, — каждое открытие, производимое нашими учеными, поощряется премией. Размер премии зависит от важности открытия и того значения, на которое она могла бы претендовать в мире при своей публикации. На моем счету уже три Нобелевские премии. Пусть и в теории, но они есть. Вынеси я свои выкладки на всеобщее обсуждение, то даже у самой привередливой комиссии не нашлось бы оснований для отказа от вручения. Однако по понятным причинам сделать это невозможно. Денежная премия мне, конечно, была выплачена, но, как вы понимаете, деньги для ученого вторичны, в то время, как всеобщее признание, возможность рассказать всем о своих достижениях и обсудить их с умными людьми... Это бесценно.
Что же касается моего ученика, то в свое время он так достал меня своими подколками про "гениальность" и "премии", что пришлось пойти на некую договоренность: он прекращает топтаться на моих больных мозолях, а я прекращаю привлекать его в своих экспериментах. Договаривались мы на полгода, однако Илья, судя по всему, забыл об этом, а также о том, что размер штрафа определяю я сам, за что и поплатился. На этом все. Если все же решите последовать моему совету и поехать навестить леших, то не забудьте забрать у меня результаты своего обследования. Всего хорошего, — и довольный собой Альцман, не забыв прихватить с собой бутылочку холодного кваса с пирогом, покинул кухню.
— Охренеть, — проговорил я, — это что сейчас вообще было?
— Фашизм, во всем своем зверском виде, — пробурчал Илья, разом растеряв хорошее настроение.
— А что за наказание такое странное, — поинтересовался я, — в экспериментах противных надо ассистировать?
— Угу, только не ассистировать, а принимать непосредственное участие. В качестве подопытного.
— Чего?! — вырвалось у меня.
— Чего слышал, — ответил он, — ты думаешь, на ком мы испытываем свои новейшие лекарственные и технические разработки? На себе родимых! Потому, что в случае чего у нас шансов остаться в живых намного больше, чем у обычного человека-испытателя. Нет, конечно, предварительно изобретения проходят множество испытаний и проб на животных, — пояснил он, видя мое ошарашенное лицо, — но в финальном тестировании участие принимаем именно мы. И не всегда они бывают приятными.
Следующие полчаса я ржал как ненормальный, слушая жалобы своего нового знакомого на тяжелую жизнь ученого— испытателя. Организм одаренного был намного крепче организма обычного человека, тем более позволял чувствовать малейшие изменения в себе и контролировать, либо исправлять их разумом. Поэтому, если при испытании, скажем, новой вакцины против гриппа, подопытный чувствовал какие-то вредоносные процессы в своем теле, вызванные ее введением, то моментально их исправлял, а данные о повреждениях или их отсутствии записывал в журнал.
Однако не все йогурты одинаково полезны, как гласит реклама. Бывали и такие случаи, когда даже специалисты не могли справиться с последствиями некоторых препаратов, ну или могли, но далеко не сразу. Так, например, при исследовании опытного образца, увеличивающего работу мозга, для повышения мощности способностей одаренного, выяснился его полностью противоположный эффект. Способности не только не увеличивались, а наоборот полностью блокировались препаратом, превращая одаренного на два часа в обычного человека. Причем с весьма интересным побочным эффектом — диким расстройством желудка, на уже неограниченное время.
А так как испытывать эту гадость в то время выпало Илье, то он получил массу непередаваемых ощущений, особенно учитывая тот факт, что второй лекарь, обязательно обязанный присутствовать на подобных экспериментах в качестве страховки, уехал к своей жене на день рождения, надеясь, что его прикроют на работе. Не вышло. Когда он прибыл обратно на базу, спасать своего коллегу, то тот уже практически полностью утек в канализацию, и вид его бледной тушки, сидящей на унитазе, вызывал скорее жалость, чем смех.
По шапке тогда получили многие, в том числе и руководитель проекта. А за грубое нарушение техники безопасности, второго лекаря лишили годовой премии и дали выговор, с занесением в личное дело. Коварная же жидкость, выпитая аспирантом, наоборот, была признана отличным боевым средством для возможного контроля одаренных, и взята на вооружение без изменений. Еще бы, лишение врага своего главного оружия, да еще и с таким деморализующим эффектом.
Конечно, не все случаи были такими забавными. Были и тяжелые травмы. Так, например, при испытании одного из образцов нового стрелкового вооружения, Виктор (второй испытатель, сейчас работающий хирургом в центральной клинике города) потерял обе руки. Хорошо хоть голову не задело. Руки пришлось отращивать заново, а по ощущениям и времени, которое все это дело заняло, радости парню не добавилось.
Но такие случаи все же были редкостью. По большей части все эксперименты сводились к рутине. Подробные испытания, возможные сочетания с другими веществами, если это препарат, или возможность работы в разных средах и условиях — если это техническая модель, и т.д. Отчеты и бюрократия занимали большую часть времени всей подобной работы.
— Ладно, — хлопнул себя по коленям Илья, вставая из-за стола, — работать надо.
— Так сегодня же вроде выходные?
— И что? Может мне просто интересно то, чем я занимаюсь, не думал об этом? — поинтересовался он, — а еще ученым хочешь стать.
— Хочу, — кивнул я,— и надеюсь стану, вот только отдых нужен в любом случае, и любая работа, какой бы прекрасной она не была, рано или поздно надоедает.
— Есть такое, — согласился он, — но я не люблю сидеть без дела, а на базе у меня их не так уж и много. В отпуске отдохну, развеюсь. Он у нас, кстати, тоже за счет государства, выбирай сам куда хочешь и лети! Правда только по России — зарубеж нам ход заказан.
— Да ладно? И что, прям все расходы оплатят? — недоверчиво спросил я.
— Ну... в разумных пределах, конечно, но обычно всем оплачивают. Если ты только не собрался заказывать себе супер-люкс за сто тысяч долларов в сутки и торчать там целый месяц. А так — пожалуйста. Хочешь на Дальний Восток или в Ялту? Да ради Бага, бери билеты и езжай. Полет, проживание, питание — все за счет отдела. Деньги предварительно получаешь в бухгалтерии, они знают, сколько нужно на отдых в каждой стране и в какой ее части. Причем не жмотятся, что немаловажно. Подписываешь документы у Митрова и вперед!
— Крутой у вас отдел...
— Не то слово, и начальник — мужик правильный. Это он в свое время такие условия выбил.
— Если еще и зарплату платят, то я вся ваша, — засмеялся я.
— А как же! У нас все есть, — улыбнулся в ответ он, — но это потом. Так что, куда едешь сегодня?
— В Ялту.
— Э нет, приятель, не так быстро, — засмеялся он, — сначала обучение закончи, и полгода отработай, тут все по законодательству.
— Нет в жизни справедливости, — огорчился я, — ну тогда к лешим вашим поеду. Куда деваться. Только позвоню друзьям, чтоб не волновались. Это возможно?
— Конечно, — кивнул он, — твой сотовый у охраны в соседнем домике. Позвонишь в дороге, возле базы не стоит светить свои номера лишний раз.
— А кто повезет?
— Владимир, он как раз туда собирался, у него к Духобору дела какие-то накопились, вот и закинет тебя.
— К кому? — вытаращился я на него.
— К заведующему лаборатории, — продолжал веселиться Илья, — он их местный Батька, глава научного отдела и духовный наставник. Называй как хочешь — не ошибешься.
— Э-э-э...
— Да не парься, — хлопнул он меня по плечу, — со временем войдешь в курс дел и перестанешь всему удивляться. У нас тут хватает приколистов. Ты бы видел, что было с московской комиссией, которая приезжала к нам с проверкой в прошлом году. У них чуть крыша не поехала, ведь для того кто не в теме многое кажется жутким бредом, а у нас такого добра навалом. Ладно, пойду я.
Махнув мне рукой, Илья вышел с кухни.
Доедая картошку, я посмотрел за окно. Темнотища... Не такое уже раннее, но все таки зимнее утро было еще в своих правах. Видно было только хорошо освещенный двор с куском забора, а дальше все терялось в непроглядной темноте. Чем бы заняться? Пойти попросить у охраны телефон? Смысла нет, и так перед поездкой его заберу. Пойти поговорить с профессором? Так он уже и так все сказал, а отвлекать его от работы не дело. Тем более что пока я не закончу обучение, заниматься со мной наукой он не будет. Тут Иван Абрамович был непреклонен. Если заниматься всем и сразу, то не добьешься ни того ни другого.
Тут мой взгляд упал на стоящий на плите металлический чайник с холодной водой... Хм, а не навестить ли мне своего учителя? Конечно, последствия могут быть весьма печальными, но глубочайшее чувство морального удовлетворения того стоит. Подхватив заветный предмет, я отправился приводить в жизнь свою коварную задумку. Поднявшись на второй этаж, я тихонько притаился под дверью Владимира. Тишина. Мерное дыхание. Спит зараза! Дверную ручку поворачивал, наверное, целую минуту, и отпускал примерно столько же, чтобы она не издала ни единого звука. После чего проник в комнату и начал тихонько подкрадываться к спящему на спине человеку. Я уже почти наклонил чайник над безмятежно сопящем в потолок учителем, когда он неожиданно открыл глаза и голосом, в котором не было ни капли сна сказал:
— А, это ты Дима, спасибо, — после чего забрал у меня из рук оружие возмездия и припал к горлышку.
— Ты как, сегодня со мной едешь или домой? — поинтересовался он, оторвавшись от чайника, совершенно не обращая внимания на мой крайне расстроенный вид.
Я молча кивнул.
— Ну, вот и ладушки. Иди, собирайся тогда, через час выезжаем. Чайник я сам на кухню отнесу.
— Угу, — мрачно ответил я и отправился к себе в комнату. Вот гад, еще и издевается. Как он вообще меня услышал, я ведь не издал ни звука?
— Да и на будущее, — крикнул Владимир, словно прочитав мои мысли — если решишь и в следующий раз принести мне водички, то не дыши так громко, ты меня разбудил. Просто оставь рядом с кроватью.
Тихонько бурча сквозь зубы, на собственную несознательность я пошел к себе. Собирать особо было не чего. Все тот же рюкзак с вещами и пару книг профессора до кучи. Первую я все же решил дочитать, благо страниц осталось мало, а времени целый час.
В принципе, никаких точных сведений дальше книга уже не содержала, изобилуя выводами по работе и предположениями, на тему дальнейшего развития возможностей человека. Единственно точно доказанным фактом в заключении было то, что одаренных возможно узнавать сканируя активность головного мозга. Причем сканирование осуществляется не только приборами, но еще и астральным зрением. Т.е. в принципе, научившись, я могу увидеть себе подобных на расстоянии, просто напросто посмотрев на их астральное излучение. Именно астральное, а не эфирное. Аура тут ничем помочь не могла. Подобное излучение по яркости было намного выше, чем у обычных людей. Наладив интерфейс у себя в голове, можно было даже выводить уровень развития способностей одаренного в процентном соотношении. Тут, по сути, все было совсем просто: чем больше у тебя активировано способностей, чем больше ты умеешь, тем интенсивнее свечение. Свечение, через твое астральное зрение, идентифицируется мозгом и с помощью био-программы, тобою же и созданной, выводится в активное сознание. Весьма неплохо. Надо будет у Альцмана еще статеек научных выпросить, все же уже целых два года прошло с момента написания этой книги, а наука не стоит на месте. Нужно быть в курсе событий.
Вздохнув, я закинул в рюкзак вторую, выданную мне профессором книжку, с названием "Тонкое строение Земли. Гипотезы и факты" и направился к выходу.
Через час мы уже мчались по трассе М-53, направляясь к базе леших. Владимир уверенно вел свой "Хаммер" по заснеженной полосе. В этом году зима удалась на славу — снег валил как из мешка, да и морозы не подкачали. Однако хоть это и делало счастливее детвору, лепившую снеговиков или катающуюся с горки на всем что только можно, но сильно огорчало коммунальщиков и автолюбителей.
Впрочем, моего учителя это факт, казалось, нисколько не огорчал. Он молча гнал свою черную хромированную махину через снежную пелену, наслаждаясь дорогой, скоростью и тяжелым роком льющимся на нас из динамиков. И что уж греха таить, я тоже этим наслаждался. Ну и попутно, листал весьма интересный отчет, отданный мне Ильей перед отъездом. В нем, как и обещал, Альцман собрал все данные моих обследований с общим заключением в конце. Результаты по своему психо-физическому состоянию смотреть я не стал, так как полностью доверял в этом признанному светилу науки, да и просто бы тупо не понял и половины из того, что там написано, поэтому сразу перешел к заключению. Заключение было написано предельно сжато и укладывалось всего в один лист.
Результаты обследования Ерохина Дмитрия Алексеевича:
Состояние альмы — активно;
Отклонения физического состояния — не выявлено;
Отклонения психического состояния — не выявлено;
Отклонения в строении головного мозга — не выявлено;
Развитие энергетической связки мозга — 6%.
Возможность развития известных способностей: Возможность активации:
видение — активно, 100,0%;
регенерация — активно, 100,0%%
