Второй выстрел Макс сделал уже прицельно, полностью выпрямившись и прижав винтовку к стволу дерева для устойчивости. Метил в голову и попал именно туда, куда метил. Пулеметчик опрокинулся навзничь, как подкошенный столб, да так и остался лежать.
Убил ли его Макс или нет — уже не важно. Главное — вывел из строя. Подхватив винтовку, он побежал к дороге, пересек ее поперек и устремился к ближайшему холму, который должен был прикрыть его от преследователей.
Замысел был хороший, но Макс не успел. Откуда-то слева раздался грохот выстрела, буквально через секунду высоко над головой Клинцова пролетел снаряд и угодил в склон метрах в двухстах от цели.
Макс на бегу повернул голову и увидел танк, выкативший из ворот воинской части, расположенной к северо-востоку от его местонахождения. Это был Т-72 неизвестной модификации. Он стоял на возвышенности и при угле склонения в 6 градусов просто физически не мог выстрелить ниже, чтобы поразить цель. Зато пулемет ПКТ мог это сделать, и уже через пару секунд он заработал по Максу, заставив его прибавить скорости. Кучность огня была невысокая, и Макс успел скрыться за холмом прежде, чем его настигли первые пули.
И снова ему не дали отдышаться: на дорогу выбежали преследователи из лесополосы, и теперь уже они накрыли Макса плотным огнем. Клинцов спрятался за валуном, сменил "Барретт" на СВУ. Она была и удобней, и привычней, и легче. Коротко высунувшись, Макс выстрелил в первого бегущего. Попал. Остальные заметались, повалились на землю, пытаясь скрыться в складках местности. Сделать это оказалось непросто. И Макс произвел еще два удачных выстрела, заставив уцелевших преследователей броситься обратно в лесополосу.
Теперь можно было двигаться дальше. Тем более что танк, не в состоянии достать Макса с северного направления и не имея возможности спуститься с обрывистого склона, выкатил на дорогу и устремился сначала к перекрестку, потом свернул налево и помчался на юг, удерживая пушку в направлении холма, за которым прятался Клинцов.
Макс обогнул холм и побежал. Позади ухнуло, заставив Клинцова втянуть голову в плечи. Снаряд снес макушку холма, комья земли ударили Макса в спину, но он не остановился.
Он пробежал метров двадцать, понял, что с таким грузом ему далеко не уйти, и с сожалением сбросил с плеча американскую снайперскую винтовку. По-хорошему за ней должен был последовать, по крайней мере, еще один ствол, но жаба была категорически против. Тем не менее, избавившись от 12 кг лишнего веса, Макс почувствовал необычайную легкость. К тому же подгонял рокот танка, сошедшего с дороги и набиравшего скорость по пересеченной местности, а так же редкие выстрелы со стороны лесополосы.
Макс часто оглядывался, стараясь держаться так, чтобы между ним и танком постоянно находился холм. Нужно во что бы то ни стало добраться до сплошных зарослей кустов выше человеческого роста, в которых можно было затеряться. И сделать это прежде, чем танк выберется на открытую местность. Не самый лучший вариант, но других не было.
Чувствуя, что не успевает, Макс изменил направление и взял правее, туда, где стоял частично погрузившийся в землю старый трактор, в надежде спрятаться за ним. То, что внезапно исчез травяной покров, а земля под ногами стала подозрительно рыхлой, Макс заметил с запозданием, когда уже забежал на явную аномалию. С ним ничего не случилось, а танк уже огибал холм и поворачивал башню, обнаружив беглеца. Поэтому Макс лишь прибавил скорости и успел забежать за трактор прежде, чем раздался выстрел. Снаряд угодил в бочину сельскохозяйственной техники, разорвав древний агрегат в клочья, а Клинцова сбило с ног ударной волной и оглушило.
Макс встряхнул головой, подскочил с земли и снова побежал, увязая в рыхлой почве. Бежал на юго-восток, уже не скрываясь, лишь втянув голову в плечи в ожидании выстрела.
Танк крутанулся на 60 градусов и покатил следом. Макс ожидал пулеметной очереди, но слышал только рев мощного мотора и лязг гусениц. До кустов оставалось всего ничего, но успеет ли? К тому же он только сейчас осознал, что чахлая растительность вряд ли станет серьезным препятствием для боевой машины. А еще то, что в него не собирались стрелять — его хотели попросту раздавить.
Танк выбрался на прямую и рванул, ускоряясь. Похоже, механик не собирался оставлять беглецу даже мизерный шанс на спасение, решил закончить все здесь и сейчас. Он ласточкой влетел на аномалию, клюнул носом и... увяз.
Надсадно взревел мотор, выбросив в небо клубы копоти. Замолотили на одном месте гусеницы, выбрасывая назад комья земли. Но чем громче ревел мотор, тем глубже танк погружался в рыхлую землю.
Не зря говорят, что умные учатся на чужих ошибках, а дураки — на своих собственных. Увязший в аномалии трактор всей своей ржавчиной кричал — не лезь сюда, не надо! Но механик танка то ли не услышал, то ли был настолько самоуверен, что проигнорировал предупреждение, и теперь имел то, что имел. Еще какое-то время гусеницы вгрызались в грунт, отчего танк полностью опустился на брюхо. После чего мотор заглох. Но даже после этого погружение не прекратилось, и танк продолжил "тонуть", слегка заваливаясь на правый борт.
Послышался грохот отброшенного лючка. Макс вскинул l85a2 и очередью прошелся по башне, заставив танкистов задуматься — а стоит ли высовываться из надежного укрытия? Но страх быть погребенным заживо оказался сильнее страха быть застреленным.
— Парень, не стреляй! Пожалуйста!
Танкист высунулся из лючка. Макс держал его на прицеле, но не стрелял. Противник, не сводя глаз с Клинцова, робко выбрался наружу и замер на броне с поднятыми руками. Показался следующий.
Макс не желал им смерти, махнул стволом в сторону, предлагая покинуть борт "тонущего корабля". Один за другим танкисты послушно, хотя и не без страха, спустились на землю, да так и остались стоять, жалобно глядя на Клинцова.
— Валите отсюда, живо!— произнес Макс, а потом для придачи ускорения выпустил очередь по-над головами Номадов.
И они побежали.
Проводив их взглядом, Макс тоже потрусил к зарослям кустарника...
После потери танка никто не преследовал Клинцова, но он решил не рисковать, и шел на восток, практически не делая остановок. Лишь после полудня, наткнувшись на какую-то заброшенную ферму, забрался внутрь и совместил отдых с обедом, все еще не веря, что ему удалось выбраться из такой передряги.
Сверился по интерактивной карте. До Чернобыля оставалось километра четыре — то есть, рукой подать. Если не случится ничего экстраординарного, по любому доберется еще засветло. Разве что функциональность неизвестного прибора не давала покоя Клинцову. Сможет ли он нивелировать воздействие Мозголома? И как это скажется на самочувствии самого Макса? Он вспоминал Леху, сидевшего в подвале и мало чем отличавшегося от зомбированного. И чем больше об этом размышлял Клинцов, тем меньше ему нравилась эта затея.
С другой стороны, Чернобыль был уже совсем близко, а воздействия Ретрансляторов до сих пор не ощущалось. Может, напутал что-то Полковник? Или одного того, что прибор лежал в рюкзаке Макса, было достаточно, чтобы оградить его от волн Мозголома?
Проверить это можно было только опытным путем, и Макс решил рискнуть. В крайнем случае, если совсем уж припечет, можно будет повернуть назад.
В путь он отправился в начале четвертого. Выбрался на дорогу, ведущую в город, по ней и шагал, размышляя о том, какого рожна взбеленились Номады? Когда из кустов на него выскочил Падальщик, он отреагировал мгновенно — вскинул автомат и прицельно вбил в того несколько коротких очередей. Но Падальщик не останавливался. Пули как будто проходили сквозь его тело, и он неумолимо приближался в характерной для него манере — полубоком и на четвереньках. Макс, пятясь назад, на нервах израсходовал весь магазин, но так и не смог прикончить Падальщика. А тот внезапно рванул вперед, прыгнул, обрушился на Макса сверху, одновременно с этим нанося удар когтистой лапой и... исчез, даже не поцарапав Макса.
— Начинается,— пробормотал Клинцов.
Падальщик был не настоящий. То ли призрак, то ли игра воображения, порожденная излучением Мозголома. Так ли иначе, но Макс только что ощутил на себе его воздействие.
Что ж, могло быть и хуже.
Дальше он пошел не так быстро, прислушиваясь к ощущениям.
Вначале он ничего не чувствовал. Время от времени, то появляясь из кустов, то зарождаясь прямо на дороге, к нему устремлялись порождения больной фантазии. По первам Макс нервничал, постреливал по ним одиночными, потом свыкся и уже не обращал внимания, только морщился, когда они набрасывались на него и тут же исчезали. Вроде бы без последствий, хотя происходящее и давило на психику.
Клинцов не заметил, когда впервые начал различать звуки, которых не было. Сначала они были едва слышны, но по мере приближения к Чернобылю становились все громче, все настойчивее. Потом начала кружиться голова, в горле внезапно пересохло, ноги стали ватными.
А потом он услышал голос:
— Иди ко мне! Ты не пожалеешь! Ты и я — мы вместе исполним предначертанное! Ты!! И я!!!
Голос царапал мозг, заставлял Макса морщиться. Он долдонил одно и то же, и постепенно Клинцов приходил к мысли, что стоит к НЕМУ прислушаться. Так будет лучше. Так будет правильнее. Так будет...
И он шел вперед. Вроде и не хотел идти, но шел, подволакивая ноги, устремив пустой взгляд вперед. А голос подбадривал его, успокаивал, увещевал, умиротворял.
Споткнувшись о трещину в асфальте, Макс как будто очнулся. Встряхнул головой, прогоняя наваждение, встряхнул еще, надеясь избавиться от надоедливого голоса. Почувствовал, как ТОТ снова пытается взять над ним власть и понял, что у него не хватит сил сопротивляться ЕГО воле. Все, на что его хватило, это скинуть рюкзак с плеч, забраться в его нутро рукой и достать прибор. Прикоснувшись к нему, Макс почувствовал, как его тут же начало отпускать. И голова кружилась меньше, и ноги не так дрожали, и тело стало не таким деревянным. А главное — исчез ГОЛОС.
Правда, длилось облегчение недолго. Как будто не хватало одного лишь прикосновения. Макс снова услышал нарастающий гул, снова на него со всех сторон повалили фантомы, снова мир стал расплываться перед глазами, а следом за этим начало угасать сознание.
И он решился, надел обруч на голову и...
... вспышка в голове заставила его отшатнуться назад. Он упал на спину, ничего не видя перед собой, кроме яркого света. И ГОЛОС. Он как будто только и ждал, когда Макс наденет на голову обруч. И когда это случилось, в голове Макса раздался поистине дьявольский смех. Лишь сейчас он понял, что сделал то, чего не следовало делать. Он даже успел вскинуть руки, чтобы сорвать с головы обруч, но не успел.
Произошла очередная вспышка, и его сознание померкло...
Глава 6
Лот прекрасно знал болота и быстро продвигался вперед, обходя заводи и топкие места стороной. Женя едва за ним поспевал, а тот даже ни разу не оглянулся, уходил все дальше, как будто это ему нужно было спасаться бегством, а не парнишке, на которого положил глаз Харон.
Глаз? Не было у него глаз. Вспоминая жуткую физиономию Проклятого, Женька ежился, как будто от холода. И это при том, что ни холода, ни жары он практически не ощущал. А вот чувство омерзения — и СТРАХА — было ему не чуждо. Меньше всего на свете он хотел вернуться туда, где ему было так хреново, как никогда в жизни. И он поспешал за Упырем, петляя, перепрыгивая с кочки на кочку, при этом стараясь не шуметь и лишний раз не высовываться.
Когда они, наконец, выбрались из болот, начало смеркаться. Охотник ушел в инвиз и припустил еще быстрее. Женька вначале растерялся и остановился, так как упустил Упыря из виду, но потом взял себя в руки, сконцентрировался и увидел мелькнувшее за кустами пятно в инфракрасном спектре: Лот продолжал двигаться на север.
Местность не радовала глаз разнообразием: холмы, вниз, вверх, снова вниз, заросли кустарника, небольшие рощицы — и так до бесконечности. Ни малейшего следа присутствия человека, дикие места, опасные. Аномалии Алексеев чувствовал издалека, а при желании — даже видел их во всей красе, но пользовался этой способностью не часто — накатывала слабость, серьезно влиявшая на скорость передвижения. А Лот, как и прежде, не собирался его ждать, бежал вперед, пока совсем не скрылся из виду. Женька сначала опешил, потом испугался, затем обиделся. А потом ему в голову пришла идея. Он наморщил лоб, концентрируя взгляд, и добился желаемого, разглядев следы Упыря в высокой траве.
"Теперь ты никуда не денешься",— обрадовался Женька и пошел за Лотом, хоть и быстро, но в разумных пределах...
Два Падальщика появились неожиданно, вывалились из темноты, как будто выскочили из-под земли. Заметив Алексеева, они устремились к нему, ловко перебирая всеми четырьмя конечностями. Женька не ожидал подобной встречи, заметался, потерял драгоценное время, которое вполне мог использовать для бегства. Да и не удалось бы ему сбежать. При всей своей несуразности, Падальщики были жутко проворны. Сделав несколько шагов, они прыгали метров на десять вперед, а потом все повторялось. Двигались они не синхронно, отчего вперед вырывался то один, то другой. Прыг-скок, прыг-скок. Поняв, что удрать не удастся, Женька остановился и развернулся лицом к опасности. Первый Падальщик приземлился метрах в семи от него, в это время второй прыгнул, угрожая обрушиться на Алексеева сверху. Он даже лапы выставил для удара и оскалил жуткую пасть.
"Ты можешь. Ты знаешь, что делать",— сказал ему однажды Док.
Главное, поверить в собственные силы.
Женя отмахнулся от падавшего на него Падальщика, и уродца словно ветром сдуло — отбросило даже не туда, откуда он прыгнул, а гораздо дальше назад. Второй монстр, как раз собирался прыгнуть, но резко передумал и вместо прыжка метнулся в сторону, начав обходить Алексеева слева. Первый упал на землю, перекатился кубарем и, оказавшись на лапах, как ни в чем не бывало, стал обходить Женю справа.
Они кружили, не спеша приближаться, дожидаясь подходящего момента. Женька внимательно наблюдал за ними, вертелся на месте и старался не упускать из виду обоих. А те двигались по кругу на встречных направлениях, перепрыгивали друг через друга, как будто играли в чехарду и тоже не сводили с Алексеева своих налитых кровью глаз. Все это действо завораживало, и в какой-то момент Женька утратил концентрацию, а Падальщики почувствовали это и набросились на него с разных сторон.
То, что случилось потом, произошло настолько стремительно, что Женька вначале даже не понял, а что, собственно, произошло, и как такое могло случиться. Он заметил лишь смазанное движение на периферии зрения, а через секунду один из Падальщиков отлетел в сторону как шайба, по которой ударили клюшкой что было сил, а второй через короткое мгновение был схвачен, не долетев до Жени считанные сантиметры, и разорван в клочки, как будто взорвался изнутри.
Первый Падальщик отлетел недалеко, но упал не столь удачно, как в первый раз. Да и подняться смог не сразу. А когда у него это получилось, он горел одним лишь желанием — отомстить обидчику, каковым почему-то посчитал Алексеева, хотя тот и сам не очень-то понимал, что происходит. Двигаясь боком, Падальщик взял разбег, прыгнул на Женьку, выпустив когти, и в полуметре от цели как будто налетел горлом на рогатину: голова осталась на месте, а тело продолжило движение по инерции, смешно дернулось вперед-назад, едва не достав до Жени задними конечностями, а потом безвольно повисло, не касаясь земли и суча лапками. Спустя секунду голова резко дернулась в сторону, раздался хруст, и тело обмякло. Еще через секунду оно отлетело в кусты, а швырнувший его Упырь вышел из инвиза и осуждающе взглянул на Алексеева своими глазками-буравчиками.
