Осторожно, женское фэнтези - 1

— А твой друг — молодец, — заметил Мэйтин.

Молодец. Ухватился за ниточку и распутал весь клубок. Жаль, ниточка не наша. Инспектор Крейг, знавший о схеме, а возможно, и о татуировках, сказал, что к исчезновениям это отношения не имеет.

— Что у вас по другим пропавшим? — спросила я бывшего куратора, расстроенного тем, что не заметил вовремя проблем в группе. — Мы поделились информацией.

— Ага, — хмыкнул Рысь. Посмотрел на притихшую в сторонке Шанну: — Есть и от кошаков польза, да?

— Мы собрали кое-что, — сказала она неуверенно. — Знаете, что Лост расстался с подружкой?

— Знаем, — кивнул оборотень.

— И проблемах Виктора Нильсена со здоровьем? — спросил Саймон, подергав себя за ус.

— В общих чертах, — ответил, чуть замешкавшись, Рысь.

— Если хотите, расскажем в деталях, — предложил Вульф, обменявшись взглядами с подопечными.

— Давайте, — снисходительно усмехнулся оборотень. — После того, что мы сообщили, было бы неплохо получить что-нибудь взамен,

— Хорош! — зааплодировал Мэйтин. — Нужно присмотреться к парню, задатки у него неплохие.

А как целуется... эх...

— Рассказывайте, — потребовала я у Саймона, раздосадованная невольно всплывшими воспоминаниями и последовавшей за ними ехидной улыбкой божества.

— Целители запретили Виктору практиковать некромантию из-за проблем с сердцем, — коротко выдал боевик. — Весной он должен был получить диплом, но с такой отметкой работу по специальности найти почти невозможно. Кому нужны некроманты-теоретики? Виктор прошел курс лечения, но доктор Грин все равно не подписал разрешение.

То есть практически поставил крест на карьере Нильсена. Интересно, у того действительно были серьезные проблемы, или дело все-таки в Грине?

— Разузнай, — сказал Мэйтин. — Справишься без меня?

Будто он только то и делает, что помогает!

— А я и не обязан. Я вообще за другим пришел. Мы утром не договорили, у тебя ведь был еще один вопрос.

Был. И есть. Я хочу знать, что рискую не напрасно, и, когда все это закончится, вернусь к своему коту и остывающей пицце.

— Вернешься, — пообещал Мэйтин. — Даже если погибнешь здесь, очнешься там живая и невредимая.

Получается, можно обойти терминал?

— Можно. Но смерть моего мира будет на твоей совести, — сурово предупредил бог. — Да и умирать неприятно. Поверь.

Умирать не хотелось. Даже в чужом мире и в чужом теле.

Значит, побарахтаемся.

ГЛАВА 13

Разговор с Грином состоялся раньше, чем я рассчитывала. Вернее, я совсем не рассчитывала на разговор, хотела присмотреться к доктору со стороны, расспросить леди Пенелопу, но... Так вышло.

Утром я шла в лечебницу и заметила у боковой калитки автомобиль, на крыше которого были закреплены чемоданы, а рядом с машиной стояла в окружении больничных сестер Анабель. Меня она не увидела, но я и не хотела попадаться ей на глаза. Отчасти потому, что глаза эти были полны слез. Девушка улыбалась через силу, уверяла обступивших ее женщин, что "там" ей будет лучше, и тут же говорила, что осталась бы, если бы могла. И со значением добавила: "Вы же понимаете?".

Я понимала, но и дальше держала бы свое мнение при себе, если бы дверь кабинета Грина, когда я шла мимо, не оказалась распахнута настежь.

— Вы уволили Анабель? Как вы могли! — возмущенно высказала я доктору, как ни в чем не бывало попивавшему чаек на рабочем месте.

— Э? — он с недоумением уставился на меня поверх чашки.

— Вы же сами говорили, что ей нужна работа!

Грин отставил чашку и пригляделся ко мне.

— А, вы эта... Аштон. Снова направление на анализы? — Он поднялся, и я невольно отпрянула к двери, но та захлопнулась за моей спиной. — Что вы тут делаете, я вас спрашиваю?

— Хочу знать, почему вы уволили Анабель, — произнесла я четко, поняв, что отступать некуда.

— Может, все-таки сдадите кровь? — ласково предложил доктор. — Или полное обследование проведем? Кажется, вы не совсем здоровы. С чего вы взяли, что я ее уволил?

— Автомобиль стоит у ограды, чемоданы на крыше, Анабель прощается с подругами. Скажете, мне померещилось?

Грин подошел к окну.

— Нет, не померещилось. Автомобиль у ограды, чемоданы на крыше, Анабель прощается с подругами. Все, как вы сказали.

— Издеваетесь?!

— Я? Помилуйте, мисс, это вы ворвались ко мне с нелепыми обвинениями. Да, Анабель уезжает, но я ее не увольнял. Она сама уволилась.

— Сама? И поэтому теперь плачет?

— Люди нередко плачут при прощании. Вы бы плакали, если бы пришлось расставаться с друзьями? Если они у вас есть, конечно.

Этот человек меня бесил. Ему удавалось оскорблять меня каждой, казалось бы, нейтральной фразой, каждым взглядом и даже молчанием. Хотелось отплатить ему той же монетой, но, похоже, эту валюту я оставила в другом пальто, в другом мире.

— Дышите ровнее, — посоветовал Грин. — Этак вас удар хватит. Хотите знать, куда и почему уезжает Анабель? Хорошо. Ее муж получил назначение в другой город. Хорошее место, жалование выше, чем в академии, квартиру выделяют больше, чем была у них тут. Естественно, он согласился.

— Муж? — растерялась я. — У Анабель есть муж? Но я же спрашивала вас об отце ребенка, и вы сказали...

— Что это не ваше дело, — усмехнулся он. — Разве я был не прав? Кто вы Анабель? Подруга? Нет, иначе не задавали бы таких вопросов. Значит, не ваше.

Боже, как я устала чувствовать себя идиоткой!

— Я удовлетворил ваше любопытство? Не смею задерживать, — Грин указал на дверь. — Хотя... С вами все в порядке?

Он шагнул ко мне и протянул руку, словно хотел дотронуться, хоть между нами оставалось еще достаточное расстояние. От внезапного, непонятно чем вызванного страха, я застыла на месте, и не смогла бы пошевелиться, даже если бы Грин подошел вплотную и сжал пальцы у меня на шее.

Спасти меня могло только чудо. И оно не заставило себя ждать.

— Эдвард! — леди Райс без стука вошла в кабинет и остановилась, увидев меня. — Элизабет? Что вы тут делаете?

— Я зашла... спросить о книге. "Город драконов". В библиотеке сказали, что ее читают, я посмотрела формуляр и...

Боже, зачем я вспомнила о книге? Это же улика!

— Что за чушь? — скривился Грин. — Я вернул ее еще осенью. Пусть ищут лучше. Что у вас, леди Пенелопа?

Он переключился на наставницу, и, пользуясь этим, я хотела выскочить в коридор, но леди Райс придержала меня за локоть.

— Я к вам как раз по поводу Элизабет,— сказала она. — Хочу попросить для нее разрешения присутствовать при вскрытии, которое будет проводить доктор Кленси. Вы же помните, вчера привезли того юношу...

— Помню. Но не понимаю, зачем Элизабет присутствовать при вскрытии.

— Она пропустила анатомический практикум, а это — неплохая альтернатива.

Заведующий откашлялся.

— С каких пор на факультете боевой магии углубленно изучают анатомию? — спросил он. — Я чего-то не знаю?

— Того, что мисс Аштон больше не учится на том факультете, — улыбнулась наставница. — Теперь она — моя студентка. Вернее, скоро станет ею. Пока же у нее подготовительный курс.

— Это, — палец доктора указал на меня, — ваша студентка? Вы не шутите?

— Ничуть. Элизабет готовится к экзаменам для перевода, и, думаю, прекрасно их сдаст. Девушка она умная, целеустремленная и не боится сложностей.

— Хм... Никогда не сомневался в точности ваших оценок, леди Пенелопа, но... Хорошо, если вы считаете, что мисс Аштон нужен подобный опыт, пусть идет.

— Куда? — осмелилась спросить я.

— В морг, — мрачно изрек, глядя мне в глаза, Грин.

"Ура! В морг!" — возликовала я в душе. Компания покойников казалась привлекательнее проводившего меня задумчивым взглядом целителя.

Наставница провела со мной короткий инструктаж, снабдила блокнотом для конспекта и салфеткой, пропитанной чем-то с резким цитрусовым запахом, и отвела в расположенный в подвале морг. В прозекторской уже лежал подготовленный к вскрытию труп молодого человека лет двадцати. От мысли, что это кто-то из студентов, стало не по себе, но потом я вспомнила слова леди Райс о том, что его откуда-то привезли, и успокоилась. Хотя странно, что в лечебницу привезли уже умершего человека.

Странность эту разъяснил доктор Кленси, приятный мужчина лет пятидесяти, совмещавший обязанности хирурга и патологоанатома. Оказалось, юношу везли издалека, еще живым. Умер он в дороге, и причину смерти сейчас нужно было установить. Доктор предполагал перитонит, на это указывали симптомы, описываемые сопровождавшими больного в лечебницу, и некоторые внешние признаки, но предположение нуждалось в подтверждении.

Помимо меня в прозекторской присутствовало двое старшекурсников. Их, обрядив в халаты и плотные фартуки, допустили непосредственно к столу и позволили ковыряться во внутренностях, потому на меня, скромно стоящую в сторонке, они смотрели как на пустое место. Зато доктор, вероятно, выполняя просьбу леди Райс, обо мне не забывал. Объяснял, рассказывал, показывал.

Корректный и доброжелательный, он производил впечатление хорошего специалиста и хорошего человека. Наверное, потому и вскрытие, в итоге подтвердившее его выводы относительно причин смерти, я пережила без проблем. Правда, было несколько особо неприятных моментов. Тогда я жмурилась, прижимала к носу салфетку и несколько секунд слушала размеренный голос доктора, призывавший меня обратить внимание на структуру и цвет тканей или расположение сосудов, после чего открывала глаза, смотрела, запоминала и записывала.

— Вы молодец, — похвалил меня доктор Кленси, когда все закончилось. — Еще несколько раз понаблюдаете и можете сами браться за скальпель.

Так далеко я в своих мечтах не заходила, но за комплимент поблагодарила и от чашечки чая в приватной обстановке не отказалась. Мне понравился этот уравновешенный джентльмен с интеллигентной бородкой и улыбчивыми голубыми глазами. Понравились добрые шутки, ничуть не похожие на тот циничный стеб, что обычно приписывают патологоанатомам, а в его приглашении не было ничего двусмысленного: время приближалось к обеду, позади выполненная работа, впереди еще полдня, и может случиться, что на чай уже не останется времени.

Кабинет доктора Кленси располагался в левом крыле лечебницы, тогда как кабинет леди Пенелопы — в правом, и я решила, что не стоит бегать туда-сюда, чтобы предупредить наставницу о короткой отлучке.

— Входите, мисс Аштон, входите, — пригласил меня внутрь радушный хозяин. — Сейчас вскипятим воды. Чашки здесь... Овсяное печенье?

— С удовольствием.

— Скажите, Элизабет, вам нравятся кошки? — спросил доктор.

— Конечно! У меня...

...замечательный котяра дома, но рассказывать об этом не нужно.

— Хотите поглядеть на котят, пока закипает чайник? — предложил мужчина, не обратив внимания на оборвавшуюся на полуслове фразу.

— У вас котята? — удивилась я. — Здесь?

— В соседней комнате. Доктор Грин не позволяет держать их на виду. Назвал мерзостью.

— Он и к людям не слишком добр, — пробормотала я.

— Пойдемте, — поманил меня хозяин.

К кабинету, как и у леди Райс, примыкала маленькая комната для отдыха, но если у наставницы это было скромно обставленное помещение — шкаф, кушетка, небольшой столик, — то интерьер личного уголка Кленси напоминал убранство кукольного домика. Занавески с оборочками, лаковые миниатюры на стенах, в креслах — украшенные цветной вышивкой подушки.

— Вот они, мои хорошие, — с умильной улыбкой доктор указал на накрытый клетчатой скатеркой стол у стены.

Там, на маленьких стульчиках сидели два игрушечных котенка, судя по галстуку на одном и кокетливо сдвинутому на ухо бантику у другого — мальчик и девочка. На круглом столике между ними стоял миниатюрный чайный сервиз. Лапка мальчика тянулась к чашке, а девочка придвигала к себе блюдце с бумажным пирожным.

— Так вот какие у вас котята! — рассмеялась я.

Потянулась, чтобы погладить зверюшек, и замерла, поняв, что никакие это не игрушки. Это... мерзость!

— Вам нравится? — напрашивался на похвалу Кленси.

— Очень, — я заставила себя улыбнуться. И руку не отдернула — коснулась бантика на голове девочки.

— Тонкая работа. Они же такие маленькие. Представляете, как сложно снять шкурку без повреждений?

Представила. И прокляла свое слишком живое воображение.

Наверное, странно после того, как при мне только что "выпотрошили" человека, сокрушаться о судьбе зверят, попавших в руки таксидермиста. Но тот человек был уже мертв, и вскрытие — необходимая процедура, а котята... Чучело убитого на охоте медведя или волка не впечатлило бы меня так. Но это же котята! Не трофей, которым можно похвастать, не диковинка, — просто котята!

Сама не знаю, как смогла после пить чай и слушать о тонкостях создания подобной "прелести", об обработке шкуры ядами, изготовлении каркаса и сложностях выбора набивочного материала. С чашкой в руке — увеличенной копией той, что стояла перед котенком-мальчиком, чувствовала себя набитым соломой чучелом и отчаянно завидовала Грину, который на правах главного здесь мог, не стесняясь, высказать все, что думает о таком интересном хобби.

Я встретила его, когда, вырвавшись наконец от Кленси, шла к кабинету наставницы.

— Неважно выглядите, — заметил он с издевкой. — Не понравился наш морг?

— Морг? — переспросила я отстраненно. — Нет, в морге все прошло хорошо. Мне не понравились котята.

— О, котята, — с пониманием протянул Грин, даже неприязни в обращенном ко мне взгляде поубавилось. — А что за ерунду вы несли о книге?

— Я пишу о драконах, и она мне нужна, но если вы ее вернули, спрошу еще раз в библиотеке, — постаралась я замять тему.

— Пишете о драконах? — переспросил целитель, приблизившись, и холод пробежал у меня по спине. — В рамках учебной программы или по личному почину?

— В рамках. Простите, мне нужно к леди Райс.

Да, я постыдно сбежала и до вечера боялась выйти в коридор. Не знаю, почему.

После того, как лихо началась моя жизнь в новом мире, когда ежедневно случалось что-то, ставившее все с ног на голову, неожиданное затишье и радовало, и пугало. И удручало отсутствием каких-либо результатов.

Учеба понемногу продвигалась, с остальным же было совсем плохо.

Расследование зашло в тупик. Мы собирались по вечерам в библиотеке или встречались в парке, но обсуждать было нечего. Отношения с Оливером развивались не лучше. Точнее, не развивались. Я приходила к нему, мы шли в гимнастический зал или говорили в его кабинете, но и магия, и милорд Райхон оставались для меня недоступны.

Если с потерей дара я еще могла смириться, то равнодушие Оливера убивало.

Да, я все-таки увлеклась им. А он... Он был вежлив, даже приветлив, улыбался чаще, и от его улыбки меня бросало то в жар, то в холод, но я отдавала себе отчет в том, что это — лишь новая тактика, чтобы стабилизировать мое эмоциональное состояние, как он сам обозначил цель наших занятий.

Так прошла неделя.

Учеба утомляла. Расследование удручало. Безответная влюбленность рвала душу.

Три условия счастливой развязки, обозначенные Мэйтином, — и все три казались невыполнимыми. Но хуже всего то, что меня начинал затягивать этот мир. Оливер, друзья, учеба. Я боялась, что привыкну и не захочу уходить.