| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Конец цитаты.
Какой матерый человечище, не правда ли? Не знаю, как там при коммунизме, а в нашем буржуазном мире чистогана и желтого дьявола, это явление обычно называется «серийный убийца». Или военный преступник. Или еще как-нибудь в этом роде.
«…Сумев доказать, что он был убежден в том, что люди странствуют живыми в другом измерении и что он действовал только с согласия своих жертв…»
Как в том анекдоте?
— А почему у него раскаленная кочерга в заднице?
— Последняя воля покойного!
«…Бет Лон был приговорен к изгнанию, провел десять лет на Меркурии и затем уединился на острове Забвения».
Да здравствует советский суд — самый гуманный и справедливый суд в мире!!!
Тема Меркурия в романе практически не раскрыта, но, судя по тому, что туда активно стремится коммунистическая молодежь, жить можно. Что же касается острова Забвения, то под этим таинственным именем в ефремовской утопии известен остров Цейлон, он же Шри-Ланка. Как писал по такому поводу другой классик,
Сознаю свою вину.
Меру. Степень. Глубину.
И прошу меня направить
На текущую войну.
Нет войны — я все приму —
Ссылку. Каторгу. Тюрьму.
Но желательно — в июле,
И желательно — в Крыму.
а поскольку в будущем не только Крым, но и Цейлоннаш, именно там разместили поселенческую колонию для тех, кто не вписался в коммунизм. Сей факт не может не радовать — все-таки при ефремовском коммунизме нравы заметно смягчились, и Сибирь уже не котируется. Например, для неразумных женских самок, которые отказываются сдавать своих детей в государственные интернаты, устроили колонию не в АЛЖИРе, а в Индонезии.
Вот такие дела. Добрый доктор уничтожил двенадцать человек — а его на тропический курорт.
Здесь самое время вспомнить, что роман был написан вскоре после завершения Второй Мировой, и таких ученых, уничтожавших людей во имя науки, среди современников Ефремова было предостаточно. Некоторые потом скрывались в Бразилии, а некоторых вроде бы даже повесили. Ну что тут скажешь — не повезло. Опередили время. Вот в коммунистическом мире Ефремова к ним бы отнеслись с пониманием — ученые все-таки, социально близкие, шли на жертвы во имя науки!..
Но вернемся на Остров Забвения. Как уже было сказано выше, это такая колония для тех, кто не вписался в коммунизм. Или временно не вписался. Хотя, почему не вписался? Очень даже вписался, ибо Остров Забвения является интегральной и неотъемлемой частью ефремовской утопии. Поэтому давайте присмотримся к нему повнимательнее — как там живется несчастным колонистам, оторванным от общества?..
«…Неизвестная остановилась. Пестрый платок накрест туго обтягивал ее стан, подол красной юбки потемнел от росы. Тонкие браслеты на голых руках зазвенели громче, когда она откинула с лица спутанные ветром темные волосы. Печальные глаза сосредоточенно смотрели из-под коротких завитков волос, небрежно рассыпавшихся по лбу и щекам. Девушка тяжело дышала, вероятно, от длительной ходьбы. Редкие росинки пота проступили на ее смуглом красивом лице. Девушка сделала к нему несколько неуверенных шагов.
— Кто вы и куда так спешите? — спросил Мвен Мас. — Может быть, вы нуждаетесь в помощи?
Девушка пристально осмотрела его и заговорила прерывисто и торопливо:
— Я Онар из пятого поселка. Помощи мне не нужно.
— Я вижу другое. Вы устали, и что-то мучит вас. Что может грозить вам? Почему вы отказываетесь от моей помощи?
Неведомая девушка подняла глаза, засиявшие глубоко и чисто, как у женщины Большого Мира.
— Я знаю, кто вы. Большой человек, оттуда. — Она показала в сторону Африки. — Вы добрый и доверчивый.
— Будьте и вы такой же. Вас преследует кто-нибудь?
— Да! — с отчаянием вырвалось у девушки. — Он гонится за мной…
— Кто он, почему смеет вызывать страх, гнаться за вами?
Девушка вспыхнула и потупилась.
— Один человек. Он хочет, чтобы я стала его…
— Но ведь выбираете вы, отвечая или не отвечая ему? Как можно принудить к любви? Он придет сюда, и я скажу…
— Не надо! Он тоже явился из Большого Мира, только давно, и он тоже могучий… Только не такой, как вы… Он страшный!
Мвен Мас беззаботно рассмеялся.
— Куда вы идете?
— В пятый поселок. Я ходила в городок и встретила…
Мвен Мас кивнул и взял руку девушки. Та послушно оставила свои пальцы в его руке, и оба направились по боковой тропинке, ведшей в поселок.
По дороге девушка, временами тревожно оглядываясь, рассказала, что этот человек преследует ее повсюду.
Опасение открыто говорить безмерно возмущало Мвена Маса. Он не мог примириться с мыслью об угнетении, как бы случайно оно ни было теперь, на устроенной Земле!
— Почему ничего не предпринимают ваши люди, — сказал Мвен Мас, — и не знает об этом Контроль Чести и Права? Разве в ваших школах не учат истории, и вам не известно, к чему ведут даже малые очаги насилия?
— Учат… известно… — ответила Онар, глядя перед собой.
Цветущая равнина кончилась, и тропинка, описывая крутой поворот, скрывалась за кустарником. Из-за поворота появился высокой мрачный человек, загородивший дорогу. Он был обнажен до пояса, а атлетические мускулы играли под седыми волосами, покрывавшими его торс. Девушка судорожно вырвала свою руку, шепча:
— Я боюсь за вас. Уходите, человек Большого Мира!..
— Стойте! — прогремел повелительный голос.
Так грубо никто не разговаривал в эпоху Кольца. Мвен Мас инстинктивно заслонил собой девушку.
Высокий человек подошел и попытался оттолкнуть его, но Мвен Мас стоял как скала.
Тогда с быстротой молнии незнакомец нанес ему удар кулаком в лицо. Мвен Мас пошатнулся. Ни разу в жизни он не встречался с рассчитанно безжалостными ударами, наносимыми с целью причинить жестокую боль, оглушить, оскорбить человека.
Оглушенный, Мвен Мас смутно услышал горестный вскрик Онар. Он бросился на противника, но полетел наземь от двух оглушительных ударов. Онар бросилась на колени, прикрывая его своим телом, но враг с торжествующим воплем схватил ее. Он заломил девушке локти назад, и она страдальчески выгнулась и зарыдала, вся пунцовая от гнева.
Но Мвен Мас уже овладел собой. В юности в его подвигах Геркулеса были более серьезные схватки с не связанными человеческим законом врагами. Он припомнил все, чему его учили для битвы врукопашную с опасными животными.
Мвен Мас неторопливо поднялся, бросил взгляд в искаженное яростью лицо врага, намечая точку сокрушительного удара, и вдруг выпрямился, отшатнувшись. Он узнал это характерное лицо, так долго преследовавшее его в мучительных думах о праве на опыт в Тибете.
— Бет Лон!
Тот выпустил девушку и замер, пристально вглядываясь в незнакомого ему темнокожего человека, сейчас утратившего все свойственное ему добродушие.
— Бет Лон, я много думал о встрече с вами, считая вас собратом по несчастью, — вскричал Мвен Мас, — но никогда не представлял, что это будет так!
— Как так? — нагло спросил Бет Лон, пряча горевшую в его глазах злобу.
Африканец сделал отстраняющий жест.
— Зачем пустые слова? В том мире вы не произносили их и действовали пусть преступно, но во имя большой идеи. А здесь во имя чего?
— Самого себя, и только самого себя! — презрительно бросил сквозь сжатые зубы Бет Лон. — Довольно я считался с другими, с общим благом! Все это не нужно человеку, как я понял. Это знали и некоторые мудрецы древности.
— Вы никогда не думали о других, Бет Лон, — прервал его африканец. — Уступая себе во всем, кем вы стали теперь — насильник, почти животное!
Математик сделал движение, собираясь броситься на Мвена Маса, но сдержал себя.
— Довольно, вы говорите слишком много!
— Я вижу, что вы утратили слишком много, и хочу…
— А я не хочу! Прочь с дороги!..
Мвен Мас не шелохнулся. Наклонив голову, он уверенно и грозно стоял перед Бетом Лоном, чувствуя прикосновение вздрагивающего плеча девушки. И эта дрожь наполняла его ожесточением гораздо сильнее, чем полученные удары.
Математик, не шевелясь, смотрел в источавшие гневное пламя глаза африканца.
— Идите, — шумно выдохнул он, отступая с тропинки.
Мвен Мас снова взял за руку Онар и повел ее между кустов, чувствуя ненавидящий взгляд Бета Лона…»
Вот оно что. Наш старый товарищ Бет Лон, оказывается, не только серийный убийца, но еще и сексуальный маньяк! Ничего странного, эти множества нередко пересекаются. Что странно, так это то, что коммунистические власти позволяют ему без ограничений гулять на свободе и творить все, что душа пожелает. Ведь если бы Мвен Мас, который в этом эпизоде играет роль deus ex machina и рояля в кустах одновременно, случайно не проходил мимо, что бы великий математик сделал с беззащитной девушкой? Боюсь, ничего хорошего. А где были власти, милиция, народный контроль? На орбите Меркурия, скорей всего.
И это называется коммунизм? Мир, где хочется жить и работать? Хм. Гм. Конечно, если ты мужская шовинистическая свинья, то этот мир для тебя. А если ты настоящий коммунист?!
Разумеется, внимательные читатели могут заметить, что несколько страниц спустя Бет Лон перековался, исправился и стал хорошим. Всего лишь по итогам одного разговора с другим преступником — Мвен Масом. Но куда более внимательные читатели могут заметить, что перековался он как-то неубедительно и неискренне. По сценарию. Колебнулся согласно партийной линии. А то ведь даже в 1957 году у автора могли спросить — что же это за такой коммунизм, товарищ Евремов, в котором неперевоспитанные рецидивисты вот так на свободе ходят?
Но допустим, что Бет Лон — он один такой, уникальный экземпляр. Ведь даже в нашей насквозь прогнившей капиталистической вселенной, серийный убийца или сексуальный маньяк — редкий зверь, экзотика. Положа руку на сердце, коллеги, много вы в своей жизни встречали серийных убийц? То-то же. Самый ужас у Ефремова я вам сейчас покажу. Сядьте поудобнее, уберите подальше острые предметы, постарайтесь расслабиться.
«…Звенящий сигнал и зеленая вспышка вдруг позвали африканца к ТВФ. Вызов, переданный в часы занятий, означал нечто серьезное. Автоматический секретарь выключился, и Мвен Мас сбежал вниз, в камеру дальних переговоров.
Веда Конг с западинками на исцарапанных щеках и глубокими тенями под глазами приветствовала его с экрана. Обрадованный Мвен Мас протянул к ней свои большие руки, вызвав слабую улыбку на озабоченном лице Веды.
— Помогите мне, Мвен. Я знаю, что вы работаете, но Дар Ветра нет на Земле, Эрг Hoop далеко, а, кроме них, у меня только вы, к кому мне просто прийти с любой просьбой. У меня несчастье…
— Что? Дар Ветер?..
— О нет! Завал на месте раскопок пещеры. — И Веда коротко рассказала о случившемся в пещере Ден-Оф-Куль.
— Вы сейчас единственный из моих друзей, кто обладает правом свободного доступа к Вещему Мозгу.
— К которому из четырех?
— Низшей Определенности.
— Я понял. Надо рассчитать возможности добраться до стальной двери с наименьшей затратой труда и материалов? Данные собраны?
— Они передо мной.
Мвен Мас записал несколько рядов цифр.
— Теперь дело за тем, когда машина примет мои данные. Подождите, сейчас я свяжусь с дежурным инженером ВМ. Мозг Низшей Определенности находится в Австралийском секторе южной зоны.
— А где Мозг Высшей Определенности?
— В Индийском секторе северной жилой зоны, там, где я… Переключаюсь, ждите.
Перед потухшим экраном Веда пыталась представить себе Вещий Мозг. В воображении возникал гигантский человеческий мозг с его бороздами и извилинами, пульсирующий и живой, хотя молодая женщина знала, что так назывались гигантские электронные исследовательские машины самого высшего класса, способные разрешить почти любую задачу, посильную для разработанных областей математики. На планете были всего четыре такие машины, специализированные по-разному.
Веда ждала недолго. Экран засветился, и Мвен Мас попросил вызвать его снова через шесть дней.
— Мвен, ваша помощь неоценима!»
Конец цитаты.
Итак, что мы видим? Всемирный коммунизм победил, а на всю планету — ровно четыре суперкомпьютера. ЧЕТЫРЕ, КАРЛ! (3)
На первый взгляд — простительно, подумал я. Роман писался в 50-х годах, и Ефремов — всего лишь еще один писатель-фантаст, который не сумел предсказать Интернет и Микрософт и Билла Гейтса. А потом меня осенило! Во всемирном СССР так все и будет! Ведь треклятых пиндосов разбомбили —
«…Дар Ветер находится сейчас в Аризонской радиоактивной пустыне…»
— у кого теперь технологии копировать? Но шутки в сторону. Ужас не здесь, это все была присказка, сейчас будет сказка.
Четыре суперкомпьютера на всю многомиллиардную комическую цивилизацию, которая запускает звездолеты и бороздит просторы Галактики. На все эти миллионы ученых и доцентов, мир которых так красочно описан в книге. А как у нас называется явление, когда чего-то не хватает? Правильно, дефицит. «В очередь, сукины дети, в очередь!» Читаем еще раз:
«…Помогите мне, Мвен. Я знаю, что вы работаете, но Дар Ветра нет на Земле, Эрг Hoop далеко, а, кроме них, у меня только вы, к кому мне просто прийти с любой просьбой. У меня несчастье…
— Что? Дар Ветер?..
— О нет! Завал на месте раскопок пещеры. — И Веда коротко рассказала о случившемся в пещере Ден-Оф-Куль.
— Вы сейчас единственный из моих друзей, кто обладает правом свободного доступа к Вещему Мозгу.
— К которому из четырех?
— Низшей Определенности.
— Я понял. Надо рассчитать возможности добраться до стальной двери с наименьшей затратой труда и материалов? Данные собраны?
— Они передо мной.
Мвен Мас записал несколько рядов цифр.
— Теперь дело за тем, когда машина примет мои данные. Подождите, сейчас я свяжусь с дежурным инженером…»
И еще раз:
«…Вы сейчас единственный из моих друзей, кто обладает правом свободного доступа к Вещему Мозгу…»
Вам это ничего не напоминает, коллеги?
«Помоги мне, Оби-Ван Кеноби…»
Нет, не то. Я обращаюсь в первую очередь к собеседникам, которые застали поздний СССР. Ну как же!
«Мвен Масович, я к вам от Дар Ветровича».
Ах, случилось несчастье — нет, даже никто не погиб, просто древний бункер засыпало. С этим надо что-то делать, в том числе проконсультироваться с суперкомпбютером. Но для этого надо в очереди стоять. Но молодой археолог и начинающая галактическая телезвезда Веда Конг выше этого — и она выбирает опцию «звонок другу».
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
