Обрести крылья. Ч4.

На следующий день Эрвейн, измучившийся от ожидания — ведь мы вернулись почти на десять дней позже, чем рассчитывали — забрал Сигни и улетел. По его словам, он бы и рад был со всеми нами пообщаться, но и так получит головомойку от тара Ариэша за долгое отсутствие. Распрощавшись с ним, мы направились назад в Академию и по дороге столкнулись с Раяном. В результате вечер мы провели в их с Тиной доме. Было приятно наблюдать за ними, такими безмятежно счастливыми... Тина шепнула мне, что супружеская жизнь — просто восхитительная штука, особенно когда любимый муж никуда не уезжает. Сама она работала в городской больнице, а свободное время посвящала обустройству дома. Впрочем, Раян побеспокоился о жене, наняв кухарку и прислугу, хотя и признался, что предпочитает еду, приготовленную самой Тиной...

Мы рассказали Раяну о том, что произошло в Адарии. Он слушал нас с неослабевающим интересом, расспрашивая о мельчайших деталях. Когда мы закончили рассказ, Рейн спросил:

— Раян, как ты думаешь, проходами действительно управляют настолько, что меняют и направление, и время атаки?

Раян призадумался, а затем покачал головой:

— Управляют, да... Но места проходов изменились лишь раз, и не думаю, что возможно их произвольно двигать. А вот время атаки... Более-менее точно знать его, будучи в месте, где находится центр заклинания, не проблема. Да и оказывать некоторое влияние тоже, как я думаю... Чтобы сказать более точно, мне не достает информации.

Мы переглянулись, Дойл усмехнулся:

— Значит, нападение на принцессу действительно было неслучайным. Интересно, король Фарман сделает хоть что-нибудь с эр Годреном?

— Думаю, если Тирриан этим займется — сделает точно, — ответил Лан и прищурился, — кстати, Раян... Насколько я понимаю, ты в этом году можешь вернуться в Академию к преподаванию. Так как, нам тебя ждать?

Раян явно смутился и отвел глаза. Потом взглянул на нас и сказал:

— Простите, друзья, но... Мы долго говорили об этом с ректором, и он убедил меня, что я важнее на том месте, где нахожусь сейчас. Дианера из Академии убирают, и преподавать будет один из моих однокурсников, Браяр, тоже боевой маг. Он сильный маг и хороший человек, так что сможет вам дать ничуть не меньше, чем мог бы я...

Я вдохнула:

— Обидно, но я все понимаю... Но ты хоть будешь бывать в Тар-Каэре чаще, чем раньше? И навещать нас?

— Это я обещаю! И бывать чаще, — он ласково улыбнулся Тине, и повернулся ко мне, — и навещать вас. А какие у вас планы на конец лета? Кэл, вы поедете к твоим родителям?

— Нет, — покачал головой тот, — мы решили остаться в Академии: слишком мало осталось до конца каникул. Меньше трех седмиц, пока доедем, придет время отправляться назад!

— Ага, — Рейн довольно потер руки, — уж теперь-то вы не отвертитесь и все-таки съездите в наше родовое имение! Только сначала надо костюмы на свадьбу короля заказать. Думаю, нас всех пригласят и на прием и на бал. И если на прием идти в форме не только можно, но и правильнее, то на балу нужно быть во всеоружии.

— Ладно, завтра схожу к Фралии, закажу, — пожала плечами я.

— Я к тебе присоединюсь, если ты не против, — кивнул Лан, — Салия взяла с меня слово, что я приду в гости сразу же, как мы вернемся.

В результате через день мы впятером отправились в имение. Через пару дней к нам присоединилась Мэли, удивительно повзрослевшая и похорошевшая за это лето. Родители Рейна были настолько заняты подготовкой к королевской свадьбе и связанными с этим мероприятиями, что так и не появились в имении. А мы провели там совершенно чудесные две седмицы, отрешившись от всего, наслаждаясь чудесными днями уходящего лета и забыв про политику, врагов и проблемы.

dd> Глава 12.

Вернувшись в Тар-Каэр за три дня до начала гроздня, мы будто попали в сказку. Город был в буквальном смысле увит цветами: на каждом доме висели нарядные венки, вдоль улиц расставлены каменные вазы с цветами в них. И без того всегда на удивление чистые улицы вымыты чуть ли не до скрипа, фонтаны подсвечены магическими светильниками, множество флагов повсюду... Город готовился к радостному событию — королевской свадьбе, и казалось, что это праздник для всего народа. Впрочем, пока мы неторопливо ехали к Академии, успели вдоволь наслушаться пересудов жителей: о том, как красива будущая королева, о ее милосердии и влюбленности в нее короля... Солидные торговцы радовались тому, что брак Тирриана и Леары позволит им торговать на территории Адарии, уплачивая те же пошлины, что и тамошние жители. Кумушки обсуждали внешность невесты, ее свадебное платье — у каждой нашлась какая-то знакомая знакомой, которая "ну вот собственными глазоньками платье видела!". А еще многие радовались самой возможности праздника: во время свадебных торжеств, продолжающихся шесть дней, жителей славного Тар-Каэра кормили и поили в трактирах и на городских площадях за счёт короны. Короной же оплачивались и выступления множества менестрелей и скоморохов, что стекались в столицу со всех концов королевства, да и из других стран тоже. На площадях возводились помосты для выступлений, и уже сейчас на них начались представления.

О порядке проведения свадебных торжеств нас просветил Рейн. В первый день новобрачные в полдень направятся в рощу Теарисы, где обменяются клятвами в присутствии не более трех дюжин знатнейших особ королевства, а также посла Адарии, который в этой церемонии представлял отца невесты. Затем традиционный прием для этих же гостей, который закончится с заходом солнца. Следующий день счастливые (или не очень, тут уж как повезет) новобрачные проведут друг с другом, третий — с родными и друзьями. На четвертый день во дворце состоится Большой прием, на котором король наградит всех, кого посчитает нужным, за верную службу короне. Пятый день король и королева традиционно посвящали тому, что разъезжали в карете по городу, приветствовали подданных и любовались на выступления.

Ну а завершатся торжества грандиозным балом, побывать на котором мечтали все аристократы королевства. Рейн оказался прав: на нем, как и на Большом приеме, предстояло присутствовать и нашей звезде, приглашения нам вручили сразу же, как мы вернулись в Академию. По словам Рейна, благодаря свадьбе занятия в Академии в этом году начнутся на седмицу позже, ведь именно первого гроздня Тирриан и Леара станут мужем и женой.

Первые три дня свадебных торжеств мы провели, гуляя по городу и наслаждаясь ощущением праздника: танцевали на площадях, угощались всевозможными лакомствами, наслаждались игрой актеров и представлениями циркачей на площадях. Забавно, в прежнем мире я никогда не любила столь шумные празднества, но здесь и сейчас мне казалось это правильным и уместным. Свадебный кортеж мы увидели лишь мельком, зато Рейн рассказал, что его мама была просто в восторге от принцессы в свадебном платье и что она отметила весьма нежные взгляды, которыми обменивались новобрачные...

А на четвертый день мы прибыли во дворец. Большой зал приемов был великолепен: гладкий словно лед паркет, позолота и зеркала, высокие лепные потолки... Все это под ярким светом магических светильников сияло и переливалось, ослепляя гостей роскошью и изяществом. В зале было множество аристократов, в своих ярких одеяниях они напоминали экзотических птиц. В ожидании королевской четы они фланировали по залу, раскланиваясь друг с другом, сплетничая и флиртуя.

Наше появление вызвало шквал любопытных взглядов и перешептываний: не часто увидишь в королевском дворце такую компанию! Черные мундиры Боевого факультета смотрелись на фоне ярких нарядов придворных особенно строго и стильно. Учтиво поздоровавшись с родителями Рейна, мы держались в стороне от всех, не обращая внимания на смешки и попытки придворных познакомиться с нами поближе. Единственным, с кем мы перекинулись больше чем парой слов, оказался посол Адарии, тар Янран эр Датен, поблагодаривший нас за спасение Леары — он уже был осведомлен о попытках рассорить Адарию и Каэрию. Заметив скептицизм в наших взглядах, он честно признался, что давно догадывался о целях эр Годрена, да и сам происходит из издревле враждебного эр Годренам рода. На мой удивленный вопрос, как же тогда канцлер допустил его назначение на роль посла, он только невесело усмехнулся и пояснил, что послом его назначил пять лет назад лично король. Да и канцлеру выгоднее держать его в стороне от событий в Адарии...

Наконец двери зала распахнулись и церемониймейстер объявил:

— Его Величество король Тирриан! Её Величество королева Леара!

Все присутствующие склонились в поклонах и реверансах. Царственная чета заняла троны, и процесс награждения начался. Я принялась незаметно разглядывать Тирриана и Леару, подмечая мелкие детали: вот Тирриан коснулся руки жены и что-то прошептал ей на ухо, вызвав легкий румянец на ее щеках и быстрый взгляд в его сторону. В какую-то секунду мы встретились с Леарой глазами и она едва заметно улыбнулась мне. Слава Богам, похоже, у них все хорошо!

Наконец из ожидающих награждения остались только мы. Церемониймейстер сделал нам знак, по которому мы, как и все награждаемые до нас, подошли и остановились в трех шагах от трона. Дальше привычный ход событий был нарушен: придворный только открыл рот, собираясь нас объявить, как Тирриан сделал жест, заставив его поперхнуться словами, а всех присутствующих удивленно переглянуться. Король встал с трона и сам подошел к нам, сопровождаемый потрясенными взглядами придворных. Подойдя, он негромко произнес:

— Я благодарю всех вас от имени Каэрии и своего лично за услуги, оказанные вами стране и за спасение моей супруги. Я долго думал, чем можно вознаградить такую доблесть и преданность, и не нашел ничего лучшего, чем Орден Чести.

Общий изумленный вздох пронесся по залу. Орден Чести, высшая награда Каэрии, практически никогда доселе не вручался тем, кто не являлся подданными этой страны и не принадлежал к числу наиболее знатных аристократов королевства. Фактически, вручая нам знак ордена — голубую ленту с бриллиантовой звездой на ней — Тирриан ставил нас наравне с ними. И даже более того: награжденный таким орденом имел право обратиться напрямую к правителю по любому вопросу и становился подсуден только королю. Ну о мелочах вроде ненаследуемого дворянства (что странно, если вспомнить, кого им обычно награждали) и немалом денежном пенсионе и упоминать не стоило.

Тирриан лично надел моим друзьям на шеи орденские ленты, сказав каждому пару слов. Наконец он подошел ко мне. Я склонила голову и стояла так, пока король не надел ленту на мою шею, затем подняла голову и посмотрела ему в глаза. Улыбнувшись, он тихо сказал:

— Спасибо, Алиэн. За спасение Леары и не только за него. Я рад, что у нас есть такой замечательный друг, как вы.

Еще раз улыбнувшись — удивительно теплой улыбкой, в которой впервые за время нашего знакомства не было мужского интереса, лишь дружеское участие — он вернулся к трону и подал руку Леаре, помогая ей встать. В оглушающей тишине, нарушаемой лишь шорохом одежд придворных, склонявшихся перед ними, король и королева покинули зал. Стоило двери за ними затвориться, как тишина взорвалась шумом голосов. К нам бросились с поздравлениями и выражениями восхищения, поклонами и уверениями в симпатии... Вежливо отвечая на слова придворных, я чувствовала, как в душе нарастает отвращение и раздражение, и те же самые чувства шли от моих друзей. Спас нас отец Рейна, который подошел к нам с широкой радостной улыбкой:

— Поздравляю вас всех! И как вы смотрите на то, чтобы выбраться из этого, — он понизил голос, — гадюшника? Мы с Лариной приглашаем вас на праздничный ужин у нас дома.

— Отец, ты знал об этом? — Рейн бережно коснулся звезды.

— Конечно, я ведь канцлер, не забыл? — весело поднял бровь тот.

— А почему не предупредил? — удивленно спросил Рейн.

— А зачем? Чтобы Лин придумала миллион отговорок, пытаясь отказаться от ордена? — весело подмигнул мне тар Виран, — а так мы взяли вас тепленькими. Ну что, едем?

— Да! — наш дружный ответ заставил его улыбнуться.

Уже в карете Кэл спросил канцлера:

— Тар Виран, а можно вопрос? Какие обязанности этот орден возлагает на тех из нас, кто не является подданным Каэрии?

— Никаких. Разве что всегда поступать сообразно чести. А, нет, еще одна обязанность есть, весьма забавная: никогда не льстить тому, кто вам этот орден вручил.

— И многие награжденные этим орденом умерли своей смертью? — поднял бровь Кэл, — короли обычно не любят тех, кто оценивает их действия... нелицеприятно.

— Но именно королям особенно нужны те, кто откровенно скажет, когда они не правы, — покачал головой тар Виран, — а насчет этого вопроса... Немногие, но не потому, что вызывали неудовольствие королей, а потому что это люди были такие. Словом, из тех, что предпочитали смерть на поле боя, а не в постели. Ладно, разговоры о смерти — неподходящая тема, не находите?

Тари Ларина встретила нас с материнской теплотой и участием, она вся прямо-таки светилась от гордости за сына. Улучив момент, я отвела ее в сторону и спросила о Тирриане и Леаре, всё же меня волновало, как они поладили.

— Ой, она просто прелесть, — улыбнулась она мне, — и похоже, король ей всецело очарован, причем не только внешностью, но и умом. Я за них очень рада, ведь так редко трон сочетается с семейным счастьем!

— Я тоже очень рада, — кивнула я, — мне понравилась Леара...

— А Тирриан тебе всегда нравился, — усмехнулась она, — нет, не возражай. Я прекрасно понимаю, что он нравится тебе совсем не как Кэл, а скорее как Рейн. Кстати, а платье к балу у тебя уже готово?

Вернулись в Академию мы лишь к полуночи, с трудом отказавшись от настойчивых уговоров тари Ларины остаться на ночь у них. Только когда за нами захлопнулась дверь комнаты, Кэл задал мне вопрос:

— Лин, что тебе сказал Тирриан?

Я аккуратно положила на стол орден, полюбовавшись сиянием бриллиантов, и улыбнулась жениху:

— Сказал спасибо за Леару и порадовался, что у них такой замечательный друг. Похоже, у них с Леарой все хорошо, я так за них обоих рада!

— Я тоже. Надеюсь, теперь тебя наконец оставят в покое, — кивнул он, притягивая меня к себе.

Утром я проснулась от собственного крика. Подскочив на кровати, обвела безумным взглядом комнату, пытаясь вспомнить приснившийся кошмар. Сердце, казалось, билось в горле, мешая нормально дышать. Сильные мужские руки обняли меня за плечи, и Кэл ласково прошептал:

— Родная, успокойся, что бы тебе не привиделось, это был лишь сон. Тише, радость моя, тише.

Отдавшись его объятиям, я потихоньку успокаивалась, чувствуя, как стихает бешеный стук сердца. Он развернул меня к себе и спросил:

— Что тебе приснилось?

— Не помню... Что-то страшное, но я ничего не помню! Как же глупо...

— Значит, и не надо помнить, — слова перемежались невесомыми поцелуями, — это всего лишь сон, а ты ведь не пророчица...

— Нет, слава Богам, — выдохнула я прямо в его губы и углубила поцелуй, — ох, Кэл...

— Счастье мое, — прошептал он, опуская меня на подушки...