Трава зелёная

— Леонид Иванович, не получается! — захныкал Степан, в очередной раз роняя шарик.

— Отставить скулёж! — я тут же хмурю брови. — Ты будущий офицер, а не шавка подзаборная! Раз не получается, пробуй снова. Заодно думай, что ты делаешь не так. Вот гляди... — забираю у ребёнка палочки и ловко перекладываю шарики. — Видел, как я делал?

— Да.

— На, пробуй... Неправильно! Нижняя палочка вообще не должна двигаться. Она просто лежит между пальцами. Действуешь только верхней. Понял?

— Угу...

— А ты, Василий Иванович, чего замолчал? — обращаюсь к младшему Белкину. Для начала я разучил с ними пять новых слов на французском языке: голова, глаза, уши, нос и рот. После того, как пацанята, глядя на непонятные надписи на картинке, научились их более-менее правильно произносить, упражнение усложнилось. Один из них стал перекладывать шарики, а другой громко и внятно перечислять новые слова, обозначая сперва их русский аналог. Тут хочешь — не хочешь, запомнишь. К тому же названий всего — ничего.

— Так вы же разговариваете. Зачем же я буду вам мешать? — выдал ребёнок здравую мысль.

— Во-первых: ты не мешаешь, а во-вторых...

— Он мне мешает! — перебил меня Степан, снова уронив шарик. — Отвлекает сильно!

— В этом и состоит суть упражнений, — отвечаю спокойно. — Будущий офицер обязан выполнить поставленную перед ним задачу, невзирая ни на какие помехи. А тут всего лишь родной брат пытается правильно произнести новые слова. Кстати, он и тебе помогает их запомнить.

— Это как же? — Степан уставился на меня недоверчивым взглядом.

— Очень просто. Ты же слышишь, что он говорит?

— Ну, да...

— Значит, запоминаешь. Тем более Василий Иванович эти слова постоянно повторяет.

— Я устал их повторять, — тяжело вздыхает ребёнок.

— Тогда бери палочки. Теперь твоя очередь учиться правильно ими пользоваться. Кстати, наивысшее мастерство — это умение поймать при помощи палочек летящую муху, — мне вдруг вспомнился то ли китайский, то ли японский фильм.

— И зачем это надо, Леонид Иванович? — из своей комнаты вышла Мария Васильевна.

— Если будущий офицер сможет без труда поймать муху, то и от вражеского клинка легко отобьётся. Вы же не хотите, чтобы ваши дети были слабее своих врагов? — вопрошаю с пафосным видом.

— Что же вы такое говорите... Конечно, не хочу! — возмущается Белкина.

— Вот!.. — поднимаю вверх указательный палец. — А для этого необходимо тренироваться. Причём каждый день.

— Я с вами согласна, но упражнения какие-то сомнительные...

— И чем же? Тем, что раньше не доводилось их видеть? Так вы, Мария Васильевна, много чего не видели. В мире столько всего происходит... Хотите, я сегодня вечером расскажу, как готовят... Кхе, кхе... Простите, но не при детях разговор, — мне пришлось тормознуться. Слишком большой интерес читался в глазах пацанят. А у меня имелись истории и про ниндзя, и про ассасинов. Не хватало ещё, чтобы детишки прониклись духом убийц.

— Хорошо, — кивнула Белкина, поняв, что мои истории не для детских ушей. — Марфа, а ты чего встала столбом? Давай, накрывай на стол. Сейчас Иван Данилович со службы вернётся...

— А вы, откуда знаете? — удивляюсь заявлению Марии Васильевны.

— Как откуда? Вы разве церковного колокола не слышали?

— Нет, — мотаю головой. Вот же, никак не могу привыкнуть. — Я обычно ориентируюсь по часам.

— И где они?

— Потерял, Мария Васильевна. Вам, наверное, рассказывали, что на нас напали разбойники, когда мы ехали в Боровск?

— Да, да, — сочувственно закивала женщина. — Очень ужасная история. Намедни как раз хоронили убиенного купца... А вы, говорят, проявили себя в той истории с самой мужественной стороны...

— Проявить-то, проявил, — тяжело вздыхаю, вспоминая падение в оркестровую яму. — Но, к сожалению, потерял часы. Упали куда-то в сугроб и с концами... — вру без зазрения совести. А может, не вру? Вдруг у 'меня' были часы?

— Зато, Господь Бог сохранил вам жизнь, — перекрестила меня Белкина. — Помните об этом! Я за вас в церкви свечку поставила...

— Э-э... — такое чуткое отношение к моей персоне вызвало полную растерянность. Я даже не сразу нашёлся, что ответить. — Благодарю, Мария Васильевна. И вам пусть Господь даст всего лишь хорошего.

В этот момент открылись входные двери... Со службы вернулся Иван Данилович. Мария Васильевна сама помогла ему раздеться, сама полила на руки... Затем вся семья села ужинать. Теперь моё место было подле детей. Я следил, чтобы они учились культурно себя вести. Этикет, конечно, мне никто не преподавал, но бабушкины уроки помню. Сидеть с ней за столом — сплошное наказание. Фиг расслабишься. Всё по серьёзному, хоть и без повышения голоса. Я поступаю аналогично. Напустив на себя строгий вид, зорко слежу за пацанятами, но все их огрехи поправляю с невозмутимым спокойствием. Сам кушаю тоже не спеша. А куда торопиться? Заодно веду беседу с Иваном Даниловичем и Марией Васильевной. Разговор как раз касается диеты. То есть, что необходимо кушать детям, чтобы у них правильно развивался организм. В принципе, у Белкиных всего в достатке. Например, благодаря корове и двум козам на столе всегда имеется в наличие молоко и кисломолочные продукты: простокваша, сметана, масло... Правда, творога нет. То есть, отсутствует такое название. Творог называют сыром! А вот сам сыр не умеют делать. Причём во всём городе. М-да, печалька. Сыр я люблю. Конечно, не как толстый мышонок Рокфор из мультфильма про Чипа и Дейла, но всё же. А вообще, животноводство в Боровске развито хорошо. Этому способствуют шикарные заливные луга, раскинувшиеся по берегам Протвы...

Слушая рассказы Белкина о красоте родного края, я спросил, где же находится его поместье? Ответ меня удивил... Во-первых: было не одно, а два поместья. Первое, которое располагалось в деревне под названием Корнеевка, досталось Ивану Даниловичу в наследство от отца. А второе шло, как приданное Марии Васильевны. Находилось оно в сельце Дольское. Именно там случился пожар. Во-вторых: сами поместья лежали от Боровска в пятидесяти верстах. То есть ближе к Калуге. Мало того, расстояние между Корнеевкой и Дольским было не меньше пятнадцати вёрст. Вот такой треугольник получался. М-да, не ближний свет. Это в моём времени туда за час можно доехать, а здесь целый день уйдёт.

Потом я узнал, что крепостных в обоих поместьях двести душ. Считались, естественно только лица мужского пола, включая стариков и детей. Именно с этого количества Белкин платил подушный налог. Ага, теперь понятно, почему государство так печётся о крепостных. Налоги!!! 74 копейки с каждого человека, а если старообрядец, то в двойном размере. Это не считая других пошлин. Тот же дом в Боровске занимал солидный участок. На шесть простеньких хозяйств хватит. Короче, Иван Данилович отдавал государству примерно 250 рублей в год. Мля, целая шуба с шапкой!!! Прямо, как в том анекдоте...

Вскоре я заметил, что дети начали клевать носами. Всё понятно, наелись, а разговоры взрослых неинтересны.

— Я вижу, наши красавцы хотят покинуть стол, — киваю на детей.

— Да, действительно, Стёпушке и Васеньке пора, — встрепенулась Мария Васильевна. — Мы пойдём к нам в комнату...

— Идите, конечно, — кивает Белкин.

— Стоп! — я резко вклиниваюсь в разговор и строго посмотрю на детей. — А что нужно сказать?

— Спасибо, — нестройно отвечают маленькие лентяи.

— Вот теперь идите, и никогда не забывайте благодарить тех, кто вас накормил, — Родители мальчиков на мою отповедь ничего не сказали. Типа, так и надо. Всё правильное, я — воспитатель, имею полное право.

— Поговорим о наших делах? — Белкин подсел ко мне поближе и подальше от Марфы, которая стала убирать со стола грязную посуду и остатки еды.

— С удовольствием, — киваю в ответ.

Однако начинать разговор не спешу. Показываю Ивану Даниловичу глазами на Марфу, типа пусть сначала закончит свои дела и уйдёт. Уйти она должна была в пристрой к Емельяну с Прасковьей. Вся дворня столовалась там. Белкины редко сажали крепостных за свой стол. Короче, показывали, кто в доме хозяин.

— Леонид Иванович, — начал разговор Белкин, как только кормилица вышла, — вы человек умный, и, наверное, уже заметили, сколько на мне лежит трат? Хозяйства-то не малые... К тому же у меня есть некоторые обязательства перед определёнными людьми...

— Речь о Михаиле Илларионовиче Воронцове? — сразу расставляю точки над 'ё'.

— Да... — нехотя отвечает Иван Данилович. — И мне необходимо время от времени его удивлять...

— Это, каким же образом? — неподдельно изумляюсь.

— Конечно же, презентами... — Белкин попытался козырнуть иностранным словом, но вышло коряво. — И вот я вспомнил наш разговор в бане...

— Вы про чудесный напиток?

— Совершенно верно.

— Напомню, Иван Данилович, это не вино. А люди из высшего света предпочитают дорогие вина.

— Однако вы говорили, что ваш напиток тоже зело чуден...

— От своих слов не отказываюсь, — говорю уверенно, чтобы не вгонять человека в сомнения.

— Значит, вы готовы мне помочь? Лично я сделал всё, как вы хотели. Контракт подписан, жалование повышено...

— Конечно, помогу, Иван Данилович. Но меня волнуют два вопроса, кто этим будет заниматься и где? Вы же понимаете, что сам я не смогу. Просто не буду успевать. Во-первых: на мне дети. Во-вторых: мы хотим наладить производство мебели... Кстати, о мебели. Мастерская Прохора для этого дела совершенно не подходит. Слишком тесно. Тем более там кузнечный горн. Лишний повод побеспокоиться о пожароопасности.

— Пшеничное вино делают в Дольском. Ну, и немного Мария Васильевна этим занимается, — стал отвечать Белкин.

— Иван Данилович, ваша жена беременна. А беременным лучше такими делами не заниматься, иначе это плохо отразится на здоровье будущего ребёнка.

— Вы уверенны? — озадачил меня вопросом Белкин.

— В чём? В том, что это вредно?

— Нет, в том, что моя жена беременна.

— Абсолютно уверен. А вы разве сами не видите?

— Признаться, не заметил... — Белкин неожиданно смутился. — А я-то всё думаю, чего она мне рассказывает про новый дом, который вы нарисовали... Действительно, если родиться ещё один ребёнок, то в нашей комнате будет уже тесно...

— В ней и сейчас тесно, — усмехаюсь я. — Тем более мальчишки растут...

— Да, да, вы правы, — вдруг загрустил Иван Данилович. Наверное, представил, какие ему предстоят траты...

— Вас что-то смущает?

— А-а? — очнулся Белкин от своих раздумий. — Нет, меня ничего не смущает. Я думаю, что придётся из Дольского привезти сюда пару человек. Самому вам там делать нечего.

— Согласен, — киваю. — Только привезите тех, кто лишнего болтать не будет. Незачем, чтобы наши секреты ушли на сторону. И ещё, они обязаны во всём слушаться меня. Дело это не простое, поэтому дисциплина превыше всего!

— Конечно, конечно... А под мастерскую мы используем свинарник! — вдруг расцвёл Белкин.

— А скотину куда? — удивляюсь не на шутку.

— На мясо, дорогой Леонид Иванович, на мясо! И так в этом году припозднились. А Емельян уберёт там всё по вашему желанию.

— Тогда нужна ещё парочка человек, и лучше помоложе.

— Зачем?

— Я один, что ли буду этим заниматься? — фигею от вопроса Белкина.

— Я не об этом. Зачем помоложе?

— А-а... — успокаиваюсь. — Молодых учить легче. Только лучше тоже не из болтливых. Сами понимаете, секреты...

— Да, да — снова кивает.

— Кстати, необходимо потратиться, — давлю Белкину на любимую мозоль. — Для производства моего напитка нужны специальные аппараты. Сам я их сделать не смогу. Придётся заказывать. И ещё вопрос, а в Боровске кто-нибудь выдувает стекло?

— Даже и не знаю... Хотя... На заводе Меллеров точно выдувают. Они там для каких-то дел используют стеклянные сосуды. А много нужно денег? — опомнился.

— Пока не знаю, — пожимаю плечами. — Я же не знаю, какие у вас тут цены.

— Вы в случае чего Прохора с собой берите, он с купцами дружит. Тем более некоторые купцы мне обязаны... — недвусмысленно намекает Белкин.

'Хм, ещё бы были не обязаны судье, — улыбаюсь про себя. — Тут можно вообще ничего не покупать'.

— Иван Данилович, а я так и не понял, где мы будем изготовлять напиток? Тоже в свинарнике?

— Нет, конечно, — улыбается Белкин. — У нас курятник большой. Отгородим одну часть для птицы, а в другую посадим Дольских мужичков.

— А жить они, где станут? Всё-таки четыре человека...

— Пока в коровнике, там места и сена много.

— А не замёрзнут? На дворе не май месяц...

— Коровы же не мёрзнут, а мужикам чего сделается?

'Блин, вот это логика! — я откровенно офигеваю. — Хотя, чему удивляться? Жили же люди в землянках и ничего...'

— Кстати, по поводу нового дома... — продолжаю разговор. — Если надумаете его строить, то материалы лучше всего закупать уже сейчас, чтобы с приходом весны сразу приступить к строительству. К тому же потом цены могут заломить...

— Леонид Иванович, а вы подсчитайте точно, сколько и чего надо и на бумаге всё напишите. А уж я озабочусь...

— Так, значит, то, что я нарисовал, вас устраивает? — решаю уточнить.

— Полностью устраивает. Очень красиво. К тому же Марии Васильевне нравится.

'Ах, вот оно что! Всё-таки имеет жена власть над мужем. Хотя всячески пытается показать, что именно Белкин в доме хозяин. В принципе всё правильно, умная женщина никогда не станет открыто затмевать собственного мужчину. При посторонних людях будет выказывать только уважение и желание угодить. По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы бабушка при гостях плохо отзывалась о дедушке. А у него грехов хватало...' В этот момент из комнаты вышла Мария Васильевна. Неужели услышала, что говорят о ней? Вроде мы негромко разговариваем...

— Я детей уложила, — отсчитывается перед мужем. А затем с улыбкой поворачивается ко мне. — Леонид Иванович, вы обещали рассказать какую-то тайную историю...

'Твою мать! — чуть не вырвалось вслух'. Я уже настроился слинять в свою комнату и заняться там кое-какими делишками... К тому же в голове накопилось много идей, которые нужно записать, чтобы потом не забыть. Например, когда я сегодня кушал расстегай с мясом, мне во рту попалась небольшая щепочка. Оказывается, тут нет мясорубок. Мясо мелко шинкуют в небольших корытцах сечкой. Сечка — это инструмент, чем-то напоминающий ледоруб, при помощи которого дворники очищают лёд с тротуаров. Видать щепка откололась от дна корытца и попала в мясо. Но я же не бобёр, чтобы грызть древесину! Эта мысль натолкнула меня на изготовление мясорубки. Кстати, а если предложить идею Меллерам? Не за просто так, конечно. За определённый процент. И вообще, нужно поинтересоваться, как тут обстоят дела с патентным правом?

— Раз обещал, значит, обязательно расскажу, — пытаюсь мило улыбаться в ответ.

В своё время, когда мы с друзьями, насмотревшись фильмов с участием Стивена Сигала, решили заняться айкидо, я стремился прочесть любую литературу, касающуюся восточных единоборств. Как-то мне попалась книга под названием 'Кэмпо — традиция воинских искусств'. Авторы наши, правда, за давностью лет не помню их фамилий. Книга очень интересная. В ней описывалась вся история развития воинских единоборств в Китае и на японских островах. Были там и монахи Шаолиня, и самураи, и ниндзя, и другие... Белкиным я рассказал про благородных самураев и хитрых ниндзя, которых начинают тренировать прямо с пелёнок. Мария Васильевна во время рассказа то охала, то ахала, то крестилась, то спрашивала, зачем нужны все эти страсти? Приходилось задавать ей встречный вопрос: