Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
После ее смерти мне стало не до того. Так может быть, это несколько лет воздержания играют со мной злую шутку?... Мне хотелось бы, чтоб это было так — но почему-то мне не очень верилось в то, что в происходящем повинно только то, что последний раз я занимался любовью около четырех лет назад. Мне нравилось это делать, я любил это и свой супружеский долг выполнял с большим удовольствием. Неужели теперь я буду обращать свои распоясавшиеся инстинкты на всех, невзирая на пол и свои убеждения?..
Пока я так рассуждал сам с собой, Сэндз, по-прежнему голый, вышел из ванной. Самостоятельно зажег сигарету, пошарив, нашел и включил радио. Подойдя к окну, распахнул его, забрался на подоконник и глубоко затянулся. Ярко-желтое утреннее солнце купало его в своих лучах. Красив, сволочь. И знает об этом. Случайно так не сядешь.
Он курил, выпуская облачка дыма в прозрачный утренний воздух. Ну почему мне было так приятно на него смотреть?..
— Сэндз!
— Чего тебе?
— Оденься.
Он пожал плечами
— Зачем? Тебя смущает мой вид?
— Я хочу привести сюда Лоренцо и Фидео. Поговорить.
— И?..
— Их твой вид может смутить.
— Я сомневаюсь на этот счет, но раз ты так просишь...
Он спустил ноги с подоконника, встал и потянулся, зажав сигарету в пальцах. Я вышел из комнаты.
Фидео в одной простыне, накинутой на тело, лежал на кровати, рядом с ним сидел Лоренцо и разминал ему ногу.
— Доброе утро, — сказал я.
Лоренцо весело улыбнулся, подняв глаза, Фидео только кивнул.
— Если судить по твоему виду, то не поймешь, что утро, и тем более не поймешь, что оно доброе, — поприветствовал он меня .
Хмм... По мне что-то было заметно?..
— Пора поговорить, — сказал я. Лоренцо сразу как-то сжался и виновато опустил глаза. Выходит, Сэндз не ошибся и он действительно знал, кого привел за собой. Мне стало не по себе от нехорошего предчувствия... Но я решил подождать рассказа.
— Мы сейчас придем к вам, — сказал Лоренцо. Я кивнул, выходя.
Сэндз еще не был одет. Я решил не подгонять его, чтобы не нарываться на очередную колкость. Сел на свою кровать. Он вел себя как ни в чем ни бывало. Подпевая какой-то песенке по радио, он ничуть не спешил. Даже немного подтанцовывал в ритм. Двигался он изящно и легко. Проходя по комнате, прикасался пальцами к предметам, легонько постукивая по ним, прищелкивал пальцами, вскидывал голову или покачивал ею в такт. Стоя в одних джинсах перед окном, он с особой тщательностью причесывался, негромко повторяя слова песни себе под нос. Натянув футболку, повалился на кровать ко мне и закурил. Закинул ногу на ногу. Я подвинулся, чтобы не мешать.
Таким я его еще не видел. Вообще в последние несколько дней это был совершенно другой человек. Словно он щелкнул пальцами — и переменился. Он был веселым, хотя его веселость меня немного пугала. Может быть, с непривычки — раньше он смеялся только когда с ним происходило что-нибудь совсем не веселое. И я подсознательно продолжал ждать, что довольная улыбка сменится напряженной и натянутой маской истерики. Но нет... Кажется, он в самом деле был доволен жизнью.
Меня беспокоила и смущала собственная тревога. Сэндз вел себя просто и непринужденно — курил, покачивал в воздухе сигаретой, улыбался своим мыслям. Тот Сэндз, которого я помнил, замкнутый, враждебный, злой — куда-то исчез. Передо мной был самый обычный парень... Наверное, это я становился параноиком, раз ждал от него внезапной перемены настроения к худшему. А может, я и был виноват в том, каким он был? Ну, что я мог представлять из себя в его воображении — мрачный, молчаливый, угрюмый... С чего бы ему было веселиться, живя со мной? Чему радоваться? Я как цербер охранял его от внешнего мира — выходит, я оказывал ему медвежью услугу? И стоило ему вырваться из мрачного темного дома, как он переменился...
Я смотрел на него и видел насмешливое, но спокойное выражение лица. Никаких признаков истерии. Я был рад этому, рад за него. Я вот только не понимал, какое же место он отводит мне в своей жизни. Но со временем надеялся разобраться и с этим.
К сожалению, у нас в ближайшем будущем вряд ли найдется достаточно времени для раздумий. Я не ждал от Лоренцо хороших новостей.
Сэндз выглядел, как ребенок... Как хитрый шкодный пацан, провернувший удачное дельце, не попавшись. Он был старше меня на несколько лет — но это совершенно не чувствовалось. Наоборот...
Он лежал на моей кровати и курил. Не сказать, чтоб меня сильно смущало его близкое присутствие — но я не знал, чего от него ждать, и это тревожило меня.
— Ну где там твои друзья? — спросил Сэндз.
— Они скоро придут.
— Интересно, — протянул он, — что их задержало?..
— Не знаю. Наверное, одеваются.
— А что, когда ты пришел, они были раздеты? — с живым интересом спросил Сэндз.
— Конечно. Они же едва проснулись.
Я отвечал коротко. С одной стороны, я был рад возможности поговорить с ним — хотя бы просто поболтать. С другой — мне чудилось что-то недоброе в его тоне и голосе... С чего бы?.. Он же просто интересовался...
— Они, случайно, не в одной кровати проснулись? — Сэндз приподнял бровь.
— Какая тебе разница?..
Я поморщился. Мне не нравились его намеки... Очень не нравились.
— Что, неужели я угадал? — обрадовался он.
— Откуда я знаю? Разобраны были обе. Мне неинтересно лезть в личную жизнь моих друзей.
— А расскажи мне, какие они. — попросил он, но тут же прервал: — Хотя позволь мне немного поугадывать. Судя по голосу, Лоренцо... — он сделал паузу, — худощавый, смазливый, взгляд щенячий. Внешность в целом педерастическая.
— Перестань, он нормальный парень. — я пожал плечами, — Но с описанием ты почти угадал.
— Ну, знаешь ли, — сказал Сэндз, стряхнув пепел, — внешность не всегда соответствует содержанию. Как говорится, если вы застали двух обнаженных мужчин в одной постели, это еще не факт, что между ними был секс, но подозрение возникает сильное. Так, теперь Фидео, — он вернулся к воображаемым портретам друзей, — Голос у него сиплый, прокуренный. Много пьет. Но это не нужно быть великим детективом, чтоб догадаться. Говорит мало, молчун. Вы с ним похожи?
— Нет, — сказал я, — Он ниже меня, волосы не такие длинные, вьются.
— Вы давно друг друга знаете?
— С Лоренцо я знаком лет восемь, с Фидео меньше. Пару.
— Значит, вас с Лоренцо связывала близкая дружба?
Я кивнул.
— Можно и так сказать. Он был почти ребенком, когда я его встретил.
— Хмм.. — Сэндз недолго помолчал, — А как ты его встретил?...
Я вздохнул, откинулся назад, прислонившись к стене.
— Я работал тогда в баре. Пел. Лоренцо пришел туда искать работу.
— Ты? Пел? — изумился Сэндз, — А может, еще и танцевал?
— Нет. — коротко ответил я, — Просто пел. Играл на гитаре.
Сам не знаю, почему его реакция так задела меня... Стало очень обидно. Наверняка он не хотел намеренно причинять мне боль... И это вышло случайно, но... Да, Сэндз, я умел петь когда-то. Это было давно, в моей прошлой жизни. Давным-давно. В то время, когда я был моложе, наивнее и гораздо... гораздо счастливее, чем сейчас...
— Ну и что случилось потом? — напомнил о себе Сэндз. Видимо, я очень надолго замолчал.
— Он работал вместе со мной какое-то время, — я продолжил рассказ о Лоренцо. — Потом мы расстались... потом снова встретились через несколько лет. Как и сейчас, иногда очень долго не виделись, по полгода.
— Расскажи мне еще про него, — попросил он.
— Лоренцо... — я немного задумался, — он как ребенок. Иногда забавный, иногда милый. Сильный. Поет хорошо.
— Что-то ты не особо разговорчив, — с легкой подозрительностью в голосе произнес Сэндз, — Это же, как я понял, твой лучший друг, а из тебя про него слова клещами не вытянешь. — он нахмурился.
— Он просто мой друг, — сказал я.
— Почему, когда я слышу слова о просто дружбе, это вызывает у меня подозрение?
— Потому что ты везде готов видеть то, чего нет на самом деле.
Сэндз замер. Замер так, что впору было пугаться — но как раз сейчас я не боялся его. Улыбка застыла на его лице оскалом и медленно растаяла.
— Так как ничего другого видеть я не могу, приходится развлекать себя таким способом. Прости мне эту слабость. — он сказал это холодным, абсолютно ледяным тоном.
— Мне странно, что ты выбрал именно такой способ развлечения — говорить о других гадости, — ответил я.
— Но по крайней мере этот способ заставляет тебя отвечать. Твое глубокомысленное молчание не способствует поддержанию беседы.
— А ты не пробовал других способов говорить со мной, — обвинил я.
— А может быть, ты был в очередной раз так увлечен мыслями о твоей жене, что просто не заметил? — ехидно спросил он.
— Напомни мне, если это было так. — спокойно ответил я. — Насколько я вспоминаю, ты не только ни разу не обратился ко мне с намерением поговорить за все полгода, что мы жили вместе, но и не проявлял энтузиазма, когда я сам пытался сделать это.
— А ты что, считал? — нервно бросил он.
— Считал. Знаки твоего внимания. Дырки от пуль.
— Шрамы украшают мужчину!
— И чем их больше, ты считаешь, тем лучше?
— А ты захотел еще? — Сэндз чуть повернулся в мою сторону.
— Откуда в тебе столько кровожадности? Будь твоя воля, я бы уже давно был покойником.
— Можешь не беспокоиться за свою жизнь. Пока ты мне нужен.
— А перестану быть нужным — пристрелишь?
— Посмотрим.
— Спасибо, Сэндз.
Я встал, чтобы не находиться больше так близко к нему. Взял со стола пачку его сигарет, закурил. Я не делал этого уже много лет. Вкус показался мне отвратительно горьким.
Открыв дверь и не постучав, к нам зашли Лоренцо и Фидео. Я повернулся к ним, кивнул на стулья. Сэндз, мрачнее грозовой тучи, остался лежать на кровати.
— Рассказывай, — я обратился к Лоренцо. Тот присел на стул и начал:
— Отходя в событиях примерно на три месяца назад, я встретил девушку... Нам приспичило переспать. Результатом этого явился ребенок. Хотя странно, потому что я пользовался презервативом. Так суть не в этом. Семейка девушки сочла себя смертельно оскорбленной, и за мной отправился брат. Не знаю, что он там себе думал, но в итоге встречи я его пристрелил...
— Что за семейка? — спросил я. — Семья Доминго. Я почти буквально схватился за голову. Это были ооооочень неприятные новости. Доминго контролировали большую часть Восточного побережья. Производство, поставка, сбыт. Связи с Америкой и Колумбией. Вечная война за власть между кланами... Оскорбление дочери и убийство единственного сына — этого было достаточно для того, чтобы папаша Рудольфо, мягко говоря, взбеленился. Девять человек, посланных за моими друзьями, очень хорошо свидетельствовали о его настроении. — Мы в жопе? — спокойно спросил Сэндз. — В очень глубокой, — ответил я. — И темной, — оптимистично добавил Лоренцо. — Нам не убить их всех. Воевать бессмысленно, это будет самоубийство, — были мои первые мысли. — Ну и что нам теперь, шифроваться всю жизнь? — вид у Лоренцо был все-таки виноватым. — По крайней мере валить из этой гребаной страны надо очень быстро, — подытожил Сэндз.
Мы с Фидео и Лоренцо обсуждали возможные планы действия. От Восточного побережья до Мехико Доминго контролировали почти все. Это была их территория — та, где мы сейчас находились. Владелец этого дешевого мотельчика платил им обязательную дань. И просто чудом было то, что мы все еще были живы и строили какие-то планы, чтобы и дальше оставаться живыми. Сэндз молчал, не произнося ни звука. Он прислушивался к нам и думал о чем-то... это было видно по его нахмуренным бровям и по складочкам, появлявшимся порой на лбу. Наши планы были один неосуществимее другого.
— Надо ехать в Мехико, — неожиданно подал голос Сэндз. Мы замолчали, обернувшись к нему.
— Ты самоубийца? — поинтересовался Лоренцо.
— В нашей ситуации не нужно быть самоубийцей, чтобы лишиться жизни. Благодаря НЕКОТОРЫМ билетик на тот свет нам зарезервирован, заказан и почти доставлен, — язвительно ответил Сэндз.
Это невозможно, подумал я, глядя на него. Но Сэндз не был из тех людей, что бросали слова на ветер. Он знал, о чем говорил — либо обладая неизвестной нам информацией, либо нащупав безумный ход, как уйти от Доминго.
— Что ты придумал? — спросил я.
— Пока конкретно ничего, но у меня есть некоторые предположения. Давайте рассмотрим факты, которые у нас налицо. Доминго контролирует большую часть Восточного побережья и часть Мехико. Он предположит, что мы будем мотать из страны, поэтому перекроет нам все выходы. В какой бы аэропорт мы не сунулись, уверяю вас, ВАШИ личики там уже известны. Кроме этого, он не даст нам добраться до границы с Америкой. Да и не сказать, чтоб я туда рвался. А в Мехико у меня остались кое-какие связи.
— Да там же его логово! — воскликнул Лоренцо, — Ты думаешь, они встретят нас с распростертыми объятьями?!
— Именно потому, что там его логово, он не будет нас там ждать. И если мы будем ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ осторожны, то шансы на выживание у нас повысятся. Если у кого-то есть другой план, я готов его выслушать.
Лоренцо и Фидео некоторое время молча смотрели друг на друга, потом повернулись ко мне.
— Эль, ну а ты что скажешь?
— Я согласен с планом. Другого выхода у нас нет.
— То есть нам нужно просто повернуть обратно?..
— Нет, — ответил Сэндз, — Так мы рискуем натолкнуться на тех, кто поедет за нами. Я думаю, что у того ублюдка, которого Эль из идиотизма оставил в живых, задница-то будет заживать долго, а вот язык развяжется быстро. По крайней мере доползти до телефона он смог уже через несколько минут после нашего отъезда. Так что теперь у них есть портреты не только вас двоих, но и его, — он кивнул головой в мою сторону. — Склонен даже предположить, что сейчас их от нас отделяют считанные часы.
— Как ты предлагаешь ехать? — спросил я.
— Сделать крюк. Большой крюк. Избегая больших городов, сделать круг возле Гвадалахары и заехать в Мехико с западной стороны.
— Ну, если мы после этого выживем, это будет большое чудо. — сказал Лоренцо.
— Раньше нам это удавалось — получится и сейчас, — ответил я.
И мы снова были в дороге. Фидео сменил меня за рулем, Лоренцо на переднем сиденье рядом с ним изучал купленную на заправке карту. Сэндз, я и Мяу устроились сзади. Сэндз время от времени прикладывался к бутылке с минеральной водой. Несмотря на встречный ветер в окна, было слишком жарко. Мяу развалился у меня на коленях и дремал. Я почесывал его одним пальцем.
Я видел наш дом. Квартиру, в которой мы жили. Нашу комнату... Вещи были на тех же самых местах. Зеркало и туалетный столик, извечный парфюмерно-косметический хаос на нем. Книги на стульях. Они редко находились на полках — мы постоянно что-то читали. Журналы. Платьица Анхелики. Ее куклы. Незаправленная постель, с которой только что встали. Солнечный балкон, выходящий в маленький дворик с молодыми деревьями. И Каролина... Пронизанный солнечным светом темный язык пламени. Она протянула руку ко мне, и я подошел.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |