Ромашка

Пятилетний Андрейка потянул задумавшуюся бабушку за рукав.

— Баба, а пидор — это нехорошее слово?

— Господи, дитятко, ты где такое услышал-то? Нельзя такое слово говорить.

— Папа сказал, что дядя Серёжа пидор. Ты ему ремня дашь за то, что он на дядю Серёжу обзывается?

— Конечно, солнышко, обязательно ремня дам. Бегите, играйте и у папы таким словам не учитесь.

Любовь Ивановна, озадаченная, решила поговорить с Натальей. Что это за матерки на брата у Артёма с языка срываются?

— Наташа, а Тёмка с Сергеем что, поругались? Что между ними произошло?

— С чего вы взяли? Нормально у них всё, не переживайте.

— Да как не переживать? Я вообще ничего понять не могу. Серёга эту мадам свою скрывает. Артём, как только я о нём заговорю, чернее тучи становится. И что это за маты на брата? Сроду таких слов от Тёмки услышать не ожидала.

— Каких слов? Что он вам сказал?

— Да не он. Ребятишки слышали, как он Сергея матом обозвал. Да ещё каким! Стыдоба.

Наталья покраснела, вспоминая слова, которыми Артём осыпал Сергея.

— Да вы слушайте их больше, ребятишек. Это Тёмка не на нашего Серёгу матерился, а по работе, на слесарей. Видите же, что в машине ковыряется. Что-то там барахлит у него. А с Серёгой нормально всё, чего им делить-то. Ну а что Серёжка никому свою новую любовь не показывает, так успеется ещё. Времени-то всего ничего прошло. Может, он ещё не уверен, что жить с ней будет. Не переживайте.

Успокоив вынужденным враньём свекровь, Наталья решила сегодня же позвонить Сергею и сказать, чтобы он не слушал своего гомофобного братца и приезжал к ним, когда захочет.

Серёга собирался на работу с неохотой. Была даже мысль не выезжать сегодня. Всё-таки без шипов ездить по такому гололёду рискованно. Но если не выезжать, то и денег на резину не заработаешь. Макс и Славка, проболтавшие полночи, всё ещё дрыхли, а Ромка пыхтел над конспектами с утра пораньше.

Про Макса они со вчерашнего дня не обмолвились ни словом.

Ромка не заикался о нём, как будто тот не спал на кухне, а Серёга боялся заикнуться. Он хотел было разбудить Максима и спросить, не подбросить ли его домой, но не знал, как Роман отреагирует на его инициативу. Оставлять же Макса в своё отсутствие почему-то не хотелось. Мысли, что он может приглянуться Ромке, даже не возникло. Сергей интуитивно чувствовал, что Макс ему в этом смысле не конкурент. И Ромке, и Максу нужен был парень постарше их, сильный, здоровый, как Серёга. Друг на друга они бы не клюнули. Хотя Слава ровесник Макса и не такой уж и здоровый. Ростом, конечно, Серёге не уступает, но вот мускулатура подкачала. А Макс ведь вчера на Славу нет-нет, да и зыркнет. И ночью они ещё долго шептались и хихикали. У Серого шевельнулось в груди что-то вроде ревности.

'Опять! Вот какого хрена у меня мозги на этого Макса сворачивают. Ну хихикали они со Славой, мне-то что до этого? Да пусть они хоть трахаются!' Серёга злился на себя.

Нужно было избавляться от этого дурацкого наваждения под названием Макс.

Глава 14

Ромка заглянул на кухню — эти два гаврика всё ещё дрыхли. Ему хотелось чаю — горячего, крепкого, с молоком и тремя ложками сахара... Он не мог полноценно сосредоточиться на зубрёжке, так хотелось вожделенного напитка. Никакой возможности вскипятить чай, не разбудив спящих, не было — матрас занимал всё пространство, и к чайнику не добраться.

Ромка перегнулся через Макса, пытаясь растолкать Славку, но тот только буркнул что-то и, дёрнув во сне Романа за руку, перевернулся на другой бок. Не удержавшись на корточках, в полусогнутом положении, Ромка плюхнулся прямо на спящего Максима.

Тот от неожиданности заорал, переполошив Славку. Роман пытался принять вертикальное положение, но за ночь матрас сдулся, и вместо твёрдой точки опоры руки натыкались то на Макса, то на Славку, то между складками матраса. В конце концов, бросив попытку подняться с проснувшихся и ржущих парней, он завалился на них полностью, создавая кучу-малу. Намяв друг другу бока, нахохотавшись, запыхавшись от этой возни, тяжело дыша, они лежали на матрасе, вставать совершенно не хотелось, так было хорошо. Как в детстве, когда накатаешься в шуточной борьбе с друзьями где-нибудь на зелёной травке, а потом лежишь и смотришь в небо, фантазируя, на что похоже проплывающее облако.

— Ладно, лежи не лежи, надо вставать. Мне к Ольге ехать на дачу, помочь банки с заготовками привезти. — Славка поднялся первым.

Он быстро собрался, даже завтракать не стал, сказав, что есть с похмелья не может. Макс тоже начал собираться домой, чтобы выйти со Славкой вместе.

— Слав, ты меня-то подожди, я сейчас чай допью быстро и пойдём.

— Не, я побежал. Ты что, дорогу без меня не найдёшь, что ли?

— Да найду. Просто неудобно как-то, вышли бы в одни двери. Я только не могу, как ты, чай не попив. Может, подождёшь?

— Да ты не торопись, тебя гонит, что ли, кто? Пей свой чай... Пока. Ромчик, я сегодня на дежурство, меня не ждите.

И, не дав Максу опомниться, Славка выскочил за дверь. Позавтракав, Роман вновь сел за конспекты. А Максим, попив чай, спросил у Ромки разрешения принять ванну. Получив добро, набрал горячей воды, с удовольствием погрузив в неё тело.

— Кайф. — Он, расслабившись, закрыл глаза.

Ромка совсем забыл о Максе и, только направившись в туалет и увидев горящий свет в ванной, вспомнил, что тот уже больше часа, как мыться пошёл.

— Эй, Максим, ты, часом, не утонул? — Он постучал в дверь.

'М-да, а в ответ тишина. Ну точно, сейчас дверь открою, а там труп плавает'. Роман открыл дверь в ванную и не сдержал смех, видя такую картину: Максим, развалившись, подоткнув полотенце под голову и высунув из ванны одну ногу, дрых. Дрых так, что храп стоял.

— Эй, русалка, просыпайся! Не замёрз ещё? Вода-то остыла уже, наверное!

Максим вздрогнул, хрюкнул со сна что-то нечленораздельное, нахлебался воды и только тогда окончательно проснулся.

— Ой, блин, уснул. — Он отплёвывался от воды, попавшей в рот и нос.

Ромка, уже не сдерживаясь, хохотал, глядя, как Макс мотает головой, изображая фыркающего моржа. Полотенце, подложенное под голову, свалилось в воду, и Роман принёс Максиму другое. Тот уже выбрался из ванны и стоял голый и мокрый, выбивая зубами дробь. Ромка накинул на него полотенце и зачем-то начал его вытирать. И только когда поднял глаза и встретился с удивлённым взглядом, врубился, что он что-то не то творит. Ойкнув, он отдёрнул руки вместе с полотенцем и выскочил из ванной, оставив недоумённого Максима снова голым.

— Ром, полотенце-то отдай!

— Ой, извини. — И полотенце упало к ногам через чуть приоткрывшуюся дверь.

Работа, как говорится, пёрла. Вопреки ожиданиям Сергея, дороги посыпали, и ездить было нормально. Вызовов было много, и у Серёги даже азарт появился. Он, довольный, пересчитывал выручку за несколько часов работы, когда зазвонил телефон. Схватив трубку, не поглядев на дисплей и будучи уверенным, что звонит Ромка, он радостно сообщил.

— Ромчик, я на обед не приеду. Работа прёт! Перекушу шашлыком или чебуреками, так что ты меня не жди. И не обижайся. Солнце, пока заработки идут, надо их срубать!

Услышав в ответ вместо Ромкиного голоса невнятное и непонятное 'Кмх, кмх', он оторвал телефон от уха и посмотрел всё же на дисплей. Трубка чуть не выпала из руки, когда он увидел, кто звонит.

— Наташ, что случилось? Что с Тёмкой?!

— Оглушишь! Ты что орёшь, оглашенный! Ничего не случилось. Я просто звоню! Что, нельзя? Или ты меня не рад слышать?

Серёгу немного отпустило. Когда он увидел, что звонит Тёмкина жена, первым делом почему-то возникла мысль, что Артём попал в аварию.

— Рад, конечно. Но ты меня напугала, я думал, что что-то случилось. — И только тут до Серёги дошло, что он только что выдал Наталье в трубку. Особенно всплыло — 'солнце'. Блин, вот попал! Хоть он и подозревал, что Артём рассказал про них с Романом жене, но как-то всё равно было не по себе.

— Серёж, ты сегодня можешь к нам заехать? Здесь тебе мать гостинцев передала.

— Нат, я не знаю, в курсе ли ты, но мы с Тёмкой поругались и он не горит желанием видеть меня у вас.

— Да в курсе я. Он мне всё рассказал. Придурок он. Серёга, я всегда рада тебя видеть. И я думаю, ты хоть немного по племянникам-то скучаешь. Или как?

— Конечно, скучаю! Я по вам всем скучаю! Но Артём не хочет иметь такого брата.

— Серёга, под лежачий камень вода не течёт! Что ты сделал, чтобы он тебя понял? Чего ты руки-то опустил? Ты же мужик, в конце концов! Ты приедешь или нет?

— Приеду. Только я сейчас на работе. К вечеру ближе нормально будет?

— Нормально. Как время появится, так и приезжай. Я дома. Тёмка на работе. Так что, может, его и дома-то ещё не будет. Приедешь, поговорим. Всё, жду.

'Да, блин, так оконфузиться! И чего это вдруг я полез вытирать этого Макса?' — Ромка сам от себя офигел. И главное, что он даже не понял, как это получилось и с какой стати. Стыдно было ужасно. Он уткнулся в тетради, не видя в них ни строчки. И, когда услышал шаги за своей спиной, не обернулся.

— Ром, ты меня извини, что я уснул. Сейчас волосы высохнут, и я сразу же уйду.

— Да ничего, ты мне не мешаешь, сиди. Чаю хочешь горячего? Замёрз, наверное, в холодной воде? — Ромка заставил себя обернуться. Макс, одетый, стоял, облокотившись на дверной косяк. Даже куртку уже надел. — Ого! Ты что, так замёрз, что в куртку влез? Дома вроде не холодно, чай попьёшь и согреешься.

— Да нет, я просто уже выходить хотел, да вспомнил, что волосы мокрые, а на улице минусовая температура. Мне неудобно как-то. На день рождения свой к вам напросился и сейчас вот всё уйти не могу.

— Неудобно на потолке спать. Ты мне не мешаешь, я же уже тебе сказал. Так что снимай куртку, пошли чай попьём. Тебя ждёт кто-нибудь?

— Нет, никто не ждет. Адын, савсэм адын!

— Ну вот! Я тоже сегодня адын, савсэм адын! Скучно! Так что оставайся, Серый с работы приедет, и увезём тебя домой. А если спать хочешь, так вон на диване располагайся, можешь вздремнуть. Вы же со Славой полночи, наверное, проболтали?

— Да есть немного. Но я, кажется, выспался. Может, тебе по учёбе чего помочь? Могу конспекты переписывать.

— О, здорово! А то мне ещё писать и писать. Я пропустил почти две недели, так что много писанины. Буду благодарен, если поможешь.

— Не проблема! Помогу!

Неловкость ушла. С Максом было легко, как с приятелем, которого знаешь давно.

Серёга позвонил и сообщил, что едет вечером к брату. Ромка был за него рад, хоть Серый и сказал, что радоваться особо нечему. Что инициатива встречи исходит не от Артёма, а от его жены.

— Серёж, но это ведь хоть какой-то сдвиг. Попытка не пытка. Может, и Тёмыч согласится тебя увидеть. Ты подарки племянникам купи и Наталье что-нибудь. В общем, возьми гостинцев каких-нибудь.

— Ромчик, я же не дурак. Ну ладно, а ты-то чем занимаешься?

— Мы с Максимом конспекты переписываем. Он мне помогает. Прикинь, он в ванне заснул.

— В ванне?

— Ну да. В ванне, а что?

— Да нет, ничего. А Славка где?

— К Ольге уехал, утром ещё.

— Ясно. Значит, вы там одни.

До Ромки наконец дошло, почему у Серого вдруг стал такой недовольный тон и почему он переспросил про ванну.

— Серёга, ты опять за старое? Опять Отелло из себя строишь?

— Прости. Всё, я понял. Заткнулся. Чего вкусненького купить? Что ты хочешь?

— Да ничего вроде не хочу. Не надо ничего. Не трать деньги. Отложи лучше на резину.

— Ладно, до вечера. Не шалите там!

— Давай, Отелло, блин. Пока.

Максим улыбался, слушая их разговор.

— Что, приревновал тебя ко мне?

— Да ну его. Достал.

— А к кому ещё ревнует? К Славке?

— Ну, это у нас, слава богу, пройденный этап.

— Правда, что ли, ревновал?

— И к Славке, и к Сашке.

— А Сашка — это у нас кто?

— Сашка — это Сашка! Мне он так же дорог, как и Серёга!

— Так, я теперь не отстану, пока не скажешь, что это за чел такой. И Серый об этом знает? Тогда я б на его месте тоже ревновал.

Ромка засмеялся.

— Знает, конечно. Он не против! — Ромка улыбался, не торопясь признаваться, что Саня ему как брат.

— Нифига заявочки! Здесь, значит, ни одного поймать не можешь, а у некоторых аж по двое! — Максим состроил комичную рожицу.

— Санька — это мой друг. Мы с ним с детства вместе. Он мне как брат. Так что не завидуй.

— Ага, не завидуй! И друг у него есть, и брат, и сват, и Славка, и Серёга, а здесь сидишь как дурак — один и без подарка!

Максим надул демонстративно щёки, как в детстве дети делают, и Ромка, не удержавшись, ткнул в них пальцами. Щёки сдулись, издав неприличный звук, вызвав у Ромки смех.

Ромке было весело с Максом, а Максиму, по-видимому, нравилось его смешить. Следующие полчаса Ромка во всех красках расписывал Саню. И какой он классный друг, и как девчонки за ним бегают, и как вкусно он готовит!

— Ну всё, я влюблён! Когда познакомишь?

— Опс, — Ромка осёкся, — э, блин. Он не такой!

— Какой не такой? — Макс специально подначивал Ромку, хоть и прекрасно понял, какой 'не такой' Саня.

Ему было просто весело и приятно наблюдать, как щёки Ромки вспыхивали, как он терялся и конфузился.

— Ну, он не как мы! В общем, он только с девчонками встречается!

— Да ну! Прям уж только с девчонками. — Макс хитро сощурил глаза.

— Да Саня на парней даже не взглянет, он не такой, — распалялся Ромка.

Макс не был искушённым соблазнителем, вернее, он вообще в этом смысле даже тютей-матютей был. Всегда боялся открыться в своих чувствах и хоть как-то дать понять, что парень ему нравится. Исключением был только один случай, и этим случаем был Серёга. Тогда, в такси, на Макса как накатило, он сам не знал, что вдруг на него нашло. Но пускать пыль в глаза, что он ещё тот ловелас, он любил. А Ромка прям сам напрашивался, чтобы его дразнили.

— Спорим, я твоего Саню раскручу на трах?

— Чего? Да Сашка в жизни не станет с парнем трахаться!

— Ну, значит, ты выиграешь! На что спорим?

— А ты что, в Новокузнецк его соблазнять поедешь?

— Зачем? Сам приедет когда-нибудь. Ты мне только дай знать. Ну, так на что спорим?

— На ящик пива.

— Лады. Договорились. Звони Сане, зови в гости.

— Как он, по-твоему, приедет, он учится, вообще-то.

— Следующие выходные будут длинные. Праздник. Забыл?

— Ладно, позвоню — готовь ящик пива!

Артём уехал на работу, совсем переругавшись с женой из-за братца. Когда они возвращались от матери, он хотел ей что-то сказать, сейчас он уже и сам не помнил, что именно, но что это Серёги не касалось, это точно. И только он рот открыл, как она его решительно перебила:

— Лучше заткнись. Ты и так до фига наговорил.

— Чего? Что за муха тебя укусила? Чего это я наговорил?

— Давай при детях не будем. Я и так тебя от матери отмазывала после твоих матов на Серёгу!

— В смысле?

— В смысле, просто веди сейчас машину, молча, потом поговорим.

Дома, когда дети были у себя в комнате и играли в игровую приставку, Наталья нежно обняла мужа, при этом совсем не ласково, а с шипящими нотками, зашептала ему в ухо: