Вятское вече. Боярин

— Да продадут на бои. Поганые любят на потеху травить зверей или заставлять людей драться друг с другом.

Это убеждённо заявил мужчина неопределённого возраста с обезображенным лиловым шрамом лицом.

— Не, на галеры продадут, я верно вам говорю, — влез в разговор обычно молчавший крепыш.

Народ пошушукался и приготовился спать. Нас привычно привязали длинной верёвкой друг к другу. А я постарался оказаться поближе к тому крепышу.

— Слышь, и как там на галерах?

Тот, к кому я обратился, недовольно скривился, — ну как, гиблое дело. Рабы на галерах долго не живут. Жрачка гнилая, приковывают к скамьям, а расковывают только трупы. Гадишь под себя, живёшь от команды до команды. Вот и вся жизнь. Если повезёт, захватят штурмом корабль пираты и возьмут в команду подходящих. А так — как забегала команда галеры, сразу начинают всех угощать кнутом. Значиться надо браться за вёсла. Если судно потопят, то все идут на дно. Такие вот котята.

Да, картинка ужасная. Я читал про гребцов — каторжников с галер во времена древнего Рима. Так и писали.

Для себя решил, что ежели такая участь мне предстоит, то всё сделаю, чтобы быстро сдохнуть. Желательно не одному.

Это судёнышко было наподобие струга и свободно вмещало и экипаж и нас с охраной. Кормить стали хуже, одной рыбой и стало понятно из разговора команды, что мы спускаемся к морю. И это естественно не Каспий, скорее Азовское море. Значит всё-таки нас ожидают турецкие галеры.

Вообще происходящее не вписывается в мою логику. Зачем тащить дюжину мужиков в такую даль. Знаю, что крымчане только работорговлей и жили. К ним стекались полноводные потоки рабов на любой цвет и вкус со всей Руси и юго-восточной Европы, а также с Кавказа. С берегов Крыма невольники развозились по Средиземноморью. Даже европейские купцы активно работали на этом поприще, скупая красивых светловолосых девушек и молодых парней. От Сирии и Египта до Франции и Испании ценили "сакалиба", так звали славян арабы.

Когда нас выгрузили с судна и погнали пешком, стало ясно что наше утомительное от неподвижности путешествие закончилось. Несмотря на осеннее время днём здесь жарковато. А сейчас ещё явственно ощущается солёный морской запах.

А вот и море блеснуло, когда мы поднялись на холм. В стороне город, настоящий город со стенами и зеленью внутри.

Стены носят следы пожара и разрушения. Наверное город подвергся нападению. Судя по всему это побережье Азовского моря, Дон впадает в него. А Днепр в Чёрное море. При полном отсутствии информации о нашем продвижении остаётся основываться на предположениях. К сожалению в этих местах бывать мне не доводилось.

Нас погнали через ворота и свернув вправо вскоре мы очутились на территории ограждённого поместья. Здесь никакой тени , большой дом из тёсанного камня, забор и земляная площадка. Вокруг дома уложены из гальки дорожки. Нас отвели в угол и мы настороженно опустились на землю.

Через час про нас вспомнили, прибежала девчушка с кувшином воды и глиняной кружкой. Ей пришлось сбегать раз пять за водой, пока все утолили жажду.

Среди наших нашлись знающие местный язык, оказывается мы в городе Тана, что на берегу Азова. Это византийско — генуэзская колония, основанная вместо древнегреческой. Этот городок кочевники периодически разрушают, но он отстраивается вновь. Видать прибыльное место, раз его восстанавливают.

К вечеру нас покормили лепёшками и дали в волю напиться. Я с интересом присматривался к населяющим имение.

Но рассмотреть город удалось только утром, когда нас опять куда-то погнали. Улицы прямоугольные, спланированы толково. На перекрёстках торговые ларьки, снуют водоносы и даже фонтанчики с водой пару раз попались. В первый раз вижу статуи обнажённых дев и мужиков, наверное из греческого пантеона олимпийских божеств.

Много европейцев, этих видно по одёжке. Широкополые шляпы с перьями и накидки из дорогой ткани, штаны до колена и чулки с башмаками. Турки, те тоже присутствовали, но они в длинных штанах и длиннополых кафтанах с национальными шапочками.

С расстояния приглядываюсь к частным домам. Явно южно-европейская архитектура с портиками и колоннами. Интересно, откуда в этом засушливом климате они берут воду для орошения зелени на участках. Хотя, Дон то рядом, может по арыкам перегоняют.

Дальше нас повели к городским воротам и мне стало не до любования средневековым городом.

Чёрт, нас ведут в порт. Неужели тот мужик был прав?

Оглянувшись, увидел бредущих невольников, будущих бравых гребцов галерного флота Оттоманской империи. Будто что-то почувствовав десяток охранников плотнее придвинулись к нам, не оставив даже гипотетического шанса на дурные мысли. На рейде несколько разномастных судов. Видимо из-за незначительной глубины они заякорены метрах в ста — ста пятидесяти от берега.

— Пшёл, а ну давай, — это дюжие охранники начали загонять нас в вёсельную лодку, помогая тупыми концами копий.

Приближающейся борт судна я встретил с холодной решимостью. Перед тем, как меня подтолкнули к верёвочной лестнице, сняли верёвки. Куда я тут в море побегу. Поднявшись на борт, краем глаза отметил, что на судне проводят ремонтные работы. Видимо побывало в бою. Отсюда и восполнение потерь среди гребцов.

Когда построили на палубе, на нас обратили внимание члены экипажа. Гортанные крики немолодого мужика в восточном прикиде с чалмой на башке заставили матросов забегать.

— Сейчас кузнеца пригонят и в цепи заклепают, — тоскливым голосом произнёс кто-то из-за спины.

Я пригнувшись сделал пару шагов вперёд и увидел вдоль обоих бортов нижнюю палубу, где на лавках сидели гребцы в одних набедренных повязках. Я перехватил взгляд ближайшего, в нём было безразличие. Как у барана, это до какой степени изнурения надо дойти, чтобы так бессмысленно смотреть на мир.

Когда снизу поднялся мужик с молотом в руках, видимо кузнец со своим инструментарием, мною овладело необычайное чувство. Голова стала ясная, все эмоции исчезли, остался только холодный расчёт.

Или сейчас, или никогда.

Я незаметно перебрался на свободный участок палубы поближе к борту. Передо мной стоят два охранника и с интересом смотрят на происходящее.

Один из них совсем молодой, одет в не дешёвые одежды, на поясе сабля и кинжал. Второй простой вояка, держит в руке короткое копьё. Это поопаснее, вон как глазами просеивает нас. Когда он наткнулся на мой взгляд, то сразу подтянул вооружённую руку.

— Куда прёте, придурки? — двое рабочих, тащивших длинную лесину для ремонта обшивки судна, зацепили стоящего охранника. Все отвлеклись на этот инцидент.

Ну, другой возможности бежать не будет.

— Хек, — я сделав мелкий шажок вперёд и врезал со всей пролетарской ненавистью ногой в грудину стоящему напротив охраннику с копьём. Хорошо так приложил, всю массу вложил в удар. Тот подлетел в воздух и сбив нескольких невольников мешком рухнул на палубу.

Второй только судорожно втянул воздух, когда мой кулак впечатался ему в живот. Рука метнулась к его поясу и я сильно оттолкнув парня, вместе с ним полетел за борт.

Прохладная вода радушно встретила наши тела, я прикрылся от удара о водную поверхность его тушкой. Вода не очень прозрачная, выдернув из-за его пояса кинжал и пырнув парня в живот, я напоследок стремительно ушёл на глубину.

Видимость плохая, метра 2-3, не более. Вода зеленоватая и я плыву вдоль борта, мощно отталкиваясь ногами. Кинжал в руке мешает, его сунул за верёвку, поддерживающую порты. Прыгал я в районе кормы и сейчас постарался обогнуть судно. Всплыв с другой стороны услышал тревожные крики и опять ушёл в воду, двигаясь вдоль заросшего ракушками корпуса. Прижимаясь к дереву опять всплыл, шум вроде остался по другую сторону борта. Значить пока я остался незамеченный. Огляделся, в нескольких десятках метрах стоит на якоре другое судно, поменьше. И я решил рискнуть, не стал дожидаться, когда подойдёт лодка и будет осматриваться вокруг галеры.

Фух, лёгкие горят от нехватки кислорода, но я упорно плыву в выбранном направлении. Сейчас мутная вода мне на благо, не сразу рассмотрят сверху. Всплыл около борта чужого судна.

Чёрт, чуть не спалился. Любопытный экипаж парусника высыпал наружу, пытаясь рассмотреть, что происходит у соседей.

Когда между мной и галерой остался корпус одномачтового судна, я позволил себе немного отдохнуть, прилепившись к днищу. Сердце бьётся, пытаясь прокачать кровь через набухшие мышцы. Метрах в семидесяти стоит ещё одно судно. Это побольше и такое ощущение, что экипаж на суше. По-крайней мере не видно любопытствующих. Прикинув все за и против, решил плыть к нему.

Постоянно ожидая поднятой тревоги я плыл к корпусу большого корабля. У него обводы отличались от уже увиденных. Большая мачта по центру судна, высокая с прямыми линиями корма и закругленный нос. Сразу понятно по соотношению длины и ширины, что этот бочонок чисто грузовое судно. Всплывая на мгновение я сразу уходил в воду. Старался двигаться равномерно, поэтому сердце перестало рваться из груди. Когда подплыл к судну и уцепился за якорный канат, резко навалилась усталость. Адреналин схлынул и я почувствовал, как сильно саднят ранки и порезы. Это я зацепил ракушки когда отталкивался от днища, а сильно солёная вода их разъедает.

Вот теперь у меня появилась возможность прикинуть свои дальнейшие действия. Та лодка, что перевозила следующую партию невольников на галеру теперь кружит вокруг неё. Очень надеюсь, что они решат, что я утонул. В это время даже моряки не умеют плавать, просто боятся глубины.

В отдалении видна песчаная коса, вот туда-то мне и надо. Но только когда стемнеет. А пока прилеплюсь к этому пузану, благо вроде на судне пока тихо. Я слышал как наверху переговариваются несколько человек, видимо дежурная команда. Несмотря на осень, температура воды комфортная. Но через час я начал замерзать. Тело сразу начало подавать сигналы, что не мешало бы попить и перекусить, а заодно согреться.

Чёрт, солнце только подбирается к зениту, впереди несколько утомительных часов в морской воде. А у меня уже руки сводит судорогой, я по-прежнему вцепился в якорный канат. Только бы гости на судно не пожаловали.

Бенедетто Гримальди сидел на палубе своего судна под тентом и лениво слушал своего помощника. Антонио, как всегда немногословен и его доклад удручающе точен. Выслушав не очень приятные новости, Бенедетто раздражённо пошевелил пальцами левой руки. Мальчонка — раб, зная пожелания своего господина молнией кинулся вниз и через несколько минут притащил кувшин с вином, чащу и поднос с засахаренными фруктами.

Любимое лигурийское, немного терпкое вино, примирило мужчину с необходимостью ждать ещё несколько дней в ожидании хороших новостей.

Бенедетто принадлежал к известной семье Гримальди, что входила в круг избранных купеческих кланов, составлявших олигархическую верхушку Генуэзской Республики. Вот уже два века семейство Гримальди успешно расширяла свои активы за счёт грамотного управления старейшин рода. Ну и плодовитость женщин тоже оказала влияние на это. Женщины из рода Гримальди не рожали меньше семерых детей. Это те, кто доживал до совершеннолетия. Вот и Бенедетто был пятым ребёнком в семье и четвертым среди мужского потомства.

Старший Пьетро давно уже помогал отцу в семейных делах в митрополии и являлся одним из консулов банка "Святого Георгия", который финансировал итальянских купцов и аристократию.

Второй по старшинству Лоренцо заправлял торговыми делами, торгуя с Египтом, Сирией и прочими странами северной Африки. Это приносило максимальный доход семейству. Луиджи, третий сын плавал по Средиземноморью и устраивал свои дела в Андалусии, Сардинии и Сицилии. А вот последний, Бенедетто, был не самым любимым отпрыском для главы рода, седовласого Джироламо. Младшенький всегда доставлял много беспокойств, в отличии от старших братьев. То дом подожжёт в неуёмных попытках провести опыты по превращению куска слюды в философский камень. То любимую матушкину служанку обрюхатит и тем самым опять доставит папаше лишние заботы.

Видимо поэтому, когда пришёл возраст опериться и выпорхнуть в жизнь, отец отдал младшему старое судно и некую сумму денег на развитие. Всё, вертись как хочешь.

Поначалу Бенедетто попытал торговать с островитянами. Возил в Британию оливковое масло и вино, а оттуда шерсть и ткани. Но прибыль получалась не великая, объём трюма не позволял перевозить большое количество груза. На жизнь хватало, не более. Но пообтесавшись на купеческом поприще Бенедетто понял, что очень важно иметь хорошее судно, сплочённую команду и главное — подходящие территории, где можно дёшево приобрести нужное сырье и скинуть свою продукцию. Так он и оказался в водах Ганзейского Союза. Даже учитывая, что генуэзец не являлся членом этого объединения и не мог торговать напрямую с варварскими холодными странами на востоке, его торговля пошла успешнее. Особенно после того, как ему удалось взять ссуду в банке и купить настоящий ганзейский когг. Это торговое судно вместимостью около 100 ластов (более 200 тонн) позволяло за один рейс принести хозяину солидную прибыль. Ввозя на территорию Ганзейского Союза традиционные южные товары, он вывозил качественное железо, меха, пеньку, воск, рыбий зуб и многое другое, что весьма ценилось на рынках Средиземноморья.

Естественно, что пришлось озаботиться своей безопасностью. Уж больно беспокойные воды посещал генуэзец. Для этого на судно установили три катапульты, метавшие камни в приближающегося врага. А также Бенедетто нашёл наёмников, согласившихся составить десантную команду судна. В это время генуэзская пехота была известна всему Средиземноморью. А генуэзские арбалетчики считались элитой и любой правитель был бы счастлив иметь их в своём распоряжении.

Бенедетто ранее видел в основном вёсельно — парусные суда. Они конечно более маневренны, чем неповоротливый ганзейский когг. Но были и минусы. Даже на одноярусную вёсельную галеру нужно посадить шесть десятков гребцов. Обычно для этого покупались рабы. То есть за скорость приходилось платить малыми трюмами корабля. Ведь гребцов надо поить, кормить и держать немалую охрану. Плюс контрабордажная команда.

А Бенедетто содержал три десятка опытных солдат, которые откладывали свои арбалеты и смело вступали в бой, зачастую уже на борту вражеского судна.

Неоднократные стычки в Средиземном море с пиратами показали состоятельность идеи генуэзца и сплотили его команду. Несколько лет он мотался между Любеком, Штеттиным, Данцигом и родным землями. При этом заработал немалый капитал и уважение семьи. Папенька перестал кривиться при его приближении. Даже помог породниться с уважаемым генуэзским семейством Дураццо. Правда жену молодой торговец презирал, толстая тупая корова. Даже сына не сподобилась родить, одни девчонки идут. Нарожала аж четырёх и что с ними делать прикажете? Дома Бенедетто бывать не любил, после короткого отдыха старался сразу уйти в плавание.

А когда однажды собрался весь клан Гримальди и общим голосованием решили, что надо развивать торговлю с Анатолией и Крымским полуостровом, молодой мужчина задумался. И подумав согласился представлять интересы семьи в этом регионе. Он обосновался в городе Кафа, что лежит в юго-восточной части полуострова. А потом даже перебрался в городок Тана, являющийся конечной точкой в глубине залива. Дальше генуэзских колоний уже не было. Здесь царили многочисленные орды диких степняков. С севера втекала в море полноводная река Дон, по которой приходили суда с холодной Московии.