— Пошла, зараза старая! — крикнул травник на старую клячу и дернул за поводья.
Повозка с изрядно сгнившими бревнами со скрипом тронулась с места. Первая попавшаяся на пути кочка, отозвалась для Флавиана неприятным ощущением в области копчика. Следующая, более глубокая яма по дороге из Столберга в Рэвенфилд чуть было не скинула пастушка с телеги.
"Проклятье", — выругался юноша про себя.
У северянина сложилось впечатление, что Жирак решил не щадить своих попутчиков, либо он позабыл, что везет не дрова. Дело тут было конечно в ветхой телеге, каждая кочка для которой становилась настоящим испытанием.
Первое время травник молчал, поругивая и хлеща поводьями старую лошадь, напивая себе под нос какую-то речноземную песнь. Как только Столберг исчез из зоны видимости, за одним из поворотов, он обратился к своим пассажирам.
— Вы ничуть не похожи на речноземцев, — Жирак повернулся вполоборота к двум незнакомцам.
Только тогда Флавиан заметил, что лицо травника похожа на город, с пропаханными бороздами. Рытвины и канавке на лице Жирака говорили о том, что он пережил оспу, которая к счастью не была распространена в родных северных землях пастуха. Густые мохнатые брови и большой выпирающий лоб, умело сокрытый под соломенной шляпой делали из Жирака не привлекательного человека.
— Мы не здешние, — Галарий не стал отвечать на вопрос травника, и Флавиан решил заполнить эту гнетущую паузу своим ответом.
Со спины, Жираку сложно было дать больше тридцати лет, но как только он поворачивался к спутнику лицом, он уже был похож на обремененного бытием человека. Лучи Светила, поднятого по милости Фонарщика из-за горизонта, падали на каждую ямку лица травника, подчеркивая уродливость возничего. Под носом находился пучок неухоженных усов, а под соломенной шляпой виднелась обширная залысина. Местный был одет в самые простые лохмотья — ветхая потертая рубаха и льняные штопанные штаны, покрытые слоем пыли.
— Но и на сумасбродивших тоже не похожи, — улыбнулся отвратительной улыбкой Жирак. — Кто ж будет рваться к нам, в Вороний город, яко творится там такое?
"То, что мы не похожи на сумасбродивших еще не значит, что мы не являемся ими"
— У нас там дела, — лаконично ответил страж.
Флавиан не знал, о чем беседовали ранним утром Жирак с Галарием. Скорее всего травник даже не догадывался, что везет в своей разбитой телеге члена ордена стражей. Если семейство беженцев остерегалось пришельцев, то Мерьи и Жирак вели себя с чужестранцами довольно вольготно. С другой стороны, Мерьи являлась владелицей харчевни, а Жирак часто бывал в Рэвенфилде, где он мог видеть не только вооруженных рыцарей, но и герцога.
— Аааа, теперь я понял, почему вы не хотите говорить, — лукаво улыбнулся травник. — Вы искатели? Рыцари в последнее время слетаются к нам, как мухи на навоз. Спаси нимфиды от соленых вод, вы не подумайте, что я назвал Рэвенфилд кучей дерьма. И Мерьи барыши получает с межевых, да и у меня заказов больше от Сонье. Знаете, каждый день с восточных крепостей раненые прибывают, припарок и мазей у Сонье перестало хватать.
"Жирак принял Галария за рыцаря, а меня за его оруженосца", — подметил Флавиан и решил не переубеждать травника.
— Скажите, а вы часто бываете в Рэвенфилде? — решил поинтересоваться Флавиан у возничего.
— В Вороньем граде? — переспросил травник, Флавиан понял, что в простонародье никто не называет этот замок Рэвенфилдом.
Жирак поправил соломенную шляпу, которая на очередной кочке чуть было не слетела с его головы. Они уже прилично отъехали от Столберга и спускались со склона вниз, через проложенный через редколесье захудалый тракт.
— А как же, — ответил Жирак. — Я ведь травник, единственный в округе. Лучше других разбираюсь в травах, знаю, где что растет. Собираю травы разные по заказу лекаря из Вороньего града. Сонье мне говорит, что надо собрать, а коль какие редкие травы, на пергаменте мне зарисовывает, чтению то я не научен. Платит конечно немного, но мне хватает, шоб ног не протянуть.
Видимо Жирак и впрямь неплохо разбирался в травах, раз лекарь такого крупного замка, нанимал его для собирания трав. Флавиан узнал из пучков, возложенных в корзине на телеге практически все травы, что встречались в его книге. Листы фьегла заваривали кипящей водой и настаивали на березовых кореньях — хорошо помогает сбивать температуру. Глинник, росший на речных глиняных берегах, валялся на дне другой корзины, перевязанный бечёвкой — из него делают отвары, снимающие боль. В самые большие пучки была скручена трава, в простонародье зовущаяся зеленушкой. Пожалуй, это самая популярная трава, и помогала она ото всех болячек. Стоит потереть ею сыпь, и она уходит за пару дней. А вообще, зеленушку можно просто растереть в ладонях и запить горячей водой. Помогает от похмелья и головной боли. Ливудия обыкновенная, чаренгарка, многие другие травы — все они были предназначены для лечения. Но пастух не смог опознать только одну траву, с длинным стеблем, на котором красовались небольшие колючки. В качестве цветов выступали кроваво красные изогнутые лепестки с маленькой остроконечной вершинкой. Это растение было довольно приметным, и Флавиана раздражало то, что он не знает его названия.
— Ну и как обстоят дела в Вороньем городе? — поинтересовался Флавиан у Жирака, пытаясь разговорить этого человека и выудить у него толику информации.
— Жутко, — ответил травник и на его лице сразу же исчезла улыбка. — Давеча магистр нашего герцога, рыцарь Аувин загрызен был тварью какой-то. Говаривают, вампир в городе завелся. Но и убивает он не токмо знатных, думаю, Клоповница вам уже поведала, шо ж с нашим стариком Жоном случилося. Жуткие времена настали, и духи рек больше не разговаривают с нами. Да и дочурка герцога пропала невесть куда. Ордерик же объявил тому, кто найдет ее вознаграждение! Токмо не знаю, какое, потому как читать не умею. Герцог то наш не скупился на денюжки, нанял художника из столицы речных земель, чтобы тот порисовал плакаты с рожей дочурки, да и расклеили их по всему Вороньему городу.
"Боги, неужели из огня да в полымя?", — Флавиан начинал осознавать, в какую пучину они едут с Галарием.
Нырнуть в водоворот событий, чтобы отыскать Аргия. А что потом? Флавиан не задавался этим вопрос. Что будет потом, когда они с Галарием найдут Аргия с печатью, куда им податься затем? По крайней мере, у Аргия осталась в живых семья и он может вернуться на север.
"А я буду искать свою матушку. Я знаю, она жива. Может быть она тоже добралась до Дутра, вместе с родителями Аргия?"
— Ну, как говаривают жрецы имперские, што наступят времена последние, когда нежить поднимет свою голову, и брат пойдет на брата, — произнес, размышляющий Жирак. — Токмо, шо за несправедливость такая, шо времена последние наступают при моей жизни? Почему бы не отсрочить им этот конец, а? Дайте век свой дожить нормально, а там, хоть пусть лед горит, и светило мерзнет!
Травник приподнял свою соломенную шляпу, чтобы почесать проплешины. На самом деле Флавиан думал о том же, но только со своего ракурса.
"Почему это должно произойти именно в моей жизни? Сотни тысяч людей жили до меня и столько же живут сейчас. Почему именно я оказался в эпицентре этих событий? Я ведь не имею никакого отношения к этой печати."
— Надо надеяться на лучшее, — ответил Флавиан, призадумавшись над собственной судьбой, не веря в собственные же слова.
— Точно, — кивнул головой Жирак. — Стокмо рыцарей сейчас прибывают в Вороний град, аж диву даешься! Всяк цветов и животных на штандартах не перечесть, ну так думаю я задавят они эту нежить! Токмо рыцари то у нас одни молодчики, у которых молоко на губах не отсохло. Думают только о куртизанках, да и об этом Копье, как бы вписать себя в кровные летописи.
Флавиан промолчал, уже изрядно устав от этой трясучки. Он читал много книг и конечно не мог не знать о том, что каждый речноземный рыцарь давал по три обета: посмертный, обет героя и обет странника. Главным обетом для любого речноземного рыцаря было найти старый и древний артефакт, в могущество которого верил любой житель Риверлэнда. Копье Девы Битвы могло лишить жизни даже бессмертного, по одной из легенд, именно благодаря этому артефакту Дева смогла победить объединенное войско нежити, правда потом куда-то внезапно пропало вместе с этим же копьем.
Телега раздражала, поскрипывая своими деревянными колесами, а кляча изредка начинала ржать, не замечая, как на ее ранах пируют мухи, откладывая в них запасы собственных яиц.
Пастух вспомнил слова Жирака о том, что часто он посещает Вороний город и решил еще раз попытать удачу.
— А вы случаем не видели в замке толстого парня на черной лошади с белоснежными пятнами?
— В Вороньем граде? Не, — покачал головой Жирак.
"Ну стоило попытаться."
— Хотя знаешь, тутмо, седмицу назад встретил я парня, такого прям упитанного, одного, на лошади, тожа спешил в град Вороний, аж с ног валился. Лошадь чернявая была у него, крапинкой покрыта вся. Собака с ним аще была.
Флавиан от благой вести чуть из телеги не выпрыгнул, дабы броситься бежать в замок. Он встретился взглядом с Галарием, и Флавиан не понимал, было ли это иллюзией, но он увидел в глазах стража огни надежды. Мир, до того серый и уныло блеклый, превратился в место, насыщенное яркими красками. Весть об Аргии заставило его сердце биться чаще и придало хоть какой-то смысл жизни.
— Заблудший был, весь грязный, как свинья, и оцарапанный от терновника. Морда испуганная, будто бы от волков гнался. Собака мою клячу чуть до смерти не довела.
— Снежок, — произнес Флавиан с широкой улыбкой на устах.
Пастушья собака были гиперактивной и чересчур игривой, в отличие от своего хозяина страх ей не был ведом, Снежок мог кинуться как на лошадь, так и на голодного волка. Новость о друге из Утворта согревала заледенелую от страха и безысходности душу Флавиана.
"Снежок", — Флавиан был бы рад сейчас увидеть свою собаку и обнять ее, крепко прижав пса к собственной груди.
Мысль о том, что он скоро увидит Аргия и Снежка наполнила эту поездку до Рэвенфилда смыслом. Чтобы хоть как-то убить время до прибытия в замок, пастух начал прокручивать в голове разные варианты диалогов, которые они будут вести со своим приятелем. В первую очередь стоит перед ликом Судии попросить прощения у друга, за то, что Флавиан втянул его во все это дерьмо. Ну а потом... Нет, рассказы о неудавшейся казни, заключении в темницу и ужины из человечины не совсем подходили к формату первой после долгой разлуки встречи.
— И куда этот парень направлялся? — задал вопрос Флавиан, желая услышать тот ответ, на который он надеялся.
— А почем знать мне, — пожал плечами Жирак. — Но дорога эта ведет токмо в Град Вороний. Местные обычно плавают по рекам, только чужие пользуются трактом.
Флавиану не терпелось поскорее увидеть Аргия и крепко обнять своего единственного друга. В предвкушении скорой встречи и бессонной ночи для историй их похождений и приключений, пастух устроился поудобнее на четырехколесной развалюхи и замолчал до самого прибытия в город.
Когда в скором времени северянин увидел на горизонте великолепные высокие стены города, что раскинулся на широком холме, прямо под боком полноводной реки, то он понял, почему это поселение называлось Рэвенфилдом, что дословно переводится, как "воронье поле". Над донжоном замка, и нижним городом, что раскинулся вокруг высотных башен, были заметны тысячи мелких черных точек, летающие над шпилями замка. Десятки тысяч воронов, царственно и совершенно по-свойски восседали на каменных стенах города. Черные и серые птицы летали вокруг высоких, вырастающих из стен башен, карканье воронов разносилось по всей окрестности.
Для Флавиана, который никогда даже и не покидал пределы Утворта, гигантский город и огромное скопление птиц являлось воистину уникальным зрелищем. И вот, словно бы со страниц дядиных книг, сошел этот город, как образец речноземной архитектуры.
— Шо ж, вы еще наверняка не слыхали мифы о нашем чудном городе? — Жирак увидел, как Флавиан завороженно рассматривает заполонившее небо воронов. — Как говаривают легенды, эти вороны — обычный заколдованный люд, шо были обличены в перья. Старики, которые услышали эти легенды от своих пращуров, говаривают, что жил этот народ в предгорьях Альбуса и Вефилиевых холмах, шо нынче известны как Мертвенные курганы и Кольцегорье. Жил этот народ, пока не завязалась у них заварушка с вампирами и прочей нечистью. Ну вот, птичий народ, название которое уже и не вспомнят даже старики, одерживал над нечистью победу за победой. Некоторые говорят, что вампиры пригласили к себе могучего чернокнижника, другие же распускают слухи, что нечисть вызвала к себе одного из Павших.
Флавиана передернуло то ли от страха, то ли от красочного описания легенды. Для Жирака Павшие — часть легенды, Флавиан же видел их своими глазами.
— Ну и обратил он этот народ в воронов. А вампиры с прочей нечистью осели на этих местах. Ныне же их зовут Мертвенными курганами. Не знаю, бабьи ли это россказни, или правда. Да я думаю это уже и не имеет значения.
Человек существо суеверное, готовое дать неизвестному для него факту, или природному явлению любое удобно вразумительное объяснение. По крайней мере, так учил Флавиана его дядя, который старался, чтобы племянник умел отделять плевела вымысла от зерна правды. Это было не всегда легко — обычно грань между божественным вмешательством и людским суеверием столь тонка, что это все перемешивается в едином тигле, образую толстый слой налета мифов и легенд.
За всю поездку, которая тянулась чуть менее, чем стражу, Флавиан отбил на этой деревянной телеге всю задницу.
"Две ноги — идеальное средство передвижения", — вывел для себя итог Сетьюд, вспомнив, с какими болезненными мучениями он передвигался на лошади Аргия.
В замок вела только одна сухопутная дорога, которая обрела свою популярность благодаря имперским легионам, предпочитающим передвигаться по суше. Сложно было представить, сколько бы потребовалось лодок, чтобы переправить имперский легион численностью в пять тысяч человек до Рэвенфилда. Изначально город создавался как небольшой замок, сторожевой форпост на границах с землями нечисти. Ни одна ученая книга не скажет, сколько веков люди жили на той земле, где сейчас стоит Рэвенфилд. В основном, в замке несли свою службу безземельные, межевые рыцари, четвертые или последующие сыны феодалов, которым ничего не доставалось в наследство. Все эти рыцари сторожили границу Речноземья от нападения разрозненных сил нечисти — вампиров, упырей, зомби, оборотней и других мутантов, изменивших свой облик из-за Тьмы. Со временем, борьба с нечистью погрязла в мелких пограничных дрязгах, редких стычках, форпост превратился в крупный замок, различные речноземные рыцари и авантюристы, вроде Петера Разбойника, оседали на этих землях и заводили семью. Окраинный замок, построенный на Вороньем поле в скором времени нарекли Рэвенфилдом и он сильно разросся, как по периметру, так и по населению. По приказу речноземных королей и лордов, ссыльные крестьяне и преступники разных мастей начали здесь селиться, дабы обеспечивать рыцарей и их ездовых животных съестными припасами. Ссыльным дали в надел по равной части земли, с которой они кормились сами, и кормили воинов Рэвенфилда. Так возник старый Рэвенфилд, та часть замка, которая сейчас называется высоким городом. Со временем посадов стало так много, что пришлось строить вторые стены. Первая стена отделяла Верхний город, что находился на самой вершине холма, образовавшийся вокруг донжона, вторая же стена отделяла нижний город от окружающей опасности.
