Властитель ледяного сердца.

Рик глубоко вздохнул, будто готовясь к прыжку в воду, но ответил все же спокойно.

— Я вижу, что ты беременна, — согласился он, кивнув женщине.

Марсия довольно улыбнулась, выгибаясь, словно сытая кошка и протягивая к нему руки.

— Но ребенок не мой, — также спокойно сказал он, скрещивая руки на груди.

— И чей же интересно? Как ты можешь так говорить?! Мы не чужие друг другу! Неужели уже забыл, сколько ночей ты провел в моих объятьях?!

— Марсия, я Властитель, неужели я должен тебе напоминать о таком? И неужели тебе неизвестно, что наши дети так просто на свет не появляются? Хотя, конечно, — кивнул он сам себе, — откуда бы тебе это знать? Это не может быть моим ребенком по одной простой причине — я не хотел его от тебя.

— Хороша же причина! — зло прошипела она. — В любом случае, я знаю, что он твой, и останусь тут на те полгода, на которые имею полное право! И ты ещё пожалеешь, что так просто отказался от нас!

— Твое право, бесспорно, но я бы на твоем месте переехал в тот дом, что уже ожидает тебя, как хозяйку.

— Хозяйку?! Дом?! Это мой дом! — грозно притопнула она каблучком. — И хозяйкой я должна быть здесь!

Серые глаза холодно посмотрели на женщину, и на миг той показалось, что её пронзают насквозь, таким ледяным и колючим был этот взгляд.

— Это мой дом и хозяин тут только один. Я всегда следую букве закона. Свои полгода здесь ты получишь, но если вдруг решишь продолжать порочить мое имя, будь готова, что я потребую доказательств. Надеюсь, ты знаешь хотя бы, что положено за ложное указание отцовства?

Это было чистой правдой. Оказавшись в ситуации, в которой находился север ещё несколько столетий тому назад, был принят такой закон во избежание кровосмешения.

— Если тебе нравится думать, что я лгу — это твое право. Интересно, а как понравится эта новость твоей дорогой женушке? Этой сучке с востока будет так же безразлично, что я ношу под сердцем твое дитя?

Рик невольно сжал кулаки, услышав подобное обращение к принцессе. Поражаясь себе самому и тому, как среагировало его тело на такой пренебрежительный тон, он все же с трудом сохранил самообладание.

— Ты удивишься, если попробуешь это выяснить. Но я настоятельно тебе советую даже не пытаться это сделать. А ещё лучше — наладь отношения с настоящим отцом ребенка. Разговор окончен, — скупо бросил он, наблюдая за тем, как разъяренная женщина покидает стены его кабинета.

* * *

Лежа на изумрудном покрывале трав, широко раскинув руки и смотря на бесконечное ясно-голубое небо, ей казалось, что она дрейфует где-то посреди бескрайнего моря. Ощущая себя песчинкой мироздания, такой ничтожно маленькой и незаметной для окружающих.

Устав переживать о том, вернется ли её друг; о том, как она устала от замкнутости и одиночества её мира, она просто пыталась ни о чем не думать. Почувствовать ритм биения жизни вокруг, с каждым вздохом будто бы отстраняясь от всего происходящего. Она толком и не поняла, когда в небе, словно вязь морозных узоров на окне, стали проступать серебристые завитки, образуя причудливое плетение.

Это было так красиво. Завораживающе.

А уже спустя всего секунду сердце её предвкушающее сжалось, а ноздри яростно втянули сладостный аромат крови. Она была сыта. Убивать было легко. Есть добытую пищу, а не с рук, вдвойне приятно. Она уже почти вернулась к стае, даже остатки собственной добычи не пожалела, захватив с собой. Но этот запах... Кровь, не такая, как у нерасторопных маленьких прыгающих зверьков... другая. Слаще и в то же время острее. Так пахнет хищная дичь, а она вкуснее, интереснее. С ней можно состязаться и выяснять кто сильнее. Кто имеет право охотиться на этих землях, а кто должен убраться раз и навсегда. Осознание права на эту территорию вытеснило любые сомнения. Она лишь мазнула взглядом на члена своей стаи, что сейчас непростительно беспечно лежал на траве у кромки леса, и сорвалась на бег. Её ждала битва, состязание и изгнание противника раз и навсегда. Её земля! Её...

— Суми! — неслось ему вслед.

Треск ломаемых веток возвещал о том, что, наконец-то, и она разделит с ним охоту!

Думать о том, каким образом она очутилась в его сознании и мыслях-чувствах, не было времени. Как и о том, что она увидела на небе сегодня. Она летела по лесу, словно бешеный кабан, снося все на своем пути и получая в ответ хлесткие удары ветвями деревьев, что росли вокруг. Тут же перепрыгивала через поваленные коряги и продолжала бег. Откуда брались силы на такой забег она и сама не знала. Но чувство непоправимости происходящего не оставляло её. Она должна успеть пока не поздно! Она не чувствовала крови, как Суми, но она ощущала боль... человеческую боль, совсем близко. Только бы успеть!

Возбуждение хищника взявшего кровавый след эхом отзывалось в её теле. А вместе с тем и страх поднимал свою голову: "что если она не сможет его остановить?" Она вылетела на небольшую лесную опушку, и ей потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы понять происходящее.

Прислонившись спиной к стволу дерева, стоял невысокий, рыжеволосый, худощавый мужчина. Он бережно прижимал к груди правую руку, из которой пугающе торчала кость, в то время как левой, пытался удержать меч и не подпустить к себе Суми, который уже пригнулся к земле, готовый в любой момент прыгнуть, но пока лишь испытывал свою жертву, демонстрируя внушительные клыки и глубокое утробное рычание.

Откуда-то из чащи послышалось испуганное лошадиное ржание, но прежде чем Йолинь успела до конца сообразить, что мужчина вероятнее всего упал с лошади, он увидев запыхавшуюся хрупкую женщину, заорал во всю силу легких:

— Ты чо, дура, беги! — то ли проорал, то ли прорычал на неё мужик.

Происходившее далее стало впоследствии настоящей загадкой для молодой женщины. В её сознании словно натянулось сразу несколько струн восприятия: боль и страх человека, испуг лошади и неприкрытая агрессия Суми, поскольку для него раненный чужак рычал, а стало быть, и угрожал его стае. Они сорвались с места одновременно, будто две стрелы, спущенные наперекор друг другу. Она всегда знала, что он быстрее. Эта истина никогда не вызывала сомнений. И уже срываясь с места, она в глубине души понимала, что проиграет в этом прыжке. Но когда её руки сомкнулись на грудной клетке Суми, и они вместе покатились по траве... В тот момент она словно говорила с ним на одном языке. Он рычал и вырывался. Рычала и она, подминая его под себя своим телом. Его гнев отражался в ней и бил по восприятию животного. Каким-то чудом ей удалось схватить его за загривок и прижать к земле, нависая сверху.

Она знала, что ему нужно, чувствовала это. Они два зверя в его образе мыслей. Он уже ощущал себя главным и совсем скоро попытался бы сделать нечто подобное с самой Йолинь. У стаи должен быть вожак — он или она, вот что было главное. И сейчас она делила с ним этот образ мыслей. Удерживая его голову, она рычала словно дикий зверь, давя его ощущением собственной силы духа, силы её характера. Она — принцесса дома Мэ, выросшая среди таких тварей, что обычный хищник покажется беззубым котенком, и выжившая в этом котле. И сейчас она показывала всю силу своей воли, несокрушимой твердыни её внутреннего стержня.

Она больше не злилась, подавив отголоски агрессии животного. Всего лишь успокаивала его и дожимала, повторяя, что люди это не еда. Удерживала его, пока что-то словно бы не щелкнуло внутри животного, и он не заскулил, расслабляясь в её руках. Она почувствовала его признание и тут же ослабила хватку, уже нежно касаясь его головы и сменяя эмоции на те, что на самом деле испытывала к нему.

— Твою мать, — устало прохрипели откуда-то со стороны.

И только сейчас женщина обратила внимание на мужчину, что на дрожащих ногах оседал на землю.

— Ну ты на хрен даешь, — сплюнул он.

Почувствовав, что может отпустить Суми, она поднялась на нетвердых ногах и направилась в сторону уже сидевшего на земле мужчины.

— Как Вы? — спросила она, внимательно следя за собеседником.

Суми легко поднялся на ноги и теперь держался позади неё, не рискуя выходить вперед, пока ему это не позволит она.

— Я то? — пыхтя, словно пробежал несколько сотен метров, спросил мужчина. — Хреново, — припечатал он. — Кто ты мать твою такая? Хоть знаешь, что за тварь у твоих ног?

Не к месту вспомнились слова Рика о том, что теперь она несет ответственность за действия Суми. Что если этот мужчина расскажет о том, что он едва не напал на него? Останется ли тогда её друг с ней? Не убьет ли его Рик или его люди?

Руки невольно сжались в кулаки, а внутри подняла голову та, что, казалось, разбилась на мелкие осколки. 'Он — проблема. Люди не умеют быть благодарными. Он может навредить тебе и Суми. Зачем ты помешала своей Искре, сейчас бы не было проблем. Сейчас бы вы просто развернулись и ушли, и никто бы ничего не узнал', — шептало её прошлое, против воли самой Йолинь привлекая к себе внимание.

Решительно тряхнув головой, отгоняя непрошенные мысли, она приблизилась к человеку и опустилась на колени перед ним так, что их глаза теперь были на одном уровне.

— Послушайте, — против воли в её голосе появились умоляющие нотки, — Вы все неправильно поняли. Он не хотел на вас нападать. Он только учится жить с людьми, и дается ему это нелегко. Я прошу Вас, — прерывисто вздохнула она, — никому не говорить о том, что произошло здесь.

— Ты, баба, рехнулась поди? — как-то ласково поинтересовался мужик. — Это, — указал он в сторону Суми окровавленным пальцем, отчего зверь напрягся и оскалился, — тварь проклятых земель.

В один миг лицо Йолинь превратилось в непроницаемую маску, она вновь владела собой, своими эмоциями и смотрела на мужчину, словно он был пустым местом.

Одним резким движением она схватила его у того места, где торчала сломанная кость. Ощущения резкой нестерпимой боли едва не заставили упасть её на землю, задыхаясь и жадно хватая ртом воздух, но вместо этого она лишь смотрела, как охает и корчится мужчина.

— Он не тварь, — сквозь зубы прошипела она.

Принимая его ощущения, она словно вторгалась без разрешения в его разум, распахивая его, как если бы это была хлипкая, едва державшаяся на проржавевших петлях дверь.

— Ты упал с лошади, а мы тебя нашли. Будь благодарен. Мы помогли тебе, — прошипела она.

Сквозь слезы боли он смотрел на неё помутневшим взглядом и лишь коротко кивнул, подтверждая её слова.

Она тут же отпустила его руку и, превозмогая боль, искренне пролепетала:

— Как вы? Где ваша лошадь? Встать можете?

— Демонова зараза, — прошептал он, — испугалась, демоны знают чего. Скинула меня и унеслась скотина!

— Сможете идти? — с беспокойством взглянула она на его руку.

— Только бы до Властителя этих земель добраться, дальше он поможет, — тяжело дыша, пробормотал мужик.

Обратный путь занял у них вдвое больше времени. До замка Рика они добирались уже в полутьме. Как мужик ещё не упал от боли и усталости Йолинь и сама не понимала. Потому, как получая все его ощущения, она сама едва стояла на ногах. Поначалу мужчина много сквернословил и ковылял сам, но уже спустя несколько часов попросту налег на женщину, и теперь она мало того что испытывала все его страдания, так ещё и практически служила для него костылем. У неё у самой время от времени плыли цветные круги перед глазами, ноги же налились свинцовой тяжестью и едва шевелились. Её кренило то в одну, то в другую сторону. Со стороны они, должно быть, походили на парочку забулдыг, неспешно плетущихся под заботливые крылышки жен.

— Слушайте, — кое-как выдавила она, понимая, что уже просто не может терпеть, — посмотрите на меня! Я меньше Вас вдвое, а Вы так виснете на мне, будто я Ваш личный пони.

— Я не знаю, кто такие пони, цыпа, но из нас двоих серьезно ранен я, так будь человеком, помоги.

— Если я умру, я Вас так просто не оставлю, — прошипела она себе под нос, но мужик каким-то чудом все же её услышал.

— Тебе-то с чего умирать? Ранен-то я, — резонно возразил он.

Стоило им подойти к замку со стороны скотного двора, стало очевидно, что её исчезновение не осталось незамеченным. Во дворе суетились люди. Шум голосов эхом отражался от стен замка. Люди седлали лошадей и зажигали факелы, но Йолинь могла смотреть лишь на одного человека в этой суете. Его светлые волосы развевались на стылом ветру, делая их обладателя похожим на яркий белоснежный факел. Рик отдавал последние распоряжения, прежде чем прыгнуть в седло. Он чувствовал себя так, словно его сердце перестало биться. Страх, такое давно забытое чувство, вновь сковывал его по рукам и ногам.

'Неужели она сбежала? Глупая девчонка! Как только додумалась до такого?!', — подобные мысли злили его.

'А вдруг с ней что-то случилось? Может, на неё напал дикий зверь или её столь любимая тварь, наконец, показала истинное лицо?'.

Воображение заставляло его сердце сжиматься и кровоточить от боли. Такая яростная и непредсказуемая смесь эмоций выводила из себя.

Он словно почувствовал её взгляд на себе. Будто бы все это время ему не хватало какой-то важной частицы самого себя. Он обернулся к ней резко, порывисто и в этот самый момент показалось, что земля и впрямь уходит у неё из-под ног. Его глаза цвета шторма, будто бы сковывая изнутри, смотрели цепко, яростно, обжигающе...

И этот шквал эмоций, исходивший сейчас от него. Их было столько, что она никак не могла уцепиться хотя бы за одну, самую главную.

Он сделал широкий шаг по направлению к ней, и она пошатнулась, особенно остро почувствовав вес мужчины, что продолжал опираться на неё. Ещё один шаг, и она поняла, что больше не может держаться на ногах.

Рик подхватил её на руки в тот самый момент, когда она поняла — ещё немного, и позорно распластается на заднем дворе на виду у всех.

Такая легкая, будто пушинка. Хочется прижать её крепче, ощущение такое, что малейший порыв ветра способен вырвать её из его рук.

— Крайс? — вопросительно изогнув темную бровь, серьезно посмотрел он на мужчину, что в полусознательном состоянии едва держался на ногах. — Что произошло?

— Не поверишь, — усмехнулся рыжий бородач, — вывалился из седла. А эта, — кивнул он в сторону Йолинь, — кажется, меня спасла, что ли? — нахмурился он, словно пытаясь сконцентрироваться на собственных воспоминаниях.

— Необходимо заняться твоей рукой, — кивнул ему Рик, — потом все обсудим. И, — запнулся он, — она не 'эта', её имя Йолинь, и она моя жена, — сухо бросил он, поворачиваясь к мужчине спиной и, уже не обращая внимания на его округлившиеся глаза, уверенно зашагал в сторону входа в свой 'замок', как сказала бы Йолинь.

Стоило им переступить порог дома и оказаться на просторной кухне, как в их сторону устремилась настоящая снежная лавина в виде Вени и её лучшей ночной рубахи белоснежного цвета.

— Что произошло?! Что с ней? — кричала она, тыкая пальцем в бессознательное тело Йолинь. — Что с ней случилось?! Скажи хоть че-нибудь, ирод проклятый! — гаркнула она так, что Рик невольно скривился.

— Это он все виноват, — лишь бы избавиться от внимания женщины кивком головы указал на виновного, что следовал за ним.