Но ответом мне были только тихие постанывания и покрасневшие кончики ушей, а это значило, что я на правильном пути. Поначалу её плечи были словно тугая тетива, но несколько минут работы с мышцами заставили их смягчиться. Через некоторое время они уже были достаточно расслаблены моими усилиями, и я показал, что пора спускаться ниже.
— Твоя одежда, — я поддел пальцем край блузки вместе с лямкой лифчика. — Мешает.
Гвен снова ничего не ответила, но послушно приподнялась на локтях, чтобы позволить мне сначала снять верхнюю одежду, а потом и расстегнуть застёжку бюстгальтера.
Я провёл ладонями вдоль широчайших мышц спины, оставляя волну взволнованных мурашек на коже девушки. Даже со спины… боже, какой восхитительно-эротичный вид! Она была словно высечена в камне: сильная, поджарая и элегантная! Конечно, я прекрасно понимал, что настолько идеальной физической формой она была обязана своим силам, но это не мешало мне восхититься сокровищем, попавшим в мои руки.
И это сексуальное сокровище и правда нуждается в массаже. Полёты на паутине сильнее всего напрягают именно мышцы спины и поясницы, особенно широчайшую, которая всё остальное время является практически рудиментарной — ведь основная её задача с силой опускать руку, а это не то что мы часто делаем в повседневной жизни. А Гвен явно несколько превысила меру полётов и нагрузок для начинающей.
Сначала я вернулся к плечам, чтобы оттуда постепенно спуститься ниже. У меня был некоторый опыт в массаже: я делал его почти всем своим девушкам, и Гвен ощущалась в моих руках намного лучше, чем все, кто был до неё. Когда кто-то действительно в форме то можно почувствовать быстрые, благодаря отличному кровообращению, изменения в мышцах, когда работаешь с ними. Когда я первый раз коснулся боковых мышц спины они были почти в судороге, но уже вскоре они стали податливыми даже под легким касанием пальца.
Я перешёл к ногам, и её мышцы практически сразу отреагировали, когда я растёр их. К этому моменту Гвен уже привыкла к моим рукам, не вздрагивала от прикосновений, как в самом начале и всё сильнее расслаблялась. Я чувствовал её спокойное и уверенное сердцебиение через кожу и ровное глубокое дыхание — на самом деле, я даже не мог сказать точно, что она уже не засыпает.
Я дошёл до задней части бёдер и снова удивился насколько развитыми были её мышцы здесь. Я мог, совершенно не опасаясь прилагать заметное усилие, когда разминал их, она не чувствовала от этого никакой боли. Затем я без каких-либо церемоний перешёл на её попу, которая однозначно жаждала качественного массажа не менее, чем я хотел ей этот самый массаж дать. Некоторое время я тщательно работал над её мышцами в ягодицах, пока твёрдая сталь под моими ладонями не стала гибкой и упругой. К тому моменту было уже совершенно очевидно, что Гвен уснула, разомлев от массажа.
— Это было впечатляюще! — Раздалось ехидное замечание у меня за спиной. — Хотя я надеялась на продолжение шоу.
Я тихо поднялся с дивана, чтобы укрыть Гвен тонким пледом. Не то чтобы такой результат не был закономерным, я ведь делал именно расслабляющий массаж для усталого тела, не эротический, но… ощущение совершенных форм под моими руками…
Я не профессиональный массажист, окей? Я сильно возбудился в процессе и испытывал некоторое разочарование сейчас.
— Я тоже… — вполголоса признался я, поворачиваясь к гостье.
Уилсон стояла возле двери и потягивала виски через соломку, полупрозрачный халат был бесстыже распахнут, открывая прекрасный вид на ещё влажное после душа тело женщины и провокационный комплект нижнего белья. Кто-то явно не намерен следовать предостережениям конкуренток, но она по крайней мере не намочила волосы в душе.
— О-о-о, я вижу! — она стрельнула глазами в бугор на моих брюках и, шумно засосав остатки виски, отложила в сторону пустой бокал. — Пойдём ко мне, чтобы не будить девочку?
Она поманила меня пальчиком многообещающе улыбаясь…
— Ты же знаешь: если начнём, то уже не остановимся и ничто не спасёт твою причёску. — Возразил я, но, как и Гвен несколькими минутами ранее, оказался не в силах не выполнить повеление.
— Да и чёрт с ней, — Ванда схватила меня за ворот рубашки и грубо притянула к себе для жадного поцелуя со вкусом виски и сигарет.
А я и не думал возражать, с охотой отвечая и запуская свои алчущие ладони под халат, начиная с того места, где вынужден был остановиться несколько секунд назад с другой девушкой.
— Если ты настаиваешь… — говорю я, когда у меня появляется такая возможность.
— Настаиваю, — прошептала она, мне в самое ухо. — Видишь ли, я приготовила кое-что особенное сегодня и не могу ждать даже одного лишнего дня… этот голод…
И в подтверждение своих слов прикусила мне мочку уха… до крови, словно и впрямь собиралась отъесть от меня этот кусочек.
— Вот как… и что же это? — спрашиваю я, подхватив женщину за упругий зад, чтобы отнести в другую комнату.
— О, ты уже совсем близко к ответу, — ответила она, обхватив меня ногами в талии, чтобы мне было легче удерживать её на весу.
— Хм? — Я сильнее сжал её плоть в своих руках и получил поощряющею улыбку в ответ. Неужели?
Я даже не помню, как донёс Ванду до кровати в её комнате, возможно, во мне пробудилась новая способность и я просто телепортировался сквозь пространство-время? Очень может быть. Ради этой женщины и обещанного приза можно совершить и не такое.
Едва контролируя свой разум, я опустил её на одеяло и с титаническим усилием оторвался на мгновение от своего трофея, чтобы снять с себя одежду. Её ноги не выпускали меня из ловушки всё это время. На секунду я потерял её из виду, когда снимал футболку через голову, а когда увидел снова, то опять обомлел. Выгнув спину, она демонстрировала мне своё тело, каждый напряжённый миллиметр сочащейся сексуальности, от которой мой разум стремительно деградировал до состояния озабоченного животного, у которого есть только одна цель в жизни, а что будет дальше, уже не важно.
Штаны я уже не снимал, мне не хватило на это терпения, я разорвал свою одежду руками, чтобы приблизить предназначение и как можно скорее овладеть женщиной передо мной. Я уже понял, что она планировала на сегодня, но начать решил по хрестоматийному пути.
Резкая судорога поразившее её тело в тот момент, когда я проник в неё, поведала мне о том, что не я один был одурманен партнёром в эту ночь.
Она выкрикнула гортанное: «да», быстро перешедшее в утробное рычание. Усилив тиски своих ног, Ванда вдруг выгнулась всем телом и, используя меня как гимнастический снаряд подняла себя в воздух усилием мышц пресса. Она свысока посмотрела мне в глаза, хищно улыбнулась и опустилась к моим губам за поцелуем. Я снова подхватил её за ягодицы и удерживая на весу начал яростно вдалбливать себя внутрь неё.
Вопреки моему опыту полная потеря контроля над возбуждением не привела к мгновенной разрядке, наоборот, я словно провалился в транс, или поймал волну, в которой смог удержаться достаточно долго, чтобы вырвать из Ванды ещё один задыхающийся крик оргазма.
Я мог бы продолжать это — практически бесконечно, спасибо за это регенерации, — но первый залп помог мне немного прояснить сознание и успокоиться.
— Ох, детка… — прошептала Ванда, прижимаясь ко мне лбом. — Это было хорошо, но я имела в виду другое.
— Это? — я сильнее сжал её попу, практически проникая двумя пальцами внутрь, и слегка её растянул.
— Какой догадливый мальчик, — похвалила она меня. — А теперь поставь меня на пол, я хочу сделать это перед зеркалом.
О, и правда, в комнате новое зеркало, на половину стены, а я и не заметил. Она специально его поставила для нашего первого раза?
Я выполнил требование, и она, повернувшись ко мне спиной, подошла к зеркалу. Оперевшись о стекло руками, Ванда выгнула спину, недвусмысленно подставляя мне свой зад. Вызывающая поза сопровождалась не менее вызывающим взглядом, что я мог видеть в отражении. Что ж, обзор и правда обещает быть восхитительным, я так и вовсе смогу наблюдать процесс сразу с двух перспектив.
— Так ты будешь смотреть или начнёшь уже? — бросила она мне дерзко.
— И то и другое, — усмехнулся я, пристраиваясь к своей цели.
Я снова возложил свои ладони на эти божественные полушария, растянул их в стороны, любуясь видом. Ванда же просунула одну руку между ног, чтобы нанести за свою заднюю дырочку немного смазки из другой. Потом она этой же рукой дотянулась до моего члена и подвела его к самому входу.
Понимая, что, несмотря на всю подготовку, этот опыт может быть весьма болезненно для женщины, я спросил:
— Ты уверена, что нам не нужна дополнительная смазка? — головка уже слегка упиралась во вход, и я не чувствовал, что это будет легким проникновением. — Иначе это может быть довольно неприятным для тебя…
— Не узнаем, пока не попробуем, — ответила она, отпуская мой член и опираясь обеими руками на зеркало. — Давай.
Стоп! Что значит не узнаем? Как она может не знать, каково это будет для неё?
— Подожди, у тебя ведь уже есть такой опыт, верно?
— Нет, — начиная заводиться, прошипела она. — Это специальное предложение только для тебя!
Я не понял говорит ли она серьёзно, или это был просто сарказм.
— Ты сейчас…
— Хватит пиздеть, Паркер! — зло приказала Ванда. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня в зад, а не устраивал тут допрос!
И сама, подалась назад, чтобы чуть сильнее насадиться задницей на мой член.
— Ну ладно, — сама виновата. Я делаю решительный рывок вперёд на всю длину погружаясь в неё.
Она тут же отзывается на это действие, выгибается спиной, запрокидывая голову назад, и рычит, выпуская весь воздух из легких. Повинуясь инстинктивному порыву, я обнимаю Ванду одной рукой, а другой хватаю за подбородок, чтобы развернуть к себе и поцеловать. Я не спешу двигаться, просто наслаждаюсь моментом и тону в той страсти, с которой она целует меня в ответ.
Чёрт подери, она такая тугая, что даже мне немного больно от столь резкого проникновения, но в то же время — это потрясающе. На самом деле, удовольствие от анального секса для мужчины в большей степени психологическое, чем физиологическое, но в данный момент, я готов был с этим поспорить!
Но не переборщил ли я?
Я чуть отстраняюсь, чтобы считать сигналы удовольствия или боли на её лице. И я их вижу: и то, и другое. Наконец, она немного приходит в себя, открывает глаза и смотрит на меня, её взгляд, яростный, дикий, но довольный, не просит пощады, он требует продолжения.
Я вспомнил, как тетя-Мэй говорила, что мой долг — сделать так, чтобы моей девушке было со мной хорошо, вероятно это не то, что она имела в виду, но данное наставление оставляло мне вполне конкретное руководство к действию в данной ситуации. Я начал двигаться внутри неё и понемногу отпускать на волю своё внутреннее животное.
Ванда отзывалась на каждое моё действие сломанным органом, чередуя стоны возбуждения, с хрипами и жалобными всхлипываниями, но там не было ни одного намёка на то, что она хочет, чтобы я остановился, нет — пусть и новая для нас, но это всё ещё была музыка любви.
Я снова начал погружаться в это состояние. Словно я начал чувствовать свою партнёршу, что именно она хотела, чтобы я сделал, с какой скоростью двигался, и где и как к ней прикасался. Словно между нами установилась какая-то связь. Эта, наверное, даже можно называть трансцендентным состоянием, не знаю, но мне это жутко нравится.
— А ну-ка руки на стол, маленькие онанисты! — вдруг заявила Ванда, посмотрев прямо тебе в глаза. — Хватит подглядывать, дальше мы и сами управимся.
Глава сто тридцать вторая, инклюзивная
Ни поспать, ни поработать этой ночью мне уже не удалось, что было, в общем-то, очевидно сразу. Опьянённые друг другом, лишённые физиологических пределов выносливости, мы потонули в этом сексуальном угаре до самого утра. И если бы не начало рабочего дня, кто знает, как долго мы могли бы не останавливаться…
Пока Ванда приводила себя в порядок — и ей ещё придётся снова ехать в парикмахерскую, чтобы они восстановили испорченную причёску, — и утоляла двухдневный голод, я вернулся к работе. Заскочив к себе за планшетом и бумагами, обнаружил Гвен всё ещё спящую на диване… чёрт, она же не слышала, что тут творилось ночью? Звукоизоляция между комнатами, к сожалению, не идеальная, а у Стейси, как и у меня, отличный слух. Остаётся надеяться, что накопленная усталость снизила её чуткость.
До обеда я снова был вынужден заниматься документами и прочей далёкой от науки управленческой деятельностью, и только когда сотрудники ОзКорп доставили к нам нейроинтерфейс Оливии позволил себе передохнуть от бумаг и наведаться к пациентке за продолжением вчерашнего разговора, только на этот раз с наглядными примерами и пояснениями.
Впечатляющее изобретение, но обескураживающее создательницы к нему отношение. Только сейчас, когда эта технология стала предметом торга в вопросе её собственного выживания, Оливия впервые по-настоящему задумалась, что же ей дальше делать со своими щупальцами-манипуляторами, после того как работа над реактором будет окончена.
Но был у данного проекта и один существенный недостаток. Система управления. Октавиус не предполагала возможным для человека самостоятельно научиться управлять четырьмя дополнительным конечностями и потому создала нисходящий ИИ, которому и делегировала управление манипуляторами. Хотя не вполне корректно называть эту программу полноценным ИИ, для этого у неё недостаточно вычислительной мощности и слишком специализированное направление обучения —исполнение команд носителя с некоторой долей инициативности. Но всё же, она способна обучаться и принимать простейшие решения и на каком-то этапе разработки, когда уже поздно было начинать сначала, Оливия испугалась напрямую подключать эту программу к своему разуму. Она сделала предосторожность: весь обмен данным между мозгом и ИИ щупалец был направлен на чип-ингибитор — надсмотрщика, который не допустит восстания угнетенного машинного самосознания, если оно там образуется, над создавшим его человеческим.
Так вот оно что… в той аварии, когда сломался этот чип, вместе с ним был разрушен и наибыстрейший путь обмена данными, нейронам пришлось искать обходные пути для передачи информации… это всё равно что перерезать толстую нейронную трубу в мозгу, тем создав в каждом полушарии самостоятельную личность, со своим эго, своими вкусами, предпочтениями и мировоззрением. Только тут всё наоборот, две изначально существующие отдельные личности не смогли объединиться в одну — широкий линк уничтожен и скорость обмена данными попросту недостаточна, — и, как и в случае разделённого мозга, кто-то должен был взять верх или же им нужно было научиться работать сообщая, учитывая интересы друг друга. Так или иначе мозг Отто оказался подвержен влиянию чрезмерно развившегося интеллекта машины.
