20 февраля 1938 года на заседании рейхстага Гитлер объявил о намерении "вернуть домой в Рейх" 10 миллионов немцев, живущих по ту сторону границы в (Чехословакии). Ставка была сделана на лидера судетских немцев Конрада Генлейна, который должен был сыграть решающую роль лидера пятой колонны, провоцируя обострение внутреннего немецко-чешского конфликта и помогая установлению нацистского режима.
Примечательно, что на первых порах позиция этого политического авантюриста была скорее консервативно-умеренной, "австро-венгерской", чем прямо нацистской, и он долгое время хватался за все возможные идеи, то ностальгируя по славным временам СССР (упс!), то есть, по Австро-венгерской империи. То призывал восстановить монархию Габсбургов.
И очень долго клялся о верности целостному Чехословацкому государству, лично президенту Масарику и даже демократии, умело создавая с расчётом на британское и французское общественное мнение образ этакого благородного борца за интересы национального меньшинства и широкую автономию Судет в рамках единого государства. Возможно, какое-то время Генлейн пытался лишь использовать в своих интересах и нацистскую Германию. Но в какой-то момент, неплохо разбирающийся в человеческих пороках, Адик подмял под себя этого полукровку, играя на непомерном тщеславии, жадности и похотливости ценной пешки, и использовал Генлейна в собственной игре. Дело в том, что "главный ариец" Судетов и будущий генерал СС Конрад Генлейн был почти наполовину славянином-чехом. Эту подробность ему приходилось тщательно скрывать.
А 12 марта произошло совмещение "игры свободной силы" с "путём высшего разума": части Вермахта демонстративно вошли в столицу "братской Австрии" Вену, но ведущие страны Европы ограничились выражением недовольства. Не было серьёзных санкций, которые бы умерили аппетиты набирающего обороты гитлеровского режима, не было и военных контрмер. Это окрылило диктатора.
В день вступления германских частей в Вену лорд-председатель совета Великобритании Эдуард Галифакс имел беседу с Яном Масариком, послом Чехословакии в Лондоне. В ответ на слова британца о недавнем миролюбивом заявлении Геринга, мол, Германия вполне удовлетворена "возвращением в родную гавань" братской Австрии и ничего не планирует против Праги, Масарик грустно ответил, что даже огромному удаву необходимо несколько недель, чтобы переварить обед.
Глава 286 "Империя зла"
От слов президента об Окраине военные оживлённо заёрзали в креслах. Но будущий "лауреат Нобелевской премии Мира" не желал выглядеть милитаристом:
— В последнее время на Западе нас хотят представить этаким монстром. Но давайте вспомним, что у такой "агрессивной" страны, как Россия, военный бюджет составляет всего 46 миллиардов долларов против 770 у одних только США, не говоря уже о НАТО. Да и количество зарубежных баз у РФ в разы меньше. Хочу также напомнить, что это не мы, не Российская федерация продвигает свои базы на Запад, а всё происходит как раз наоборот. И это не Россия вышла из договора по ПРО, договора РСМД и Договора по открытому небу. Так кто из нас белый и пушистый, а кто колючий и агрессивный? Ну уж только не мы агрессивные. Если уж не пушистые, то весьма благообразные.
Накануне референты подготовили для президента любопытное досье на тему ""Врождённая русофобия Вашингтона", которое Крымов намеревался на днях использовать на своей большой пресс-конференции. Не грех было отрепетировать кое-какие тезисы, тем более случай был подходящий. И Николай Николаевич напомнил своим стратегам, что со времён Рейгана, благодаря книге знаменитого американского телепроповедника Хэла Линсди "Бывшая великая планета Земля" (The Late, Great Planet Earth) Советский Союз-Россия остаётся для почти 50 миллионов американских протестантов-фундаменталистов и "ястребов Пентагона" "Империей зла". А Российскую армию шарлатан Линсди именует не иначе, как "Гог из страны Магог" (под последним имеется в виду Москва). За океаном до сих пор не видят принципиальной разницы между советскими коммунистами и новой Россией: сочинения Хэла Линсди по-прежнему являются "настольными книгами" всего "ястребиного" крыла республиканцев. Джимми Катер, Буш-младший, Трумп, а теперь и президент Бойден продолжают в своей политике руководствоваться бредовыми взглядами бесноватого американского телепроповедника.
Сам Крымов никогда не руководствовался подобными бредовыми псевдобиблейскими и псевдорелигиозными идеями. Хотя был соблазн в ответ назвать Запад "Содомом", тем более, что их "либерастические" порядочки давали немало поводов для этого. Но с другой стороны, он серьёзный политик, а не какой-нибудь там Буш-младший.
При этом Николай Николаевич напомнил своим генералам, что у России, как у великой державы, есть свои неоспоримые национальные и геополитические интересы, которые традиционно вызывают резкое неприятие со стороны англосаксонского мира, прежде всего США.
— Так что хоть мы "белые и пушистые", но при необходимости дать "ответку" потенциальному агрессору сумеем...
Глава 287 "На гребне холодной войны".
В то самое время, когда мир должен был услышать от президента США Рейгана слова об "империи зла" один человек готовился совершить свой маленький подвиг, чтобы показать огромным сверхдержавам, что то, что их разделяет, не так уж непреодолимо...
В августе 1979 года французский сёрфингист Арно де Роснэ решил на обычной доске для виндсёрфинга пересечь один из самых опасных участков мирового океана — Берингов пролив, стартовав от американской Аляски и держа курс к побережью Советского Союза. Друзья отговаривали спортсмена от чрезвычайно рискованного мероприятия, ведь при наступлении темноты шансов выжить в открытом море не останется: воздух + 8 №С, вода + 1№С, порывистый ветер, бурные течения, огромные волны, которые опасны даже для больших кораблей. Кроме того, разрешения ни от американских, ни от советских властей парень не получил. Зато парус у него был на загляденье — в виде сшитых двух флагов — сверху СССР, снизу США.
На Аляске де Роснэ остановился в эскимосском посёлке Уэйлс. Здесь от местных жителей он получил много бесценных сведений, которых не смог бы найти ни в лоциях, ни в синоптических справочниках. На карту предстоящего плавания им были нанесены направления ветров и течений, характерные для отдельных участков маршрута (около 100 километров). Арно прикинул, что поскольку максимальная расчётная продолжительность перехода должна составить всего 12 часов, то можно рискнуть выйти в одном лёгком, не стесняющим движений, неопреновом костюме, оставив на берегу толстый тёплый комбинезон "для Эвереста". Лёгкий наряд смельчака дополняли тёплые носки, ботинки для виндсёрфинга и перчатки.
В 7 часов утра 29 августа 1979 года Арно выслушал радиопрогноз. Узнав, что днём ожидается подходящий ветер северо-восточного направления скоростью около 5 м/с, который к вечеру может усилиться до 7,5-10 м/с, спортсмен решил стартовать немедленно. Он быстро собрав необходимый инвентарь: три сигнальные ракеты, дымовую шашку, сигнальное зеркало и автоматическую вспышку, нож, с помощью которого можно превратить мачту в весло, два компаса (один он надел на руку, а второй закрепил в кормовой части виндсерфинга). Также Арно захватил с собой немного шоколада и витамин С для подкрепления сил, средство против судорог и небольшой непромокаемый мешок с одеждой, деньгами и паспортом.
В 10 часов 15 минут, провожаемый друзьями-эскимосами, француз положил доску на воду, и, встав на неё, взял в руки парус. Дул лёгкий ветерок. Примерно через час небо заволокло тучами, ветер резко усилился. Скорость виндсерфинга достигла 16 узлов. Руки спортсмена окоченели. Поняв, что пора воспользоваться привязанными к гику перчатками, он потянулся за ними и с ужасом обнаружил, что их, видимо, сорвало и унесло в море. Как продержаться ещё несколько часов, когда руки перестали слушаться уже после первых 10 миль?! Надеяться на чью-либо помощь было нечего... А в это время, — пока спортсмен боролся с отчаянием и желанием сдаться и повернуть обратно, — его друзья передавали на всех радиочастотах: "В сторону Чукотки движется безоружный Арно де Роснэ на виндсерфинге. Будьте снисходительны".
Позднее сам Арно де Роснэ вспоминал: "Примерно к 15 часам я вошёл в советские территориальные вводы вблизи острова Большой Диомид. Ветер крепчает, шестиметровые волны полностью закрывают горизонт. Начинаю всерьёз сомневаться в благополучном исходе предприятия. Руки не слушаются. Стараюсь любой ценой удержаться на курсе, но ветер теперь дует с Севера, а течение сносит меня в сторону Арктики... Боже, о чём я только думал?! Впрочем, понимаю, что нельзя поддаваться ужасу, ибо это верная смерть. В конце концов это был мой добровольный выбор.
Неожиданно замечаю впереди, в туманной мгле хищный силуэт советского сторожевика. Заметили ли меня? Без сомнения. Корабль изменяет курс и идёт прямо на мой парус...скорость ветра 6-7 узлов, временами я делаю пятнадцатиметровые прыжки на огромных седых волнах. Падаю в воду. Меня накрывает с головой. К счастью я крепко привязан к своему утлому судёнышку, с трудом вскарабкиваюсь на скользкую доску и сажусь на неё. Вновь поставить мачту кажется нет уже никакой возможности...
В 17 часов 25 минут на высокой скорости влетаю в залив длиною что-то около 20 километров. Короткая крутая волна, бешенные удары доски о воду. Ветер и течение несут меня прямо на скалы. Я должен срочно отыскать какую-нибудь бухточку, но мне не до этого. Я буквально пьян от радости: передо мною земля, в полумиле за спиной — советский корабль. Теперь я знаю, что не умру в море! Тем не менее на автомате маневрирую, пока не замечаю небольшой песчаный пляж и, приблизившись к нему на 30 метров, сажусь, а точнее падаю на "доску", подпирая парус плечом. В такой позе я достигаю сибирского берега...".
Зубами, ибо Арно не чувствовал рук, он сумел открыть непромокаемый мешок, достать и съесть вместе с упаковкой плитку шоколада. В это время причалила шлюпка советских пограничников. Наши моряки исключительно радушно встретили французского "нарушителя", выразив восхищение его отвагой, накормили и напоили горячим чаем. Вертолёт доставил Арно в Уэлен, оттуда он отбыл самолётом в Москву. Когда смелый серфингист прибыл в Париж, на голове его красовалась меховая шапка — подарок советских моряков. В интервью Арно заявил, что его мечта пересечь водную границу противостоящих военных блоков осуществилась, он смог показать, что простые люди не желают войны и хотят свободно ездить друг к другу в гости.
А в то самое время мир стоял на пороге нового витка международной конфронтации с вводом советский войск в Афганистан и бойкотом Московской Олимпиады, но один человек показал, что империи зла существуют лишь в извращённом воображении политиков. Разжигая в своих народах агрессивный национализм, замешанный на мнимых исторических "обидах", они подталкивают мир к войнам.
Глава 288 "Крымские Судеты"
Через две с половиной недели после аншлюса Австрии нацистский удав был готов к новой охоте. 29 марта 1938 года в Министерстве иностранных дел Германии прошло совещание, выработавшее рекомендации для немецких сепаратистов из Судетской области Чехословакии. Их лидеру Генлейну было приказано предъявлять требования к Праге, постоянно выдвигать новые условия, игнорировать любые уступки и обещания и не идти ни в коем случае на компромисс с правительством Чехословакии. Тогда же лидер Судетских немцев встретился с Гитлером, и фюрер заявил, что чехословацкий вопрос будет решён в ближайшее время.
В апреле Генлейн выдвинул Карлсбадскую программу из восьми пунктов. Её принятие в Праге означало не просто автономию для Судетской области. Это уже был почти открытый мятеж.
На 22 мая были назначены выборы в муниципальные органы. Партия Генлейна попыталась превратить их в плебисцит о выходе из состава Чехословакии и присоединении к Третьему Рейху. Произошли столкновения с полицией. Избежать жертв не удалось. Чешское правительство объявило частичную мобилизацию, а германские войска начали занимать позиции на границе с Чехословакией. Тем не менее в тот момент президент Чехословакии чётко заявил о своей позиции в случае вторжения немцев: "Мы будем стрелять". У чехов было 45 кадровых дивизий, имелось около полутора тысяч самолётов, полторы тысячи танков и почти шесть тысяч орудий. Это была внушительная сила, с которой Гитлер не мог не считаться.
Чехословакия традиционно являлась "арсеналом Европы", здесь были сосредоточены крупные оружейные заводы, в том числе концерн "Шкода". Чешские танки превосходили немецкие. Боевая авиация тоже в качестве не сильно уступала продукции Вилли Мессершмитта и Гуго Юнкерса. На границе с Германией в Судетских горах чехи выстроили мощную систему оборонительных сооружений. Она была может не столь грозной, как Линия Мажино, но уж точно превосходила по количеству дотов и прочих серьёзных сооружений финскую Линию Маннергейма, а значит, блицкриг исключался. К тому же Чехи всё ещё верили в поддержку английских и французских союзников в случае войны.
Решимость Праги была одобрена Парижем и Лондоном. Гитлеру пришлось на первый раз отступить.
На несколько дней фюрер впал в депрессию. Но уже 28 мая он провёл новое совещание с военным и политическим руководством Рейха. Гитлер заявил, что принял решение разбить Чехословакию любой ценой.
Летом Генлейн продолжал переговоры с Прагой об автономии. И одновременно создавал штурмовые отряды боевиков.
12 сентября 1938 года состоялось выступление фюрера на партийном съезде в Нюрнберге: "Не для того Всевышний создал семь миллионов чехов, чтобы они притесняли три с половиной миллиона наших соотечественников!", — словно припадочный орал в микрофон оратор. Чехословакии был дан срок до 28 сентября уйти из Судет иначе война.
Это стало сигналом к выступлению боевиков. Они захватывали административные здания, блокировали полицейские участки и казармы правительственной армии, перерезали телеграфные и телефонные провода. Прага выразила готовность на компромисс с Генлейном и согласилась принять все восемь пунктов. И даже с дополнительными уступками. Но соглашение было сорвано самими судетскими экстремистами, которые следовали инструкциям из Берлина.
Какое-то время мир балансировал на грани большой войны. Британский кабинет министров заверил Париж и Прагу, что не оставит их в случае нападения Германии. В Лондоне жителям выдавали противогазы, в парках спешно рыли примитивные бомбоубежища. В Чехословакии началась всеобщая мобилизация: было призвано около миллиона резервистов. Военные приготовления велись и во Франции.
Однако Гитлер на этот раз был непреклонен. Единственное на что он согласился, это продлить ультиматум о территориальных уступках до 1 октября 1938 года. Выступая в берлинском Дворце спорта, фюрер снова бился в ораторском экстазе, описывая страдания судетских немцев. Сова о том, что Судеты — "последнее территориальное требование, которое я должен предъявить Европе", предназначались не только залу.
Тем временем внутри Германии созрел заговор военно-политической элиты, имевший гораздо большие шансы на успех, чем заговор полковника Штауффенберга 1944 года. Консервативный, но здравомыслящий прусский генералитет понимал, что вермахт потерпит неизбежное поражение в одновременной войне с Британией, Францией и Чехословакией.
