Алекс легонько ударил хворостиной по костлявому заду быка, что не произвело на того никакого впечатления. В толпе послышались смешки и "добрые советы".
— Пошел! — крикнул Александр, чувствуя себя очень неуютно в роли уличного артиста и ударяя чуть сильнее.
Бык тяжко вздохнул и медленно направился в ворота, а второй задрал тощий хвост и навалил кучу остро вонявшего жидкого помета. Так, что юноша еле увернулся от далеко разлетавшихся брызг. Зрители захохотали. Свистнул прут, бык утробно взревел и, опережая товарища, бросился к воротам.
Первая часть церемонии закончилась для жертвователя полным конфузом. Пока храмовые слуги ловили животное, а горожане хохотали, Алекс тихо матерился сквозь зубы. "Ну не имел я дело с крупным рогатым скотом. Все больше ослы попадались да свиньи!"
Перед тем, как продолжить ритуал, он спустился в священный водоем и, скороговоркой пробормотав что-то о чистоте тела и духа, побрызгал себе на лицо. Тем временем одного из быков отвели на задний двор, где он еще какое-то время будет переводить траву в говядину. А возле второго первый пророк, увешанный цацками, провел какую-то малопонятную юноше церемонию, в ходе которой Александр громко заявил, что отдает этот дар богу мудрости за того, о ком ему хорошо известно.
Поле чего животное быстренько забили и стали сноровисто разделывать. Откуда-то пришли четыре танцовщицы в полупрозрачных платьях с серебряными колокольчиками в руках. Юноша вял из рук Небраа чашку с бычьей кровью и стал медленно подниматься по пандусу к дверям храма. Девушки шли по бокам и звонкими, чистыми голосами пели гимн богу мудрости. У дверей процессию встретил жрец и спросил о чистоте тела, духа и души.
— Тело мое пребывает в чистоте, дух стремится к чистоте, а душа пребывает в теле, и не пришло время её судить.
Служитель Сета поклонился. Алекс в одиночестве вошел в полутемный храм и осторожно поставил чашу на алтарь перед каменной статуей широкоплечего мужчины с головой змеи. Постоял немного, вспомнил несчастного Энохсета, окончившего свою жизнь на забытом келлуанскими богами острове. И с чувством выполненного долга покинул святилище.
Мясники еще работали. Рядом стоял какой-то жрец, очевидно ожидая, когда те закончат. Горожане потихоньку возвращались к своим делам: раскладывали привезенные товары и приглядывались к соседским прилавкам. Представление закончилось, а жизнь продолжается. Александр не стал дожидаться конца церемонии, направившись к Дому людей. У него осталось еще одно дело в этом городе.
Возле цитадели келлуанской бюрократии толпились многочисленные правдоискатели, пытающиеся найти управу на местных чиновников у высокого столичного начальства. Трое солдат перекрыли проход во внутренний двор и пускали просителей небольшими партиями.
Алекс не стал тут задерживаться, а сразу направился к задней двери, возле которой стоял его чернокожий знакомый. Увидев, что юноша безоружен, он растянул губы в плотоядной усмешке и гордо выпятил широкую, мускулистую грудь.
"Как надоели эти альфа-самцы! — с тихой тоской думал Александр, заложив руки за спину и разглядывая его, словно ценитель живописи картину Пискассо. — Почему они всегда стараются показать, что у них самая длинная..."
Его глубокомысленные размышления прервал знакомый голос.
— Чужак Алекс? Что ты здесь делаешь?
Парень обернулся. К Дому людей неторопливо приближался писец-стражник в сопровождении простого писца из местных.
— Вот хотел узнать, не уделит ли уважаемый Джедефмоот мне немного времени?
— Он просто стоял и разглядывал меня, как женщина! — оскалил в улыбке крупные ослепительные зубы чернокожий стражник.
— Не замечал у келлуанок склонности к тупорылым бегемотам, — пожал плечами Александр. — Я молчал потому, что хотел разговаривать с человеком, а не с бараном.
Не стерпев такое оскорбление, охранник бросился в драку и спустя секунду поднял облако пыли, грохнувшись под ноги писцам. Те рассмеялись. Стражник взмахнул кулаком. Юноша перехватил его руку и, вывернув под немыслимым углом, заставил встать на колени.
— Ты еще не устал? — спросил он у взбешенного противника.
— Довольно! — веско проговорил писец. — Отпусти его, Алекс. И пойдем со мной. Я узнаю, сможет ли господин тебя принять.
Оставив опозоренного стражника в пыли, они вошли в двери Дома людей.
Юноша скромно встал у стены, ожидая, когда его провожатый вернется из кабинета начальства. Напротив на лавке устроился мрачный писец и стал внимательно его рассматривать.
— Почему ты принес такую богатую жертву Сету, чужак? — вдруг спросил он.
— Я исполнял клятву, — ответил Александр.
— Скажи, где ты прятался все это время? — понизил голос келлуанин. — Почему мы никак не могли тебя отыскать?
— Думаю, меня хранили боги, — пожал плечами парень.
Писец криво усмехнулся, но тут из двери выглянул приближенный "почетного носителя золотого трона" и махнул рукой.
— Заходи, господин Карахафр.
Потом приходили и уходили еще какие-то люди. Алекс терпеливо ждал. Проследовала целая депутация жрецов. С ними столичный гость общался не менее часа. Но вот они покинули кабинет, и настала его очередь.
— Зачем ты хотел меня видеть? — с хрустом потянулся молодой вельможа, уже привычно не предлагая сесть.
— Я хочу вам кое-что предложить, господин, — юноша сунул руку за пояс и сразу заметил, как насторожился писец-страж.
Стараясь не делать резких движений, Александр вытащил завернутый в тряпочку кусочек пергамента и положил его на заваленный свитками стол.
Вчера, когда Мерисид и Анукрис поспешили к воротам на настойчивый стук, он, на всякий случай, вскрыл второй тайник и обнаружил этот кусочек выделанной кожи с иероглифами и печатями.
Джедефмоот с интересом разглядывал расписку Сентора Касса Крумона.
— Зачем ты мне это показываешь? Я не казначей живого бога.
— Но вы его знаете лучше меня, господин, — сказал юноша, присаживаясь на табурет. — И вам будет гораздо проще получить от него сто дебенов золота по этой грамоте, чем какому-то чужаку.
— И что ты хочешь за это? — поинтересовался вельможа.
— Десять дебенов, — не задумываясь, ответил Алекс.
— Почему так мало? — удивился Джедефмоот.
— Потому, что такой знатный человек как вы не станете убивать беззащитного чужака за жалкие десять дебенов золота.
Молодой царедворец рассмеялся. Писец-стараж осуждающе покачал головой.
— Ты так и не понял нашей страны, чужак. Откуда у тебя эта расписка?
— Она принадлежала моему господину Тусету, — честно признался юноша. — У него были какие-то дела с Сентором Кассом.
— Значит, теперь это золото принадлежит храму Сета, — усмехнулся вельможа. — Или его брату.
— Расписку храма мой господин Тусет не стал прятать в посох, — покачал головой Александр, не ожидавший такого поворота. — Господин Небраа уже получил щедрую награду от государя, жизнь, здоровье, сила. А у меня за душой нет ни гроша.
Джедефмоот посерьезнел.
— Я дам тебе одиннадцать дебенов золота. Это почти все, что я взял с собой. Но кроме этого ты получишь в подарок одежду и все, что необходимо в дороге.
Ошеломленный юноша какое-то время не знал, что сказать.
— Да, господин. Я действительно не понимаю вашу страну.
Он поднялся и стал отступать к двери.
— И от этого она мне нравится еще больше.
— Постой! — сказал вельможа. — Приходи вечером в усадьбу Судьи людей. Я дам распоряжения хранителю вещей.
— Я буду там, господин, — пробормотал Алекс, задом открывая дверь.
Никогда еще ему не приходилось встречаться с такими господами! Паранойя завыла свою обычную страшилку: "весть мир против нас". Но здравый смысл резонно возражал, что столь высокопоставленному лицу ни к чему заморачиваться с устройством всяческих хитроумных ловушек для чужака, который здесь "и сам никто и звать никак".
Юноша покинул Дом людей в полном обалдении, даже не обратив внимания на гневные восклицания обиженного охранника. Поведение Джедефмоота казалось непонятным, а непоняток Александр очень не любил.
В усадьбе Небраа его с нетерпением ожидала Мерисид. Бывшей танцовщице было очень любопытно, как прошла церемония жертвоприношения. Утолив его, юноша пошел в сад, где смыл косметику и принялся проделывать комплекс упражнений.
За прыжками, растяжками, ударами и блоками постепенно уходило беспокойство и тревога, возвращалось спокойствие и уверенность в своих силах. Чтобы окончательно прийти в себя, Алекс прыгнул в прудик, подняв облако брызг.
Вытирая лицо ладонью, он увидел Анукрис. Молодая женщина стояла у перил веранды и смотрела на него, комкая в руках платок.
Юноша помахал ей рукой, выбрался на берег, вытерся и уселся на скамейку. Вскоре прибежала озабоченная Мерисид и позвала его на кухонный двор. Но насладиться подгорелой фасолью с льняным маслом ему не дали. Заявился обедать хозяин дома и возжелал непременно увидеть Алекса. Пришлось оставить миску и идти в дом.
— Что нужно, мудрец? — спросил он, непринужденно усаживаясь на табурет и разглядывая сидевшего за столом жреца.
Тот отставил в сторону бокал.
— Зачем ты ходил в Дом людей?
— Попрощаться с господином Джедефмоотом, — не задумываясь, ответил юноша. — И пожаловаться на свою бедность. У меня же нет ничего, кроме пустого сундука да единственной юбки.
— И что? — насмешливо усмехнулся Небраа. — Пожаловался?
— Конечно, — кивнул Александр. — Добрый носитель золотого трона владыки рек и берегов так опечалился моей бедой, что собирается подарить одежду и самое необходимое на первое время. Приказал прийти вечером в усадьбу главного инспектора.
Молча жевавшая салат Анукрис фыркнула и отодвинула миску.
Первый пророк крякнул от неожиданности и завозился в кресле.
Юноша смотрел на него чистыми, наивными глазами принцессы из диснеевского мультика.
— Сам знаешь, меня преследовали, я только вступил в новую должность, — залопотал Небраа. — И мне просто нечего тебе подарить.
— Общение с тобой, мудрец, лучшая награда! — воскликнул Алекс с искренностью и экспрессивностью Жириновского. — Это и без того слишком щедрая плата за те мелочи, что мне пришлось сделать для тебя.
Подбородок Мерисид, стоявшей у стены, задрожал от еле сдерживаемого смеха. Господин набычился, и его маленькие глаза сразу же стали колючими и злыми.
— Я лишь хочу попросить вас, мудрец, разрешить мне взять кое-кого из слуг, чтобы принести подарки Джедефмоота.
— Это к старшей служанке, — сквозь зубы пробурчал Небраа и вновь протянул руку за пивом.
— Спасибо, господин, — душевно поблагодарил юноша. Ему доставляло какое-то хулиганское удовольствие выводить из себя первого пророка.
Едва завечерело, Александр направился в порт, где нашел три корабля, утром отправлявшиеся в Нидос. К сожалению, удалось переговорить только с одним капитаном. Но тот заверил, что отправляется с рассветом, что его вполне устраивало.
От реки юноша пошел на храмовый двор, откуда именем первого пророка вытребовал себе Друга, уже получившего новое имя — Мирубис в честь бога захоронений.
За бусину уличный мальчишка запутанными переулками привел их к воротам большой усадьбы Раату. Здесь Александра вновь стали терзать смутные сомнения. Особенно усилившиеся после того, как привратник отказался позвать кого-либо из людей Джедефмоота. Перспектива получить десять дебенов подвигла юношу на скандал. В результате которого его едва не подняли на копья солдаты. Но один из них все же согласился сходить в дом и привести хранителя вещей.
Пожилой, мрачный писец молча выслушал Александра и велел идти за ним. В сопровождении двух вооруженных солдат они прошли в одну из многочисленных кладовых, где хранитель вещей передал юноше одиннадцать кусков золота, стопку аккуратно сложенных юбок, полотенец и рубах. Кроме того щедрый царедворец не пожалел сундучка с косметикой и благовониями, а так же набора бритв. Не отказался юноша и от пары париков из овечьей шерсти. В дальней дороге все пригодится.
Сложив все в корзину, Алекс тепло попрощался с писцом, попросив передать господину Джедефмооту свою признательность и восхищение. Несмотря на полное спокойствие вокруг и равнодушную доброжелательность людей вельможи, юноша перевел дух только когда добрался до усадьбы Небраа.
Мерисид, как и все в доме, удивилась поступку столичного вельможи. Хотя в отличие от Самхии, привратника и остальных слуг, она считала, что Алекс достоин гораздо более щедрой награды. Особенно от Небраа. Парень избавил первого пророка храма Сета от страшного скандала, который неизбежно вспыхнул бы, едва новый верховный жрец обнаружил исчезновение одной из важнейших реликвий культа бога мудрости.
Видимо, Небраа не удосужился проверить сохранность святынь, а сразу взялся за ревизию хозяйственных дел. Неблагодарность и жадность господина сильно разочаровали бывшую танцовщицу. Хотя школа притворства, пройденная в стенах храма Сета, позволила ей ничем не выдать своего отношения. А вот молодая госпожа даже не стала скрывать своих чувств и стала еще больше презирать супруга. Отношения между ними и раньше не отличались сердечностью, а после возвращения Небраа и освобождения Анукрис из плена совсем испортились.
Мерисид казалось, что старый, некрасивый и трусоватый Небраа страшно завидовал молодому красавцу, о подвигах которого уже стали потихоньку слагать легенды.
Возможно, проболтался кто-то из людей Джедефмоота, или мальчишки рассказали кому-то на храмовом дворе историю их появления в доме первого пророка. Но доверенные слуги соседей уже потихоньку расспрашивали Мерисид: правда ли, что Анукрис держал в плену какой-то колдун, а освободил её не кто иной, как сам мститель Сета?
Разумеется, бывшая танцовщица все отрицала. Но, похоже, ей не особенно верили и откровенно называли Алекса любовником жены Небраа. Очевидно, жрец знал об этом и злился еще больше. Ревность застилала ему глаза, заставляя забыть об элементарной благодарности.
Но все эти мучения казались детской обидой на фоне страданий Анукрис. Она почти ничего не ела, плохо спала и часто плакала. Мерисид жалела хозяйку, но ей самой надо как-то устраиваться в жизни, а именно молодая госпожа стоит между ней и Небраа.
Бывшая танцовщица сама не понимала, что заставило её сообщить хозяину о своей беременности именно сейчас? Тем не менее, реакция господина оказалась для неё совершенно неожиданной. Он счастливо смеялся, наговорил ей кучу ласковых слов, обещал осыпать подарками и даже собрался признать ребенка своим наследником. А на все упоминания о законной жене только отплевывался. В то же утро Мерисид обратила внимание на странное поведение госпожи, потерявшей, казалось, всякий интерес к домашним делам. Так, вместо того, чтобы после завтрака обойти усадьбу, Анукрис отправилась на веранду, приказав принести себе вина.
Озабоченная старшая служанка сама принесла кувшин и стеклянный кубок. Молодая хозяйка с ногами забралась в кресло и смотрела на канал, по которому туда-сюда сновали лодки и плотики.
— Я могу тебе чем-нибудь помочь, госпожа? — заботливо поинтересовалась Мерисид.
