— Где? — Стёпка вытянул шею, но вместо соперника наткнулся взглядом на ещё двух знакомых, да таких, встретить которых и вовсе не ожидал. Сам хранитель заклинаний Чародейного совета верховный маг Краесвет стоял неподалёку, а рядом — ха-ха! — кто бы мог подумать, обманщик Лихояр-Огрех собственной персоной. Приехал уже из Усть-Лишая, успел каким-то образом. Впрочем, время у него было...
Встречаться с этими двумя не очень хотелось, но и делать вид, что не узнал, было глупо. Знакомые как-никак, да ещё какие знакомые. Хорошему человеку таких не пожелаешь. Стёпка поймал взгляд мага и, помедлив, слегка склонил голову.
— Всё не угомонишься, демон? — спросил Краесвет, тут же подходя и благосклонно кивая в ответ. Со Всемиром здороваться не стал, то ли встречались уже сегодня, то ли не по чину столь важному магу с простым боярином раскланиваться. — Никак новое баловство задумал?
Выглядел маг-хранитель внушительно, издали бросался в глаза золотым шитьём на бордовом плаще, алым атласным кафтаном с оторочкой, серебряной цепью, на которой висел — ага! — столь знакомый Степану конхобулл. Напоказ висел, интересно, как на него орклы реагируют?
— С вас пример беру, ваше чародейное всемогущество,— не остался в долгу Стёпка, с любопытством разглядывая бронзовую пакость, выпившую из него в своё время немало крови. — И особенно с вашего помощника.
Краесвет на подколку никак не отреагировал, а Лихояр весело ухмыльнулся и подмигнул даже, словно намекая на что-то только им одним известное. Стёпка в ответ слегка покривился. Грудь под рубахой у него вдруг зачесалась, словно дали знать о себе нанесённые подорожным стражем раны.
Удивлённый Всемир машинально огладил бородку. Ты глянь, что творится! Так разговаривать с суровым Краесветом не позволял себе даже светлый князь! А в голосе демона не слышно ни опаски, ни почтения, одна неприкрытая насмешка. Встретился, значит, отрок, с магами-дознавателями да и не испугался их. А ведь как они его разыскивали, как заполучить стремились. Надо понимать, не по зубам им демон пришёлся.
Окружающие с нескрываемым интересом косились на неказистого мальца, с которым сам суровый глава весских чародеев знаком, да ещё и говорить не кичится. Таких вот отроков в воинской справе, в кольчугах да шеломах ныне вокруг немало шастает, а энтот, слышь, видать не так и прост, коли с именитыми весичами на короткой ноге... И не робеет, глянь, уж не сынок ли кого из предводителей?.. Да не, какой сынок, энто демон чародейный из замка, об нём давеча Мохошкур в корчме сказывал... Да он ли?.. Он, он, клык даю... Говорят, осерчал и всех весских десятников зараз на поединок вызвал... Ну дык, щас и глянем, до каковских пор демоны серчать сподобны. Глянем, кто кого сильше...
— Отыскал ли ты слугу своего? — спросил Краесвет, цепко оглядывая Стёпку и отмечая, видимо, про себя, насколько за прошедшее время переменился демон.
— Вашими стараниями, — сказал Стёпка. — Отыскал и от цепей освободил. Да вам ведь рассказали уже. Разве нет?
Краесвет неопределённо кивнул. Но больше ни о чём при посторонних демона расспрашивать не решился. Позже можно будет поговорить.
— Биться чем намерен? — высунулся из-за его плеча Лихояр. — Ежели голыми руками супротив меча пойдёшь, до поединка не допустят. Будь ты хоть трижды демон. Могу меч одолжить.
— Спасибо, не надо. У меня свой имеется, — сказал Стёпка, не сразу сообразив, что уж Лихояру-то про эклитану и про битву в подвалах Оркулана непременно доложили во всех подробностях.
— Ну, смотри. Было бы предложено, — не стал настаивать Лихояр. А сам ещё раз оглядел Степана с ног до головы, задержавшись на рукояти ножа. Точно эклитану высматривает. Наверное не отказался бы заиметь такое оружие, обманщик гадский, небось опять планы коварные вынашивает.
— Без доспеха биться решил? — спросил Краесвет, с одного взгляда определивший истинную цену Стёпкиной кольчуги.
Арфелий и Лихояр удивлённо округлили глаза, тоже присмотрелись повнимательнее, но разглядели что-либо или нет, было непонятно.
— Он мне только мешать будет, — признался Стёпка. — Непривычно и тяжело.
— Гляди, здесь настоящим оружием бьются. И мечи заточены.
— Я знаю, — вздохнул Стёпка. — Но мне так лучше.
Выйди он на поле совсем без доспеха, перед его соперником встал бы нелёгкий выбор. Либо биться с бездоспешным отроком в полной броне, в чём не было никакой доблести, либо снимать её, чтобы не позориться, но тогда шансы на победу уменьшались. Всё ж таки, демон остаётся демоном. Даже отрок. Любой неприятности можно ожидать. А так и слова никто не скажет.
Кстати, вот и соперник появился. У судей уже, видимо, побывал, к поединку готов. Век бы его не видать. Разговаривая о чём-то с окружающими его дружками, Всегнев то и дело поглядывал на Стёпана. Смотрелся он, надо сказать, внушительно. Дорогая кольчуга замысловатого плетения, посеребряные наручи, тиснёный пояс с золотыми бляшками, богатые ножны прямого меча, русая бородка, крепкие плечи... Если бы не неприятное лицо с широко расставленными глазами — то почти добрый молодец из былинных сказаний. Ну так будет ему сказание — надолго запомнит. Злость приятно ворохнулась в Стёпкиной груди, он отвёл взгляд от Всегнева, спросил у Ваньки:
— А княжич где? Не хочется без него начинать.
— Здесь где-то был... — завертел головой Ванька. — Да вот он, как раз подошёл.
Хмурые ближники нависали над Боеславом, подозрительно зыркая по сторонам. Ещё двое или трое держались чуть поодаль. После обретения оберега княжича ни на миг не оставляли без присмотра. Тем более стоило беречься в этой толчее, где у каждого почитай или меч или нож имеется. А желающих избавиться от Крутоярова внука ныне, поди, столько, что зараз и не перечтёшь. По-хорошему запереть бы княжича в доме и не выпускать вовсе никуда, да токмо не дело это, когда княжий сын на люди выйти боится. Кто его посля такого уважать станет.
— Здрав будь, княжич, — сказал Всемир. — Как здоровье отца?
— Ему полегчало, — сказал Боеслав и, не иначе кем-то наученный, шмыгнул носом и понурился. И так это у него горестно получилось, что всем вокруг стало ясно — он говорит неправду. И все старательно прислушивающиеся сделали вывод, что князю осталось недолго. Всемир нахмурил брови, он, видимо, не желал Могуте такой смерти, а вот Краесвет с Лихояром хоть и состроили постные лица, про себя-то уж точно порадовались. Им княжья кончина была куда как на руку. Ну, радуйтесь, радуйтесь, подумал Стёпка, переглянувшись с Ванесом, будет вам вскорости сюрприз. Ему вдруг стало легко и весело. И чего я так боялся, чего дёргался. Радоваться надо, веселиться, жизнью наслаждаться. Гузгай, пробудившийся наконец-то, боднул его изнутри и хищно потёр соскучившиеся по хорошей драке лапки, вернее, лапищи. Щас всем покажем, у-ух!!!
Краесвет двинулся к стоящим чуть поодаль судьям. Лихояр, уходя следом, подмигнул Стёпке, хитро так подмигнул, с намёком. Пожелать победы, понятно, даже и не подумал, на что Стёпка, ясное дело, ничуть не обиделся. Нужны ему были Лихояровы пожелания, как... как... в общем, совсем не нужны.
Маг-распорядитель развёл руки, приглашая поединков. Стёпка хлопнул Ваньку по плечу и вышел на площадку.
— Придурок, — прошептал Ванька чуть слышно. И в голосе его прозвучало почти восхищение.
Всегнев тоже шагнул вперёд, и они некоторое время стояли на приличном расстоянии друг от друга, измеряясь взглядами. Впрочем, присматривался только Всегнев. Стёпке не было в том нужды. Он размышлял. Полезное, между прочим, занятие. Нужно было показать этому наглому весичу, что он крупно ошибся, оскорбляя князя, и потому за такое поведение недостоин называться настоящим воином. Если бы Стёпка одолел его в нелёгком поединке, после красивого боя, вырвав победу у равного, все бы решили, что свершился божий суд и победил сильнейший, и что Всегнев, хоть и был не прав, но всё же сражался достойно, как и подобает воину... И не получилось бы хорошего урока всем весичам. А урок им был нужен. Сами они этого не хотели, зато хотел Стёпка. Как вспоминал их наглые уверенные в безнаказанности физиономии, так зубами готов был скрипеть, до такой степени они его бесили. А ещё — прав был Серафиан — нужно было победить так, чтобы больше ни у кого не возникло желания вызывать демона на бой. И как это, скажите на милость, сделать?
— На поединок чести за княжича Боеслава против оружничего княжьей охранной сотни Всегнева встал замковый демон Стеслав, — во весь голос объявил маг-распорядитель. — Бой на мечах до той поры, пока один из соперников не признает поражение или не сможет больше держать в руках оружие.
После этих слов Всегнев улыбнулся, нехорошая у него была улыбка. Видимо, приготовил что-то магическое против наглого демона. На шее и на запястьях у весича Стёпка разглядел несколько амулетов. Это не возбранялось, тем более, что в противниках-то был не абы кто, а демон.
— Поскольку один из поединщиков — призванный демон, боярину Всегневу дозволено воспользоваться магической помощью, — объявил маг-распорядитель и повернулся к Стёпке. — Ты не воспротивишься ли, Стеслав?
Стёпка, разумеется, покачал головой: не воспротивлюсь. И увидел, как на противоположной стороне выступил вперёд молодой маг-дознаватель. Понятно, нашёл себе Всегнев хорошего помощника. Из тех, что и сами не прочь проучить строптивого демона. Маг пристально смотрел на Стёпку. Зло так смотрел, без тени приязни, уже, видно, и заклинание подходящее припас, да не одно. Напрямую участвовать в схватке ему запрещено, у него другая задача, он должен прикрыть своего бойца от вражьей магии. А то, что у Степана никакой особой магии в распоряжении не имеется, это уже совсем другое дело... Не доверяет здешний люд демонам, любой пакости ждёт, а ну как подлый малец сотворит непотребное, в зверя какого обернётся, али ещё чего... С этими исчадиями поганых недр глаз да глаз нужен, расслабляться нельзя и заклинания покрепче наготове держать надобно, дабы не оплошать, дабы недоброе предупредить...
— Смертельные удары запрещены, калечить соперника запрещено. Вы готовы?
Распорядитель почему-то обращался только к Стёпке. То ли он не симпатизировал обидчику, то ли оттого, что Стёпка стоял всё ещё без оружия.
— Готов, — сказал Стёпка. Он снял с пояса нож, и эклитана хищно зашипела, выскочив из его руки. Чёрный цветок эфеса мягко обхватил запястье. Солнечный луч, отразившись от зеркального лезвия, стрельнул в толпу, и на миг показалось, будто не меч в руке у отрока, а ослепительный пламень. Тот самый.
В толпе зрителей восторженно ахнули мальчишки. Воины загудели, кто-то, не сдержавшись, присвистнул, оценив демонскую сталь. Распорядитель тонко улыбнулся. Маг-дознаватель беззвучно зашевелил губами. Всегнев прищурил глаза и тоже обнажил свой меч, который был примерно на ладонь длиннее эклитаны. И намного тяжелее. И это, похоже, убедило Всегнева, что победа достанется ему достаточно легко. И целовать тогда демону весские сапоги... А Стёпка уже откуда-то знал, как построит поединок. Вдохновение вдруг очень вовремя снизошло. "Не сможет больше держать в руках оружие". Вот она — самая важная фраза. "Не сможет". Ну, гузгай, смотри, если я опозорюсь, тебе тоже будет стыдно. Где-нибудь там, у меня внутри.
Они шагнули навстречу друг другу. Стёпка держал эклитану расслабленной рукой, почти касаясь травы кончиком меча. Никакого напряжения, гузгай своё дело знал, да и сам Степан уже превозмог свои страхи. Некогда трястись, пришла пора восстановить справедливость... Всегнев замер на миг, потом злобно усмехнулся (испугать, что ли, решил) и эффектно закрутил свой меч сначала в одну сторону, затем в другую. Блистающая свистящая сталь окружила его красивым веером, меч порхал в руках весича легко и привычно. В княжью охранную сотню абы кого не возьмут, тем более городничим.
Потом Всегнев атаковал.
Со стороны это, наверное, выглядело довольно устрашающе. Здоровенный весич, весь в кольчуге (правда, без шлема), двинулся на худенького, невзрачного отрока, который и оружие-то, похоже, правильно держать не умеет, навалился на него, того гляди, задавит, одним ударом выбьет дух из мальца... Рубить, оно конешно, не станет, пожалеет отрока неразумного, плашмя приложит, али без затей обезоружит сокрушительным ударом. На него, оружничего-то, таких отроков хучь с десяток за раз выпускай — со всеми управится, не употеет...
В Стёпкиной груди было тихо, даже сердце стало стучать не так сильно. Гузгай выжидал до последнего, расчётливо придерживая руку.
Лёгкий, почти танцующий шаг вправо, поворот... Эклитана лязгнула, коротко и зло. Меч Всегнева с обиженным взвизгом отлетел в сторону, обезоруженный весич в последнюю секунду отклонился и чуть не упал, увлекаемый инерцией собственного тела. Недооценил весич противника, пронадеялся на свой опыт, со злостью своей совладать не сумел.
Стёпка стоял на месте, весело глядя на обалдевшего противника. Эклитана качнулась и опустилась. Всегнев с недоумением разглядывал пустую руку, потом тронул амулет на груди. Не помог ему отчего-то амулет. И маг-дознаватель не помог.
Вокруг стояла звенящая тишина. Смакла довольно улыбался. Боеслав с закушенной губой горящим взором смотрел на Стёпку. Лицо его светилось гордым восторгом. Что-то тихонько гундел Ванька. Остальные молчали. Почти никто ничего не понял. Слишком быстро всё произошло. Суровый Кромень, стоящий среди весичей, вздохнул и сложил руки на груди. Он, едва ли не единственный среди зрителей, догадывался, чем закончится поединок.
Стёпка подмигнул княжичу, затем глазами указал Всегневу на лежащий в стороне меч. Весич ощерился, покосился на мага (ну и где обещанная помощь?), затем подобрал оружие, легко склонившись к земле закованным в тяжёлый металл телом.
На этот раз он, конечно, не стал показывать своё искусство, никаких больше вееров, вращений и порхающей стали. Понял Всегнев, что недооценил противника, понял и сосредоточился, решив, видимо, выехать на чистой силе, тупо прорубивший сквозь защиту ловкого мальца. Как бы ни был поганец умел, а силы в нём по сравнению со взрослым воем всё же маловато. Рубани его как следует... Он и рубанул. Однако и вторая попытка оказалась ничуть не лучше первой. Правда, на этот раз меч просто упал оружничему под ноги. В толпе раздались первые смешки.
Всё уже было понятно. Мальчишки свистели. Потный маг-дознаватель стоял с закрытыми глазами и был бледен до синевы. Все его заклинания, должные, по всему, блокировать демонскую магию, возвращались назад, терзая ответной болью самого мага. Воины хмурились, не понимая, как такое творит мелкий отрок, да пусть даже и трижды демон. Извинись перед князем, Всегнев, ты не победишь, хотел сказать Стёпка, но посмотрел на искажённое ненавистью лицо противника и не сказал. Бесполезно было уговаривать.
— Дык демон же, — сказал кто-то в толпе. — Биться по-воински не могёт, вот меч и отшвыриват. В сурьёзной сече он не устоит. Сомнут его.
Услышал это и Всегнев.
— Убью! — прорычал он и прыгнул вперёд, решив, видимо, в самом деле смять ненавистного отрока своим весом.
