— Полагаешь, что... — Найлус взглянул в зеркало заднего вида.
— Да, полагаю, что кроме нашей общекомандной, можно сказать и общеэкипажной задачи по воссоединению Бенезии и Лиары, у нас будут задачи и в интересах Явика, а главное — у нас будут задачи, требующие длительного полёта по почти всем звёздным системам исследованной к этому времени части Галактики. Нам нужно будет знать обстановку на местах. Кроме того...
— Мы можем в любом месте встретить Жнецов, — сказал Найлус. — И...
— Да, я помню, что кораблям разведфлотов не нужно стремиться к линейным боестолкновениям, но — всё меняется. И с воинов любого подразделения, независимо от специализации нельзя снять обязанность уничтожать любого врага в любом месте и в любое время. Уничтожить гарантированно. У нас на борту — протеанин, а у него опыт боестолкновений со Жнецами — уникальный без всякого преувеличения. И этот опыт надо использовать. Думаю, он будет писать книги, позволяющие распространить этот опыт в населённых мирах. И он поможет нам освоить этот опыт. Освоить так, как не поможет освоить никакая военная академия или военный учебный центр.
— Стратегически мыслишь, Сарен, — отметил Крайк.
— Я просто знаю, что тогда, когда мы покинем Иден-Прайм, мы ступим, как часто говорят земляне, на 'тропу войны'. Да, для многих обитателей Галактики будет продолжаться мирное время, но для нас, нормандовцев, я уверен, оно станет военным, едва мы уйдём за пределы атмосферного щита Идена. На Цитадель придёт уже воевавший в реальной большой войне корабль.
— И команда, — сказал Найлус, чуть утапливая педаль газа в пол, чтобы 'МАКО' без буксования преодолел очередной подъём.
— Именно, — подтвердил Сарен. — Но воин — не только тот, кто стреляет или ставит мины. Воин помогает гражданским и другими средствами, способами и методами. Да, впереди — война со Жнецами, где будут воевать и очень многие гражданские. Воевать с оружием в руках, воевать и убивать. Убивать гарантированно, стрелять на поражение, делать контрольные выстрелы в самые уязвимые части тел Жнецов, кем бы эти Жнецы ни были. И до этого времени мы обязаны помочь гражданским органикам привыкнуть к действиям в ситуации глобального противостояния. Только... Най, прости, но ты начинаешь себя загонять в слишком жёсткие рамки.
— В каком смысле, Сар? — Найлусу очень хотелось обернуться, но управление транспортёром требовало постоянного внимания. Молодой турианец ограничился взглядом в зеркало.
— В том смысле, что ты молод и, тем не менее, избегаешь общения с турианками. А их тут — немало. Люди — гостеприимны и создали для наших соплеменников и соплеменниц более чем приемлемые условия. Я бы сказал, что они создали им нормальные условия. И у тебя будет свободное время перед отлётом, Най. Используй это время с пользой для себя.
— Сар... — чуть укоризненно и недовольно протянул Крайк.
— Всему своё время. У людей в их сегменте Экстранета я прочёл интересное выражение 'война — войной, а розы — розами'. Собственно говоря, так было всегда. Так уж устроена жизнь разумного органика, что многое надо делать одновременно, последовательно, параллельно. Как бы ни сказать — всё равно смысл будет один и тот же. Это твоя жизнь, Найлус.
— Ты прав, Сар. Моя. — Найлус остановил бронетранспортёр на повороте. — И потому скажу тебе откровенно — я не хочу пока завязывать никакие взаимоотношения. О причинах — умолчу. Прими как данность моё нежелание и пойми, что если бы я хотел — я бы не медлил.
— В то, что ты тогда бы не медлил — верю, — сказал Сарен. — Ладно, поехали, Най.
Глядя на колею, Найлус думал о сказанном наставником. Сарен снова оказался прав. И в этой правоте не было ничего обидного или оскорбительного для него. Артериус сказал то, о чём сам Найлус думал и не раз думал. Не мог не думать. По сравнению с Сареном он — счастливчик. У него есть родные. Сарен — одинок. И к тому же он — единственный на сегодняшний день турианец, вернувшийся из хаскоподобного состояния. О себе-то он не говорит и на турианок не засматривается. Да, он внешне страшен, его помнят, как очень жестокого Спектра.
И что? Это исключает для него всякую возможность семейного и личного счастья? Наверное, он сам это счастье для себя исключил, погрузился в работу так, что за часы, проведённые рядом с ним на Идене, он, Найлус Крайк, не слышал от Сарена ничего, ну почти ничего, что выходило бы за рамки рабочей тематики. И теперь, перед самым отлётом с Идена, он вот так открыто говорит своему ученику о том, что тот должен уделить внимание своей личной жизни. В том числе и потому, что сам Сарен о своей личной жизни забыл, вероятнее всего, напрочь. Может быть, он боится, что из-за своей искорёженности ни одна турианка на него и не посмотрит, как на потенциального мужа?
— Найлус, не надо. Ты прав. Мне, признаю, трудно говорить об этом здесь и сейчас, но ты прав. Я действительно охладел к турианкам. С кварианками вообще не хочу иметь никаких отношений, кроме, конечно, рабочих, служебных. Я давлю в себе любые мысли о каких-либо личных взаимоотношениях. Потому что... да что там говорить — просто не смогу я это совместить сейчас. Я не хочу обманывать другого разумного. Не хочу, Най. Да, мне приходилось обманывать многих разумных раньше. Ради того, чтобы выполнить задачу, поставленную Советом Цитадели. Но здесь я не могу себе позволить пойти на обман. Это, Найлус, другой уровень. Мой личный уровень.
— У многих нормандовцев на Идене уже составились... скажу так, взаимоотношения. Личные взаимоотношения, — уточнил Найлус.
— Вот я и хочу, чтобы они у тебя тоже составились, Най. — Сарен взглянул на экраны забортной обстановки. И, если хочешь, уточню относительно себя. Я действительно изломан, Най. И потому не могу обмануть никого из турианок. Не хочу их обманывать. Семья для меня, Най, это, прежде всего — дети. А какие дети у меня могут быть после такого — это ещё очень большой вопрос. Словами вслух и даже письменно такое я объяснить турианке не сумею, а если не сумею — она вряд ли меня поймёт. Если не поймёт — имеет полное право уйти. И я её удерживать не буду, не смогу и не захочу. И не надо мне напоминать о Шепарде. У него — своя жизнь и свои взаимоотношения. А у меня — своя жизнь и свои взаимоотношения.
— Я и не собирался тебе напоминать о Шепарде, Сар. Ты прав, у Шепарда — своя жизнь и свои взаимоотношения, но что тебе мешает...
— Мне?! Мешает?! — совершенно искренне удивился Сарен. — В данном смысле мне — ничего не мешает, Най. Я просто не хочу спешить. Сам понимаешь, после такого опыта следует очень долго восстанавливаться. Любой вменяемый медик подтвердит. Очень надеюсь, что восстановлюсь за несколько месяцев, но раньше... Не получится. Чаквас, возможно, действительно согласится исправить моё лицо, а я думаю, что и над телом она... тоже поработает. И всё это надо будет делать после Цитадели. Надо, — то ли подтверждая что-то для самого себя, то ли убеждая напарника, повторил старший Спектр. — Возможно, пройдя послеоперационный период, я буду более расположен к каким-либо личным взаимоотношениям, но не сейчас, Най. Прости, изъясняюсь путано, но уж — как сейчас могу и как умею. Нет у меня пока что такой настройки: говорить вслух и даже писать о личном. У нас ещё столько работы на Идене, а потом — на Цитадели, что я не могу позволить себе расслабиться, отдаться чувствам, эмоциям. А турианкам это — надо... Больше надо, чем наша вся работа по какой-никакой нормализации жизни на Идене и на Станции. Поехали, Най.
— Согласен. Поехали. — Найлус включил двигатели, выжал педаль акселератора, вгляделся в убегавшую под колёса 'МАКО' колею, глянул чуть вперёд. — Посмотрим климатические и энергетические установки. Они нам очень помогли выстоять. И их работникам тоже надо сказать 'спасибо'.
— Поехали.— Сарен опустил взгляд на экран своего инструментрона. — А я пока просмотрю данные по безопасности. Их уже достаточно, так что сделаем остановку на первой же станции — любой, просмотрим более внимательно.
Подруливший к площадке, занимаемой энергетической установкой бронетранспортёр с яркими опознавательными знаками 'Нормандии' встречали немногочисленные управленцы и сотрудники.
— Совершенно другое впечатление. — Сарен вышел из машины, отошёл от 'МАКО' на несколько шагов, поднял голову, всматриваясь в шпиль установки. — Я видел схемы, видел чертежи, видел даже трёхмерные симуляции, но эта установка... Она гораздо... Духи, даже не знаю, как сказать.
— Она помогла нам ссадить Жнеца на планету, Сар. — Найлус, свёртывая экран наручного инструментрона, другой рукой закрыл крышку входного люка 'МАКО'. — И помогла освободить тебя от общества пилота этой полумашины, — тихо добавил младший Спектр.
— Не только меня, — негромко ответил, улыбнувшись, Сарен. — Но и Бенезию.
— Её — тоже, — согласился Найлус, обмениваясь рукопожатиями с работниками станции. — Вот, приехали посмотреть на одну из установок, оказавших нам столь существенную помощь, — сказал он, обращаясь к руководителю станции.
— Мы рады, — ответил мужчина в неброском рабочем комбинезоне. — Когда нам переслали данные по режимам, мы сначала не поверили, но... Времени особо размышлять — не было. Зато теперь мы знаем, что наша энергетическая станция может стать и оружием. При необходимости, конечно, — он указал на площадку на вершине установки, под шпилем. — Давайте поднимемся туда.
— Давайте. — Найлус пропустил хозяина станции вперёд и вскоре они втроём стояли на технологической площадке. — Хотели показать нам позиции защитных систем и устройств?
— В общем-то, да, но не только. Посмотрите — там уже стоят зенитные комплексы, там — позиции ополчения, пехоты, там — орудия противокосмической обороны. Отсюда видны также позиции скорострельных орудий для отражения атак десанта. Я служил, офицер запаса, но эта техника — новая. И осваивать её — интересно. Надеюсь, что всё это техническое великолепие поможет сохранить нашу установку в рабочем состоянии. А уж мы постараемся дать всю энергию, какую только сможем...
— В этом нет ни малейших сомнений. — Сарен прошёлся по площадке, с которой открывался прекрасный вид на окрестности.
Замаскированные позиции были практически неразличимы, да и руководитель станции довольно неточно указывал на них рукой, так что секретность была в значительной степени соблюдена.
В нескольких десятках километрах виднелись ещё две аналогичные установки.
Найлус, раскрыв экран инструментрона, обсуждал с руководителем станции вопросы безопасности и защиты. Сарен, опёршись о поручень, смотрел на нечётко обозначенные границы основной площадки, на крыши небольших технологических построек и коробки контейнеров, на линии энергопередачи. Позади слышались оживлённые разговоры — похоже, в обсуждении стали принимать участие поднявшиеся на площадку младшие управленцы и рядовые сотрудники станции. Разговор затянулся на сорок минут, но результат всех участников удовлетворил: Спектры прибыли на станцию не инспектировать, а помогать. И помощь была оказана именно такая, какая была нужна персоналу станции больше всего: во-первых, ускорить прохождение документов по чиновничьим уровням, во-вторых, преодолеть сопротивление бюрократов, обожающих едва ли не до бесконечности затягивать даже самые простые дела, в-третьих, снять угрозу неполучения важных и нужных для станции грузов, будь то оборудование или расходные материалы.
Спустившись к подножию установки, Сарен подошёл к 'МАКО', открыл крышку входного люка, но влезать внутрь бронекапсулы не стал — Найлус всё ещё говорил с сотрудниками и торопить напарника старшему Спектру не хотелось. Впереди ещё был запланирован визит на одну из климатических установок и там, как предполагал Артериус, придётся задержаться на более долгий срок — как минимум на целый час. Развернув экран инструментрона, Сарен присел на пороге бронекапсулы и углубился в чтение протокольного файла с собранной беспилотниками информацией, делая отметки в файле рабочего дневника.
Просматривая данные из файла, Сарен раз за разом убеждался, что иденцы уже осуществили значительный объём работы. Почти все энергостанции были окружены рубежами противокосмической, зенитной и противодесантной обороны, взяты под охрану ополченцами и подразделениями местного гарнизона ВКС Альянса Систем. Прокладывались дополнительные энерговоды, линии связи и управления дублировались и защищались, были подготовлены варианты эвакуации персонала станций в убежища и укрытия. Сложно было перечислить всё сделанное, но Сарену теперь казалось, что сделано непозволительно мало.
— Всё, Сар. Извини, несколько увлёкся, — к транспортёру подошёл Найлус. — Уступаю тебе работу на климатической станции. В порядке смены, конечно. — Крайк обошёлся без улыбки, но Артериус отчётливо ощущал, что напарник доволен и общением с местными эксплуатационниками и его результатами.
— Работу? — старший Спектр встал, давая возможность напарнику влезть внутрь бронекапсулы. — Это ты правильно сказал. Мы — работаем, а они, — турианец указал на техников и инженеров, — трудятся. Разница есть, пусть и трудноуловимая.
— Не такая уж и трудноуловимая, Сар. — Найлус включил двигатели, снял машину со стояночного тормоза. — Поехали, впереди у нас — климатическая станция. Уж не знаю, работать или трудиться мы там будем, но знаю одно совершенно точно: мы там будем действовать.
— Вот это — правильное суждение. — Сарен устроился в боковом кресле, закрыл на замки крышку входного люка. — Едем.
Монорельс остался далеко в стороне, бронетранспортёр уходил от его линии вглубь территории района. Изредка на дороге встречались переезды через железнодорожные пути, по большей части — автоматические, со шлагбаумами и блокираторами — поднимающимися из полотна дороги метровыми плитами, намертво блокирующими проезд к рельсам для колёсных транспортных средств. Ожидая, пока мимо прошелестит очередной длинный состав, Сарен подумал о том, что многим железнодорожникам придётся освоить непростое искусство вождения поездов — и пассажирских, и грузовых под обстрелом, при постоянной угрозе нападения со стороны десантных и диверсионных групп из состава войск Жнецов. Всё чаще Сарену казалось, что гигантские 'креветки' — Жнецы редко когда будут спускаться на планеты — таким огромным кораблям более привычно вести обстрелы поверхности с орбиты.
Обычная работа, обычная служба Спектров, но если раньше никто из обитателей Галактики и подумать не мог о возможности такой глобальной войны всерьёз, то теперь... Потому неудивительно, что многие разумные органики нервничают, волнуются независимо от степени физической или психической подготовленности к такой перспективе.
Найлус молча управлял 'МАКО', бронетранспортёр неспешно преодолевал километр за километром грунтовой дороги вдоль трассы монорельса, беспилотники облетали назначенные им районы и исправно передавали собираемую информацию на инструментроны обоих Спектров. Сарен просматривал новые записи в автоматически формируемом файле протокола, делал пометки в своём рабочем дневнике, посматривал на экраны забортной обстановки.
