Эта горькая судьба долго не отпускала Достоевского. Сохранились черновые наброски будущего романа, по которым можно понять общий замысел писателя. Некий молодой офицер (Мирович) открывает бывшему императору тайну его происхождения. "Показывает несчастному юноше мир с чердака тюремного замка (Нева, далекие леса, города)" — это из записей Достоевского. Очевидно, после этого, по замыслу Фёдора Михайловича, смущённому юноше, которому никогда не говорили кто он такой, дают понять, что всё это обозримое пространство и невидимые с чердака безбрежные просторы должны принадлежать ему как легитимному владыке.
Сцена поразительно напоминает другую очень известную. Сатана предлагает Спасителю "все царствия мира и славу их" (Мф.4:8). Это третье дьяволово искушение — искушение властью. "Показывает Божий мир. "Всё твоё. Только захоти. Пойдём!" — записывает в набросках к будущему роману Достоевский. Однако от царственного узника искуситель не утаивают, как при сделке могут возникнуть трудности: "Возможно придётся убивать... Хотя что такое смерть?". Офицер убивает кошку, чтобы показать узнику как это просто. Власть ведь всегда жёстко связана со смертью...
Глава 297 "Что за шутки?!"
Готовясь к долгожданной встрече с пациентом отдельной палаты, Мэтр небрежно потянул дверную ручку на себя. Неожиданно дверь не поддалась. Вот так сюрприз! С какой стати и какому идиоту понадобилось запирать больничную палату на ключ. Этот провинциальный дурдом переставал выглядеть по-своему милым. Посетитель несколько раз с силой дёрнул ручку на себя, одновременно призывая на латыни все силы ада себе на помощь. И снова у него ничего не вышло. Перед визитёром словно была не обычная старая трухлявая дверь, а сейфовая заслонка, которую не брали никакие заклинания.
— Что за шутки? — в недоумении воскликнул гость.
В ответ прозвучал звонкий девичий смех.
— Это твои проделки, Крылова?! — сердито крикнул Мэтр, озираясь по сторонам в поисках насмешницы и втягивая ноздрями воздух. — Тобой воняет...Пусти!
И снова звонкий заливистый смех.
— Пусти говорю, Марья!
— Сперва скажи, зачем тебе туда?
— Это уж моё дело. Не забывай, что я твой старший брат.
— Ты снова намерен причинить ему зло.
— Что за бред, Крылова! Я ж ему почти крестник! И называться наша с ним встреча будет: "Где ж тебя носило, Ися! Как давно мы с тобой не виделись!", — натужно захихикал "Мэтр", стараясь скрыть растерянность.
— Не юродствуй, братец. Если бы ты тогда не вмешался, его бы не распяли. Твой Пилат в то время ещё сохранял остатки совести и не хотел доводить до казни. Ты его вынудил.
— Такова моя работа, сестрица. Я же не упрекаю тебя за то, что ты в тот раз пыталась облегчить его мучения на кресте. У тебя своя работа — у меня своя.
— Вот ты и признался, братец.
— Не пытайся меня поймать на слове! Я же сказал тебе: это моё дело! У меня к нему разговор.
— Тогда извини.
— Хорошо, я скажу, — борясь с раздражением, сдался "Мэтр". — Я должен закончить дело, — этот парень оклеветал моего клиента.
— С каких это пор Николай Николаевич Крымов — твой клиент? Уж не с тех ли, когда ты вынудил Пилата пойти против собственной совести?
— Та история давно похерена за сроком давности, ты же юрист, Крылова! Крымов мой клиент с тех пор, как мой "супермакс" начал свою бесподобную работу в его голове...и яйцах. Скоро мы подпишем с ним полноценный контракт, так что я тут представляю его интересы.
— Хм.
— Не "хм", — а так и есть! А вот парень, что валяется за этой дверью на реанимационной койке, никогда не прибегал к услугам профессиональных адвокатов. Разве он всегда не предпочитал вляпываться в неприятности по полной? — усмехнулся Мэтр.
— В данном случае я действую из общегуманитарных мотивов, — ответил мелодичный голосок, хотя сама его обладательница не спешила материализовываться. — Молодой человек был отравлен дьявольским образом, и за спинами его отравителей маячила ваша тень, Милорд. После этого мы уже не могли не вмешаться, ибо девиз и крэдо честной адвокатуры гласит, что каждый человек попавший в беду имеет право на услуги бесплатного адвоката. А иначе в мире не останется справедливости.
— Ой, только умоляю, не надо мне про справедливость! — замахал руками чёрный циник. — Нет никакой справедливости, а есть работа искусных манипуляторов, которые делают себе прибыль на популярной у простаков теме.
— Но разве наш с вами отец не выступает гарантом существования высшей справедливости!
— Ты подменяешь понятия, Крылова! — тоном старшего брата, будто несмышлёной малышке пояснил Мэтр. — Одно дело высшая, небесная справедливость — для богов и богоподобных избранных. И совсем другое обычные обитатели этой третьесортной планеты. Здесь это принципиально невозможно, ибо наш с вами папаша, называя вещи своими именами, безбожно схалтурил создавая этих двуногих червей. Из всего, за что они берутся с самыми благими намерениями о справедливости, получается в итоге либо концлагерь, либо Рускомнадзор, либо Бедлам. Говорим ли мы об обязательных квотах в бизнесе, в кино или госуправлении для женщин и разнообразных меньшинств. Или о трансгендерных переходах для несовершеннолетних детей без учета мнения родителей. Всё это в итоге вылилось в какую-то шизофреническую херь. От которой у любого нормального наблюдателя волосы на голове шевелятся.
Мэтр с ходу оседлал любимого конька и с удовольствием ощущал очередной прилив красноречия:
— А эти недавние погромы американских городах потомками бывших рабов...они ведь тоже устраивались под лозунгом восстановления исторической справедливости... Посему говорю тебе: социальная и прочая справедливость — красивая, но по сути невыполнимая штука. Из той же серии, что и "мир во всем мире", или "социальный халявный доход на любое рыло". В реальности же там, — где ресурсы всегда ограничены, где все конкурируют со всеми и каждый желает вылезти наверх по головам ближних, — справедливостью и не пахнет! "Хомосапиенсу" постоянно приходится делать сложный и местами просто невозможный выбор: я или тот хер моржовый. Старики или дети, социалка или оборонка, хосписы или приюты для животных, один укол для лечения редчайшей спинальной мышечной атрофии или десятки-сотни доступных курсов лечения рака... Сносная медицина и образование для всего быдла или яхты и реактивные самолёты для тех немногих, кто гораздо умнее среднестатистического большинства, изворотливее, а значит платит больше налогов и создаёт тысячи новых рабочих мест. И в итоге передаст потомком более качественные гены и сумеет обеспечить гораздо лучшие стартовые условия для потомков, чем сотни тысяч нищебродов...
— Справедливость?! — переведя дух, с новым запалом с издёвкой воскликнул дьявольский циник. — Да они не способны элементарно спокойно выбрать между убогими общественными столовыми для голодных стариков, до которых на самом деле никому дела нет, и шикарными зрелищами навроде чемпионата мира по футболу или олимпиады для миллионов любителей пива и азартных ставок!
Так как женский голос перестал ему возражать Мэтр ликующе потребовал ответа:
— Так больницы или стадионы?
— Почему же так жёстко?
— А иначе не получается, детка. Уж извини за прямоту, но твои любимые людишки непременно выберут бабки, секс и рок-н-ролл, будем уж говорить честно, как взрослые девочка и мальчик.
Перед "Мэтром" наконец появилась та, которая стала источником его раздражения: удивительно миловидная моложавая особа неопределённого возраста с копной рыжих волос, напоминающих факел; одета элегантно, но не броско в светло-голубы джинсы и небесного цвета толстовку.
— Я даже не стану спорить с таким мастером всё передёргивать, — частично признала она превосходство брата в ораторском искусстве, — язык у вас подвешен превосходно. Но останемся каждый при своём мнении, — предложила Крылова. И немного обиженным тоном заметила, что от неё не может "вонять", как позволил себе выразиться бывающий порой очень грубым братец, ибо речь идёт о драгоценнейшем аромате розовых лепестков, цитрусовых и прочих душистых ингредиентах из райских садов, ведь о секрете такого букета веками мечтают гениальные парфюмеры.
— Как скажешь, сестрёнка, — примирительно согласился Мэтр.
— А кудрявенькая шевелюра и корнетские усики вам определённо к лицу, — в свою очередь сказала сестра с искрящимися насмешкой глазами.
Его бровь удивлённо изогнулась дугой, "Мэтр" чертыхнулся, как он мог забыть, что до сих пор находится не в своём теле, скрываясь под лицом Дмитрия Быковского и немедленно вернул себе подлинное обличье. После чего буквально взмолился:
— Отдай мне этого Запального, Маша, уж сделай такую услугу! А я этого не забуду и при случае отплачу тебе тем же.
В разговоре с сияющим добротой "конопатым солнышком" "Мэтр" будто снял свой дьявольский панцирь, включил на полную катушку безграничное обаяние, превратившись в столь же слепящую тьму, желая скрыть свои дьявольские намерения.
Глава 298 "Пророк "в законе""
— Пойми, Марья, он всё равно обречён. Из этих стен Запального не выпустят... они сделают всё, чтобы из реанимационной палаты он переехал в подвал морга. Только я один могу вытащить его отсюда, конечно, на приемлемых условиях.
— Мой ответ: нет, — жёстко повторила рыженькая. — Я не отдам хорошего парня в плен злу.
— Не вешай ярлыков Крылова. Только что по пути сюда я осчастливил семейную пару — у них будет ребёнок, о котором бедняги уже и мечтать не смели.
— Ты сделали это не бескорыстно, братец, тебе это ничего не стоило, зато в обмен на своё "великодушие" ты когда-нибудь потребуешь душу их мальчика и тебе не смогут отказать.
— Какая же ты всё-таки!.. Ме-ерка-анти-ильная. Не веришь в бескорыстие...
— Я просто хорошо тебя знаю, — с проницательной улыбкой на милом, усыпанном крупными конопушками личике заверила демона Крылова. — Ты ничего и никогда не делаешь бескорыстно. К тому же ты скрыл от этих людей чёрную правду. Та женщина в приёмной больницы...
— Я знаю, — спокойно не дал её договорить Мэтр. — Она носитель целого букеты кармических генов: гена фенилентурии (тяжелейшей умственной отсталости вплоть до идиотии) и синдрома Жакена (тяжёлого поражения печени и сердца), которые передаст своему ребёнку. Её пра-пра-прадед, о котором она даже никогда не слышала, заталкивал багром под лёд ещё живых матерей с грудными младенцами. Опричник царя Грозного проделывал это в виду стен разорённого Москвой Новгорода Великого... Её нынешнего мужа тоже не случайно затянуло в орбиту "чёрной вдовы поневоле". В прошлой жизни он служил весовщиком на уездной базе "Заготзерна". И было это во время голодомора 1930-х на советской Украине. И через то своё "амбарство" он очень обогатился, а в это время в деревнях откуда свозили то зерно тысячами умирали от голода дети и даже были случаи каннибализма. Теперь его собственный будущий ребёнок станет причиной его ужасных душевных страданий. Как видишь, Маша, я лишь вершу так любимую тобой и папашей высшую справедливость.
— Не упуская при этом собственной выгоды, — ехидно добавила Крылова.
— Так значит я по-твоему само воплощение зла? — обидчиво сузил глаза "Мэтр".
— Безусловно.
— А паренёк за этой дверью — нежный ангел? — с издёвкой уточнил сатана.
На этот раз молодая женщина промедлила с ответом, и Мэтр торжествующе воскликнул:
— А-а! Вот видишь! Ты и сама это понимаешь, Крылова, что твой подзащитный давно не тот христосик. Он и в предыдущий свой приход на землю уже стал не безупречен. На его белоснежных одеждах появились пятна... Я хорошо знаю некоторые окраины Нью-Йорка, когда-то, больше века назад, они были известны под названием "выжженный район" по причине регулярных пожаров, охватывавших заселённые беженцами в кварталы. Всё дело было в чрезмерном религиозном...э...как бы лучше выразиться — энтузиазме живших там ирландцев и прочих голодранцев, понаехавших со всей Европы. Район возрождался и снова превращался в пепел, пока один мозговитый парень, появившимся на очередном пепелище, не решил основать новую веру и не объявил себя новым Иисусом. Чтобы понравиться набожным и затюканным жизнью аборигенам проповедник стал совершать чудеса, ибо некоторое время поработал ассистентом странствующего факира и многому научился у него...То же самое было в Иудее. Население, преисполненное ненависти к римским захватчикам, и к священникам, которые пошли на службу к оккупантам, замордованное высокими налогами, испытывало неутолимую тягу к пророкам и проповедникам. Иисус всего лишь почувствовал этот тренд и попытался убедить соотечественников признать себя Богом, чтобы возглавить большую Иудейскую войну и самому захватить власть... Нынче он делает ровно тоже самое. Этот парень, что лежит тут за стенкой, надо сказать, неплохо набил руку за века по части промывания мозгов своей паствы. В этой стране его уже снова объявили чуть ли не живым пророком! Этого карьериста, легко меняющего убеждения честолюбца! Хотя надо отдать ему должное, — твой Запальный действительно мастер по части всяческих "оранжевых революций". И никогда не был идеалистом-фанатиком. Нормальный мятежник-националист, мечтающий о царском троне. А религиозное христианство на протяжении тысяч лет лишь старательно "отмывало" реального Иисуса от исторического контекста.
— Для меня он навсегда остаётся героем! — твёрдо ответила Крылова, давая понять, что без боя не пропустит братца в палату.
— Хорошо, пусть так. Но где гарантия, что твой Запальный — это и есть Он, голгофский страдалец? — Мэтр никогда не упускал случая всласть богохульствовать под видом "богословских сопоров". — ты не допускаешь, сестрёнка, что наш дражайший родитель что-то опять напутал и это вообще не Он?
— Каждый может стать Им, — с железобетонной уверенностью в своей правоте ответила Крылова. — Для этого достаточно распахнуть своё сердце людям и быть готовым искренне пострадать за других.
Мэтра всегда смешила наивная убеждённость сестры в том, что большинство людей действительно способны на такое. Это был постоянный объект его острот. Но сегодня он хотел бы договориться полюбовно.
— Да нет, Марья, я ничего такого не имел в виду, — примирительно захихикал бес. — Сама знаешь: у нашего с тобой папаши вечно путаница в делах. К чему старик не прикоснётся, в половине случаев потом приходиться краснеть за него. Рука Бога! "La Mano de Dios", "The Hand of God" (по-прежнему хихикая, "Мэтр" произнёс это на чистейшем испанском и английском) — самый знаменитый гол в истории футбола! Папа частенько сам не помнит, что сотворил-натворил: то признаётся, что действительно "слегка, самую малость" подыграл своему любимчику Марадоне в том легендарном четвертьфинальном матче чемпионата мира по футболу 1986 года против сборной Англии. А в другой раз уже утверждает, что терпеть не может футбол. Так и с твоим Запальным — кто его разберёт, что за человек — Святой? А может мутный тип, с очень смутным прошлым...
— Я и не говорила, что он безупречен.
— Ага, ты уже признаёшь, что была не права! — ухватился за сомнение сестрицы Мэтр. — Так признайся же честно, что не права и тогда, когда считаешь меня таким уж бесчувственным жестоким негодяем.
