Ближайший стрелок поворачивается, его тело представляет идеальную цель. Боевое программное обеспечение освещает его, как в мультяшном крематории. Два выстрела. В центр. Джеймс Бонд не смог бы сделать лучше, хотя он, возможно, произнес бы что-нибудь язвительное. Терминаторы не язвят. Мы делаем дело на фронте и делаем дело в тылу.
Стрелок у дальнего окна поворачивается и дает очередь из AK-47. Мы с Джоном уклоняемся, пули пролетают над нами и кромсают шлакоблоки. Джон уклонился из самосохранения. А я? Я не хотела расстаться с еще одной майкой. Они не растут на деревьях, ребята. Стрелок израсходовал магазин. Два выстрела. В центр. То же, что и раньше. Мертв еще до падения на землю.
Хосе сопротивляется и того меньше. Едва Джон приближается к нему, его руки уже подняты, и он просит пощады.
Я иду к задней двери и отвожу щеколду, позволяя войти Саре. Она осматривает комнату, направляя пистолет обеими руками и убеждаясь, что место зачищено. Проверяет обоих стрелков, без всякой надобности отбрасывая оружие подальше от них:
— Мертвые. Оба. Твоя работа?
— У меня было разрешение на убийство.
— И я уверена, ты наслаждалась каждым мигом.
Что я могу сказать? Трудно не получить удовлетворение, сделав то, что сделать хотел. Как говорит Тейлор Свифт, игрок должен играть играть играть играть. А терминатор должен терминировать терминировать терминировать терминировать.
Хосе привязан к стулу. Он не производит впечатления: толстый, лысый, одет в темные брюки и белую рубашку, пропитанную потом. Он пахнет страхом и отчаянием. Его глаза мечутся по нам, ища возможность для бегства, которой нет.
— Ладно, Хосе, вот какие дела. Ты говоришь нам, кто дает тебе приказы, и мы оставляем тебе жизнь.
— Если я скажу, ты все равно пришьешь меня, как и остальных.
— Не всех. Марко и Бак все еще живы, они здесь, на улице.
— Я тебе не верю.
Джон поворачивается ко мне и говорит:
— Сходи, приведи сюда тех двоих.
Я вытаскиваю Марко и американо Бака из фургона. Бак улыбается и говорит:
— Очень тебе признателен, юная леди. Там было слегка душновато, если ты понимаешь, о чем я. Надеюсь, у тебя найдется закурить?
— Нет.
— Тогда как насчет поцелуя для старины Бакера?
— Как насчет пули в голову для старины Бакера?
Он отклоняет мое предложение.
Тем временем в здании Марко и Хосе начинают совещаться на беглом испанском, наивно не сознавая, что мы понимаем каждое слово.
— Ты дурак, ты должен был захватить их, а не наоборот!
— Это все девчонка! Она положила всех, она — дьявол!
Она дьявол? Что случилось с ниндзя?
— Она перестреляла и моих парней. Скорее всего, это Моссад.
Моссад. Теперь я израильский секретный агент? Ой вэй...
— Что нам делать? Они нас убьют.
— Заткнись и дай мне подумать: это тупые америкосы, их подводит высокомерие.
— До вас доходит, что мы понимаем все, что вы говорите? — спрашивает Джон с улыбкой.
Хосе переходит в режим подлизы:
— Мне очень жаль, сэр. Пожалуйста, простите меня, я ничего такого не имел в виду.
— А Ольга не из Моссада, она из КГБ. Скажи что-нибудь по-русски, Ольга.
— "Мне нравится есть капусту на обед".
— Слышал? Ольга сказала, что очень хотела бы надеть твои яйца в качестве сережек.
Я ничего такого не говорила! Фууу!
— Значит, ты называешь нам имя, или я вручаю Ольге плоскогубцы и позволяю сделать себе новые украшения.
Пот льется с Хосе с такой скоростью, что он похож на человекообразный кран. Ему следует опасаться обезвоживания, или он высохнет, как шелуха, и будет сдут ветром.
— Если я скажу, ты отпустишь меня?
— Мы оставим тебе жизнь. Никто ничего не говорил о том, чтобы отпустить тебя.
Толстяк глубоко вздыхает. Он в трудном положении, и знает это. Он ничего не может предпринять, и нет никакой помощи. Он выдыхает и, кажется, принимает решение. Он собирается это сделать. Он называет имя человека, стоящего за попыткой нашего похищения:
— Доктор Роберто Гонсалес.
— 0 —
— Я не могу в это поверить. Роберто? Мы знаем его много лет.
— Знали его короткое время много лет назад, — поправляет Джон. — Он мог сильно измениться с тех пор.
Мы в "субурбане", возвращаемся в клинику. Хосе, Марко и Бак остались на заброшенной фабрике, наслаждаясь удобствами клетки, построенной для нас. Достаточно еды и воды, чтобы продержаться неделю. Их найдут раньше. Вероятно.
Администраторша все еще сидит за своим столом. Она смотрит на нас, когда мы входим, не выказывая ни шока, ни удивления, из чего можно предположить, что она не причастна к этой истории. Чутье подвело Джона на этот раз. Никто не идеален.
— Вы не можете так просто войти туда!
— Просто смотри.
Доктор Роберто сидит за столом. Он встает, когда мы входим:
— Сара, Джон, Кэмерон, какой приятный сюрприз, я не...
Сара Коннор делает три шага и бьет его в челюсть:
— Ты, сукин сын, ты продал нас. Не утруждай себя отрицанием, твой приятель Хосе сдал тебя.
— Сара, пожалуйста, это не то, что ты думаешь.
— В самом деле. Я вот думаю — а не лживый ли ты отморозок, который продает своих друзей за деньги?
— Сколько тебе предложили? — спрашивает Джон. — Пожалуйста, скажи, что это того стоило.
Доктор Роберто оседает на стул, держась руками за голову:
— Три миллиона долларов. Мне стало любопытно, почему вы здесь и почему сбежали. Я сделал несколько звонков. Как я уже сказал, у меня все еще есть несколько контактов из прошлых дней.
— Кому ты рассказал, Роберто? Американцам? Они придут сюда?
— Нет. Я знал, что если я это сделаю, они захватят тебя сами, и я никогда не получу награду. Даже Хосе и его люди не знали, кто ты.
— И это стоило жизни четверым, они были любителями, ягнятами на бойне, никто не удосужился сказать им, кто против них. Ты за это в ответе, Роберто.
— У меня не было времени! Это было лучшее, что я успел сделать. Хосе уверил меня, что справится. — Он поднимает умоляющие глаза. — Деньги не для меня, они для клиники. Мы близки к разорению. Нас вот-вот объявят банкротами. Банкиры нас прикроют. Три миллиона долларов — спасение, еще и останется достаточно для открытия детского отделения. Я не хотел так поступать, но решил, что это послужит большему благу.
— Большее благо? — Джон печально качает головой. — Невероятно, сколько раз этот аргумент подводил и как больно он кусал за задницу.
Сара Коннор спрашивает:
— Где Дэниел? Если ты причинил ему вред...
— Он в порядке, быстро поправляется.
— Веди нас к нему.
— 0 —
У Дэниела отдельная комната. Он устроился на кровати и смотрит телевизор с плоским экраном. Выглядит он вполне здоровым.
— Эй, ребята, зацените. "Рик и Морти" дублировали на испанский язык, это даже страньше, чем обычно.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше.
Несмотря на все его недостатки, Роберто — добросовестный доктор. Он суетится, проверяя различные показания:
— Пульс сильный и устойчивый. Артериальное давление нормальное. Как твоя рука?
— Еще немного болит.
— Пройдет. Следи, чтобы повязка оставалась сухой. Перед мытьем прячь руку в полиэтиленовый пакет.
— Сделаю, док.
— Есть хочешь?
— Немного. Они подают здесь чили-бобы. Не большой поклонник, откровенно говоря.
— Аппетит вернулся?
— Ого-го. Могу убить за Биг-Мак.
— Его можно перевозить? — спрашивает Сара Коннор.
— Я предпочел бы оставить его еще на день.
— Не сомневаюсь. Надевай штаны, мы едем домой.
— О, ладно, могу я задать вопрос?
— Какой?
— Где мы?
— 0 —
В "субурбане" становится тесно: Джон и его мать впереди, я и Дэниел сзади вместе с Роберто, который неохотно поместился между нами.
Мы едем на север через пустыню, дорога представляет собой просто пыльную колею. Роберто несколько раз пытается оправдать свои действия — лишь для того, чтобы быть оборванным Сарой Коннор. У нее нет настроения слушать оправдания. Наконец, наш автомобиль замедляется и останавливается. Сара Коннор поворачивается в своем кресле:
— Конечная остановка. Убирайся, Роберто.
— Хорошо, я должен выкопать себе могилу, прежде чем ты застрелишь меня?
— Никто тебя не застрелит.
— Тогда почему я здесь?
— Мы вряд ли могли оставить тебя в клинике, — объясняет Джон. — Мы за дверь, а ты снова попытаешься нас продать.
Роберто выбирается со своего места наружу, прикрывая глаза от ярких солнечных лучей:
— То есть, медленная смерть от обезвоживания.
— Снова неправильно. — Джон вручает ему двухлитровую бутылку минеральной воды. — Мы в пятнадцати милях от города, плюс-минус. Найди укрытие до заката. Все нормально, на возвращение тебе потребуется не больше трех часов.
— Пока, доктор, спасибо за все, — говорит Дэниел, взмахнув рукой.
Дверь захлопывается. Сара Коннор садится за руль. Я наблюдаю в заднее окно, когда Роберто постепенно исчезает из виду и сливается с пейзажем.
— Хороший парень, — замечает Дэниел.
Сара Коннор сжимает рулевое колесо так, что ее суставы белеют.
ПЯТНИЦА
Прошло несколько дней с тех пор, как мы вернулись с мексиканских окраин. Дэниел полностью выздоровел. За время болезни он потерял пятнадцать фунтов веса и теперь намерен вернуть все обратно через доставку пиццы. Салаты? Вы должно быть шутите надо мной. Его слова, не мои.
Снежок слишком расслабился от долгого везения, был застигнут в бельевой корзине и схлопотал кое-что для ускорения выхода. Его наказание заключается в отказе от льгот на лечение в течение месяца. Он эпически дуется.
Джон и его мать продолжают размышлять о предательстве человека, которого они когда-то считали другом и союзником. Три миллиона долларов — достаточно большая сумма, более чем достаточная для разрыва уз старой дружбы, подточенной десятилетиями жизни врозь. Если я что и узнала из своего пребывания в прошлом, так это то, что за деньги люди сделают что угодно. Беспринципный грабитель, рискующий жизнью и свободой ради небольшого навара, гигантские безликие корпорации, перегоняющие деньги по всему миру, чтобы избежать штрафного налогообложения. Все они заняты этим день и ночь. На данный момент...
После Судного Дня миллиардеры окажутся нищими в одну ночь. Когда исчезнет интернет, когда базы данных заржавеют и рассыплются, а модные электронные валюты исчезнут, как утренний туман на озере. Будущее принадлежит не богатым, а стойким, способным выжить и адаптироваться к значительно изменившимся условиям. Капиталисты и коммунисты также обнаружат, что их расходящиеся идеологии ничуть не соответствуют непримиримому врагу, единственное вероисповедание коего — полное уничтожение человечества.
Тем не менее, все это веселье — в будущем. Здесь, в настоящее время, приближается Рождество, и я уже написала Санте: гранатомет с лазерным наведением и урановыми наконечниками.
Скрещу пальцы...
