Цанхай Минъюэ понятия не имела, что есть такое название 'большая птичка', все услышала от Цин Шуя. И по его тону было понятно, что это совсем не хорошие слова. Получается, что Цин Шуй просто воспользовался ею, пока только вербально... Теперь она понимала, что то, что ей казалось смешным, как черепашка вытягивает и засовывает обратно свою голову, в глазах Цин Шуя имело пошлый смысл.
Цанхай Минъюэ, осознав, что Цин Шуй все это время дразнил ее, вдруг заметила выражение лица Хоюнь Лю-Ли и одернула свою руку от черепашки.
Хоюнь Лю-Ли бросила черепашку в ручей, пробормотав: 'Ты плохая. Как и Цин Шуй'.
Цин Шуй потерял дар речи. Неужели она называет его черепахой? Хотя... ну и ладно, зато он подсмотрел, как они гладят черепашью головку...
Приведя себя в порядок, девушки выглядели очень отдохнувшими и посвежевшими. Хоюнь Лю-Ли вынула шелковый фиолетовый платочек и прикрыла свое лицо, оставив только прорезь для глаз. Она поглядывала на Цин Шуя своим пронзительным взглядом.
'Минъюэ, давай вернемся, посмотрим, что там и как', Цин Шуй знал, что Цанхай Минъюэ нужно было похоронить тело матери. Старый слепой и Лидер Секты Бессмертного Меча были мертвы, а остальные не представляли никакой угрозы. По крайней мере, от них они смогут убежать в случае чего.
Цанхай Минъюэ растрогали эти слова, она помолчала немного и ответила:
'Спасибо тебе, Цин Шуй!'
На этот раз Цин Шуй решил ничего не говорить. Она, конечно, улыбалась, благодаря его, но все равно он почувствовал себя неловко, она даже рассердился на нее.
Был почти полдень. Цанхай Минъюэ и Хоюнь Лю-Ли болтали о том, о сем, а Цин Шую это не нравилось.
Цин Шуй понимал, что в его прошлой жизни на его пути такие женщины, как Цанхай Минъюэ и Хоюнь Лю-Ли, даже и не повстречались бы. Они бы принадлежали совершенно другому кругу. Даже если бы он усердно работал свою жизнь, ему все равно бы не выпало шанса обмолвиться с ними даже словечком.
В мире девяти континентов все решали способности. Цин Шуй каким-то таинственным образом добрался до очень мощных техник, которые подарили ему особу силу. Однако Цин Шуй подсознательно дискриминировал таких женщин. У него было огромное желание сделать им какую-нибудь гадость, запятнать их честь, чтобы почувствовать удовлетворение от победы. Поэтому всякий раз, как выпадал такой шанс, Цин Шуй дразнил таких женщин, чтобы они запомнили его, даже если это были бы дурные воспоминания. Все для того, чтобы его заметили.
Он понимал, что Цанхай Минъюэ в какой-то степени зависела от него, больше потому, что ее душевное состояние было довольно хрупким в этот момент. Но даже теперь Цин Шуй не чувствовал от нее никакой любви. Было больше похоже, что она относится к нему, как родственнику.
Цин Шуй постоянно чувствовал огромную пропасть между ними. Даже когда она плакала у него на руках, между их сердцами была огромная пропасть. Он испытывал огромное разочарование от того, что не мог дотянуться до нее.
Очень скоро они уже парили над резиденцией Цанхай. Цин Шуй смотрел вниз, но только оглушающая пустота встречала его. Тело матери Цанхай лежало во дворе дворца.
Цанхай Минъюэ обняла маму и разрыдалась. Цин Шуй и Хоюнь Лю-Ли, как могли, утешали ее.
Они похоронили мать Цанхай в том месте, где погиб ее муж, чтобы пара были вместе и после жизни.
'Минъюэ, не нужно больше грустить. Эти двое в раю и улыбаются, глядя на тебя', Цин Шуй тихонечко похлопал Цанхай Минъюэ по плечу. Услышав его слова, она разрыдалась с удвоенной силой. Цин Шуй покачал головой и снова попытался ее утешить.
'Пойдем. Ты слишком долго сидишь тут', Цин Шуй потянул ее за руку, стараясь вести себя непринужденно.
'Ха-ха, Цин Шуй! Твой дух так силен, я был прав насчет тебя', в саду появились несколько фигур. Цин Шуй впал в ступор, увидев их предводителя, как собственно и его подруги.
Это был дедушка Цинхань Е, неуловимый старик. Четверо людей за ним были седовласыми старцами, одетыми в белоснежные одежды.
Члены Секты Бессмертного Меча!
'Старик, что это?' спросил Цин Шуй, который просто не мог физически сдержать своего изумления. Он был уверен, что все эти люди были из Секты Бессмертного Меча, но они с огромным почтением относились к дедушке Цинхань Е.
'Почтенный Старший, эта дама — дочь семьи Цанхай. Мы должны уничтожить все корни. Мы не можем оставить и этого парня в живых', вдруг сказал крепкий седовласый старик. Было очевидно, с каким презрением он относился к Цин Шую и его девушкам.
Цин Шуй был ошеломлен происходящим. Он был Почтенным Старшим Секты Бессмертного Меча? Значит, он был следующим после убитого слепого и Лидера.
Цин Шуй никогда не думал, что этот старик с неопределяемыми силами на самом деле являлся Почтенным Старшим Секты Бессмертного Меча.
Цин Шуй во все глаза смотрел на дедушку Цинхань Е. Этот старик был посильнее Лидера Секты, слабее, чем Цанхай, слабее, чем слепой. Однако Цин Шую он был не по зубам. Горько было Цин Шую. Он вспомнил, как впервые повстречал его. Он еще удивился тогда, зачем такому почтенному эксперту открывать аптеку, и был тронут его любовью к своей внучке.
Каков же был расклад сил сейчас? Когда устрица сражается с журавлем, победителем выходит рыбак. Был ли этот старик тем самым рыбаком? [прим.переводчика. Старинная китайская пословица]
Цанхай Минъюэ удрученно посмотрела на Цин Шуя, потом гордо подняла голову и сказала: 'Я из клана Цанхай, я последняя из нашего клана. Эти двое не имеют к нему никакого отношения. Если вы их отпустите, я сама перережу себе горло на ваших глазах'. Она понимала, что раны Цин Шуя были слишком серьезны, ему будет трудно убегать. Она была инициатором возвращения, подвергла Цин Шуя и Хоюнь Лю-Ли такому риску. Но было поздно сожалеть.
Цин Шуй потянул Цанхай Минъюэ назад: 'Я еще не умер, зачем ты выступаешь?' Цанхай Минъюэ, на удивление, позволила ему потянуть себя. Услышав его 'я еще не умер', она вдруг заплакала и сказала: 'Цин Шуй, мне так жаль, мне так жаль...'
Цин Шуй нежно вытер слезы с ее лица. Ее кожа была почти прозрачной и тонкой, как фарфор, было страшно, что она вот-вот разобьется. Его пальцы слегка дрожали в момент касания с ее кожей. Но чем больше он утирал слез, тем больше текло из глаз! Он легонечко ее приобнял.
'Цин Шуй, мы с тобой знакомы. И Е Эр перед тобой в огромном долгу. Что ты думаешь об этом? Как ты отнесешься к предложению присоединиться к Секте Бессмертного Меча? Я отдам за тебя Е Эр. Я знаю, что ты особенный. Если вы двое поженитесь и совершите акт любви, я позволю тебе стать Предводителем Секты', спокойно сказал Почтенный Старший Секты Бессмертного Меча.
Земля ушла из-под ног у Цин Шуя. Такой соблазн! Не только красавицу в жены, а еще и занять пост в Секте, где он мог бы сэкономить себе двадцать лет усилий в тренировках.
'Хорошая сделка', с улыбкой ответил Цин Шуй.
'Но Старший...'
'Старший...'
...
Но Почтенный Старший лишь отмахнулся от назойливых спутников. Он посмотрел на Цин Шуя и сказал:
'При еще одном условии'.
'Да? Пожалуйста, скажите, каком', с облегчением улыбнулся Цин Шуй. Цанхай Минъюэ уже высвободилась из его объятий и смотрела с любопытством, куда же заведет эта ситуация.
'Убей этих двух девушек!'
Почему же Цин Шуй не удивился, услышав эту просьбу? Он ждал ее. Услышав эти слова, он рассмеялся.
'А что тут смешного?' со спокойной улыбкой спросил Почтенный Старший.
http://tl.rulate.ru/book/51/27118
Переводчики: Kent
Глава 272. Перемены в Цанхай Минъюэ. Вперёд к Небесному Дворцу!
"Чего ты смеёшься?" поинтересовался Главный Старший, слегка улыбнувшись.
"Предположим, я соглашусь на твои условия сегодня и женюсь на твоей дочери, что если подобное снова случится в будущем? Как ты считаешь, стоит мне соглашаться на твои условия или нет?"
" Ахахах, влюблённый и верный. Неудивительно, что моя внучка так безнадежно влюбилась в тебя. И хотя если я позволю тебе уйти, это будет равносильно отпустить тигра на волю, я в глубоком неоплатном долгу перед тобой. Для меня доброта и месть — святое, я не позволю себе остаться в долгу перед добротой. Поэтому ты можешь спокойно уйти'.
Цин Шую показалось, что он ослушался. Он удивленно смотрел на дедушку Цинхань Е, слова о том, что его внучка по уши влюбилась в него, особенно поразили его...
'Главный Старший, ели вы разрешите ему сегодня уйти, он однозначно вернется, чтобы стереть Секту Бессмертного меча с лица земли, когда станет сильнее!' неистово взмолился некий старик в толпе.
'Ха-ха, нет, не вернется. Наш Предок и Лидер секты уже погибли, через три-четыре года у нашей Секты не будет возможности противостоять ему. Да и вообще не виноват он во всем этом, все произошло из-за вражды между нашим Предком и Цанхаем'.
Несмотря на слова Главного Старшего, Цин Шуй решил не рисковать. Он поклонился старику и ответил:
'В таком случае мы, младшее поколение, оставим вас, с вашего позволения. Когда-нибудь в будущем ваш покорный слуга обязательно нанесет визит в вашу уважаемую секту, чтобы снова вас поблагодарить'.
Цин Шуй подозвал жар-птицу и вздохнул с облегчением только тогда, когда вскарабкался на ее спину.
'Цин Шуй, Е Эр просила передать тебе ее слова', тихим, но хорошо различимым голосом сказал старик с тяжелым вздохом. Цин Шуй замер на мгновение и ответил:
'Старейший, говорите, пожалуйста'.
'Е Эр говорит, что ты можешь приехать в любое время и найти ее. В этой жизни она решила для себя, что будет ждать тебя и только тебя', выдохнул Старший.
'Пожалуйста, позвольте мне выразить благодарность за ее чувства. Я никогда этого не забуду', помешкав, ответил Цин Шуй.
Жар-птица взмыла в небо и полетела на запад. Сердце Цин Шуя тонуло в болоте смешанных чувств, он был в глубоком замешательстве. Он не знал, почему вдруг Цинхань Е влюбилась в него. Из-за его тела девяти Ян? Или из-за того сна, в котором они вошли в двойную культивацию?
Было ясно, что Главный Старший передал ему эти слова только из-за глубины чувство его внучки.
'Все, хватит об этом думать. Надо уезжать отсюда поскорее. Пока моей силы недостаточно, ноги моей в Южном Городе не будет', подумал про себя Цин Шуй.
Цанхай Минъюэ не проронила ни слова с того момента, как села верхом на жар-птицу. В ее памяти все еще горела огнем сцена гибели ее родителей, которые покинули ее навсегда. Ей было так одиноко, она чувствовала себя беспомощной. До нее стал доходить смысл последних слов ее матери. Та знала, что Цанхай Минъюэ будет утопать в своем горе.
'Цин Шуй, будь добрым с Юэюэ. С этого момента ты — единственная ее семья во всем мире'.
Раньше Цанхай Минъюэ спокойно бродила по свету, не чувствуя ничего особенно, даже когда возвращалась навестить их, потому что глубоко в душе понимала, что есть место, где ее всегда ждут. Это место было ее домом. Но сейчас, когда все исчезло, ей ничего не оставалось делать, как положиться только на себя. Ничего больше в этом мире не держало ее. Не на кого было положится.
Что же касается тех слов, что сказал Цин Шуй, было понятно, что он просто выполняет предсмертную просьбу ее родителей. Цанхай Минъюэ уже убедилась, что в этом мире ей придется полагаться только на саму себя. Она была одна, одна навечно. В этот момент она буквально излучало чувство одиночества. Аура полного отвержения привлекала Цин Шуя. В шоке, он повернулся к Цанхай Минъюэ, увидев ее одинокий силуэт, и понял, что было поздно. Цанхай Минъюэ уже наглухо запечатала свое сердце. Будет легче подняться на небеса, чем пробить стену, которую она выстроила вокруг себя.
'Минъюэ, Минъюэ!' Цин Шуй поспешно прервал ее мысли, будто не желая, чтобы она вытеснила его даже в своем воображении.
'Цин Шуй, я хочу в Небесный Дворец'.
В прекрасных темных глазах красавицы Цин Шуй не увидел ничего, даже отдаленно напоминавшего о прошлых эмоциях. Теперь Цанхай Минъюэ была даже более равнодушной, чем в их первую встречу. Зная, что ничего не поможет ему поменять ее решение, понимая, что она стала такой из-за смерти родителей, Цин Шуй почувствовал огромное беспокойство в душе.
Каждые несколько мгновений Цанхай Минъюэ издавала долгий низкий свист. Цин Шуй понял, что она призывает своего Златокрылого Громоподобного Кондора.
Внезапно раздался резкий птичий крик, эхом доносившийся издалека. Цанхай Минъюэ ответила на него продолжительным свистом. Цин Шуй притормозил своего огненного монстра и направил его навстречу Кондору, однако, как оказалось, жар-птица и без его указаний уже летела навстречу кондору.
'Ах ты, похотливая птица', сокрушался Цин Шуй.
Хоюнь Лю-Ли захихикала на его слова, а вот Цанхай Минъюэ никак не отреагировала. В прошлом может быть она бы и закатила глаза на это, но сейчас было понятно, что часть ее души умерла.
Когда Златокрылый Громоподобный Кондор приблизился, Цанхай Минъюэ посмотрела сначала на Хоюнь Лю-Ли, потом на Цин Шуя и запрыгнула на спину кондору.
'Лю-Ли, давай проводим эту одинокую женщину', Цин Шуй подхватил Хоюнь Лю-Ли и тоже перебрался на кондора.
Цанхай Минъюэ, услышав его слова, понуро опустила голову.
Они летели над бамбуковым лесом. Его было так много, что казалось, что под ними целое море бамбука.
'Минъюэ, постой! Посмотри на весь этот бамбук. Почему его так много тут?'
'Черт, это Башня Меча!' Цанхай Минъюэ быстро вырулила в сторону!
'Башня Меча?' в третий раз в жизни Цин Шуй слышал это название. Впервые он услышал от Цанхая, когда тот столкнулся с ними, во второй — когда Цанхай спрашивал у слепого, не связал ли тот с Башней Меча. И вот теперь, в третий раз.
Цин Шуй предположил, что Башня Меча по силе могла сравниться с Небесным Дворцом! Если это было не так, то разве осмелился бы слепой пойти против Цанхая, который принадлежал Секте Небесного Дворца? Значит, за ним стоял кто-то с равным статусом!
Цин Шуй понятия не имел, на каком уровне была сила Небесного Дворца. Засунув руку за пазуху, он достал жетончик с символом Небесного Дворца, теплого на ощупь. Посмотрев на него, он все равно не понимал, какое положение подразумевалось у владельца этого знака.
Величину Континента Зеленого Облака невозможно было даже представить. Думая о членах своего клана, Цин Шуй посчитал, что ему как минимум три месяца лету только до Города Сотни Миль. Ему оставалось только надеяться на то, что, когда он решится вернуться домой, уровень его жар-птицы значительно прокачается.
Десять тысяч миль над землей. Люди внизу казались маленькими черными точками, живущими своей жизнью. Они видели бесчисленные города под собой, горы сменялись горами. В какой-то момент они даже пересекли огромное водное пространство.
'Минъюэ, Лю-Ли, мы уже больше суток летим, давайте спустимся и перекусим. Мы можем приготовить все нужное заодно', Цин Шуй просто хотел нарушить эту гробовую тишину и решил выбрать безобидную тему для разговора.
'Ок'.
'Я с радостью!' более живо ответила Хоюнь Лю-Ли.
Найдя большое свободное пространство, кондор медленно опустился вниз. Под ними простиралась огромная дорога у гигантского водоема.