— Да уж в деревне и девки все уже знают, что авиации у нас никакой не стало. Порезали и продали всё на экспорт чухонцам. Что-то другое надо плести. А вот скажи ещё: как это у него выходит — он вмазывает, а потом от него не пахнет? Какая это химика?
— Импортные таблетки за валюту жрёт, от них потом в желудке булькает и цирроз в печёнке делается. С простой водки же ни у кого не забулькает... Видел, потроха в брюхе какие у него? Во как выпирают!
— А в караул на той неделе нашему взводу идти, возьмут меня? — не мог успокоиться младший. — Может, пороху дадут... Ты, эвона, дразнишься, что я ещё его не нюхал. А какой он, порох?
— Уймись, не дадут, — отрезал старший. — Порох бывает в патронах. И патроны не дадут, всё генералами налево югам распродано. Зачем они? И без патронов наши в прошлый караул собачку дачную прикладом забубенили. Сдуру в часть забежала, любопытства ради. Может, тоже с голодухи, к зиме брошенная, тут ей, бедной, и настал кирдык. Соли не было, так старой лаврушки побольше со склада напи...дили — ох, и вкуснота получилась, кто ел, говорят!.. Что там охранять, в карауле? Грибок обоссанный, под которым стоишь?
— А амбары или эти, как их, боксы с техникой? За штабом, за колючей проволокой...
— Не амбары, салабон, а ангары. С какой такой ещё техникой? Кто её когда видел? Ребята, которые в караул ходили, ну, кто дембелям да фазанам проигрывает на наряды, говорят по секрету, они как есть нарисованные там, все эти ангары, — понизив голос, зашептал старший. — Для дезухи своим, чтобы верили, что армия ещё есть. На большущем полотне. Как ветер подует — оно, блин, и захлопает. А дождик пройдёт — так ангары те и обвисают. Ничего там нет за этим полотном, один лес. Если не повырубили на коттеджи генералам, на сауны. Помолчи, земеля, дай соснуть... Ведь жрать же хочется, ты соображай, поимей хоть совесть.
— Полотно-то, оно же очень, ну о-очень большое получается, — не поверил тонкошеий солдат, — дорого, поди.
— Так импортное же. Ихий президент дал по гранту нашему. И колючая проволка против прохода к полотну. А чтоб не сняли её пьяндалыги, не стащили для чухонцев, эту проволку как раз и охраняют. Замолчь, сказал.
— Не ихий, а ихний, — меланхолически поправил младший и зевнул, но старшему лень стало возразить.
Они наладились было вздремнуть, но тут распахнулась заветная евродверь и из неё показались офицеры: два красных, взмокших капитана вели под руки немолодого бледного подполковника, майор на подгибающихся ногах шел самостоятельно и нёс все импортные папки, обеими руками прижав их к груди.
Младший солдат хотел встать, но старший только открыл на вышедших глаза, поглядел и пренебрежительно мигнул ему: "Сиди, мол, им не до нас, береги силы".
Густов пропустил пропотевшую процессию, поморщился, дёрнув носом, решительно постучался и вошёл в кабинет, постепенно заполняемый слабым поздним солнцем.
Седенький полковник стоял к нему спиной, лицом в угол, ногой торопливо захлопнул дверцу тумбочки с телефонами, к левому уху прижал телефонную трубку. Правой рукой он, не оборачиваясь, указал Густову на ряд стульев в простенке между окон.
— Это я пони... Алло-х-х-х!.. Понимаю... Да, так точно. Про сокращение штатов я вас отлично понимаю, господин за... — Судя по торжественному и слегка насмешливому тону, полковник явно говорил с кем-то из довольно высокого начальства. Дескать, только прикажите, выполним в момент, нам всё нипочём. Вот он закивал головой, перебросил трубку к правому уху, резво развернулся на месте и молодцевато вытянулся, обратившись спиной к тумбочке. Разговаривая, наклонился над столом и механически, не глядя, перебросил бумагу из одной раскрытой папки в раскрытую другую.
— Так точно... Вот только что на эту тему провёл совещание с личным составом... Да, рабо... Да, прорабаты... Алло-х-х-х!.. Господин заместитель... По вопросу объединения с пенитенциарной систе... Считаю, своевременно... Все кадровые перемещения без волокиты в одной системе... Оттуда сразу туда, без проволочек! Тоже так считаю! Алло-ф-ф-ф!.. Как, как вы говорите? Дума решила?! Ещё сокращение финансирования? Куда уж ещё? Я понимаю, что такое насущная необходимость, господин заместитель мини... Так точно! Поддерживаем. Все мы, говорю, это поддерживаем. Мы все... Почему я так далеко? Так я сейчас нахожусь в другом здании... Уплотнился. И вы переехали? Вы тоже в другом здании? Алло-х-х!.. Так вы сейчас прямо надо мной? Нет? Вы в совсем другом здании? Так и я сейчас в совсем другом здании. Так точно!
Он снова перебросил трубку из руки в руку и к другому уху, кинул на стол очки и, пританцовывая от нетерпения на месте, повернулся спиной к замершему на стуле в ожидании Густову и лицом к городу за окнами.
— А у вас что сейчас из вашего окна видно? Так и у меня тоже ограду, улицу и площадь с постаментом от памятника... Да, две улицы. Обе две. Так вы сейчас прямо надо мной, господин заместитель министра! Определились с нашей дислокацией с вами. Алло-х-х-х!... Ф-ф-ф! Что за связь!.. Я вам докладываю, что нахожусь тоже в другом здании. Я понял. Понял, я говорю...
Он перебросил трубку к противоположному уху и отбежал, семеня, от кабинетного стола к двери, насколько позволил телефонный шнур. Вглядевшись без очков, обнаружил не заделанную дыру в стене и вернулся к письменному столу.
— Как вы говорите? Алло-х-х! Ф-фь-фь! Алло!.. — Наконец, он дунул в трубку с такой силой, что вполне мог бы продуть всю длину провода, окажись он полым. — Говорите! Я записываю... Да. Кто унёс очки? Диктуйте... А-н-т-о-н... Да, для точности лучше по буквам. Крупными буквами диктуйте, нет же очков. Сейчас адъютанта вызову, поищет... Так нет же его, забыл в работе совсем, сократили его от меня, я говорю!.. Антон — я записал. Да, записал, я говорю. Согласен, лучше факс, чем с такой связ... Но его нет. И у вас факса нет? И у меня тоже нет. Алло-х-х!.. Антон... Семён... Обоих записал. На какие их должностя? Или разжалуются? Нет? Семён... Семёнович — я понял! Да, я понял: Семёнович... Макаров? Алло-ф-ф!.. Мака-мака-ренко... Записал.
Он повернулся к Густову:
— Пожалуйста, майора Полупопчука позовите... Нет, я сам, вы же не знаете... Где тут у меня звонок с кнопкой? Вот чёрт, не сделали еще...
И снова в трубку, прервавшись на секунду, чтобы пробулькалось в глубинах живота:
— Господин заммини... Алло! А откуда вы его знае... Нет, я вас понял, что он — Антон Семёнович... Он в каком звании? В каком? Он гражданский? На высших курсах сказали? На совещании? А у кого сказали? Кто, спрашиваю, принял решение? А должность его? И что он, сказали? Кто он? Педагог? А степень у него? Научная... Он труды имеет? Труды он имеет? Публикации? Рекомендованы? Пенетенци... Так я его труды, господин заместитель министра, наизусть знаю!.. Да, так точно! Конечно... Уже выполняем. Напоминаю, что, между прочим, я — кандидат е-е-е-е-ических наук. Да... Да, наизусть знаю. Говорю, знаю давно. До связи, господин...
Он уселся за свой монументальный стол в то самое мгновение, когда в кабинет вошёл давешний майор. Подошёл, не глянув на Густова, и за три шага до стола встал руки по швам.
— Так вот, — полковник нацелился в майора суровым и подозрительным взглядом и, не промедлив, метнул ему по воздуху листок бумаги. — Я тут нацарапал в спешке... От замминистра... Вы разберитесь срочно.
Майор сделал два шага вперёд, поймал листок, не дав ему лечь на пол, и отступил.
— Читайте! — крикнул полковник, начиная багроветь больше нормы.
Майор, стоя навытяжку и держа перед собой листок, старательно зашевелил губами:
— А... Ап... Апто? Ан-то... Ан-то... Антонов?
Полковник побагровел до предела:
— Вас повысили в звании... Вам родина доверила... Что ж вы, уже и прочитать, что ли, не можете?!
— Так точно. Господин полковник, читаю вслух: Антонов Семён Ма-рко... Мар-кович? Антонов Семён Мака-рович! Что я с ним должен сделать?
— Призвать!.. — выкрикнул полковник в негодовании.
— Так точно, призвать, — немного растерянно подтвердил майор. — Только... Разрешите доложить: призывают военные комиссариаты по месту постоянного жительства военнообязанных...
— Нет, это я вам докладываю! — Полковник побагровел выше всяких пределов, но, странное дело, может быть, сказалась чиновная выучка, только он отбросил свою скороговорку, заставил себя успокоиться и утишил голос до нормы:
— Так вот, это я, слышите вы, это я вам докладываю, что вы совершенно не соответствуете требованиям той работы, которая руководством на наш отдел возлагается. Таким не место в аппарате Министерства! Очень даже можете украсить собой отдалённый гарнизон. Вам что больше нравится, к югу или похолоднее? Призвать...
— Так точно, призвать, — сказал, холодея и бледнея, майор.
— Нет, когда я говорю, вы молчите! — вскипел полковник и выскочил из-за стола с возобновлением бульканья в животе. — Что вы влезаете? У вас уже была возможность на нашем проводимом совещании высказать свои соображения, как лучше наладить работу в отделе! Так вы же отмалчиваетесь, когда надо делать! Сотый раз не устаю повторять, что это не я вас, а это вы меня должны учить! Я постоянно занят, но я всегда готов учиться, в отличие от вас. Вы же собрались все здесь у меня в отделе, как-то подобрались сплошные бездельники... Командуете тут, понимаете... Работать мешаете. Вы понимаете, что вы мне работать мешаете? Мне, организатору кадрового строительства... По рукам — по ногам опять меня связываете...
Он состроил не просто брезгливую, а какую-то гадливую гримасу и с нею скоро-скоро по кругу засеменил по кабинету. Вдруг вспомнил про не заделанную дыру, достал из кармана ассигнацию, приотворил дверь и сунул руку с ассигнацией в коридор:
— Держите!
Майор тут же повернулся к Пиртунову лицом и сделал к нему шаг.
— Я это даю не вам, а им, — чутко отреагировал полковник, оглянувшись на майора и постепенно возвращаясь цветом лица к норме. Крикнул солдатам в дверную щель:
— Буфет в другом здании, понятно? Скажите, что пришли от меня! Вас обоих или, так сказать, кого-то одного, туда пусть пропустят, разберитесь там.
Он захлопнул дверь, почти бегом вернулся к столу и сразу перебежал к телефонам:
— Надо срочно позвонить. Совсем забыл. Э-эх-х... Вы, майор, не уходите! Мы ещё с вами добеседуем, кое-кого выведем на чистую воду.
Майор снова чётко повернулся к полковнику.
— Алло-х-х-х! Кто это? Я членораздельно говорю: к-т-о э-т-о? Х-х-х! Ф-ф-ф! Я говорю... Кто это? Это полковник Пиртунов. Это ты? Звоню насчет контейнеров. Забери их у меня с дачи в районе Завидово. Нет, не по Рублёвскому шоссе, тот, какой, значит, с шоссе, тот — другой полковник, а это я, который возле Завидово. А-а-лоф-ф-ф... Нет, мне не надо эту, так сказать, финскую, от финнов. У неё антресоли низкие, новая фуражка не входит. Как это, это как так ещё — раньше надо было смотреть?! Вам же было переведено порядка двадцать семь тысяч рублей... Кто же знал... Да, говорю: кто же знал, что у них такие военные шапочки низкие... Как у них называются? Финки? С кожаным козырьком тоже финки? Кто сказал: чем слабее армия, тем выше тулья? И ножи — тоже финки? Х-х-х!.. Да... Ф-ф-фь!.. Да, говорю... Кто же знал... Живут там, рядом с Петербургом... Вроде бы, холоднее у них должно быть, значит, и фуражки не меньше наших, ах-ха-ха. Ну да, на север от Москвы... Я говорю: на север от кольцевой автодороги... Нет, это Финляндия — от нас на север, от кольцевой автодороги... Связь, т-твою... Или контакты. Что за связь... Это Финляндия... Да не водка "Финляндия"! Я говорю... Всё, отбой. Отбой, я сказал. Нет, лучше мне бы повыше, итальянскую... Тьфу ты, чёрт, прервали, не дадут договорить!..
Он уселся за стол и непонимающе посмотрел на майора.
Раздался телефонный звонок.
— Я занят, перезвоните мне через шесть минут. — И, вскипев, крикнул в трубку:
— Я сказал: у меня совещание срочное, люди в кабинете сидят. Перезвоните через пять с половиной минут.
Раздался телефонный звонок.
— Адъютант! Нет его... Я вам сам перезвоню через девять минут.
Полковник, разговаривая по телефону, одновременно развязал одной рукой тесёмки и раскрыл папку на своем столе. Вынул вслепую какой-то лист и положил перед собой.
— Вы готовы записывать, майор? Вы же ничего никогда не помните. Потому никогда и не готовы. Я хочу вас предупредить, что это большое искусство — подготовить приказ, который ляжет на подпись Министру обороны... Поищите у меня в папках документ, я для вас заранее заготовил, осталось только вставить в компьютер, одну буковку надо перебить... Нет, лучше я сам, всё равно вы ничего не в состоянии найти...
Звонок. Пиртунов с досадой перебросил документ в ящик стола, потом закрыл папку.
— Я сам перезвоню вам через десять минут.
Брякнул трубкой об аппарат и торопливо высказался:
— Я помню о вас, господин майор. Я о вашем отношении к службе всё отлично помню. Такие, как вы, порочат армию!..
Звонок.
— Перезвоните через шесть... Нет, через девять с половиной минут. Что вы здесь у меня в кабинете делаете, майор, почему вы всё ещё у себя не работаете?
— Вы приказали — Антонова призвать, господин полковник. Разреш...
— Чтобы подготовить серьёзный документ... Нет, вы, пожалуйста, помолчите, господин майор, когда я говорю. Раскомандовались тут. Я сказал, помолчите. Призвать — это значит призвать всё ваше воображение, весь ваш опыт кадровика-специалиста. Вы понимаете, что означает творчески подойти к порученному вам делу? К кадрово-пенитенциарной системе! Что вы знаете об этой новейшей системе и что вам положено знать? Что у вас за бумажка в руке? Не прячьте в карман и не носите документы в карманах. Вам же купили папки! Нет, вы ответьте мне: вам купили папки?! Нет! Отмолчаться не удастся! Что вы тут из меня дурака делаете? Я по службе никогда дураком не был и не буду! Вы уж лучше помолчите, всё равно ведь ничего умного сказать мне не сможете! И помолчите! Вам купили импортные папки? Или сможете? Я вам сотый раз говорю...
Звонок. Полковник приподнял и припечатал трубку к аппарату.
— Так... О чём это вы здесь докладывали, майор? А не подготовить ли нам приказ? Как вы думаете, мне кажется, лучше было бы пустить приказом. Замминистра, он, конечно, есть зам, хоть и Первый, но за подписью Министра оно как-то вернее бы было. Что скажете? Время! Всё-таки, майор, вы, не теряя время, срочно пойдёте к себе и там с толком, с пользой для дела, подумайте...
Звонок.
— Вот как раз сейчас прорабатываем, господин заместитель мини... Какой Хайрадинов, кто такой? Да, он у меня тут в кабинете сидит. С утра дожидается. Ф-ф-фу!... Так точно. Будет исполнено.
— Я вам сотый или сто первый раз говорю, господин майор, что ожидал бы от вас, что к вопросам кадрового строительства Вооружённых Сил...
Звонок.
— Полковник Пиртунов. Папки перепутали! Я говорю, что у нас папки перепутали. Такие у нас тут сотрудники работают!.. Х-х-х-х! Ф-ф-ф!... Ал-ло-х-х-ф-ф!.. Как его фамилия? Фраердинов? Нет или да? Хаердинов? Что он сделал? В гостинице в Сибири? В какой гостинице? Выясняете? Что — пьяный дебош? Я говорю, папки с личными делами перепутали. Да, такие работают здесь некоторые сотрудники, настолько безответственно относятся к своей работе! К работе, я говорю!.. Ал-ло-х-х-ф-ф!.. Так точно, я с вами согласен, что безобразие! Отъявленные... Гайрутдинов? А вы куда звоните? Нет, полковник Пиртунов. Да нет, исключено! Я сказал: исключено! Да как же вы говорите, что он у меня сидит?.. Это из Управления делами президента? А-а-а, это вы — Гаердинов? А вы от какого президента?! Какой компании? Или, так сказать, общества? Акционерного? Я вам сам через... Тогда и не надо! Звон-нят...
