— Какое? — заинтересовалась Фрея.
— Их много, — протянула Расторопная Белка. — Молодые парни показывают, чему научились в "рысятах". Стрелять из лука, метать дротики, терпеть боль. Надо не шелохнувшись выдержать, пока уголь из священного костра не погаснет на плече. Если он упадет на землю, или мальчишка вдруг задрожит, то еще на год останется "рысенком" и станет посмешищем всего племени.
— Это больно, — покачала головой девушка.
— Еще бы! — хмыкнула Лепесток Ромашки, а её мать продолжила, облизав сальные губы.
— Те, кого старейшины посчитают достойными, отправляются на охоту. Они должны сами, без старших охотников, принести добычу на праздник по случаю своего посвящения. Только после этого при свете звезд и под огненным оком Гневной Матери Колдун объявляет имена новых охотников племени Детей Рыси.
— Какой, какой матери? — удивленно переспросила Фрея.
Расторопная Белка открыла рот, чтобы ответить, но вдруг, подслеповато щурясь, стала смотреть куда-то в сторону.
— Глянь, дочка, это не Белое Перо?
Женщина обернулась. По направлению к их вигваму неторопливо шествовал вождь племени.
— Эй, Мутный Глаз! — громко окликнула старуха супруга. — Кажется, к нам гости?
Оторвавшись от очередной корзины, мужчина взглянул в ту сторону. Сомнений не оставалось, Белое Перо направлялся именно к ним. В душе Фреи шевельнулось нехорошее предчувствие. "По мою душу", — подумала девушка, собираясь уйти. Но потом передумала, решив остаться и выяснить, чего ему надо.
Коротко осведомившись у хозяина о количестве готовых корзин, глава племени заявил:
— Я хочу показать Фрею Вечерней Стрекозе. Она самая старая в племени, и в женских делах побольше Колдуна понимает. Может, разглядит, что он не заметил, и скажет, зачем её прислал Владыка вод?
Старик от неожиданности крякнул. Девушка мысленно взвыла от огорчения. Тащиться куда-то с этим мужчиной ей совсем не хотелось. Между тем Белое Перо продолжал:
— Мы с женой выходим на рассвете.
— Путь не близкий, — наконец, высказался Мутный Глаз. — Втроем пойдете?
— Возьму пару "рысят" из Белых Рысей, — ответил собеседник. — Пусть родичей навестят.
— Вечерняя Стрекоза — мудрая женщина, — величественно кивнул старик. — Я не возражаю.
— А что я со шкурой делать буду? — внезапно встряла в разговор Расторопная Белка. — Она же испортится, пока вы гулять будете.
Хмуро посмотрев на неё, вождь объяснил:
— Задерживаться мы не будем. За три дня туда — назад обернем. Ничего с ней не случится. Легче чистить будет.
— Ну, если так, — пробормотала старуха, отводя глаза.
— Я тоже с вами пойду, — напросилась Лепесток Ромашки. — Нам почти по дороге. А то я здесь загостилась.
— Как хочешь, — равнодушно пожал плечами Белое Перо на прощанье.
— Может, еще поживешь? — хлюпнула носом старуха. — Поможешь Фрее шкуру доделать да платье сшить.
— Мне к мужу пора, а она и сама справится, — улыбнулась сквозь слезу дочь. — Правда?
— Как-нибудь, — буркнула девушка, подумав: "Что еще остается? Надо какую-никакую одежку шить, а то одни трусы да это платье осталось".
Расторопная Белка громко высморкалась, вытерев пальцы о траву, и вдруг всплеснула руками:
— И ты так собралась идти в чужое стойбище?!
— Как? — не поняла Фрея.
— В таком платье ты весь наш род опозоришь! — запричитала старуха, хватаясь за голову. — Где то, что принесла Упрямая Веточка?
— Оно слишком маленькое, — возразила девушка, но хозяйка уже торопливо семенила к вигваму, знаками приглашая их следовать за собой.
— Оно же короткое и узкое! — попыталась доказать Лепестку Ромашки Фрея. — Сразу видно.
— Пойдем, посмотрим, — не слушая, сказала женщина. — Там придумаем что-нибудь. В этом платье мы тебя в гости не пустим!
"Сама не хочу", — мысленно морщилась девушка, направляясь за ней.
Как она и предполагала, платье дочурки вождя на неё не налезло. Где-то в своих запасах Расторопная Белка откопала еще одно. Однако и это оказалось мало. Раздосадованная Лепесток Ромашки предложила ей свое платье, а самой взять одежду матери.
Но и в нем оказалось слишком тесно. Натянуть его еще получилось, а вот согнуться в нем уже никак.
— Надо перешить то, которое дала Упрямая Веточка! — наконец, решила Расторопная Белка. Судя по всему, она не могла позволить себе упасть в грязь лицом перед чужим родом. Ведь Фрея живет в её вигваме, значит, она если не дочь, то уж во всяком случае — близкая родственница.
— Как? — встрепенулась Лепесток Ромашки и тут же догадалась. — Вставим полоску?
— Лучше две! — решила старуха. — С обеих сторон.
Поймав недоуменный взгляд, девушка торопливо разъяснила:
— Цвет у кожи разный, а так будет красиво.
— Можем не успеть, — покачала головой Лепесток Ромашки. — Мясо надо варить, за хворостом идти.
— Вы садитесь шить, — скомандовала Расторопная Белка. — Остальное я все сделаю.
— А где кожу брать? — поинтересовалась женщина у матери.
— Эту берите! — указала та на отпрянувшую Фрею. — Тут все равно уже и заплаты ставить негде.
Но даже вдвоем они провозились целый день, закончив уже в сумерках при свете костра. Кроме вставок по бокам пришлось еще пустить полоску по низу, чтобы платье не казалось слишком коротким.
Девушка до крови исколола себе все пальцы, сыпля сквозь зубы разнообразными малопонятными ругательствами, проклиная всех: вождя, задумавшего эти непонятные смотрины, его дочурку, полоумную Быструю Тетерку, которую еще ждет страшная месть, Расторопную Белку, вдруг озаботившуюся её красотой, даже Лепесток Ромашки. А больше всего того, кто её сюда закинул.
Неизвестно, обладают ли те таинственные силы разумом, но возможно из-за их обиды, Фрее впервые за много дней вновь приснился кошмар.
Кто-то с издевательским смехом выкручивал ей руки, бил по животу, дышал в лицо смрадным, удушливым перегаром. К счастью, это продолжалось недолго.
Напуганная стонами девушки, названная мать разбудила Фрею, вырвав из цепких лап ужасного наваждения. Пока старуха, ворча, раздувала очаг, шепотом велев супругу спать дальше, Лепесток Ромашки протянула ей миску с водой. Робкий огонек высвечивал из мрака стены вигвама, каркас с развешенными мешочками и пучками трав.
Глядя, как зубы Фреи стучат о край деревянной чашки, Расторопная Белка, жалостливо вздохнув, пробормотала:
— Выходит, не зря Владыка вод лишил тебя памяти.
— О чем ты? — встрепенулась дочь.
— А ты разве не поняла? — старуха протянула руку, чтобы погладить растрепанные волосы девушки, но та привычно отшатнулась. — Обидел её кто-то. Очень сильно. Днем ничего не помнит, а ночью спит и мучается.
— Но Колдун прогнал духов, — напомнила Лепесток Ромашки.
— Значит, они опять вернулись, — поджала сухие губы мать. — Такое бывает, если у человека большая беда в жизни случилась. Он забыть хочет, а злые духи не дают, напоминают, заставляют мучиться, переживая все заново.
Она всхлипнула.
— Сколько раз я во сне видела, как Утиный Следок помирает, сынок мой единственный...
На какое-то время в жилище повисла тяжелая тишина, нарушаемая только треском горящих веток в очаге да прерывистым дыханием старой женщины, размазывавшей слезы по морщинистому лицу.
— А что тебе снилось? — спросила Лепесток Ромашки, когда молчание стало совсем уж невыносимым.
— Меня били, — коротко ответила Фрея, сжавшись, словно от холода.
— Так вот почему ты здесь! — высморкавшись, заявила Расторопная Белка.
— Почему?! — впилась в неё глазами девушка, с нетерпением ожидая новых откровений.
Не торопясь, словно испытывая терпение затаивших дыхание слушателей, старуха пододвинулась к ним ближе и, облизав в миг пересохшие губы, выпалила:
— Спрятал тебя Владыка вод у нас от кого-то. Сохранил! А чтобы без страха жила, лишил тебя памяти.
Выслушав подобную версию своего появления в этом мире, Фрея застыла с открытым в изумлении ртом.
Тем временем, Расторопная Белка, встав с лежанки, выбрала в очаге уголек и, повернувшись к девушке, сказала:
— Сейчас мы прогоним твоих мучителей. До рассвета еще далеко. Тебе надо поспать.
После чего стала обдувать Фрею через головешку. Мгновенно придя в себя, та закашлялась от дыма и замахала руками. Набрав в грудь воздуха, старуха продолжала дуть, пока огонек на конце головешки не погас. Удовлетворенно крякнув, она бросила её в костер со словами:
— Ложись, теперь духи от тебя отстанут.
Мысль о том, что её здесь спрятали, показалась сначала странной, потом смешной. Нет, она чувствовала, что в той жизни имела какие-то очень большие проблемы. Но вот переселение сюда Фрея никак не могла считать для себя благом. Иначе, могли бы сунуть в более привычный мир, а не к этим... индейцам!
В том мире у неё была мать и дом, где имелся компьютер, телевизор и ванная с туалетом. Здесь чужие люди, вонючий вигвам, два придурка в женихах и листья лопуха, которые так и норовят расползтись по пальцам. Да в довершение всех удовольствий — дырявая память, которая никак не хочет восстанавливаться. Так что Фрея категорически отказывалась верить в добрые намерения божества или той силы, что её сюда забросила. Скорее уж это чья-то злая шутка.
Придя к такому выводу, девушка заснула и проспала до тех пор, пока её не растолкали. Звезды в дымовом отверстии поблекли, а небо посерело. Расторопная Белка торопливо собирала им в дорогу вареного мяса и строго-настрого велела Фрее не задерживаться.
— А то останешься без новой одежды, — предупредила старуха. — Мне одной эту шкуру не выполоскать.
— Как вождь решит, — беспомощно пожала плечами девушка. Действительно, кто знает, что на уме у этого носителя трех перьев и у той ведьмы, к которой он её ведет?
К счастью, они не опоздали. Белое Перо с супругой, навьюченной на спине корзиной, только что подошли к вигваму "рысят", возле которого их уже ждали двое поеживавшихся от холода подростков.
Фрея опасалась, что придется путешествовать в компании толстомясой мамаши Упрямой Веточки, но вождь взял молодую жену с красивым именем: Медовый Цветок.
Он раздраженно огляделся, но, заметив спешащих к ним спутниц, успокоился. Девушка несла свернутое одеяло, а Лепесток Ромашки корзину с припасами.
Дождавшись их, Белое Перо, ни слова не говоря, зашагал в лес. За ними потянулись все остальные. Замыкал их маленький караван "рысят".
Шли молча, лишь изредка вождь перебрасывался короткими фразами с женой, да тихо пересмеивались мальчишки, беззастенчивым шепотом обсуждая Фрею. Та все прекрасно слышала, но девушку совершенно не интересовало мнение озабоченных подростков о её заднице.
Неожиданно она подумала, что не мешало бы посетить то место, где ей впервые довелось ступить на землю этого мира. Вдруг там есть что-то вроде двери, которая до сих пор открыта? Эта мысль так поразила её, что Фрея едва не бросилась искать то озеро. Вот только вовремя сообразила, что вождь может не оценить такого душевного порыва. Судя по всему, Белое Перо очень хочет показать её какой-то местной ведьме. Ну, а главное, она понятия не имела, где находится тот водоем. Сколько не пыталась девушка вспомнить маршрут, которым шла в первый день, в памяти остались только лес да лось, от которого пришлось прятаться за поваленным деревом.
Твердо зная где-то в глубине души об отсутствии "прохода" в свой мир, Фрея понимала, что не простит себе, если все не проверит.
Эта мысль настолько увлекла её, что девушка очнулась только тогда, когда вождь громко объявил привал. Взглянув на солнце, в движении которого Фрея уже стала немного разбираться, она поняла, что путешественники прошли едва ли не полдня. Удивительно, как ей удалось такое вынести и не свалиться дорогой?
Они оказались на большой поляне, густо заросшей травой с мелкими бледно-серыми метелками вызревших семян. Усевшись кружком, костер разводить не стали. Женщины достали припасы.
Вот тут-то девушка почувствовала, как гудят натруженные ноги, в горле пересохло, а плечо натер ремень, на котором она несла свернутое одеяло.
"Рысята" расположились поодаль, с завистью поглядывая на жующих мясо взрослых. Их трапеза ограничивалась какими-то мясистыми стебельками, орехами и ягодами. Все это мальчишки умудрились нарвать на ходу.
Закончив обгладывать кость, вождь, не глядя, кинул её в их сторону. "Рысенок" помладше бросился вперед, грудью прижав к земле неожиданную подачку. Старший товарищ навалился сверху, стараясь перевернуть его и завладеть добычей.
Это зрелище показалось Фрее настолько отвратительным, что она отвернулась.
— Их не кормят, что ли?
— Они почти мужчины и должны сами добывать себе еду, — объяснила Лепесток Ромашки, с интересом наблюдая за поединком.
— Это же дети! — вскричала пораженная девушка. На её взгляд одному было лет десять-одиннадцать, второму на пару лет больше.
— "Рысята" — не дети! — с вызовом и презрением фыркнула Медовый Цветок.
Тем временем старший все же завладел вожделенной костью. Младший горько всхлипывал, кусая губы и размазывая губы по грязным щекам.
— Охотники не плачут! — насмешливо крикнула жена вождя, приняв от супруга кувшин.
Бросив быстрый взгляд на приятеля, увлеченно скоблившего кость каменным ножом, "рысенок" рванулся к разложенным на траве стебелькам и орехам.
— Молодец, — тихо похвалила его Лепесток Ромашки. — Не хочет остаться голодным.
Видимо, вождь оставил достаточно мяса, потому что старший и не подумал защищать собранную еду.
— Скоро мы расстанемся, — неожиданно сказала спутница Фрее.
— Почему? — встрепенулась девушка.
— Вам в стойбище Белых Рысей, а мне домой — к Рыжим.
— Я думала, ты уйдешь завтра, — сама не зная почему, пробормотала Фрея, чувствуя, что успела привыкнуть к этой красивой и умной женщине.
Лепесток Ромашки обняла её за плечи.
— Мы с Тугим Луком придем в стойбище Палевых Рысей на праздник Последнего листа. Все племя там соберется.
— Как же я без тебя платье шить буду? — попыталась улыбнуться девушка, чувствуя закипавшие на глазах слезы.
— Попроси мать, — посоветовала женщина. — Она поможет.
— Пора! — громко заявил Белое Перо, вставая.
Поднимаясь, Фрея едва не вскрикнула от пронзившей ноги боли. Казалось, каждая мышца разрывается, умоляя об отдыхе. Но женщины уже похватали корзины. Значит, ей тоже нужно идти. Показывать слабость нельзя ни в коем случае. И она шла, заставляя себя двигаться, не замечая ничего кроме мелькавшей впереди корзины.
Внезапно та остановилась, а Фрея, не сумев вовремя затормозить, налетела на Лепесток Ромашки и едва не упала.
Та со смехом подхватила девушку за руку, не дав рухнуть на землю.
— Держись! — засмеялась женщина. — Я уже пришла, а вам еще долго идти.
Заставив себя улыбнуться, Фрея оглянулась. Вокруг ничего необычного. Все тот же порядком надоевший лес. Разве что хорошо утоптанная тропинка разделялась возле высокого дерева с почерневшей, голой вершиной.
Лепесток Ромашки протянула ей корзину, куда она кое-как затолкала одеяло.
