"Метка Оборотня"

— С любимыми — нет.

Это слово заставило Алека остановиться.

— Прости, постоянно забываю, что ты не любишь, когда я об этом говорю.

— Я просто не понимаю. — Алек отстранился, а Лиам явно вздохнул с облегчением, пока Алек не устроился между его ног и не положил руки ему на колени. Он провел ладонями вверх и вниз по бедрам Лиама.

— Ты такой сильный, но не крупный. Мне нравится.

Лиам покраснел.

— Алек?

— Да, детка?

Лиам закрыл глаза, может, от нежного слова, может, от прикосновения, хотя руки Алека все еще лежали на его ногах. Оказываясь сверху, Лиам становился абсолютно раскованным, но в другое время в нем чувствовались какая-то настороженность и как будто сопротивление. Что из этого было заложено в него природой, а что рождено неприятными воспоминаниями, Алек не знал — хотя эти причины не всегда можно разделить.

Прижавшись щекой к колену Лиама, Алек спросил:

— Что ты хотел сказать?

— Я знаю, что несправедлив к тебе. В постели. — Голос его стал очень низким. Сиплым.

Алек старался не выдать своих чувств.

— Нет? — Да, Лиам иногда был подавляющим, но при этом осторожным и внимательным любовником.

— Это потому что я альфа. Я все время должен быть главным.

Алек с сомнением посмотрел на него.

Лиам вздохнул.

— Ты не понимаешь, о чем я говорю?

— Может, об этом? — Алек положил ладонь на бедро Лиаму, и тот снова напрягся, хотя и попытался не показать свою реакцию Алеку. — Ты боишься, что я что-нибудь с тобой сделаю?

— Я не боюсь. Я знаю, что могу тебе доверять. Просто...

Алек ждал.

— Я не слишком хорошо объясняю. — Лиам приподнялся на локтях.

— Нет, нет, нет. Ложись обратно.

Лиам помешкал, тяжело дыша, но Алек не стал отводить глаза, и волк опустился на постель и сказал куда-то в потолок:

— Это потому что ты тоже альфа.

— О, я не знал. — Алеку показалось, что Лиам считает это комплиментом, но ему было плевать, с какой буквой греческого алфавита его отождествляют. — А я думал, что просто люблю равноправие. — Лиам искоса поглядел на любовника. — Ты говоришь "альфа", словно это все объясняет. — Алек дотронулся кончиком пальца до влажной головки его члена. — Это объясняет, почему ты возбужден?

— Потому что хочу тебя, Алек.

— Ну, приятно слышать. — Он сжал член рукой. — Ты редко позволяешь себя обнимать. Почему?

Алек начал ласкать его, и Лиам шумно выдохнул. Но когда Алек сжал его мошонку в руке и увидел на щеке Лиама влажную дорожку, то решил, что с золотого мальчика пока достаточно. Может, позже у них будет время на что-то большее. А пока Алек взял Лиама за руки, притянул к себе и сжал его лицо в ладонях.

Золотистый взгляд не выражал ничего и в то же время — все.

— Ты видел меня в худшие времена, Лиам. Ведь все оказалось не так плохо.

— Инициация оказалась немного более неприятной, чем я рассказывал, наверное, — неохотно признался Лиам.

Инициация. Когда Лиам в первый раз занимался сексом. С каким-то типом по имени Джон. Которого убили.

— Не то чтобы это было больно. — Лиам все пытался убедить Алека, что ничего необычного для волков в этом нет. — Просто он все контролировал. Они знали, что я...

— Альфа, — подсказал Алек, начиная ненавидеть это слово.

— Но говорили, что я слишком молод. Что мне нужно преподать урок, — голос Лиама прозвучал резко. Увидев замешательство Алека, волк добавил: — Научить подчиняться. После Габриэль часто приводил меня в ту рощу, чтобы "вбить немного мозгов". Это было больнее, если честно, и я боялся его гораздо сильнее. Стереотипное поведение альф.

— Я называю это стереотипным издевательством.

Лиам пожал плечами.

— Все кончилось. Просто с тех пор мне надо все контролировать самому, хотя... — тут вид Лиама стал каким-то нерешительным... — сейчас... это было мило.

"Этого" почти не было, но Алек решил не цепляться к словам и поцеловал Лиама. Поцелуй вышел скорее нежным, чем страстным, разговор несколько умерил их сексуальные аппетиты.

— Ты сказал, что я тоже альфа. И все же я провел целую неделю прикованным цепью в каком-то сарае. Это — тоже стереотипное поведение альф?

— Алек. У тебя не было выбора. Кроме того, ты же перехитрил Габриэля. Ты вытащил Клэр. Это наверняка его разозлит.

— О, здорово. Я его разозлил. Чувствую себя полностью отмщенным.

Из Лиама словно выпустили воздух.

— Он свое получит.

Глава Тринадцать

На следующий день во время обеда Алек поймал на себе внимательный взгляд Трея. Он очень старался не думать о волках, с которыми ему приходится жить, но эти синие глаза, такие же холодные, как у Габриэля, выводили Алека из равновесия.

— Вы что-то хотели мне сказать? — спросил Алек.

Трей жевал кусок отбивной. Хотя и Лиам ел немало, Трей поглощал еду просто в немыслимых количествах. Видимо, последние две недели есть ему почти не доводилось. Крупное тело казалось изможденным.

— Значит, ты принял меня за Габриэля? — тихо сказал Трей.

Лицо Алека вспыхнуло, Трей что, смеется над его страхом? Который этот волк наверняка унюхал, как бы Алек ни пытался его спрятать. Он сглотнул.

— Вы похожи.

— Да, мы одинаковые, — согласился Трей. — Это достойно восхищения, — волк мотнул головой.

"Сходство достойно восхищения?" — Алек тщетно пытался разгадать, что за игру затеял Трей, вот только его манера общения говорила, что он вовсе не играет. Алек растерянно огляделся, но Лиам о чем-то шептался с Айрой.

— Что, простите? — спросил Алек Трея.

— Он восхищен тем, что ты сделал, — перевела Вероника.

Лиам тут же повернулся к ним.

— Трей почти весь год провел в волчьем обличье и забыл, как надо разговаривать.

Трей мрачно посмотрел на Лиама.

— Рад видеть, что ты все такой же зубастый, щеночек.

— А что такого восхитительного я сделал? — перебил Алек.

— Ты встал между мной и Айрой, — ответил Трей. — Хотя, конечно, если бы я хотел причинить вам вред, это едва ли помогло бы.

Алек раздраженно пожал плечами. Он не видел в собственной никчемности ничего, достойного восхищения. Лиам сжал его плечо.

— Но, поскольку ты избранник Лиама... — Трей замолчал, заметив, как напрягся Алек. Ему не нравилось обсуждать это даже с самим Лиамом, что и говорить об остальных. Это все равно что узнать, что ты женат, хотя и не был на собственной свадьбе.

— Я что, пропустил торжественное объявление? — спросил Алек.

— Нет, — Трей продолжил жевать. — Ты меченный.

Алек побледнел.

— Да. Мне достался шрам от вашего брата. Но это было до того, как мы с Лиамом встретились.

Трей искоса глянул на Лиама — во взгляде его читалось что-то, похожее на упрек.

— Ты ничего ему не объяснил? — Трей повернулся к Алеку. — На тебе запах Лиама.

Алек почувствовал, что снова краснеет, он прямо-таки видел, как его лицо покрывается пятнами. Просто смешно, что этот разговор творит с цветом его лица! Ему захотелось сбежать из кухни.

Трей продолжал говорить, словно ничего не замечая. Хотя, нет, Трей — как здорово, ну просто гребаный бонус, если ты живешь с оборотнями — прекрасно чувствовал эмоции Алека. Просто замечательно!

— Уверен, четверка тоже говорила о "метке". Но они просто извратили это понятие, очернили его красоту. Изначально метка среди волков — символ любви.

— Знаешь, Трей, — перебила его Вероника, — мне кажется, на сегодня хватит.

— Хорошо, — на удивление послушно согласился Трей, бросив взгляд на Лиама — вид у того был мрачный. — Да ладно вам, на Дэвиде, например, метка Вероники. Мы просто об этом не говорим.

— И тому есть причина, — заметил Сет. — Это считается грубым. Да что с тобой такое?

Значит, Алек не единственный, кто почувствовал себя неловко из-за этого разговора. Это почти успокаивало.

Лицо Трея застыло.

— Я слишком долго был сам по себе, а сейчас мне нужно выследить и убить своего младшего брата.

Вероника кивком указала на Клэр и Айру, которые слушали, широко распахнув глаза.

— Думаю, им это известно, Ви, даже лучше других, учитывая, что им пришлось пережить. — Трей встал из-за стола, — у меня пропал аппетит, — и вышел из кухни.

Сет и Вероника обменялись встревоженными взглядами, а потом женщина вышла вслед за Треем.

— Так... — Дэвид тяжело вздохнул. — Кто хочет поиграть с железной дорогой?

— Я! — воскликнула Клэр, которая за последнее время очень полюбила эту игрушку.

— Айра?

— Хорошо, — буркнул тот.

Алек, Лиам и Сет остались убирать на кухне.

Готовясь ко сну, Алек старался не думать о завтрашнем дне, когда Лиаму снова придется отправиться на охоту. Алек пытался забыть о своей глупой зависимости и всей это чуши насчет любви, меток и избранников, но задача была не из легких. Эти дни вообще выдались очень тяжелыми.

— У вас с Треем какие-то проблемы? — спросил Алек.

Лиам раздраженно посмотрел на него, отчего глаза его стали какими-то невообразимо желтыми. Потом волк опустил глаза на свои руки и сжал кулаки. Среди волков опущенные глаза означали покорность, Алеку это было известно. Но он не был оборотнем и не доверял жестам.

— Это сложно объяснить, — наконец сказал Лиам.

— Думаешь, мне не понять?

— Пытаешься вывести меня из себя?

Алек натянуто улыбнулся.

— Трей Уолтерс — дядя Вероники и Сета, — выдавил волк.

— Это не так уж сложно, Лиам. Думаю, моему маленькому человеческому мозгу вполне по силам постичь такое. Кроме того, я и так об этом знал, но ты, конечно, решил, что стоит мне об этом напомнить. Значит, дядя, так?

Взгляд Лиама стал еще более пристальным, раздражение плавно перешло во что-то другое, и Алеку показалось, что он сейчас расплавится в золотом огне. Вместо этого он закрыл глаза и тут же почувствовал дыхание Лиама у своего уха.

— Тебе не нужно злить меня, если хочешь трахнуться.

Алек сжал мошонку Лиама в руке и, еще не успев понять, что происходит, оказался прижатым к стене — руки над головой, — в то время как Лиам целовал его. Поцелуи были глубокими, жадными; страх, сомнения, недоверие — все исчезло. Остался только Лиам и жар желания в крови. Алек больше не пытался сдерживать стоны, выдававшие его с головой, он даже не знал, откуда взялась смазка, но член Лиама оказался у входа в его тело, словно спрашивая разрешения войти, Алек вздрогнул и раздвинул ноги шире.

Чуть позже, когда он кончил, волк подхватил его на руки, а вскоре и сам содрогнулся — сердце его колотилось, как бешеное. Только после того как Лиам вышел из Алека и отнес его на кровать, тот прошептал:

— Я не хочу, чтобы ты уходил завтра.

Лиам запустил пальцы в волосы любовника и крепко прижал его к себе.

— Когда ты пытался меня разозлить, то хотел сказать именно это?

Алек покачал головой, но не потому что отрицал слова волка. Ему просто не хотелось это обсуждать.

И Лиам понял это, потому и молчал, продолжая гладить и целовать Алека, пока оба не заснули.

Они проснулись посреди ночи. А через четверть часа Лиам, пытаясь отдышаться, хватал ртом воздух.

— Секс с каждым разом все лучше и лучше.

Алеку хотелось видеть своего золотого мальчика, и он включил свет. Лиам с удовлетворенным и усталым видом лежал на постели, Алек расплылся в улыбке.

— Ну да. Мы начинаем угадывать желания друг друга. Секс всегда становится лучше при знакомстве, ты не знал? По крайней мере, пока не придет время расстаться.

Лицо Лиама стало растерянным.

— Что?

Навалившись сверху, Лиам уткнулся лицом Алеку в шею.

— У меня ни с кем так раньше не было, — прошептал он, щекоча влажную кожу дыханием.

— Хочешь сказать, что тебе никогда не приходилось торчать в доме с толпой в восемь человек, придумывая план убийства оборотней-психопатов?

Лиам отодвинулся, его лицо порозовело, черты словно заострились.

— Нет.

Алек сразу почувствовал себя виноватым.

— Малыш, я знаю, о чем ты. Иди сюда, — он провел пальцем по щеке Лиама и притянул его обратно. — Я понимаю, что я твоя пара и на мне твоя метка, но хотел бы я, чтобы все стало как раньше, прежде чем мы выясним, что все это значит.

— Я и так знаю, что.

— Это значит, что ты можешь трахать меня, сколько душе угодно.

Лиам вывел ладонью круг на груди Алека.

— Ты меня тоже, Алек. Я ведь говорил.

— Говорил, но разрешения на словах недостаточно.

Явно не в силах смотреть Алеку в глаза, Лиам рисовал пальцами узор на его ребрах, но брови волка были сосредоточенно нахмурены.

— Ты ведь словно деревенеешь, Лиам, стоит мне сделать хоть одно неверное движение.

— Все равно, — упрямо сказал волк, словно это — дело принципа.

Алек поймал руку Лиама, заставив любовника посмотреть на него.

— Почему? Потому что я твоя... "пара"?

Тот помешкал.

— Да.

— Значит, это — мой долг или что-то вроде того?

Потерев лицо, Лиам устало вздохнул.

— Ты говорил, что до нашей встречи был активом.

— Ну, после прошедшей пары недель я уже не так уверен...

Лиам зарычал.

— Это только потому, что ты моя пара.

— Ясно. Значит, это судьба?

Лиам не стал хватать наживку.

— Можно и так сказать, — Алек впервые видел на лице Лиама такую самодовольную ухмылку. Это было мило. — Судьба говорит тебе меня трахнуть.

— Я это запомню. — Алек еще раз погладил Лиама по щеке. — Проблема лишь в том, Ли, что я не верю в судьбу.

— Это пройдет, Ал, — сонно отозвался Лиам и отрубился.

Алеку почему-то хотелось засмеяться. Он легко пробежался пальцами по рукам и спине Лиама, ведь тот любил прикосновения. А чем лучше он выспится, тем в лучшей форме будет завтра, когда отправится на охоту за четверкой.

Алек выключил свет и почти всю оставшуюся часть ночи лежал, уставившись в потолок, слушая ровное дыхание и стук сердца Лиама, глубоко вдыхая его запах.

На следующее утро их внезапная вчерашняя близость, казалось, испарилась, всеми завладело напряжение. Настроение Алека упало еще за завтраком. Зная о предстоящей разведке, почти никто не разговаривал. О Лиаме и Трее волновался не только Алек.

После легкого завтрака Лиам встал посреди кухни, собираясь раздеться, чтобы перекинуться в волка. Он повернулся к застывшему в стороне Алеку. Тому не хотелось целовать волка на прощание. Не хотелось даже обнимать. Алек никогда не любил выражать чувства на людях, а если сделать это сейчас, вылазка Лиама покажется еще более значимой и опасной.

Может, и глупо так думать, но пока Лиам смотрел на Алека, тот чувствовал, как взгляд волка пронзает его насквозь, но не желал встречаться с ним глазами. Лиам тихо вздохнул и дотронулся до его щеки. Несмотря ни на что, Алек прижался щекой к его ладони, волк довольно улыбнулся и сказал:

— Ну ладно.

Потом он подошел к Айре и крепко обнял брата, прошептав тому на ухо что-то утешающее.

Лиам и Трей разделись и вышли на задний двор. Алек никак не мог привыкнуть к тому, что его любовник может так спокойно ходить обнаженным среди этих людей, не говоря уже о превращении в волка и охоте на плохих оборотней. Он устало потер лицо.