Она кивнула.
Джофиэл указал на звезду. — Звезда Губера имеет примерно ту же массу, что и наше Солнце. Одна десятитысячная часть этой массы равна массе Урана или Нептуна — планеты-гиганта. Как вы собираетесь доставить такую массу на поверхность?
— Это не так, — мягко сказал призрак. — Мы берем кусочек фотосферы — видимой верхней поверхности звезды. Кусочек толщиной в несколько сотен метров, из фотосферы толщиной в несколько сотен километров.
Ашер подсчитывала в уме, Джофиэл мог видеть. — Это дало бы вам только около миллиардной части массы, которая вам понадобится.
— Верно. Итак, что мы делаем, так это увеличиваем вес этого слоя. В миллиард раз. Видите ли, это вызовет необходимое сжатие, вызывающее термоядерный синтез.
Ашер сказала: — И я признаю, что заблудилась. Вес — это масса, умноженная на гравитацию. Как вы увеличиваете вес, не добавляя массы?
— Увеличивая гравитацию, — терпеливо сказал призрак. — Локально.
Это было похоже на то, как если бы он разговаривал с серьезным, но ограниченным ребенком, раздраженно подумал Джофиэл. — Прекрасно. Как вы это делаете?
— Изменяя законы физики.
Люди просто уставились на него.
— И как вы это делаете?
— На самом деле, используя фантомы квагмы.
Принцип оказался простым. Практика, с сожалением отметил инженер Джофиэл, была несколько сложнее.
Все это было связано с рождением Вселенной.
В самые первые мгновения после Большого взрыва — когда Вселенная существовала еще меньше, чем планковское время, характерное время квантовой неопределенности, менее одной десятимиллионной триллионной доли триллионной доли триллионной доли триллионной доли секунды — космос был простым местом, а также очень маленьким. Даже физических сил тогда еще не существовало. Или, скорее, четыре силы — гравитационная, электромагнитна и два ядерных взаимодействия — еще не выделились из изначальной суперсилы. Джофиэл вспомнил, что Хайсмит Марсден выдвинул гипотезу, что это был момент, когда в искаженном пространстве-времени, преобладавшем в ту короткую эпоху, зародились семена существ, которые станут ксили.
Это не могло продолжаться вечно. Вселенная расширилась и остыла. И суперсила распалась, причем гравитация первой отделилась от остального.
Затем, когда разрушилась сама остаточная великая единая сила ("ВЕС", архаичный термин, обозначающий слияние электромагнитного и ядерного взаимодействий) — высвобожденная энергия привела к огромному расширению Вселенной. Энергии инфляции, позже использованной поколениями Пулов для управления их межзвездными кораблями.
Вселенная все еще была настолько горячей, что даже нуклоны — протоны и нейтроны, составляющие ядро атома, — еще не могли существовать. Вместо этого пространство заполнилось "квагмой", горячим супом из еще более фундаментальных частиц, называемых кварками, которые кристаллизовались из охлаждающихся энергетических полей, пронизывавших молодой космос. И таково было происхождение существ, которых люди назвали "фантомами квагмы", когда они выплеснулись из червоточины Юпитера вслед за захватчиками ксили и оказались, во всяком случае, поначалу, почти такими же разрушительными. Фантомы квагмы родились, когда вселенной было всего микросекунду от роду, и почти исчезли через двадцать или тридцать микросекунд. Почти...
— Это симметрия очень ранней Вселенной, которую мы стремимся использовать, — спокойно сказал призрак. — Простая симметрия первичной суперсилы. Составляющие силы, возникающие в результате ее распада, как вы видите, выпадающие из нарушенной симметрии, управляются фундаментальными константами. Числами, которые фиксируют соотношение фундаментальных сил. В человеческой науке это гравитационная постоянная, скорость света...
— Понимаю, — сказал Джофиэл. — Как я считаю. Но в этом первоначальном нарушении симметрии была определенная случайность. Как будто стилус, стоящий на конце. Есть только одно положение равновесия, но когда симметрия теряется...
— Стилус может упасть в любую сторону, — сказала Ашер. — Вы получаете разные значения физических констант. Разные законы.
— И вот как вы, призраки, проводите свои эксперименты, — сказал Джофиэл, обдумывая это. — В небольшой области Вселенной — в данном случае, оболочке, обернутой вокруг звезды Губера — вы воссоздаете условия Вселенной планковского масштаба. Экстремальную температуру, плотность...
— Первичную суперсилу, — сказала Ашер, понимая. — И затем, если вы сможете контролировать или формировать то, как она распадается в этом фрагменте пространства-времени...
— Отсюда вытекают разные константы, — сказал Джофиэл. — И, следовательно, разные физические законы. В данном случае субвселенная, в которой сила притяжения в миллиард раз сильнее, чем... ну, чем здесь.
Глаза Ашер расширились, когда она обдумала это. — В такой вселенной термоядерные реакции могли бы протекать в звездах диаметром всего в несколько километров с их выгоранием за несколько лет. Что за фейерверк. Но была бы возможна жизнь?.. И вы делаете все это с помощью фантомов квагмы?
— У нас есть множество методов. Но фантомы квагмы, сами являющиеся реликтом ранней Вселенной — хотя и из эпохи относительного холода и стабильности по сравнению с эпохой планковского времени, — могут быть загнаны в угол и вызваны к...
— Похоже, много шума, — вмешался Джофиэл. — Почему бы, в конце концов, просто не запустить Нептун в звезду? В этой системе есть планеты-гиганты в запасе.
— Ради контроля. Для точной настройки.
— И ради эстетического удовольствия от этого, — вставила Никола. — Думаю, что это мотив призраков. Они делают что-то отчасти просто для того, чтобы посмотреть, смогут ли они это сделать и насколько хорошо. Не думаю, что они когда-нибудь признают это, но это правда. Не так ли, посол?
— Во враждебной вселенной никогда не знаешь, когда может пригодиться способность настраивать гравитацию. — Призрак самодовольно повернулся.
И люди снова развернулись к обеспокоенному лицу сильно пострадавшей звезды.
Призраки растянули пребывание на звездной станции на несколько дней. Джофиэл предположил, что их интересовала реакция людей на их подвиги.
Затем их возвратили на "Айленд".
Еще три месяца рутинная жизнь людей в системе Губера продолжалась своим странным чередом. Джофиэл делил свое время между жилым куполом "Айленда", где приоритетом по-прежнему были долгосрочное жизнеобеспечение и выживание, и глубокими долинами, где люди все еще добывали переносные артефакты ксили.
И все это время на звездной станции призраков сменяющаяся команда во главе с Никола и Ашер наблюдала за самой звездой, поскольку она медленно дестабилизировалась. В конце концов Ашер предсказала, что что-то вроде события новой может произойти не более чем через недели, даже дни.
Это случилось, когда вторглись кваксы.
22
Для Джофиэла все началось с тени на лице звезды Губера.
На Губере c было раннее утро того двадцатипятичасового дня. Фактически, предрассветное время; звезда взойдет только через час на долготе плато призраков или в примитивных лагерях, которые люди разбили в долинах ксили далеко внизу. По корабельным часам было утро: экипаж "Айленда" соблюдал свой распорядок дежурств, чтобы поддерживать дисциплину и моральный дух.
И это тоже было "утро" для Джофиэла, Никола и Ашер, которые, когда это началось, случайно вернулись на свои посты на звездной станции призраков — хотя на станции, купающейся в вечном свете фотосферы, которая занимала половину видимой Вселенной, не было ни ночи, ни дня.
Вот так Ашер Феннелл, находившаяся на одном из наблюдательных постов призраков, стала первым человеком, который увидел захватчика.
— Никола. Джофиэл. Вам лучше спуститься сюда.
Джофиэл оказался у окна настолько быстро, насколько мог справиться с перемещением цикл обработки поддерживающих его систем. Никола была всего на несколько ударов сердца медленнее.
Ашер стояла перед большим обзорным окном, в котором был виден кусок звездного пейзажа, испещренный обычными протуберанцами и солнечными пятнами, медленно проплывающий мимо по мере того, как станция совершала свой стремительный двухчасовой оборот вокруг звезды Губера.
Однако этим утром в этом раскинувшемся звездном пейзаже был изъян. Тень на фоне сияния, идеально круглая, висящая точно посередине большого овального окна. Джофиэлу было странно трудно смотреть на это, как на изъян в его собственном зрении. Его мышление тоже казалось замедленным. — Что-то новое.
— Да, — сказала Ашер. — Между нами и звездой. Отслеживает нашу орбиту.
— Это искусственное?
— Трудно сказать. Он имеет пару километров в поперечнике. Был там всего несколько секунд, — сказала Ашер, проверяя таймер. — Не больше минуты. Появился из ниоткуда.
— Гипердвигатель?
— Что-то вроде него. Похоже на то. Я провела быстрое сканирование его радиационной сигнатуры, такой, какая она есть. Мы заметили, что получаем быструю вспышку экзотических частиц, когда корабль, ммм, отключает гипердвигатель. Очень кратковременную и локализованную; нам потребовалось некоторое время, чтобы понаблюдать за этим на кораблях призраков. Здесь он появился прямо передо мной. Та же технология гипердвигателя, если бы мне пришлось угадывать, или близкий вариант.
— Значит, из того же источника, — сказал Джофиэл. — Полагаю, еще один клон технологии ксили. Но это не похоже на корабль призраков.
Никола окинула взглядом дисплеи. — Он довольно близко от нас и сохраняет свое положение, очень точно совпадающее с нашей орбитой. Не вижу никаких признаков выхлопных газов или...
— Значит, еще один нереактивный двигатель.
Ашер сказала: — Я получаю больше изображений.
На ее умном экране этот затененный черный круг начал заполняться деталями. Джофиэл понял, что видит синтез других длин волн, трансляцию более экзотических излучений, нейтрино, даже рассеянных гравитационных волн.
Подробности. Эта штука представляла собой сферу. Ближняя сторона шара километрового размера была шероховатой, серовато-сморщенной, даже морщинистой и испещренной ямками, углублениями и шрамами, напоминающими пупки. В этих ямках что-то блестело. Возможно, фрагменты технологии. И в одном месте отодвигалось что-то вроде откидной створки, словно огромный занавес, открывая стеклянную поверхность под ним.
Джофиэл не осмелился довериться собственной интерпретации. — По-моему, этот корпус не похож на металл. Или на что-то искусственное — даже на обшивку корпуса ксили.
— Плоть, — прямо сказала Никола. — Или, точнее, кожа. Похоже на шкуру. Эта штука не искусственная. Она больше похожа на огромное, дополненное животное.
— Эти оспины, — сказала Ашер. — В них есть какие-то артефакты. Мониторы, что ли?
Джофиэл спросил, — Или оружие? И этот большой занавес, отодвигающийся...
— Это не занавес.
Новый голос; они обернулись.
Призрак, предположительно посол, который обычно работал с людьми. И, как обычно, он просто появился, без предупреждения, из воздуха — маленькое технологическое чудо, которое Джофиэл уже почти не замечал.
— Не занавеска, нет. Веко.
Они снова повернулись к окну. И теперь из этой открытой ямы на них смотрел глаз, безошибочно узнаваемый, с блестящей линзой, встроенной в серый фон.
— Глаз-камера, — удивленно сказала Ашер. — Форма настолько полезная, что эволюция много раз открывала ее заново на Земле, в таких разных линиях, как люди, птицы и каракатицы. И вот это снова. — Она заставила себя рассмеяться. — Не то, что я ожидала увидеть, когда этим утром прибыла на станцию.
Посол, казалось, говорил настойчиво, несмотря на обычную бесцветность своего голоса. — Это кваксы. Или, более конкретно, военный корабль-сплайн, с одним или несколькими кваксами в качестве пассажиров, в качестве диспетчеров.
Ашер разинула рот. — Корабль — живое судно?
— Его происхождение — интересная эволюционная притча, — сказал призрак. — Которую мы можем обсудить в другой раз.
— Кваксы, — сказал Джофиэл, вспоминая. Космические существа, которые, как им сказали, продали гипердвигатель призракам — и которые, возможно, однажды покорили человечество. И вот они здесь. Он подавил дрожь, почти суеверную реакцию. Ему стало интересно, как выглядит квакс.
Он повернулся к призраку. — Полагаю, они наблюдали за вами с тех пор, как продали вам гипердвигатель, верно? И сейчас, как раз когда этот масштабный эксперимент, который вы проводите на этой звезде, подходит к кульминации...
— А вот и снова кваксы, — сказала Никола. — И, держу пари, не для того, чтобы поздравить их. У меня такое чувство, что эта Галактика, которую мы пересекаем, — не что иное, как пищевая цепочка. Призраки напали на нас, кваксы напали на призраков, а ксили...
Ашер быстро сказала: — Мне кажется, я видела искру. Свет в одной из тех ям на поверхности. Оружие заряжается? И — держитесь!
Джофиэл увидел это. Нить вишнево-красного света, пересекающая пространство, вонзающаяся в спутанную ткань этой станции призраков. Рефлекторно он схватился за стену, но его виртуальная рука погрузилась в поверхность, пиксели разбрызгались с болезненным нарушением консистенции.
Когда щелкнул удар, он почувствовал, как содрогнулось помещение.
Затем вспыхнули новые вспышки, последовало еще больше ударов; казалось, вся станция содрогнулась. И все же она выжила. Джофиэл представил, как огромные энергии вливаются в ткань станции. Возможно, инерционный контроль был перегружен, но свободная, даже фрактальная структура корабля-клубка должна быть эффективной при поглощении энергетических ударов — и теперь он задавался вопросом, была ли эта станция и корабли-клубки спроектированы так, чтобы быть защищенными от такого рода атак.
Это была крепость. Спутанные корабли были боевыми машинами. И он никогда не знал этого.
Однако он узнал это оружие.
— Это разрушитель планет, — прорычал он. — И в последний раз, когда я видел, как его использовали в бою, им владели ксили, когда они пытались заключить Землю в клетку.
— Мы называем это звездоломом, — сухо сказал призрак. — Но... да, это технология. Приобретенная кваксами, как мы полагаем, до того, как ваш вид научился прикреплять каменные лезвия к деревянным древкам.
— Итак, — сказала Никола, — предполагаю, что кваксы пришли украсть ваши сокровища. Что бы вы ни делали здесь, в звезде Губера. Что теперь?
— Мы дадим отпор, — просто заявил призрак. — Боюсь, мы не можем гарантировать вашу защиту. Пространство этой системы сейчас кишит военными кораблями-сплайнами, от окрестностей самой звезды до внешних планетоидов.
Джофиэл нахмурился. — Уже?
Никола кивнула. — Подумай об этом, Джофиэл. Это вторжение с гипердвигателями. Ты бы этого не заметил. Не было бы простого, легко отслеживаемого подхода. Нет границ, которые нужно защищать, нет пляжей, на которые можно высадиться. Нет неба, с которого можно упасть. Враг может просто появиться у целей, распределенных по всей системе. Появляясь одновременно, из ниоткуда. — Она ударила кулаком. — Лета. Как только мы узнали, что такое технология гипердвигателя, нам следовало провести мозговой штурм военных возможностей. Жаль, что здесь нет Макса Уорда, и я никогда не думала, что скажу это.
