Человек с гранатомётом

Хотя, действительно, во втором двухстороннем машинописном тексте, тоже с не очень крупным шрифтом, где-то на пятидесяти четырёх листах рассказывалось не только о Великой Отечественной войне, но и других событиях, получается, Второй мировой, которая, как оказалось, уже началась первого сентября этого 1939 года, с вторжением немецких войск в Польшу. Практически все военные события, конечно, в первую очередь, более-менее масштабные боевые действия, начиная с этой даты, и заканчивая уже осенью сорок пятого, хоть как-то нашли отражение в этой, жаль, неполной работе. Можно считать, что повезло. Хоть что-то!

И в итоге, можно было понять, что Советский Союз в самом ближайшем будущем могли ожидать тяжёлая война в Финляндии и кое-какие действия в Прибалтике и Румынии. Но, тем не менее, обстановка, оказывается, вмиг могла измениться в любую сторону, вплоть до включения в войну против СССР Англии и Франции. Хотя, похоже, там, в будущем или же в другом мире, этого всё же не случились, и империалисты сами же и попали в расставленные для советской страны капканы. Жаль только, что и Советскому Союзу не удалось отвертеться от ловушки, и ему неслабо досталось. Эх, какие невосполнимые потери, и как будто даже подрезаны крылья для взлёта! Как досадно!

Что делать, всяких недругов у Российской империи, или же у СССР, и даже у 'новой' России, независимо от общественного строя в стране, всегда, получается, даже как грязи, хватало.

Но самое удивительное, как всегда, оказалось в конце, на самом дне этой обычной серой канцелярской папки. Оставалось ещё под семь десятков листов с двухсторонним мелким печатным текстом. Но каких листочков!

В начале лежали распечатки из какой-то Википедии, как будто свободной энциклопедии. Вроде, ничего особенного — краткие статьи с кое-какими техническими данными, об истории разработки и производства авиационной техники и немного о другом. Но, главное, они содержали данные о некоторых типах самолётов и авиационных двигателей. Жаль, что отсутствовали рисунки и чертёжи. Но, как говорится, и то хлеб.

А вот последующие три десятка листов были посвящены специальной ракетной тематике. В спешке надёрганных, похоже, и из самых разных источников, и даже научных текстах, кое-где даже с неплохими рисунками, отрывочно рассказывалось о жидкостных и твёрдотопливных ракетах. Тут частично имелись обзорные статьи из той же Википедии. Были приведены и куски, похоже, из технических учебников, в том числе, и из работы какого-то автора Дорофеева А., также и немного материала из книг неизвестных авторов по ракетной тематике. Конечно, так нужных конкретных данных особо и не нашлось, но кое-какая теория была приведена, и нашлось и кое-что прикладного характера. Опираясь на имевшиеся материалы, пусть и неполные, вполне можно было дополнить и весьма быстро расширить, пока находящиеся в сильно зачаточном состоянии, исследования в ракетной области. Но тут опять же всё упиралось на ограниченные время и ресурсы. Тем не менее, работы надо было продолжить любой ценой, так как всё упиралось в безопасность СССР и даже на саму возможность существования страны.

Грозный нарком был весьма сильно удивлён, знакомясь с последними, уже ставшими привычными, двумя десятками листов, листов. Опять же в неполных материалах, тоже надёрганных из самых разных источников и с немногочисленными рисунками, как ни странно и страшно, поверхностно рассказывалось об пока ещё не существующем атомном оружии. Странно было вообще видеть материалы на эту тему. Но, похоже, там, такие сведения уже никак не являлись секретными?

Так что, даже эти данные были весьма к месту. Действительно, даже при отсутствии необходимых ресурсов, Советскому Союзу так и так придётся развернуть работы и в этом направлении. И, похоже, как и ранее, согласно, что книге о сталинских соколах, что антисоветской истории, последние два направления придётся курировать именно ему.

Эх, было бы не очень хорошо и даже преступно, если человек из будущего попал бы к врагам советской страны? Похоже, и Коба думал об этом же самом:

— Ви представляете, товарищ Бэрия, какую ценность имеют для нас все эти вещи и документы? И этот человэк? А если он уже попал или попадёт позже к фашистам? Какие последствия могут наступить для всэх?

Конечно, представлял. Цены им просто не было. Да и этого человека следовало найти или же нейтрализовать любой ценой.

— Конечно, товарищ Сталин. Получается, что, несмотря на все принимаемые нами меры, скоро может разразиться война и с фашистской Германией. Мы можем оказаться в ещё худшем положении, чем даже описано в этих материалах.

И, действительно, вообще, если принять во внимание все факты и сравнить их со сведениями из будущего, похоже, полномасштабной войны с Германией и на этот раз было никак не избежать. До этого момента всё шло одинаково. К тому же, как и ранее, получалось, что все империалистические страны Запада, особенно коварная Англия с малость сдавший Францией и набиравшие силу Соединенные Штаты, усиленно натравливали нацистское руководство именно на это. Ведь в свете последних сведений, было ясно, что именно финансовые и прочие круги за Анлантическим океаном, уже окрепшие и как бы и готовые к мировому господству, решили разыграть всю 'карту'. И 'Старый свет' хотел как-то реализовать свои стародавние планы, тоже не очень хорошие.

Ну что такое, к примеру, эта 'странная война'? Без всяких сомнений, это на самом деле являлось просто намёком фашистам на то, что было бы весьма неплохо с их стороны сначала напасть именно на Советский Союз. Да и пресловутый 'дранг нах остен', однозначно, прочно и надолго засел в сознании всего немецкого народа. И пока он не получит, как говорится, по сопаткам, такая мысль будет будоражить его всё время. Наверное, и весь этот Запад, и даже, без всяких исключений, и на этот раз готов был неслабо вложиться в свою вековечную мечту приращения землями и ресурсами именно на востоке. Слишком много всяких богатств чудилось европейцам ещё в стародавние времена в дикой и необтесанной Московии. Знали бы они, что так и есть на самом деле. Если бы вдруг им стали доступны вот эти самые новые сведения о полезных ископаемых в СССР? Что тогда было бы? Да за такие богатства они бы любую страну мира разорвали на части и даже пошли бы на самые чудовищные преступления!

— Жаль, но, кажется, что ми к ней, к войне, даже малой, Лаврэнтий, выходит, совсем не готовы? Вон как получилось с Финляндией? А уж с нэмцами, и в самом начале, и совсем позорно опростоволосились! Ладно, хоть сумели кое-как справиться и победить. Вот только какой ценой!

— Наверное, теперь, товарищ Сталин, нам уж точно можно попытаться этих войн избежать или, если никак не получится, то хоть подготовиться лучше.

— Нэ, Лаврэнтий, враги сдэлают всё, чтобы ми сцепились с нэмцами. Но ми к этому уже будэм готовиться всеми силами. Нэ допустим. Ладно, обсудим это потом. А что пока предпринято для поиска этого человэка из будущего? Его обязатэльно надо найти!

— Полностью изучено место боя, товарищ Сталин. К счастью, оно теперь полностью находится на нашей территории. К сожалению, кроме уже найденного, больше ничего обнаружить не удалось. Постепенно, расширяя зоны поиска, прочёсывается прилегающая территория. Ищем людей, похожих на изображённых на фотографиях — и старого, и молодого. Мы не исключаем и других вариантов, поэтому проводятся полномасштабные розыскные действия. К сожалению, местность весьма сложная — лесистая и пересечённая, и пока у поисковых групп никаких результатов не имеется.

— Лаврэнтий, раз так уж получилось, то нам надо вынудить фашистов отступить от Брест-Литовска, и как можно дальше. Это позволит нам обезопасить человэка из будущего, если он всё же не сумел уйти из того района, и уменьшить вероятность нежелательных для нас последствий. Со Львовом и прилегающими землями ми как-нибудь уж позже разберёмся.

— Не хотят они, товарищ Сталин. На протесты внимания не обращают. Силы подтягивают со всех сторон. Того и гляди, сами на нас попрутся. По крайней мере, складывается, такое впечатление.

— Похоже, Лаврэнтий. Пока там дэйствительно напряжённо. Но нам остаётся только ждать и тоже подтягивать силы. А потом ведь, Лаврэнтий, на этих землях ещё и порядок наводить придётся.

— Да, товарищ Сталин, с этой Западной Украиной, да и с Прибалтикой, похоже, тоже, мы ещё немало хлебнём всякого. Народ там явно настроен антисоветски. И полученные сведения полностью подтверждают это.

— Ничего, Лаврэнтий, на этот раз ми все будем более осторожны, хитрее и жёстче. Ты там вокруг Брест-Литовска всё рэши. Чтобы твои люди были вэзде. И, конэчно, никто ничего не должен узнать.

— Так и есть, товарищ Сталин. Предприняты все меры для поимки попаданца. В район Каменец-Литовского уже выдвинуты дополнительные силы. Они будут находиться среди наших войск. Если надо, им предписано двигаться прямо вместе с ними и вести поиск. Может, удастся найти нужного нам человека?

— Хорошо, Лаврэнтий. Будем надэяться, что всё закончится хорошо. Ищи! Хорошо ищи!

* * *

Глава 18.

Вынужденное безделье.

Уже третий день Василий был исключительно 'занят' самым важным и главным для него, можно сказать, делом — вынужденным поправлением своего драгоценного здоровья. Хорошо, что раны оказались не такими уж и опасными. Для него это являлось чем-то сродни ничегонеделанию. А часы ведь безостановочно тикали — как сказала мама Ганка, уже наступил двадцать седьмой день месяца вересень или сентября. Для мужчины такое состояние являлось не очень-то и характерным. Не болел он уж давно. Но что делать — хоть и самочувствие у больного улучшилось, и он вполне мог ходить, правда, так слегка, но левое плечо заживало медленно и, понятно, что болело ужасно. Нельзя было делать и слишком резких и мощных движений. Сильно мешала и самодельная повязка мамы Ганки. А вот всякие бациллы, кажется, миновали мужчину полностью. Похоже, рана потихонечку заживала, да и уход за ней и за ним был самый трогательный. Ведь нынче, честно говоря, можно было ожидать всяких осложнений. Как говорится, времена во дворе почти древние и пенициллина-то и прочих лекарств из будущего у него, к сожалению, не имелось. К счастью, собственное крепкое здоровье да здоровая экология и народная медицина мамы Ганки сделали своё дело. Ещё чуть-чуть, и попаданец мог бы спокойно заняться дальнейшими делами, к примеру, произвести разведку окрестностей деревни.

Вот только дел-то пока и не было. Можно было, конечно, по-мужски заняться по хозяйству, тем более, дом новой мамы сильно обветшал. Вот только ему это пока было не по силам, да и особого смысла не имелось. Как ни крути, но мужчина в дальнейшем планировал перебраться куда-нибудь подальше на восток от этих весьма неспокойных мест и обязательно в какой-нибудь крупный город. Жаль, но он предпочитал жить в городах. Потом, до уже один раз состоявшейся Великой Отечественной войны оставалось не так уж и много! Притом, лучше это делать сразу же, пока здесь бардак и неразбериха, а не потом, когда наступят и хоть как-то устаканятся новые советские порядки. Само собой, теперь он уж ни за что бы не оставил свою новую маму здесь. А вот уж когда начнётся новая Великая Отечественная война, то слишком поздно будет.

За эти несколько суток новоявленный сын, вдруг потерявший, получается, по независящим от него причинам абсолютно всех своих родных, и бедная женщина, в принципе, уже давно одинокая и тоже лишившаяся единственного сына, нежданно-негаданно сильно сблизились. К тому же, прежний Василь и так уж нечасто бывал дома и, соответственно, её мать и тогда, возможно, чувствовала себя как бы и одинокой.

Судьбе, а может, и неведомым богам, было угодно, чтобы стало именно так. Василий вдруг почувствовал, что мама Ганка как-то вот так нежданно взяла и заменила ему маму. Было в ней что-то близкое и схожесть с родной, давно уж отошедшей в мир иной, мамой. Конечно, что чувствовала при этом сама бедная женщина, знать было невозможно, но, похоже, и она осталась довольной, что на очередном витке жизненных испытаний и ей вдруг было суждено обрести вполне родственную душу. Вольно, невольно, но получилось так, что между двумя людьми образовалась связь именно как между матерью и сыном. И Василий, честно говоря, уже и не представлял свою здешнюю жизнь без мамы Ганки. Хоть как, но теперь у него точно есть мама — самый родной и близкий человек здесь!

Пару раз в их, уже их, дом заходили односельчане, точнее, немногочисленные жители небольшой деревушки, затерявшейся в глухих лесах северо-восточнее ещё царского Брест-Литовска, точнее, нынешнего польского Бреста-над-Бугом, или знаменитого на весь мир, уже чуть позже, Брестской крепости. Хотя, она именно сейчас являлась крепостью, а потом ведь просто превратится в развалины. Почти рядом находился, получается, и Каменец-Литовский, совсем небольшой, но, кажется, весьма древний польско-литовский-белорусский городок, населённый преимущественно евреями. Или же уже местечко...

И, вообще, как уже знал Василий, само собой, со слов своей новой матери, народ тут являлся даже как бы 'тутейшим'. Это они себя так называли. Точнее, жили тут полещуки, и, вроде, даже никаким образом не белорусы или почти белорусы. Сама же деревенька, вроде, относилась к гмине Городечно, наверное, сельсовета или сельской администрации, с центром в каком-то Щерчево, Пружанского повета, то есть, наверное, уже района, Полесского воеводства с центром именно в Бресте-над-Бугом. Правда, люди чаще ездили в Каменец-Литовский, то есть, в соседнюю гмину, уже Брестского повета. Как сказала мама Ганка, первый центр гмины-сельсовета тоже деревенька так себе, а второй — это уже вполне приличный городок. Севернее же находились земли какого-то Бельск-Подляского повета из совсем уж другого воеводства, вроде, даже Белостокского. И там в основном обитали уже поляки — практически до самого Вильно, а то и Каунаса и Минска. Вроде, в тех местах белорусов почти и не оставалось.

Хотя, откуда попаданцу было разбираться в местных реалиях?

Так что, получалось, вроде, и довольно близко от более-менее приличных мест, раз в том же Бресте-над-Бугом сейчас проживало жителей, кажись, под шесть-семь десятков тысяч человек, но на деле выходила обычная глушь, до которой просто никому не было дела. И опять же, местности вокруг Бреста-над-Бугом, сам город и даже земли восточнее населяли преимущественно те же поляки. Это их здешняя глухомань особо не интересовала, поэтому в Вишенках и окрестностях жили только полещуки.

Ладно, хоть этот Каменец-Литовский, вроде, его районного городка, находился под боком. Пусть там большинство населения составляли евреи, но жизнь была уже получше, считай, что почти и цивилизация. Как раз в этом городке сейчас стояли или даже держали оборону советские войска и, со слов добродушных посетителей, время от времени проходили сильные перестрелки между советскими и немецкими солдатами. Правда, вроде особо сильных боёв пока ещё не происходило, но противоборствующие стороны, как прекрасно понимал бывший военнослужащий, вовсю ощупывали друг друга, ища, само собой, слабые места. Так ведь могло дойти и до настоящих сражений. Как помнилось попаданцу, такого, как бои между немецкими и советскими войсками, в его истории точно не было. Кажется, и сам Брест-Литовск должен бы быть оставлен корпусом Гудериана.