Я его Азиком назвал. Кстати, как выяснилось, WiFi у меня ловится. От соседей, надо думать, ближних и дальних. Пара даже прилично очень. Наверное, в нашем доме. Или в соседнем. Но лучшим оказался тот, что цыганский. Напротив и на некотором расстоянии, но роутер мощнейший. Избыточно. В общем, нормально. С кодами доступа, правда, помучиться пришлось — чуток — зато теперь у меня и-нет и бесплатный, и скоростной. На новом стационаре, правда, WiFi не обнаружилось, однако пусть и старенький, зато исправный блочёк нашёлся в ящике стола. Наверное, собирался ставить. Как с армии приду... Вот и поставил. Теперь. Старый комп, перекинув всё с винчестера на новый, отправил в сарайчик. На заслуженный отдых.
"...было принято Думой с воодушевлением, однако, поскольку речь идёт о внесении изменений — точнее, одного изменения в статью 13 главы первой, предложение о признании особой, главенствующей роли Российской православной церкви может быть принято лишь в ходе всенародного референдума, который состоится..."
В общем, так до субботы и провозился, собственно, и от субботы приличный такой кусочек прихватил, после бани, и до того увлёкся, что даже на дискотеку чуть было не припозднился, вошёл когда Катрин уже завела что-то блюзовое, но по русски:
Ах этот бульдог — такая собака,
Больше всего на белом свете любит драку.
Хвост торчком, в глазах печаль —
Не дай Вам бог его обидеть невзначай...
При этом, заметив меня, подмигнула. Видимо, и это моя песня. Доармейская, в смысле. Чертовщина какая-то. Раньше, говорят, на гитаре играл чуток, во втором составе даже числился, на органе кое-что получалось, и пел — в подпевках, разумеется, голосок-то, говорят, слабоват был совсем... А теперь мало того что голос стал бас-контрабас хрипатый, так ещё и слух, говорят, куда-то подевался... Как-то попробовал спеть, нормально вроде получилось, как мне показалось, а народ уши позатыкал. Как Катрин прокоментировала, с присущей ей очаровательной образностью, не то слово что фальшивлю — у неё, мол, в ванной под воду пердёж, и то куда как помелодичнее получается. Чудны дела твои, о господи...
"...таким образом, прошло уже более трёх недель после проведения торжественного молебена и Крестного хода вокруг руин стадиона "Зенит" на Крестовском острове. При всём моём превеличайшем уважении к Русской православной церкви, не могу не отметить, что интенсивность истока денежных средств возросла более чем вдвое, и это ещё без учёта тех денег, в которые обошёлся собственно патронат РПЦ над..."
Слава богу, работало всё нормально, а то аппаратура очень уж старенькая и эклектичная — в смысле, чего только там не понамешано — и внимания требует постоянно. Кэт в новом прикиде, какие-то штаны — не штаны, юбка не юбка, чоботы на платформах в добрых полфута, топик, сверху шаль, бижутерия на голое тело, в общем, как всегда. Потрясающе, в смысле. Пока рассматривал, любуясь — вот ведь не устаёт глаз, ну совсем, век бы на неё только смотрел и смотрел, чудо такое — песня про бульдога закончилась, Шпунт врубил музон с компа, а Кэт странно вибрирующим голосом объявила белый танец.
На меня сразу лолитка какая-то набросилась мелкой псинкой на большую косточку, пьяненькая и развязная, прутики ножек из мимо-юбчонки хиленькой буквенкой "Х" торчат, сквозь размахайку рёбра синевой просвечивают, дешёвый дезодорант зверёнышем пробивает, танцевать медляк томный ей вот так прям сюда подай да и принеси. Я вежливо извинился, не могу, говорю, сейчас, красивая, с аппаратурой траблы... На что был обозван мудаком, козлом душнЫм и в заключение пидорасом грёбаным. Чему их в школе учат? Бедность языка просто удручающая. То ли дело Катрин...
Которая, неведомо откуда возникнув, оказалась тут как тут, пригласив меня на этот самый белый танец и, безо всяких там пионерских раскачек, сходу вжалась в меня, вся такая тёплая и податливая, аж растеклась по мне уютной нежностью, прежде щекотнув душу боевыми веерами порхающих ресниц. Качались, кажется, целую вечность, единым мигом для меня пролетевшую, под совершенно обалденный гитарно-вокальный блюз, наверняка сама Кэт и выбрала загодя... "Так давно, это было так давно, а я всё грущу о тебе", — пел сладкий голос по-английски, а тело её нежно струилось по разгорячённому мне сладостной игрой попеременно напрягающихся и расслабляющихся под обволакивающей девичьей мягкостью упругих мышц живота, трущимися покачиваниями тугих бёдер, вольно вздымающейся без стеснения лифчиком грудью, искры напряжённых сосков которой готовы были, казалось, прожечь на мне свитер ритмами разгорячённых сердец, бившихся в унисон, томными касаниями моих ног внутренними поверхностями нежно колыхающихся ляжек и всей пульсирующей медоточивым жаром женской сутью своей, что, кажется, совсем готова была уже принять в себя всю восставшую аж до басового струнного звона плоть мою, а совершенной формы чуть припухлые губки, слегка раскрывшиеся пахнущим мятой вздохом заметно выше моих — на каблучищах же — обещали, мнилось, всё-всё-всё...
Заполошной ночной птицей мелькнула мысль, что совсем недавно она в точности так же прижималась к тому приезжему кексу, что теперь пялится на нас пустыми глазами, потерянно стоя в углу, и бог весь к скольким ещё до того, но не отрезвила совсем пропащую голову мою ну вот нисколечко.
Последующую пару часов помню как в тумане, что-то там делали вместе со Шпунтом, потом народ стограмился в перерыве, и я с ним, как-то машинально, опрокинул пару стопочек, вопреки обыкновению, до конца, но без всякого малейшего даже эффекта. Как говаривает Семёныч, пил только для запаху, потому как дури и так хватало... Более чем.
Потом забежали скоренько на второй этаж, опрокинули ещё пару стопочек под какие-то совершенно не запомнившиеся тосты, а Катрин всё сидела рядышком, плотно прижимаясь плавящим душу пеклом тугого бедра своего, вдобавок — каюсь — грел сердце ещё и пьяно-ненавидящий взгляд Колюсика...
А после мы вместе отправились домой — обещала маме пораньше.
Целовались поэтому недолго, но такими податливыми губы её никогда ещё не были...
Однако на завтра не намекнула, а я не осмелился спросить — вдруг облом?
"...выиграло ОАО "Ладога", зарегистрированное в Гамбии. Напомню, главными его соперниками по аукциону на приватизацию Ладожского озера являлись ЗАО "Родной край", зарегистрированное в Белизе, и ООО "Ладожанка" с главным офисом на островах Кука. Первоначально заявившийся и однозначно считавшийся фаворитом РУСАЛ Олега Дерипаски снялся уже после первого этапа. Теперь, однако, возникает вопрос, каким образом общество с акционерным капиталом 30 тысяч гамбийских даласи, что примерно соответствует одному доллару США, намерено добыть 105 миллиардов этих самых долларов, ибо именно такая сумма прозвучала к концу торгов, однако, как показывает практика..."
Так что в воскресенье и понедельник протрахаться вышло только с программами и и-нетом. Кажись, начало получаться, ну, с программами так вообще без проблем, только очень муторная и кропотливая это работа, подолгу не могу, беситься начинаю. Не моё это всё ж таки. Хотя и умею. А вот в и-нете до того подвижек не было — глухо как в танке, однако полазил по форумам, кой-чего подскачал на английском, на китайском даже — его-то откуда понимаю? — и вроде как хотя б какие-то идейки проклёвываться начали.
Сегодня же как раз вовремя — когда шарики за ролики в головёнке заходить уже начали — звякнула Оля, и мы исполнили с ней сначала обязательную на тахте, а потом и произвольную программу по квартире, к полному взаимному удовлетворению сторон, и даже щебет её, непрерывно сопровождавший процесс, воспринимался уже лишь своего рода аккомпанементом, докучливым, но не вызывающим особо неприятных эмоций. Главное, как я понял, не вслушиваться.
"...кроме того, с целью дальнейшей оптимизации областной бесплатной службы скорой помощи в Ленинградском областном медицинском колледже уже в текущем году будет произведён набор абитурьентов для подготовки по специальности фельдшер-универсал скорой помощи с усиленной подготовкой по вождению автомобиля, самообороне и эвтаназии, что позволит не только сократить численность стандартного экипажа скорой помощи до одного сотрудника, но и, в перспективе, последовательно уменьшить численность жителей области в возрасте дожития, что представляется особенно актуальным в свете наметившегося дефицита пенсионного фонда, который..."
Так, гимн скоро. Пора спать.
Комната Юли. Работает телевизор, канал РЕН-ТВ. Программа "Открытым текстом". Чубайс Анатолий Борисович, кот.
19:23 11 апреля 2014 года.
"...самые страшные новости недели связаны с обещаниями апокалипсиса, конца света! Он был назначен на ночь с 15 на 16 апреля сего года ещё в далёком 52 году прошлого века неким Ричардом Джозефом Торнтоном, действительным членом абсолютно виртуальной академии наук и профессором оккультизма, что числился преподавателем совершенно не престижного и абсолютно убогого провинциального университета, коих немало на просторах Соединённых государств Северной Америки. Недавно, однако, его предсказание было повторено неким сомалийским пиратом, который, разбогатев, окопался в Норвегии, и в течение последнего месяца массовое умопомешательство по этому поводу постепенно накрывало все страны мира, достигнув, наконец, и России. Однако конец света предсказывают, по меньшей мере, с тех самых пор, как появился календарь. Как мы видим, ещё ни одно обещание такого рода не сбылось и, понятно, не сбудется — законы природы не позволяют. Разве что столкновение с астероидом возможно, но не ранее чем через пару веков, а к тому времени техника позволит уже уничтожать всё опасное задолго до полёта к Земле. А почему люди верят в апокалипсис? Да потому, что не верят в себя. Многим легче думать, что их скоро ждёт избавление от всех бед, чем самостоятельно справиться хоть с одной. Открытым текстом говорю: Не дождётесь! В ближайшие пять миллиардов лет конца света не предвидится, а там посмотрим..."
Всегда поражала меня способность некоторых людей выносить совершенно безапелляционные суждения по вопросам, в коих абсолютно ничего не смыслят. Впрочем, не могу исключить, что именно как раз столь непоколебимо наглая самоуверенность и позволяет кое-как выживать сим неполноценным и безнадёжно ущербным существам, лишённым даже хвоста.
Город Новоозёрск, ул. Песочная, возле продуктового магазина "Ариана", д. 41. Камольцева Варвара Ильинишна и Лапичева Лилия Сергеевна. Бабы.
12:24 московского времени, 12 апреля 2014 года.
— А, скока лет — скока зим!
— О, привет-привет! А и правда давно не виделись... Почитай с поминок самых, так?
— А и то...
— Как дела? Выглядишь неплохо...
— А, сорок пять — баба ягодка опять... Чего это ты? С сумкой на колёсиках, да ещё и с рюкзаком...
— Да ты што, не слыхала что ль? Конец света скоро. Соль, значить, перловку, ну, и так далее — как положено.
— Дык што, понадобится тебе это всё после конца света — зачем?
— Ну, вдруг он кончится, да не до конца. Всяко запас карман не тянет.
— Ну, твоё дело. Мне так не на что запасы-то делать эти самые... Хотя соли, пожалуй, прикуплю... поболе. Спасибо что предупредила.
— Не за што... Как доча?
— Доча как и была, в Питере.
— Кем она там?
— Ну... Вроде как системщица.
— Это что, на компьютерах, что ль? Она ж в них ни бе ни ме...
— Значит, теперь и бе, и ме, и всё, что нужно. Так-то она не рассказывает особо, а надысь приезжала... эт когда ж то было-то ... а, конешно, на девятины и приезжала, с мужем, значит. Только они приехали да и уехали сразу, допереж всех гостей.
— Чо, замуж вышла?
— Ну да. С полгода уже как.
— А муж-то кто?
— Муж у неё вроде как питерский. С ней тоже приезжал. Солидный такой мужчина, постарше чуток. Модный весь из себя такой. С косичкой. Непьющий, совсем — представляешь? Да и Милка моя не пьёт таперча. Вот тогда и подслушала, случаем, разговор, мол, на системе они сидят.
— Зарабатывают-то много хоть?
— Пока вроде не очень... Деньги, что были у меня, ну, на похороны отложены, дык и те все повыгребла, Милка моя, то есть. Говорит, вложение капитала, стоицей, мол, вернутся. Я, конешно, баба глупая, деревенская, но что-то не верится мне в стоицы те... Только что ж не сделаешь кровиночки-то родненькой ради...
— Дык она, выходит, в Питере прописана теперь?
— Не, ну как же... У меня. Где там, прописываться-то?
— А у мужа?
— Так они ж гражданским, браком-то.
— Во грехе, выходит, живут. Блудят.
— Отты прям как с позапрошлого века! С луны свалилась будто. Теперь все так живут. В городах, да и у нас даже. Во грехе, скажешь тоже..
— Да ладно. Лишь бы счастливы были. Да, слушай, давно тебя хотела спросить... Намедни проходила мим дома тваво... Ну так, мельком... Смотрю, вроде как мужик к тебя там... Ну, порадовалась было за тебя... а потом как присмотрелась — аааххх! Вроде как на Михаила тваво до чего ж похож, прям вылитый. И статью, и... вообще всем! Даже и не знаю, что и сказать... А тут смотрю — ты идёшь, дай-ка, думаю спрошу...
— А чё спрашивать-то... Михаил и есть.
— Батюшки-святы... Так его, почитай, месяца два как схоронили... ипать-колотить! И на девять дней потом сидели.... С тобой же и сидели — так?
— Вот тогда-то всё и случилось. С утречка-то как выхожу на двор, гляжу — лежить ктой-то, на половичке... Ну я, спросонья-то, и подумала — Михайла, знать. Последни годы он всё больше тама и ночевал. В дом дык не пущала его, пьяного-то, а трезвым дык он почитай и не бывал. Так и замёрз... ну, тогда... Вот. Пнула его, по привычке, да к будочке своей побежала, ты ж помнишь, мы тогда ещё пивком лакирнули... На самогоночку-то. А как, значить, присела, вдруг вспомнилось старой дуре — Михаил-то — померши! И в ногах, представляешь, слабость вся такая... Чуть прям там и не обмерла... Но апосля решилась таки, иттить же надо, холодно ж. Как вернулась, гляжу, нетути уже никого, ну, думаю, помстилося спросонья... А как зашла, в горницу-то, гляжу — ах! Сидит! За столом. Спиной ко мне, а на спине разрез. Но в костюмчике весь из себя, при галстуке, чистенький такой, аккуратный. Прям душа радуется.
— Кто?
— Кто — кто... Конь в пальто! Михаил мой, канешна.
— Ох же господи ты ж боже мой! Спужалась, чай!
— Не то слово... Хорошо хоть до ветру тока сбегала, а то б и до греха недалече б...
— А ты што?
— Что-что... Небось, дома у себя, не в гостях. Подошла, значит, к нему, а он сидит, только что буркалами ворочает... Белыми, страшными... И будто мычит... Но не горлом, рот-то закрыт, а вроде как из души. Смотрю, а у него стопочка в руке... Любимая. Ну, помнишь, гранёная такая, на 75 грамм... Одна такая осталась... Ему ещё наливали туда, под чернушку, когда поминки... Да, умели ранешние вещи делать, душа дык прям и радуется. Ну я, не будь дура, метнулась к буфету, там у меня заначка была, иии — хлоп ему, значить, в стопку эту! Пока я в холодильник за огурчиком, то да сё, он её, значить, родимую, и оприходовал... Закусь и всё такое проигнорировал, ну, он последнее время завсегда так был, а только встал, и на любимое место... Ну, на коврик, что у двери, только внутри.
