— Можно было бы надеяться на это, но было бы серьезной, даже фатальной ошибкой предполагать это.
Он снова сделал паузу и почти физически ощутил недоверие и изумление, исходящие от коллег, которые не были предупреждены о его выступлении.
— Милорды и леди, я понимаю, какой уродливой, жестокой и разрушительной была бы война с Народной республикой, — спокойно продолжил он. — Я видел это своими глазами. Но мы не виноваты в развязывании войны между нами, и, хотя я бы предпочел, чтобы подлинный ренессанс, подлинное революционное рвение преобразили Народную республику без дальнейшего конфликта, мы не можем зависеть от такого исхода. Действительно, согласно моим собственным источникам в военном флоте, гораздо более вероятно, что "председатель Пьер" попытается укрепить внутреннюю поддержку, указав на внешнего врага — нас.
— Всегда возможно, что я ошибаюсь на этот счет. И всегда возможно, что те, кто призывает нас не упускать возможность, взять себя в руки и "дать миру шанс", правы, а мои опасения ошибочны. Но правда в том, что мы не смеем ставить на карту выживание Звездного королевства, свободу подданных ее величества, полагаясь на эту возможность.
— Признаю, что это серьезное решение, и за него каждый порядочный мужчина или женщина должны голосовать по совести. Но я знаю, как намерен проголосовать сам, и призываю членов этой палаты сделать то же самое. Мы уже потеряли месяцы — более половины стандартного года, — в течение которых могли бы сразиться с врагом, продвинуться вглубь Народной республики и занять позиции, дающие стратегическое преимущество, достаточное для того, чтобы компенсировать наше отставание в тоннаже. Мы не можем вернуть эти месяцы назад, но очень важно, чтобы мы больше не тратили их впустую. Каждый день нашей задержки будет стоить жизни большему количеству наших военнослужащих, обойдется в миллионы долларов за поврежденные и уничтоженные звездолеты и увеличит опасность, в которой находится наше Звездное королевство.
— Милорды и леди Мантикоры, я призываю вас присоединиться ко мне и проголосовать за официальное объявление войны Народной республике Хевен, чтобы позволить нашему великолепному флоту делать то, для чего он был создан, и защищать народ этого Королевства от его врагов!
* * *
— Боже, как я это ненавижу, — прорычал лорд Уильям Эликсандер.
Он сидел в личном кабинете, принадлежавшем Аллену Саммервейлу, герцогу Кромарти, и его комментарий не имел никакого отношения к виски двадцатишестилетней выдержки в его бокале. Он даже не смотрел на этот бокал. Вместо этого его взгляд был прикован к умной стене, на которой воспроизводилась запись в формате высокого разрешения.
— Как вы можете так говорить? — премьер-министр Звездного королевства сидел за своим столом, глядя на ту же самую умную стену, и его смягченный виски баритон звучал язвительно. — Это именно то, что вы оба с Хэмишем говорили в течение нескольких месяцев. Почему вы не рады, что кто-то с другой стороны, наконец, сказал то же самое?
— У меня чувствительный желудок, Аллен, — ответил Эликсандер. — Если вы не хотите, чтобы ваш ковер нуждался в чистке, возможно, вам стоит пересмотреть этот вопрос.
Кромарти усмехнулся и тоже отхлебнул виски. Затем он покачал головой с извиняющимся видом.
— Извините, Уилли. Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду. Но, насколько я понимаю, вас это раздражает — черт возьми, не меньше, чем меня! Это именно то, что нам было нужно от кого-нибудь — от кого угодно — из консервативных кругов на протяжении многих месяцев. У меня мурашки по коже, когда я слышу, как кто-то вроде Норт-Холлоу примеряет на себя роль "государственного деятеля", но никто из других пожирателей падали Хай-Риджа не собирался этого делать.
— Рано или поздно кому-то из них пришлось бы это сделать, — возразил Эликсандер, затем поднял свободную руку с гримасой согласия. — Но я понимаю вашу точку зрения. Черт возьми, я высказал то же самое Хэмишу ранее сегодня. — Он закатил голубые глаза, которые были такими же, как у его старшего брата. — Поверьте мне, вы даже не захотите услышать его мнение об этом конкретном "государственном деятеле".
— Не только не хочу, но и не должен, — фыркнул Кромарти. — Но я гарантирую вам, что он понимал, насколько важной, вероятно, будет речь Норт-Холлоу, не так ли?
— Конечно, понимал. — Эликсандер отхлебнул еще виски. — Но вы же знаете, что этот трусливый ублюдок сделал это потому, что ему наплевать на военный флот или на то, сколько наших людей может погибнуть, если эта... эта квазивойна затянется надолго!
— Вы думаете, я вчера родился? — кисло спросил Кромарти. — Он сделал это, потому что у него или у одного из советников его отца неплохие политические инстинкты.
Он сделал большой глоток виски, словно желая избавиться от неприятного привкуса во рту, и Эликсандер хмыкнул.
— Помимо всего прочего, попытка Бургундии исключить его из палаты лордов из-за "очевидной бесхарактерности" только что потерпела крах, — сказал он.
— На самом деле герцог никогда не возражал против его бесхарактерности, Уилли. Такова природа его характера. И простая справедливость требует, чтобы я указал на то, что немало других наших коллег-пэров могут быть исключены на этом основании. Возможно, не в такой крайней степени, но все же...
Он пожал плечами, и Эликсандер впился в него взглядом.
— Ну, мы вряд ли можем поддержать предложение Бургундии теперь, когда Норт-Холлоу фактически единственный оппозиционный пэр, который высказался в пользу объявления войны, не так ли? — едко заметил канцлер. — Это уже достаточно плохо. Я имею в виду, давайте будем честными. Как бы мы оба ни были согласны с Бургундией, шансы на то, что он когда-либо соберет голоса против Норт-Холлоу, были... невелики даже до этого. Но в дополнение к этому, вся эта чертова чушь "больше в печали, чем в гневе" подорвет общественное мнение о его трусости. Мы никогда не выгоним его из палаты, Аллен, но, по крайней мере, можно было надеяться изолировать его, держать политически кастрированным. Вплоть до сегодняшнего дня он был настолько токсичным, что даже Хай-Ридж был вынужден держать его на расстоянии вытянутой руки, отказывая ему в официальном месте за столом консерваторов. Досье Норт-Холлоу гарантировало бы ему место за кулисами, но это даже отдаленно не одно и то же. Теперь они смогут протянуть руку помощи и поприветствовать его!
— Я бы пока не стал заходить так далеко, — сказал Кромарти. Эликсандер недоверчиво посмотрел на него, и герцог махнул рукой. — Я же сказал, что пока не стал бы заходить так далеко, — отметил он. — В обществе все еще слишком много недовольства после его позорного увольнения, но вы правы. Это начнет разрушать сложившуюся ситуацию, и вы также правы в том, что в конечном итоге — и раньше, чем хотелось бы кому-либо из нас — они смогут официально выдвинуть его на пост. И этот ублюдок сядет на это место, и внешне он будет продолжать поддерживать войну. Конечно, что бы он ни говорил перед камерами, мы оба знаем, что за кулисами он все равно будет делать все возможное, чтобы сломать нам коленные чашечки, просто из-за того, как сильно он нас ненавидит. Хай-Ридж — высокомерная заноза в заднице и настолько коррумпированный политик, насколько это возможно, но им движет не личная ненависть, которую испытывает Норт-Холлоу. Возможно, даже больше к вам, чем ко мне, учитывая, насколько откровенно Хэмиш высказал свое мнение. Или тот незначительный факт, что Хэмиш был председателем суда, который уволил его. Он никогда не собирается "прощать и забывать", Уилли, и в сочетании с файлами его отца и тем, как сильно он ненавидит всех нас, в долгосрочной перспективе он будет гораздо опаснее, чем простой коррумпированный политический халтурщик, каким всегда был Хай-Ридж.
— Чертовски верно, что так и будет, — проворчал Эликсандер. — И, по крайней мере, до тех пор, пока мы не получим официальное объявление войны, мы должны держать руки подальше от него, пусть даже он и его дружки и марионетки работают над восстановлением его общественного имиджа.
— О, все гораздо хуже. — У Кромарти было выражение лица человека, который только что откусил что-то гнилое. — Завтра утром? Завтра утром я должен встать и публично поблагодарить его за "вдумчивую и патриотическую" речь. Правительству придется принять его, использовать в качестве первого клина в рядах противников декларации. И все дружки Хай-Риджа, которые откладывали это, которые, наконец, начали осознавать, в какое безвыходное политическое положение они себя загнали, теперь, когда общественное мнение повернулось против них, сделают то же самое, черт возьми. Если кто-то, с кем так жестоко обращалось правительство Кромарти, может подняться над несправедливостью, от которой он пострадал, и так красноречиво выступить в поддержку официального объявления войны, то у них нет другого выбора, кроме как поступить так же.
Его глаза гневно сверкнули.
— Я знаю, что мне следовало бы на коленях благодарить Бога за то, что он это сделал, молиться, чтобы это действительно изменило ситуацию, повернуло ее вспять. И я искренне благодарен вам за это, Уилли. Но это не только первый шаг к его реабилитации; это также первый шаг к тому, чтобы позволить Норт-Холлоу сползти с уступа и спасти свою собственную политическую карьеру. И я просто не могу убедить себя в том, что предоставление такой возможности Норт-Холлоу не обернется почти такой же катастрофой где-нибудь в будущем.
Резиденция графа Норт-Холлоу
Город Лэндинг
Планета Мантикора
Двойная система Мантикоры
28 февраля 1906 г. э. р.
— Итак, мы ожидаем, милорд, что резолюция о специальном финансировании будет представлена на заседании в четверг, — сказал Бентон Тоскарелли, барон Монтро и парламентский секретарь ассоциации консерваторов. — Я уже обсуждал это с бароном Хай-Ридж, и он твердо убежден, что вы должны присоединиться к нему и высказаться в его поддержку. Учитывая, насколько важным было ваше выступление в преодолении тупиковой ситуации с объявлением войны, я уверен, что все участники собрания с ним согласятся.
— Это очень любезно со стороны вас и барона, Бентон, — ответил граф Норт-Холлоу. — Я вам очень признателен. Но, по правде говоря, я все еще новичок в этой палате. Как бы то ни было, я придерживаюсь мнения, что эту возможность следует предоставить кому-то из наших старших коллег. На самом деле, я думаю, вы были бы отличным выбором.
— Это лестно, милорд, но...
— Простите, что перебиваю, но я сделал это предложение не для того, чтобы польстить вам. Или, как бы уместно это ни звучало, в знак признательности за любезность предложения. Я сделал это, потому что это разумный шаг с политической точки зрения.
Монтро закрыл рот. Его брови поползли вверх, и Норт-Холлоу обвел взглядом полдюжины мужчин и женщин, собравшихся в библиотеке его городского дома.
Отец Павла Юнга был заядлым читателем. Павел — нет, и в молодости он редко удостаивал эту библиотеку своим присутствием. Но после смерти десятого графа он стал ее более частым гостем. Ее изящно обставленный простор был гораздо более подходящим фоном для встреч трезвого, серьезно мыслящего государственного деятеля, чем его гораздо меньший по размеру — и гораздо более эффективный — кабинет. Что даже не учитывало создаваемое ею ощущение непрерывности.
Димитрий Янг проводил на публике меньше времени, чем многие его коллеги-сверстники, но вряд ли он был совершенно чужим в центре всеобщего внимания. Ни один политик не смог бы работать на его уровне, не налаживая надлежащих контактов со СМИ и умело используя их при необходимости, и Димитрий, который был почти так же искусен в этом, как и в шантаже, проводил подавляющее большинство своих голоинтервью именно из этой библиотеки. Это было одной из его отличительных черт, и его сын Павел, последовав его примеру, уже обнаружил, какой элегантный, сдержанно аристократичный фон она создает для камер. Не говоря уже о том, как нынешнее ее использование подчеркивало его положение наследника своего отца.
И все же эта открытость для публики была наименьшей из привлекательных сторон библиотеки, во многих отношениях, потому что это было также святилище, куда его отец приглашал своих политических союзников — хотя "вызывал", возможно, было бы более подходящим глаголом, — когда затевались интриги. Это означало, что для политических деятелей, с которыми Павел встречался здесь, это также подчеркивало несколько иную преемственность. Эта библиотека была для них напоминанием обо всем остальном, что он унаследовал от своего отца, включая отлаженную политическую организацию Димитрия.
И, конечно, о его файлах.
— Давайте будем честны между собой, — продолжил он, откидываясь на спинку кресла, которая оказалась примерно на восемь сантиметров выше, чем у любого другого кресла в библиотеке. — Я понимаю, почему ассоциация заняла свою первоначальную принципиальную позицию. — Один или два человека моргнули, но никто не был настолько невежлив, чтобы громко фыркнуть. — И я действительно понимаю, почему либералы боролись с объявлением войны изо всех сил, вплоть до окончательного голосования. Но нет смысла притворяться, что на этом пути мы — я имею в виду оппозицию в целом — не понесли ущерба с точки зрения общественного мнения. Видит бог, ожидать, что "человек с улицы" поймет тончайшие нюансы дипломатии — или чего-либо еще, на самом деле, — бесполезно. К сожалению, убеждения и требования избирателей, какими бы плохо информированными и какими бы изменчивыми они ни были, также являются неизбежными факторами в политических расчетах Звездного королевства.
Он покачал головой, и на его лице отразилась смесь трезвой задумчивости и раздражения, свойственная невежественным, бесхитростным, зависящим от эмоций людям. Монтро и еще двое или трое поморщились в знак согласия, а он пожал плечами.
— Предполагается, что наша палата должна быть выше сиюминутных страстей. Конституция специально предусмотрела палату пэров для того, чтобы она служила балансиром против тирании мимолетного, непостоянного большинства в палате общин. Но это не значит, что мы можем игнорировать общественное мнение, особенно когда находимся в оппозиции к действующей власти. На самом деле, если вы простите мою откровенность, тот факт, что ассоциация не представлена в палате общин, делает нас еще более уязвимыми для маргинализации в глазах общественности, потому что гораздо легче представить нас исключительно как партию личных интересов и аристократических привилегий.
Все серьезно кивнули, хотя никто из них не упомянул, что такое представление весьма облегчалось тем фактом, что ассоциация консерваторов в значительной степени была именно партией личных интересов и аристократических привилегий.
— Я также случайно узнал из своих источников, — Норт-Холлоу бросил быстрый взгляд на элегантную рыжеволосую женщину, сидевшую в стороне, — что несколько высокопоставленных сторонников Нью-Киева намерены выступить против решения о финансировании.
— В самом деле, милорд? — Шарлотта Мантут, баронесса Нью-Флашинг, нахмурилась, и ее серые глаза слегка сузились. — Графиня ничего такого не говорила.
