Пока боевые девицы, возглавляемые невысокой желтоволосой японкой, демонстрировали, как легко и непринужденно обученный человек может разбивать голой рукой доски и кирпичи, решил погулять, посмотреть, что тут еще есть. К минифутболу и я, и Рэн были равнодушны, как, впрочем, к большому и малому теннису, эти выступления я решил не смотреть. А вот в баскетбольном зале залип: Такаяма играла в команде кадетского училища, я тоже в свое время второй разряд получил, так что демонстрационная игра трое на трое в одно кольцо захватила не на шутку. Красиво девчонки двигались, с огоньком, зрелище захватывало даже далеких от баскетбола зрителей. Баскетбол вообще слишком динамичный, жесткий и умный спорт, чтобы оставаться равнодушным, наблюдая за игроками.
— У нас очень популярный клуб, потому мы не берем всех желающих, право попасть в команду нужно заслужить. Нам нужны всего две девушки, те, кто хочет попробоваться, должны доказать, что они достойны. — После завершения игры объявила высокая белокурая второкурсница с повязкой капитана на руке. — Сходите, переоденьтесь в спортивную форму и возвращайтесь, мы вас протестируем. Всех остальных гостей ожидают интересные соревнования и конкурсы с призами. Пока же можете покидать мячи в кольца, проверьте свою точность, члены клуба вам помогут, если что-то не будет получаться.
Вступать в эту секцию я не собирался, несмотря на умения и интерес, потому никуда переодеваться не пошел. Подобрал мяч, ощупал пальцами шершавый бок, вдохнул незабываемый пыльно-резиновый запах, ностальгически прикрыл глаза. Эх, были времена, какой азарт в крови бушевал, когда к кольцу рвался сквозь строй защитников, это же неизгладимые воспоминания! Немного постучал оранжевым кругляшом в пол, вспоминая полузабытые ощущения, сделал пару обманок, прищурившись, посмотрел в сторону щита. Удар в пол, отскок, снова удар, перевод между ног, набираю скорость с ведением левой рукой, финт, еще один, два шага с переводом мяча за спиной, прыжок — и, неожиданно даже для себя самого, делаю слэм-данк, повисая на дужке на одной руке. Да уж, чудесное получилось тело после нашего слияния, такая прыгучесть — это что-то запредельное. Ладно, хватит развлекаться, наверное, каратистки освободились, пойду к ним, поговорю насчет вступления. Отцепляюсь, с негромким стуком приземлившись на слегка согнутые ноги и обращаю внимание на воцарившуюся вокруг тишину. "Твою-то мать, выпендрился!" — проносится в голове.
— Так-так-так. Очень интересно. Впечатляющая заявка на присоединение к команде. Побросаем штрафные на счет? — Давешняя блондинка оценивающе осмотрела меня с ног до головы, задержала взгляд на синяке и, не дожидаясь ответа, встала на линию. — Я начну, кидаем по десять раз, подавай мячи из ящика, вон он, в углу площадки стоит.
В принципе, времени навалом, почему бы и не побросать. Пожав плечами, молча иду к корзине с мячиками, вокруг нас начинает собираться толпа зрителей. Чувствуется, капитанша — девочка популярная, тут и там слышится:
— О, Сатико сейчас класс покажет!
— Сати, Сати, давай, давай!
— А с кем она соревнуется, кто такая наглая, кто тут позора захотел?
— Смотрите, это вон та, у корзины, глядите, какая страшная!
Ну е-мое, ну вот зачем мне это было надо? Посмотрел бы тихонечко и свалил, так нет, привлек внимание. Прям Арена вспомнилась, я там тоже в аутсайдерах числился, все четыре боя трибуны не меня поддерживали. Прям дежавю какое-то. Тем временем блондинка постучала мячом в пол, прицелилась, и в хорошем темпе засадила в кольцо восемь штрафных из десяти. Прекрасный результат, достойный, надо отдать должное. Приглашающе помахала ладошкой, подзывая меня к себе. Сама, правда, на подачу не пошла, отправила кого-то из команды.
Выхожу к линии, совершаю тот же ритуал с ударами в пол, сосредотачиваясь на красной линии, очерчивающей прямоугольник посреди щита. Привычно пропускаю мимо ушей выкрики: "Фу! Мимо-мимо! Да она не попадет, спорим?", и начинаю свою серию бросков. Плечи расслаблены, правая рука привычно сгибается в локте, поднимая увесистый оранжевый шар вверх, левая чуть поддерживает его сбоку, ноги напряжены и напоминают две сжатые пружины, спина прямая. Все внимание только на кольцо. Какое знакомое чувство, кайф! Вдох-выдох, поехали.
Без промахов засадив все десять мячей в корзину, удовлетворенно улыбаюсь. Ручки-то все помнят, опыт, как говорится, не пропьешь. Это Рэнге четыре года разыгрывающей отбегала, от края до края площадки мячик таскала, распасовки делала. Ей виртуозное исполнение штрафных было желательно, но отработать безошибочный дриблинг или натренировать чувство паса оказывалось гораздо важнее. Все ведь зависит от исполняемой на площадке роли. Нечего было высокой, но худенькой Такаяме делать в трехсекундной зоне. Слишком она легкая для беспощадной рубки на подборе, где в попытке достать отскочивший мяч сталкиваются туши раза в полтора массивней ее.
А я четыре года в школе на позиции центрового отпахал, плюс пять лет универа тем же пятым номером, это не шутка, как кидать штрафные, намертво вдолблено. Ведь кто такой центровой? Это самый здоровый чувак в команде, который постоянно находится под кольцом, неважно, своим или чужим. Он может плохо финтить или не видеть всю ситуацию на поле, но кидать штрафные уметь обязан. Это его работа, потому что он главный на подборе, он постоянно борется за мяч под щитом, на нем постоянно фолят, и броски со штрафной линии — его хлеб.
А блондиночка-то, смотрю, нахмурилась, глазки сверкают, губки прикусила от досады. Не любит проигрывать, сразу видно, но что поделать, не я ее на соревнование вызывал, сама нарвалась. Зрители тоже не в восторге от результатов, поздравлений не слышно, жидкие хлопки моментально стихли, как только старшие курсы выразили свою точку зрения. Смотрю на насупленные рожицы вокруг, и складывается ощущение, будто я каждой из них в суп плюнул или еще что непотребное учудил. Сейчас-то что не так, поспорили, покидали мяч, кто-то победил, кто-то проиграл, зачем так расстраиваться? Это же всего лишь баскетбол.
— Ладно, бывает. Тебе повезло, но игра покажет, кто из нас лучше, поняла, деревенщина? Две четверти по пять минут, играем в одно кольцо один на один. — Местная принцесса с досадой метнула мяч своей подруге по команде. — Нагиса, ты вбросишь и проследишь за правилами, раз тренер занята. Внимательно смотри, чтобы эта бандитка ничего не нарушала. Сама знаешь, как черноногие играют, то фол, то пробежка, то двойное ведение.
Обалдеть, вот это выход из-за печки, нашлась тут мастерица, блин, профессионального уровня. Аристократка хренова, белая кость, голубая кровь. Хотя, а оно мне надо? Откажусь, да уйду по своим делам, пусть эта Сатико, или как ее там зовут, вслед шипит и раненую гордость баюкает. Прислушался к себе — ан нет, не уйду. Надо мне это, очень надо, нельзя сдавать назад, душа компромисса не принимает. Вот вроде бы мозгами понимаю, что не стоит в бутылку лезть, потом аукнется, но поганый характер капитулировать перед этой задавакой не позволяет. Что ж, красавица, сама напросилась, сейчас я тебя в лужу сажать буду перед всеми болельщиками, подошедшим тренером и твоей командой. Мужской баскетбол от женского отличается, как небо от земли, он жестче, быстрее и непредсказуемей, опыта у меня тоже гораздо больше, потому шансов у тебя, милая, нет абсолютно никаких.
— Нельзя незнакомого человека обзывать, семпай, это не вежливо. Я не давала поводов для оскорблений. Ты сама захотела побросать со мной, я честно выиграла. — Спокойствие, только спокойствие, незачем опускаться до ее уровня и терять лицо. То, что позволено ей, никогда не простят мне. — Зачем мне играть с тобой, если ты проигрывать не умеешь. Расплачешься еще от огорчения.
— Ты что, простолюдинка, совсем охамела? Немедленно извинись перед оне-сама Ямадзаки! — В наступившей после моих слов мертвой тишине вопль Нагисы прозвучал неестественно громко. — Да ты ей ноги целовать недостойна, нахалка, как ты вообще посмела раскрыть свой рот!
— Да, пусть извиняется! Как так можно! — Послышался ропот со стороны зрителей.
— Вот сейчас совсем непонятно было. — Я в полном недоумении оглядывался по сторонам и везде видел только осуждающие взгляды. В девяностых в нашей, прямо скажем, очень средней школе всякое случалось, могли люлей навешать за косой взгляд, могли блатную шмотку снять или деньги отобрать, но вот так сходу на четыре кости ставить, нет, такого не припомню. А тут благородные девочки в элитном учебном заведении с порога конкретный беспредел творят. Что здесь за понятия такие странные, чуть что, сразу на колени. — Что я не так сделала? Меня вызвали на соревнование, я выиграла, меня трижды оскорбили ни за что, и я должна извиняться, да еще раком встать? Что за бред? Ты не подохренела, деточка?
— Ямадзаки — звезда нашего клуба, она айдол на своем курсе, ее семья очень уважаема в городе. И не такой, как ты, решать, оскорбила она тебя или нет. Немедленно встань на колени и извинись перед ней. — Протолкавшись сквозь плотную толпу болельщиков, потребовала незнакомая девчонка в баскетбольной форме, сердито уперев руки в бока и сверля меня тяжелым взглядом из-под нахмуренных бровей. — Как тебя в Академию приняли, безродная, где ты только денег наскребла на обучение в приличном месте!
— Да вы тут все совсем что ли ох... обалдели? Какое тебе дело, бровастая, где я деньги нашла? Заработала, в отличие от тебя, ты-то кроме папкиного кошелька, других доходов не имеешь. — Внутри стала зарождаться глухая ярость, на смену удивлению и непониманию пришло кристально-ледяное предбоевое спокойствие, мышцы непроизвольно напряглись в ожидании схватки. — Иди в жопу, ни у кого прощенья просить не собираюсь, я никого не оскорбляла.
— Когда я размажу тебя по площадке, oroka na yariman, ты извинишься, как подобает, и поцелуешь мою обувь, а потом станешь моей служанкой до конца учебы, поняла, abazure! — Боковым зрением ловлю, как блонда в раздражении даже ножкой топнула. — Таким, как ты, не место в Хачимитсу! Готовься, не будет тебе здесь жизни!
— Какая патетика, какой высокий стиль, сколько эмоций! Да и ставки, я смотрю, подросли прямо на глазах. — От издевки удержаться уже не смог, да и не захотел, если честно. — Сначала просто сыграть, потом на колени встать, а теперь уже пыльные кроссы чмокнуть и в рабство запродаться нужно. Мне все это зачем, ради чего соглашаться играть на таких условиях? Мою ставку ты обозначила, а сама что на кон ставишь, белобрысая?
— Если вдруг тебе удастся победить, месяц тебя никто не тронет, слово Ямадзаки! И одно место в клубе твое. — Пафосно провозгласила, будто одарила собольей шубой с царского плеча, высокомерная сучка. — А если струсишь и откажешься, вся школа петицию напишет, чтобы тебя исключили, обещаю.
— Неравнозначные условия, ты не находишь? Унижение и свобода против сраного месяца спокойствия не прокатывает, богатенькая девочка, я ведь огрызнуться могу так, что многим поплохеет. — Меня уже трясет, так хочется втоптать в пол эту заносчивую стерву, но нельзя, вылечу из школы в момент, и все затраченные усилия пойдут насмарку. Приходится, стиснув зубы, сдерживаться и улыбаться. — Я-то готова рискнуть, но пока ты меня ничем не заинтересовала.
— Хорошо. Твои извинения и свобода против возможности здесь учиться и трех лет спокойной жизни. Большего не проси, не получишь. — Неожиданно спокойным, насмешливым тоном выдала Сати и, обращаясь к окружившим нас плотным кольцом школьницам, крикнула:
— Все слышали? Если она проиграет, станет моей служанкой, если победит, никто ее не тронет, пока она сама не даст повод. Тренер Ямада, прошу вас, судите нашу игру.
Условия все равно напрочь не равны, но в поднявшейся после слов капитанши суете меня уже никто не слушал. Народ шустренько разбежался по сторонам, рассаживаясь на стоящих вдоль стен скамейкам и живо обсуждая получившийся скандал. Тренер, ни слова не говоря, подхватила мяч с пола, вышла в центральный круг и замерла, ожидая нас с Сатико. Интересно, тут в порядке вещей на виду у преподавателей угрожать буллингом младшеклассницам, или только мне так повезло на совершенно глухого учителя нарваться? Место в их долбаном клубе мне, конечно, никуда не уперлось, но назад уже не сдашь, придется в самом деле показательно уничтожить невоспитанную дочу уважаемых родителей. Выхожу вслед за ней к качающей мяч на руке судье, смотрим друг другу в глаза, настраиваясь на бескомпромиссную рубку.
— Зачем? Я же в самом деле ничем тебя не обидела. Для чего ты затеяла эту дичь? — Тихонько, чтобы никто не слышал, задаю вопрос вперившейся в меня надменным взглядом молодой девчонке. — Могла бы выгнать меня из зала, если я тебе так не нравлюсь, я все равно не собиралась претендовать на место в твоей команде.
— Мне просто понадобилась горничная. По внешности ты подходишь, характер легко исправляется наказаниями, манерам научишься. И, самое главное, я так захотела, этого достаточно, чтобы поставить тебя на колени. Ведь ты никто, для тебя будет честью служить такой, как я, ведь я — Ямадзаки. — Ответ, если честно, поразил до глубины души. Что творится-то в самой престижной школе города Роанапура? Такое чувство, что в любой из четырех шараг Нижнего города, в окружении гопоты, отморозков и начинающих бандитов мне было бы безопасней, чем здесь, среди зажравшихся и офигевших от безнаказанности рафинированных барышень, честное слово.
Глава 9. КМС по ПМС и новая подруга
В прозвучавших словах было столько откровенного цинизма, что я даже свисток к началу игры чуть не пропустил. Ей так захотелось, видите ли. Нет, я все понимаю, мы в Азии, тут до европейских вольностей, прав и свобод аборигены если когда и дойдут, то случится это явно не скоро. И традиции покровительства здесь сильны, я про такое слышал, когда сильный предлагал слабому защиту, взамен получая услуги и благодарность. Но то, что захотела учудить белобрысая, выходило за все разумные пределы. Встать перед ней на колени, согласиться на ее условия означало стать даже не слугой, а куклой, игрушкой, с которой можно делать все, что угодно. Капризная девочка, пресытившаяся угодливостью подруг, захотела себе личную рабыню, а это не покровительство, это беспредел.
Резкая переливчатая трель заметалась в просторном зале, мяч, подброшенный уверенной рукой, взмыл ввысь, и время для меня будто остановилось. Звуки размылись, стали невнятными и неважными, свет, льющийся в широкие окна, чуть потускнел, резко выделялось только замершее в наивысшей точке и уже устремившееся вниз оранжевое пятно. Пора! На долю секунды опередив свою соперницу, буквально взлетаю ему навстречу, вышибая мяч за трехочковую линию за своей спиной. Без шансов, Сати, без шансов, пока ты меня обегаешь, я уже сам набираю скорость в погоне за попрыгунчиком. Есть, дотянулся, значит, мне и атаковать первым. Погнали, крошка, сейчас мы с тобой покажем орущим вокруг обезьянам, что такое настоящий баскетбол.
Капитанша в напряжении застыла у трехочковой, ловит взглядом каждое мое движение, ноги напряжены, выражение лица сосредоточенное. Наносная спесь и презрение ушли, как не бывало, на площадке недооценка противника всегда карается моментальным наказанием. Как и в жизни, да, баскетбол — честный спорт, это вам не танцы и не балет, где непосвященному непонятно, по какому принципу определяют победителя. Набираю скорость, мяч при отскоке будто прилипает к руке, он послушно огибает спину и пролетает между ногами, показываю движение влево, поворот, рывок, соперница уже ничем не может мне помешать, она просто не успевает выпрыгнуть. Зрители разочарованно гудят, но ни мне, ни блондинке нет до них дела. Два очка, счет открыт, игра началась.
