В горле как будто разорвался вулкан, больно ударило в мозг. Я закашлялся, каким-то чудом сумев поставить кружку с этой дрянью на стол, а не выбросить ко всем чертям. Словно издалека ко мне прилетел голос (Твари!) Ёдура, который одобрительно хлопал меня по спине:

— Ничего, в первый раз со всеми так! Зато теперь ты настоящий мужчина, Грош!

Я тебе дам: мужчина! Я тебе такого мужчину дам! Постепенно меня отпустило, я сел, держась руками за голову — слишком уж она трещала — и с ненавистью поглядел на гнома. А тот, как будто ничего и не было, принялся уже за вторую кружку — первая, которую он непонятно когда успел осушить, лежала рядом с ещё двумя, готовыми влиться в Ёдура.

Хотелось что-то сказать, больно стукнуть бородатого по лбу, и я бы так и сделал, даже не боясь, что он мне после этого может отрезать, как вдруг сквозь крики, треньканье кружек и топот расслышал чьи-то перешёптывания. Так-так, а это ещё что тут у нас? Со слухом у меня всё в порядке — ошибиться не мог, кто-то тут шепчется. А зачем кому-то шептаться? Разве что, если этому "кому-то" есть что скрывать.

Я огляделся в поисках источника шёпота, и довольно быстро его обнаружил: это был Вестейн. Он что-то шептал на ухо Уне, которая с серьёзным, даже хмурым выражением на лице его слушала, попутно осушая кружку с элем. Напрягая все возможности своих барабанных перепонок, я постарался игнорировать любые шумы, кроме тех, которые издавала эта парочка. И в итоге сумел кое-что разобрать:

— А ты уверен, — отставив в сторону кружку, сказала рыцарю Уна. — Что нам стоит ехать по той дороге?

— Разумеется, — продолжил нашёптывать ей на ухо Вестейн. — Эта дорога самая короткая. А ты же хочешь, чтобы мы поскорее добрались до деревни Кхорки? Ведь опоздаем хоть на день, и гонорар урежут в два раза!

Ха! А сам говорил: благие цели, благие цели! Деньги — вот твоя благая цель, говнюк! Делая вид, что попиваю эль, на самом деле лишь касаясь губами кружки, продолжил вслушиваться.

— Ну не знаю, — Уна закусила нижнюю губу, задумавшись. Блин, как же красиво она это делает! — Ведь тогда мы проедем в опасной близости от Проклятой Птицы.

Оп-па. А это что ещё за Проклятая Птица такая? Мне вдруг вспомнилась та скульптура, на главной площади, что меня так заинтересовала. А не связана ли она с этой Птицей? Вроде бы она напоминала кого-то типа орла... Да и, к тому же, я ничего не потеряю, если съезжу, посмотрю... Всё, решено:

— Я еду с вами, — прервал я разговор рыцаря с рыжеволосой, и те с каким-то лёгким оттенком удивления на лицах уставились на меня. Как, собственно, и все, сидевшие за столом.

— В смысле? — не поняла Уна, и я, поставив кружку, пояснил:

— Вы ведь едете в деревню Кхорки, что бы это ни было? А по пути проезжаете Проклятую Птицу. Я хотел бы на неё посмотреть.

Уна ещё с минуту разглядывала меня, словно не до конца понимая о чём идёт речь, а затем неожиданно рассмеялась, хлопнув Вестейна по спине:

— Смотри-ка, какой у парня слух! Нам надо научиться разговаривать потише! — ещё немного посмеявшись, она наконец успокоилась и обратилась на этот раз уже ко мне: — Проклятая Птица, если ты не знал, очень опасна. И к ней нельзя подходить слишком близко. Многие уже поплатились жизнью за это.

— И всё же, — я накинул на себя вид настоящего пофигиста. И это произвело впечатление.

— Ладно, я не против, — подумав, решила Уна, и посмотрела на Вестейна, чего-то ожидая.

Угу, похоже, он действительно здесь был главным, и без его согласия ничего решить нельзя. Рыцарь поднялся, глядя куда-то в сторону.

— А я против, — сухо проговорил он, заставив меня стиснуть ладони в кулак. — По пути могут попасться типы вроде табора Рорха, и что тогда? Он будет для нас обузой и тем самым угрозой.

— А ну, подожди-ка! — не выдержал я и тоже поднялся. — Я отлично стреляю из лука!

— И что? — спокойно отреагировал на это рыцарь. — А если к нам подойдут близко? Все здесь присутствующие умеют сражаться в ближнем бою. Ты должен прикрывать чью-то спину, и если к тебе подойдут близко, то лук не сильно поможет, и тогда ты — не жилец. А в таком случае не жилец и тот, кого ты прикрывал. Я так рисковать не могу.

Я стиснул зубы, еле сдерживаясь, чтобы не выругаться. Да явно было видно, что все его доводы притянуты за уши, что он просто не хочет видеть меня рядом. Боится. Да, точно, боится! Но разве объяснишь это всем? Вся команда наёмников сидела молча. Для них слова паладина имели вес. Тогда оставалось одно...

— А если я докажу, что могу сражаться в ближнем бою? — кинул я в спину уже собиравшемуся покинуть стол рыцарю. — Например, в рукопашной.

Вестейн обернулся и оценивающе оглядел меня. Мне показалось, или в его взгляде промелькнуло удивление? Что-то я часто всех в последнее время стал удивлять.

— Прямо здесь? — Удивлённо поднял бровь рыцарь, и я улыбнулся: значит, согласен.

— Да, прямо здесь, — никогда не думал, что мой голос может быть таким жёстким.

— Хорошо, — Вестейн пожал плечами и кивнул Бранду.

Тот поднялся, выходя из-за стола. Э-э-э, не понял?! Я то думал, что со мной рыцарь драться будет! Трус несчастный! Ну да ладно. В любом случае на попятную пойти не удастся.

Бранд кинул на ближайший стол куртку и рубаху, оголяя своё волосатое туловище и руки, оставив из одежды лишь обувь, да штаны с ремнём. Я последовал его примеру, также кинув к этой горе одежды и свой колчан с луком и стрелами.

А гости трактира, заметив сие действо, дружно, словно по команде, окружили нас, начав шуметь ещё сильнее и надоедливей. Все поняли, что сейчас произойдёт. Как только я снял рубаху, народ дружно заржал, разглядывая моё тело. Что, думают, что в моих сухих мышцах никакой силы нет? Как же они ошибаются!

Между прочим, мышцы у Бранда были пускай не как у Шварценеггера, но пообъёмистей моих. Да и взгляд был какой-то... суровый, злой, как тогда, на дороге. И что-то я сразу начал сомневаться: а правильно ли вообще поступил? Ладно, посмотрим, что мне дали тренировки у озера...

Сквозь толпу пробилась довольная команда наёмников. Всё-таки такое они не собирались пропускать. Я неожиданно заметил, что толпа образовала подобие круга. "Прямо настоящий ринг", — пришло мне в голову. Веселее всех был, разумеется, Вестейн. Он прокричал, стараясь перекричать толпу:

— Грош! Если ты победишь, — эти слова были сказаны с долей насмешки. — То я лично заплачу тебе шесть золотых!

Сказанное рыцарем явно взбодрило толпу: они начали делать ставки, что-то записывать, спорить. Удручённо обнаружил, что на меня никто не ставил. Что ж я, так невкусно выгляжу? Думают, у меня никаких шансов?

Краем глаза заметил подмигнувшего мне гнома. Он показал сначала на листок, на котором записывались ставки, а потом на меня, улыбаясь во все зубы. Да ладно?! Неужто на меня поставил, старый хитрец?!

Силы сразу словно влились в мышцы. Я вдруг понял, что должен, просто обязан победить! По-другому никак. И плевать, что против меня стоит профессиональный боец. Не думаю, что в этом мире хоть кому-то известна техника карате. В этом моё преимущество!

Бранд немного нагнулся вперёд, выставляя в стороны руки. Хм. Странно. Я принял классическую стойку карате, выставив левую ногу чуть вперёд, и обе руки со сжатыми кулаками перед собой, согнув в локте.

Между мной и противником воцарилось минутное напряжение. Как будто кто-то держал нас обоих на веревке. Натянутой веревке, из-за которой мы не могли двигаться: просто стояли, глядя друг на друга, не обращая внимания на свист и улюлюканье толпы, которая так хотела поскорее насладиться боем.

И Бранд решил всё-таки утолить эту жажду зрелищ. Его "верёвка" лопнула, и он, оскалив зубы, кинулся на меня, наклонившись вперёд, словно бык, собирающийся проткнуть тореадора рогами. Видимо, собирался схватить меня за ноги и повалить на пол. О, как всё запущено! А я, по его мнению, что, стоять и смотреть буду, что ли?

Я моментально ушёл в сторону, подняв немного в бок согнутую в колене ногу. И Бранд на ходу просто взял и врезался лицом в моё колено, рухнув на пол. А я в свою очередь тут же ретировался на другую часть "ринга", периодически попрыгивая на месте. Как там говорил сенсей? Постоянно быть в движении — вот что самое главное!

Бранд, кряхтя и держась за разбитый нос, встал и удивлённо поглядел на Вестейна. Тот ему кивнул. Ага, ясно с вами всё. Значит, рыцарь меня таким слабаком считал, что попросил моего противника не использовать удары — тупо бороться. Ну, а сейчас всё-таки разрешил Бранду драться в полную силу. И он воспользовался этой возможностью.

Я прыгал по всему "рингу", уходя о ударов противника, двигаясь вправо-влево, следя за каждым его движением. Но ни один его удар не находил цели: удары Бранда были пускай и сильными, но слишком долгими, размашистыми. Пока он заносил руку для удара, я уже был в другом месте. И мой противник начинал в открытую рычать! Что, попугать хочешь, а не выйдет! На!

Каждый боец, в боевом искусстве которого присутствуют удары по лицу, знает: ни за что нельзя разжимать зубы! То бишь, раскроешь рот — дашь противнику возможность сделать тебе бо-бо. Ничего личного, просто я не мог этого не сделать.

Когда Бранд в очередной раз раскрыл рот, издавая свой дикий, похожий на рычание, крик, я кинулся к нему, так что в какой-то момент мы чуть ли не прижались друг к другу, и ударил его локтем по нижней челюсти. И тут же отпрыгнул, удовлетворённо услыхав явственный хруст. В следующую секунду Бранд корчился на полу, держась за сломанную челюсть. Нет, я конечно пытался ударить аккуратно, но челюсть сломана — это точно! Да и скорее всего кость немного сдвинулась, но её вправить — пустяк!

Я продолжал прыгать на месте, ожидая, когда противник, пошатываясь, поднимется и, ещё раз потрогав челюсть, из-за которой его рожа теперь выглядела более устрашающей, зыркнет на меня полными злости глазами. Ну иди сюда, обезьянка, потанцуем...

Дальше, прыгая вокруг Бранда, я ощущал, как все упражнения, все ошибки, которые зафиксировал у меня комп — всё отпечаталось в голове, и я делал то, чего раньше просто не мог: я здраво мыслил в бою, успевая даже анализировать поведение противника. Все те теоретические знания, что я накопил за время обучения карате, все тренировочные сеансы у озера — всё это вылилось в бой с Брандом. Хотя стоит отдать ему должное: дрался он неплохо, правда всегда норовился перейти в борьбу.

Наконец, этот танец мне порядком надоел. Пора было завершать бой, и потому я встал на месте, ожидая атаки Бранда.

И нет никакого гула толпы, нет никаких криков, нет никаких изумлённых вздохов, даже частого стука собственного сердца, тяжёлого дыхания: всего этого нет. Есть только я и мой противник. И сейчас я собирался лишиться и противника тоже. Немного, кстати, удивлённый противник. Не ожидал, что я остановлюсь? А я такой непостоянный...

Но несмотря на удивление, злости у Бранда не убавилось, даже наоборот, и он, хрипя, на полном ходу налетел на бедного меня. Ничему жизнь не учит! Дерётся, потакая собственным инстинктам. Надо и головой порой думать: рукопашный бой — это тоже целая наука!

Нырнул ему под руку, на ходу, нанеся удар рукой по солнечному сплетению и, когда противник, охнув, развернулся, я зафиксировал пальцы руки плотно сжатыми и нанёс удар ребром ладони по кадыку.

Не успел подивиться мощи его шеи: Бранд не упал, не начал задыхаться, как бы на его месте случилось с человеком — нет, он лишь, закашлявшись, с яростью нанёс удар. Последний удар, который всё-таки нашёл свою цель в лице моего левого ребра. Сразу по всему телу пробежала цепной реакцией дикая боль, на которую в пылу боя я не стал обращать внимание. И, схватив руку Бранда, используя её в качестве некой опоры, нанёс удар ногой в голову.

Всё это произошло практически мгновенно, а в следующую секунду я уже стоял посреди "арены", глубоко вдыхая воздух, а предо мной на полу лежало бессознательное тело Бранда. Все крики стихли. В трактире воцарилась загробная тишина. Всё. Всё кончено. Я победил.

И как только я это осознал — на тело навалилась такая усталость, а бок вдруг так сильно заболел, что я начал падать. Всё вокруг поплыло. Но кто-то сзади подхватил меня и подтащил к скамье, на которую я благополучно сел. Как ни странно, это был Ёдур. А он очень силён для такой малявки!

Пелена тишины спала также неожиданно, как и легла на это заведение: все стали кричать, но на этот раз споря, говоря о том, что требуют реванша, что-то там про деньги... Вестейн с привычной маской спокойствия на лице попросил орков убрать Бранда, а Хлив отдельно полечить его. Правильно. И несмотря на то, что проиграл, рыцарь вёл себя спокойно и разумно. Ну как спокойно... Я то знал, что за этой очередной маской скрывается самое настоящее раздражение.

— Ну, молодца, Грош! Я знал, что ты не подведёшь Ёдура! — хлопнул меня по плечу, заставив ойкнуть, гном, и развернулся к толпе. — Так, ребята, достаём бабло! Давайте, давайте, выворачивайте карманы! И, между прочим, Вестейн, где обещанные шесть золотых, а?!

Ох ты, предприниматель. Я усмехнулся. Ему бы торговцем пойти работать, а он в наёмники подался. Гном обходил каждого, тыкал в список, если кто-то отнекивался, и нагло выставлял руку с раскрытой ладонью, требуя деньги. И никто не стал спорить. Оно и правильно. Я б тоже не рискнул спорить с тем, у кого на ремне висит хорошо заточенный топор...

А я, значит, был чем-то вроде способа подзаработать? А, ладно уж! Плевать мне пока на деньги. Главное, что Вестейн, который, кстати, также недовольно отсыпал свои шесть золотых в загребущие ручищи Ёдура, всё-таки возьмёт меня с собой.

Толпа начала расходиться, а ко мне притопал довольный — лыба во всю рожу — гном, выставив перед собой ладони, в которых лежала, поблёскивая, горка монет.

— Денежки... — глядя на горку, словно заворожённый, протянул гном, опомнившись лишь когда заметил мой насмешливый взгляд. — Не, а чего? Деньги — они и в эльфийском лесу деньги! Всегда пригодятся. Кстати, вот, тут твоя доля. Если не учитывать шесть обещанных золотых от Вестейна, то ещё получается два золотых — это твой процент от выигрыша, всё-таки ты ж старался!

Я принял восемь золотых монет и, подняв куртку, которая, видимо, во время суматохи оказалась на полу, положил их в её внутренний карман, мысленно недоверчиво покачивая головой. Что-то гном темнит. Там выигрыш огромным быть должен — там разница между "за" и "против" была большой, и не в пользу "за" — то есть меня. Так что скорее по проценту мне полагалось ещё как минимум два золотых, но это уж я говорить Ёдуру не стал. Пусть радуется.

Куртку с рубахой просто взял в руки — одевать не хотелось, душно. А колчан привычно закинул за спину. Поднялся, облегчённо обнаружив, что ничего серьёзного мне Бранд сделать не сумел, разве что в районе левого ребра чуть-чуть гудело...

— Да, кстати, — гном обращался ко мне, но смотрел на монеты в руках, словно до сих пор не веря, что так легко получил эти деньги. — Вестейн просил передать, что он снял нам весь второй этаж. Каждому по комнате, кроме Торберга и Хлив, разумеется — для них одна комната. Поднимешься по лестнице, и твоя — первая справа.