В то же время он смог написать, что у него "запасов для кораблей хватило на два года". Тем временем интересам Короны служило подчинение этих городов Португалии и принуждение их к уплате дани — на Ормуз была наложена дань в размере 15 000 шерафинов с последующей выплатой 5 000 шерафинов золотом, чтобы выдать из этих средств жалованье своим солдатам 38.
В обстоятельствах, созданных этими пиратскими рейсами, неудивительно, что капитаны кораблей поссорились между собой. К концу крейсирования Албукерки вдоль арабского побережья на его флоте возникли глубокие разногласия, и трое его капитанов дезертировали и отплыли в Индию, чтобы подать жалобы вице-королю и, в конечном итоге, Короне. Примечательно, что среди жалоб, которые они высказали, была неспособность их командира правильно распределить добычу. Однако более существенная жалоба заключалась в том, что нападения Албукерки на города Индийского океана и, в частности, его решение построить крепость в Ормузе, отвлекали людей и ресурсы от главной цели Эстадо да Индия, которая заключалась в загрузке флота перцем: "Главный капитан не должен брать на себя строительство крепости, поскольку это очень мало отвечает интересам короля и приводит к потере его материальных средств, а также к риску для оставленных в ней людей и артиллерии"39.
Политику грабежа можно было бы представить как дополнительный аспект политики монополии. Отказ признать притязания Португалии на монополию в торговле пряностями считался достаточной причиной для нападения на корабли или города, в то время как доходы от грабежа врагов позволяли португальцам снабжать свой флот, закупать грузы специй и обеспечивать лояльность своих людей. Однако победные трофеи не всегда имели такое утилитарное назначение. После захвата Малакки в 1511 г. доля добычи Албукерки состояла из шести бронзовых львов, которых он хотел поставить на свою гробницу, браслета, который, как говорили Албукерки, обладал магической силой, предотвращающей кровотечение из ран, и "нескольких девушек из всех рас страны", которых он хотел отправить в подарок дону Мануэлу 40. Добыча была пристрастием, от которого португальцам было бы трудно отказаться. В 1519 г. дон Айриш да Гама, брат Васко да Гамы, должен был написать королю, призывая к возобновлению войны на Востоке, потому что "невозможно продолжать существование, если люди не поверят, что можно получить некоторую прибыль от захвата призов... и нет способа убедить их выйти в море, как это было раньше, когда была надежда что-нибудь захватить"41.
Рост Эстадо да Индия во время наместничества Алмейды
Когда Алмейда отплыл в 1505 г., дон Мануэл знал, что он не просто устанавливает монополию на торговлю перцем, но и объявляет войну интересам основных государств, которые до сих пор контролировали традиционные торговые пути через Красное море, в частности Венеции и мамлюкскому султанату Египта. Действительно, именно осознание того, что создание Эстадо да Индия нанесет серьезный удар по мусульманской власти на Ближнем Востоке, окончательно убедило дона Мануэля в том, что ему следует посвятить себя этому предприятию. Нападения на марокканские крепости и военные действия на Востоке теперь можно было рассматривать как аспекты одной и той же политики, а не как два разных направления внешней политики, конкурирующих за ресурсы.
В то время как взоры наместника и короля были сосредоточены на их великой стратегии, Эстадо да Индия начало свой, казалось бы, неумолимый рост. Хотя Алмейда упустил возможность заключить прочные союзы с Виджаянагаром или королевством Герсоппа на западном побережье Индии, консолидация и экспансия происходили в других местах. Еще во время второго путешествия Васко да Гамы корабли были отправлены на юг для исследования торговли южной оконечности Индии и Шри-Ланки — жемчуг, корица и слоны считались очень прибыльными товарами, которые можно было добавить к грузам португальских торговых судов. Затем, прибыв в Индию, Алмейда послал своего сына Лореншу исследовать торговлю на Мальдивских островах, откуда его унесло ветром к побережью Шри-Ланки 42. В гавани Коломбо Лореншу дал салют из своей артиллерии, получил дань и построил небольшую факторию 43.
В 1509 г. на восток была отправлена официальная экспедиция под руководством будущего губернатора Эстадо да Индия Диогу Лопиша де Секейры, чтобы посетить крупный торговый порт Малакку и проникнуть на Индонезийский архипелаг. Отправляя этот флот, Алмейда почти наверняка был обеспокоен тем, что Португалия должна полностью утвердить свои права в этой области в преддверии возможной испанской экспансии в Азию.
Тем временем Алмейде пришлось иметь дело с враждебной коалицией, созданной против Португалии Египтом и Венецией. Это была война, которую пришлось вести на море, и угроза неминуемого нападения, вероятно, объясняет бездействие Алмейды в выполнении его инструкций по открытию торговых отношений с Малаккой и Шри-Ланкой. В 1508 г. он отправил своего сына Лореншу найти и уничтожить вражеский флот. Это привело к первому крупному поражению португальцев, когда Лореншу был пойман в ловушку в гавани Чаула и убит. В следующем году сам вице-король наконец вышел в море и, когда египтяне и гуджаратцы, к счастью для него, поссорились между собой, в феврале 1509 г. уничтожил египетский флот в Диу на побережье Гуджарата. В этой битве Эстадо да Индия встретило и преодолело свое первое серьезное испытание. Ему больше не угрожали всерьез вплоть до 1530-х гг.44
Хотя Алмейда отвечал за строительство фортов в Софале, Килве, Анджедиве, Сокотре и Кранганоре, и хотя после победы при Диу Чаул согласился выплатить дань португальцам, что привело к созданию укрепленной фактории в 1510 г., вице-король в целом был против против идеи создания военных баз на берегу. Он, как известно, писал королю: "До тех пор, пока вы сильны на море, Индия будет находиться под вашей властью, а если вы не обладаете этой силой, крепости на берегу мало вам помогут"45. Конечно, он понимал необходимость военно-морских баз для поддержания господства на море, но он и его сторонники были непримиримыми противниками любой политики, которая отвлекала бы ресурсы Короны от основного бизнеса — получения грузов перца. Именно это, а также личное и семейное соперничество побудило его поддержать капитанов, дезертировавших от Албукерки на побережье Аравии, и арестовать своего главного соперника, когда он прибыл на побережье Индии после захвата Ормуза.
К тому времени, когда срок наместничества Алмейды подошел к концу, португальцы уже хорошо знали западную часть Индийского океана. Carrera da India была хорошо развита, и флоты могли совершить путешествие из Португалии в Индию за шесть месяцев. Обратный рейс в среднем занимал около 200 дней, хотя, если бы корабли направлялись к востоку от Мадагаскара, путешествие могло бы сократиться до пяти недель 46. Все острова Южной Атлантики были открыты, и Триштан да Кунья дал свое имя отдаленному острову на крайнем юге этого океана. Португальские корабли плавали вокруг Мадагаскара, а также были открыты и нанесены на карту основные острова Индийского океана — острова у восточноафриканского побережья, Сокотра, Сейшельские острова и острова Альмиранте (названные в честь да Гамы), Мальдивы, Маскаренские острова (названные в честь Педро Маскареньяша) и Коморский архипелаг. Карты, усердно составляемые в Лиссабоне профессиональными картографами, отражали прогресс открытий и расширение понимания образа мира. Научная ценность того, что было достигнуто в результате португальского пиратства, была неисчислима и, без сомнения, представляет собой одно из самых важных достижений Европы эпохи Возрождения.
Однако интересно, что в первое десятилетие этой замечательной португальской экспансии почти не было создано никакой значимой литературы. Если не считать незаконченного и явно неотредактированного отчета Алвару Велью о первом путешествии Васко да Гамы и восторженного письма о Бразилии, которое привез в Лиссабон Ваш да Каминья, путешествия на Восток не породили никакой литературы и очень мало письменных отчетов от кого-либо из португальских участников экспедиций. Васко да Гама, Кабрал и Алмейда не оставили никаких записей о своих путешествиях, как и Диаш и Кан до них. Единственные отчеты об экспедициях на Восток из первых рук были написаны итальянцами, фламандцами, немцами и кастильцами, а не португальцами. Основание Эстадо да Индия также не привело сразу к появлению каких-либо заметных публикаций, и снова именно вечно любопытные итальянцы и немцы были ответственны за сбор и публикацию первых отчетов о португальской экспансии. Это было несколько менее справедливо в отношении Западной Африки, и в период между 1490 и 1510 гг. был опубликован ряд весьма значительных произведений, в том числе "Rela""o do reino do Congo", написанное королевским хронистом Руи де Пина около 1492 г., и "Esmeraldo de situ orbis", чрезвычайно важный roteiro, написанный Дуарте Пашеку Перейрой, хотя он не был напечатан до XIX в.47
События в Восточной Африке
В 1506 г. Перо де Анайя прибыл, чтобы завладеть Софалой. Как ему следует действовать, было подробно изложено в regimento Алмейды. Он должен был приблизиться к городу, как если бы он был мирным торговцем, и, подойдя достаточно близко, совершить внезапное нападение. Мусульманские купцы должны были быть схвачены, а их товары конфискованы. Двенадцать наиболее видных из них должны быть отправлены их в Португалию. Анайе сказали, что он должен оправдать свои действия перед местными африканцами, заявив, что мусульмане являются "врагами нашей святой католической веры, и потому что мы постоянно ведем с ними войну, в то время как их самих мы всегда будем рады одарить всех щедротами и милостями"48. Затем Анайя должен был построить крепость, позаботившись о выборе участка земли, на который не будет вторгаться море — какая ирония в том, что именно приливы в конце XIX в. в конечном итоге смыли эту самую раннюю португальскую крепость на Востоке.
Целью Мануэла было повторить на восточноафриканском побережье несомненный успех королевской торговой фактории Эльмины. В отчете о первых путешествиях в Индию, опубликованном в 1505 г., о торговле золотом в Софале конкретно говорится, что она ведется "тем же способом, которым золото доставляется на наш рудник в Гвинее"49. Первоначально у португальцев не было намерения заменять правителя Софалы, так же как местный африканский вождь на побережье Мины не был свергнут, когда была построена крепость Эльмина. Вместо этого от шейха потребовали признать португальское господство. Была надежда, что торговцы золотом продолжат приезжать в Софалу и продавать свое золото фактору короля Португалии. Тем временем в Килве также был построен небольшой форт, где предполагалось, что будут выдаваться картажи торговцам на побережье. Остров Мозамбик должен был использоваться индийским военным флотом в качестве места для переоснащения.
Неудивительно, что этот первоначальный план пришлось несколько раз корректировать. После первоначального шока от оккупации правители Килвы и Софалы пытались оказать сопротивление и разжечь оппозицию португальцам, призвав своих союзников среди народов материка. В Софале португальцы упредили атаку, ворвались в резиденцию правителя и убили его, посадив на трон более сговорчивого шейха. В Килве правитель был изгнан, а Мохамед Анкони, индиец по происхождению, но крупный торговец Килвы, стал правителем в качестве португальского ставленника 50.
Тем временем португальцы обосновались на своих маленьких укреплённых факториях. В Софале на косе, образующей один рукав залива, недалеко от якорной стоянки, но на некотором расстоянии от мусульманского города, была построена башня, окруженная стеной. В Килве прямо на пляже построили простую башню. Ни один из фортов не мог соперничать с великолепием Сан-Жоржи да Мина, но в краткосрочной перспективе они оказались достаточно работоспособными. Однако торговля золотом оказалась ненадежной. В 1506 г. Диогу де Алькасова подробно сообщил о положении дел во внутренних районах страны, где гражданская война между соперничающими вождями золотоносных регионов препятствовала мирному функционированию внутренних ярмарок 51. После этого некоторое количество золота достигло побережья, но за первые пять лет португальской оккупации его количество заметно сократилось, и стало ясно, что установить монополию на торговлю золотом, как это было сделано в Западной Африке, не удастся.
Было проведено расследование, почему торговля золотом пошла на спад, и португальцы обнаружили, что Ангоче, порт-конкурент Софалы, к северу от Риуш-душ-Бонш-Синаиш, где да Гама остановился на месяц во время своего знаменитого первого путешествия, теперь привлекает большую часть торговцев золотом. Поселение Ангоче, которое, по-видимому, было основано диссидентами из Килвы в конце XV в., обладало более удачным местоположением, чем Софала, для привлечения торговцев из золотоносной долины Мазоэ и находилось ближе к торговым центрам северного побережья Суахили. Действительно, мусульманские торговцы, которых да Гама встретил в Риу-душ-Бонш-Синаиш, вероятно, были связаны с новым торговым портом Ангоче, а не с Софалой. В свете всей этой новой информации португальским капитанам пришлось пересмотреть свою стратегию. Либо пришлось бы отказаться от идеи монополии на торговлю золотом, либо потребовалось бы более энергичное утверждение португальской власти на побережье 52.
Губернаторство Албукерки 53
В 1509 г. срок полномочий Алмейды подошел к концу, и он отправился в обратный путь в Португалию. Он так и не добрался до дома, поскольку в начале 1510 г., во время остановки на мысе Доброй Надежды, сделанной с целью пополнить запасы питьевой воды, он и большая группа португальцев подверглись нападению со стороны племени Койя, и вице-король был убит. Однако к этому времени его уже сменил Афонсу де Албукерки.
На момент назначения Албукерки было пятьдесят шесть лет. Как и Алмейда, он происходил из знатного рода, имевшего связи с королевской семьей, и числил среди своих предков двух адмиралов Португалии. Сам он был доверенным слугой Афонсу V и Жуана II, участвовал в военных действиях в Северной Африке и в 1476 г. в битве при Торо в Кастилии. Благодаря браку он был связан с рядом влиятельных дворянских семей, включая Норонья, Коутиньо и да Кунья. Он впервые отплыл на Восток в 1503 г. вместе со своим двоюродным братом Франсишку и вернулся с Триштаном да Кунья во второй раз в 1506 г., когда он разграбил южное побережье Аравии и установил временное португальское присутствие в Ормузе.
Со времени этого путешествия карьера Албукерки стала весьма противоречивой, и эти противоречия ярко прослеживаются в письмах, которые он писал королю. Эти письма, которые правильнее было бы назвать депешами, содержат необычайно живое и подробное описание военных операций Албукерки, обсуждение проблем, с которыми он столкнулся, и политические варианты действий, открытые для него. Они ярко отражают сильную и своеобразную личность Албукерки и выдерживают сравнение с гораздо более отточенными и гораздо более известными "Письмами" Кортеса к Карлу V. В то время как Васко да Гама, Кабрал и Алмейда не написали никаких отчетов о своих подвигах, и историки испытывают наибольшие трудности с реконструкцией их карьеры, губернаторство Албукерки ярко освещено этими замечательными документами. Более того, точно так же, как репутация Кортеса была значительно укреплена работами восхищенных биографов, так и после его смерти Албукерки стал предметом большой биографии. Брас де Албукерки, его внебрачный сын, написал пространное оправдание действий своего отца, пытаясь защитить его репутацию. Однако "Comment"rios do Grande Afonso Dalboquerque" (обычно называемые "Комментариями") — это не просто агиография, а серьезная и впечатляющая попытка создания биографии, и они сами по себе являются одним из самых важных документов португальского Возрождения 54.
