9.1. Шестой Знак. Книга 1

Я ненадолго остановилась и все-таки оглянулась.

— Чего ж так строго? — спросила торопливо подгребающего к берегу водяного. — Имя тебе подавай... потом титул, номер банковского счета... у вас что, и тут положено отчеты писать?

— А то как же! — отдуваясь, тяжело выбрался на берег дедок. Правда, на этот раз он был не в рванье, а в длинной, покрытой разводами и клочьями тины рубахе, подпоясанный толстой веревкой, и в полотняных штанах такой же "боевой" грязно-зеленой раскраске, отчего его кожа казалась еще более темной, чем раньше. В правой руке держал длинную рыбью кость, похожую на легендарный трезубец Нептуна, только гораздо более скромных размеров. Наконец, в перепутанных и похожих больше на болотную кочку волосах виднелась такая же костяная трехзубая корона, при виде которой мне неудержимо захотелось рассмеяться.

— Ну и грозен ты, твое величество, — с трудом сдерживая смех, заметила я.

Водяной сразу же скис и, подрыгав мокрыми ногами, проворчал:

— Так положено: встречать всех пришлых при полном параде. Но народ же разный — кто сперва шишкой кинет, кто злата потребует, кто русалок моих видеть пожелает... сперва проверить должно, что за человек пришел. А уж потом разговоры вести.

— Ну, будем считать, что ты уже представился по всей форме. А я вняла, затрепетала и выразила свое восхищение. Чего хотел-то?

— Уговор я нарушил, — отводя глаза, неохотно буркнул дед. — За многонога обещал желание твое исполнить. А не исполнил.

— Когда такое было?! — изумилась я, откровенно не припоминая, что он что-то там вообще обещал. Или это его "всего одно" перед последним бульком то и подразумевало? — Я только про долг помню и то, если уж начистоту, тебя на слове подловила. Из врожденной вредности. Но за вредность свою уже заколкой расплатилась, так что вроде бы мы квиты?

Водяной строго на меня посмотрел.

— То уже неважно. Главное, что я сказал, а ты услышала, даже если сразу забыла. Но чтоб все сделать чин по чину, я должен имя твое узнать.

— Не надо мне ничего, — повторила я, подивившись про себя таким сложностям. — Вернее, кое-что нужно, но вряд ли ты сможешь помочь, поэтому...

— Что нужно-то?

— Одежку какую поприличнее, — хмыкнула я, демонстративно оттопырив драную рубаху на животе. — Мне вроде как не положено в таком виде щеголять, но никуда не деться. Если найдем людей, конечно, сразу приоденусь. Но их же еще сыскать надо, верно?

Водяной задумчиво пожевал губами, изучая мой неказистый наряд.

— Вообще-то я могу тебе помочь: есть у меня одна занятная вещица... не знаю только, подойдет ли? Погоди, я сейчас.

Я нетерпеливо помялась, когда он точно так же, как в прошлый раз, в буквальном смысле ушел под землю, но в лагерь идти не торопилась, хотя небо уже заметно посветлело. Солнце, правда, еще не показалось, но видимость явно улучшилась. Скоро там мои бравые гвардейцы проснутся, с расспросами пристанут... раньше-то было недосуг — все бегом и бегом, а вот теперь у них будет достаточно времени, чтобы попытаться выяснить насчет "артефакта", да узнать заодно, с какого-такого перепугу я им там размахивала направо и налево. Да еще так удачно, что совершенно случайно, на бегу, можно сказать мимоходом пристукнула несколько агрессивных тварей, которые желали нами полакомиться...

Причем как именно мне себя с ним вести, я понятия не имею. Господин Иггер вообще — человек старой закалки. И, насколько я понимаю, не приемлет даже мысли о том, чтобы такая леди, как я, хоть в чем-то отступала от принятых в Валлионе канонов. А я и спорить с ним осмелилась, и охрану себе собственную завела, и юбку длинную скинула, как только появилась возможность, и обтягивающие брюки надела, и рычала на него, и по голове двинула... в общем, нареканий на меня у него накопилась масса. Не говоря уж о том, что я изволила босиком по болоту бегать, махать всякими непонятными железками и заниматься усекновением местных чудовищ вместо того, чтобы тихо-мирно сидеть во дворце и молча вышивать крестиком.

— Нашел! — внезапно раздался в стороне довольный голос водяного, и посреди озера снова показалась его облепленная тиной макушка. Которая, впрочем, очень быстро приблизилась и панибратски мне подмигнула. — Иди сюда, красавица. Вещь тебе дарую редкую, ценную и особенную. Надевать ее будешь, как и снимать, впрочем, вот так — в воде. И только так, как я тебе покажу. Так что залазь!

Я вопросительно приподняла одну бровь.

— Прости, что ты сказал?

— Я говорю, подь сюды! — повысил голос дедок, подняв из воды руку с зажатым в ней неопознаваемым свертком из чего-то блескучего и явно шуршащего, как рыбья чешуя. — На суше оно быстро теряет нужные свойства! Да не бойся — не съем я тебя!

— За себя-то я не боюсь, — хмыкнула я, кинув на землю свернутый в рулон подол. — Но вот если со мной что случится, в этой реке вся рыба станет вареной.

— Не грози, нечего пугать, — буркнул он, с нетерпением следя за тем, как я захожу в воду. — Я тебе зла не желаю, так что не станешь ты меня убивать.

"Не стану, — мысленно согласилась я, подплывая ближе. — Но поостеречься мне ничто не мешает".

Впрочем, Знаки и сейчас упорно молчали, так что опасности и правда не было. Поэтому я без колебаний приблизилась и скептически уставилась на бесформенный комок, который водяной осторожно опустил обратно в воду и только там бережно развернул.

Признаться, я никогда в жизни не видела ничего подобного — тонкая ткань, казалось, буквально растворилась в темных волнах, лишь изредка загадочно поблескивая крупными чешуйками. Причем чешуя оказалась не рыбьей (зря я сомневалась). И даже не змеиной. Она была очень крупной, поразительно ровной и абсолютно одинаковой по размерам — примерно с пятикопеечную монету еще старых, советских времен, которые мне еще посчастливилось застать. Правда, насчет цвета сказать не могу — он все время менялся: то синий, то почти черный, то зеленовато-синий с крохотными красными крапинками... мне даже показалось, он зависит от того, под каким углом на него смотришь. Так повернешь голову, один, чуть иначе — совсем другой.

— А теперь не вертись, — строго сказал водяной, когда я дернулась, почувствовав прикосновение чьих-то холодных пальцев. — Девочки у меня чуткие, нежные... ежели напугаешь, сама будешь одеваться!

Я скосила глаза вниз и поежилась, различив под водой стремительные человекоподобные, но какие-то полупрозрачные тени с совершенно отчетливыми рыбьими хвостами и с женским торсами, а также красивыми, но каким-то чужеродными и чересчур большеглазыми, на мой взгляд, лицами. Которые обступили меня со всех сторон и настойчиво потянули на глубину. Сперва даже показалось, что это какая-то разновидность призраков — настолько нереальными они были. Но нет — когда я, подчиняясь суровому взгляду дедка неохотно нырнула, то обнаружила, что русалки и впрямь оказались настоящими. Только слишком бледными и какими-то... неживыми. Как будто не от мира сего. Хотя, конечно, красивыми — этого не отнять, если, конечно, не обращать внимания на бледную, как у утопленниц, кожу, синеватые губы и острые коготки на пальцах, которыми, полагаю, они умели не только рыбу ловить.

Позволив им избавить себя от одежды, я каждый раз ежилась, ощущая на себя аккуратные прикосновения невероятно холодных пальцев. Терпеливо выждала, когда они обступят меня вплотную. На всякий случай проверила, как поживает Эриол. Напряженно проследила за тем, как рыбо-леди прикладывают к моему телу необычную ткань, и непроизвольно напрягла слух, когда они разомкнули узкие губы и что-то беззвучно пропели. Странное изделие после этого самостоятельно изогнулось, непонятным образом сложилось в некое подобие открытого платья с длиннющим подолом и даже вроде бы шлейфом, как на вечерних нарядах. А потом, когда его аккуратно приложили к моему тело, охотно поддалось настойчивым пальцам русалок, потянулось навстречу само и... намертво прилипло к моей коже! Причем так явственно, что когда я в страшном подозрении попыталась его поправить, то обнаружила, что не могу просунуть под него даже ноготь!

Обнаружив такую подставу, я возмущенно булькнула и, разогнав русалок, резким движением всплыла, одновременно отыскивая взглядом коварного дедка. Но тот, терпеливо дожидавшийся наверху, не только не испугался моего грозного вида, но еще и буркнул недовольно:

— Пошто спешила? Его еще закрепить надо.

— Да оно и без крепежа твоего прилипло так, что не отодрать! — закашлялась я и демонстративно дернула за край лифа.

— А-а, значит, село. Когда надо будет, сбрызни его водой и скажи: "по воле тцара речного — сгинь!", оно и спадет.

— Да? — с подозрением нахмурилась я, тут же попытавшись отодрать тугой лиф и к собственному удивлению обнаружив, что он и правда растянулся. Более того, еще немного и действительно с меня спадет, открыв все желающим весьма заманчивый вид на... — Ладно, верю. А когда надеваешь, что надо сказать?

Водяной понимающе осклабился:

— По воле тцара речного — обними! Только опять надо водой сбрызнуть, иначе оно не послушается.

— Магия, что ли? — тут же успокоилась я, когда лиф вернулся на свое законное место. — А почему работает на мне? Я, знаешь ли...

— Да вижу, что ты непростая дева. Но эта магия не на тебя действует, а токмо на платье, потому-то оно и слушается. И вообще, мои русалочки много лет чешуйки со своих хвостов на него собирали, так что цени.

Я неловко кашлянула.

— Ценю. Вот за это действительно спасибо... выручил. И желание мое сокровенное точно исполнил.

— Ну так и топай тогда отсюда, — ухмыльнулся этот пакостник. — Нечего тут воду мутить и красоток моих пугать. Если надумаешь присоединиться — другое дело, а нет — кыш пошла.

Я тоже хмыкнула и, подхватив свои плавающие неподалеку тряпки, резво поплыла к берегу. Поначалу, правда, опасалась, что платье будет мешаться, но нет — я его даже не почувствовала, как если бы плыла нагишом. Даже непонятно, есть оно там или нет. Может... чем Айд не шутит?.. старик решил меня разыграть?!

Твердо встав на ноги и выбравшись из озера по пояс, я все-таки остановилась и придирчиво себя оглядела, однако платье оказалось на месте. Верх, как я предполагала, был полностью открытым, никаких рукавов и воротника — один только туго обтягивающий грудь лиф без лишних украшений и рюшечек, строгий силуэт, длинный летящий подол... как раз такой, как мне нравится... короче, нормально. Сойдет. И никаких чешуек, как поначалу, на моем новом наряде больше не было. Они словно бы слились друг с другом, став единым целым. Одним словом, исчезли. Так что если не знать, откуда подарок, можно никогда не догадаться, что он какой-то особенный. Пожалуй, теперь от обычного платья его отличала только редкая способность сидеть по фигуре, тот факт, что оно практически мгновенно высохло, ну и цвет, конечно — все тот же необычный, переливающийся сразу несколькими оттенками, в котором то тут, то там мелькали крохотные серебристые искорки, словно по подолу пускали электрический ток.

Убедившись, что платье сидит прекрасно, я облегченно вздохнула и выбралась на сушу целиком. С некоторым скепсисом оглядела волочащийся по земле небольшой шлейф (ну и зачем он мне, скажите на милость?), но потом обратила внимание, что травинки к нему не липнут, а крохотные песчинки сами скатываются с ткани, как детишки с ледяной горки, и повеселела.

Кажется, проблем с уходом за ним будет не так много? И плевать, что цвет у него не белый, а скорее черный, и на то, что столь дерзкий фасон в Валлионе бы посчитали неприличным. Платье мне понравилось и точка. Несмотря даже на провокационный разрез до середины бедра и открытые плечи. А значит, носить я его буду с гораздо большим удовольствием, чем короткие штаны и драную рубашку.

— Хороша! — удовлетворенно причмокнул с озера водяной, когда я прошлась вдоль берега. — Ох, хороша девка! Даже отпускать такую жалко... может, ты русалкой ко мне пойдешь, а? Я не обижу. Честно. Подарки буду каждый день дарить! Обласкаю, как должно... соглашайся, а?

— Спасибо, твое величество, — рассмеялась я. — Но меня тогда муж не поймет.

— Жаль, — притворно развел руками дед. — Зато, как видишь, я свой уговор выполнил.

— Меня зовут Гайдэ, — понимающе улыбнулась я и, изобразив почтительный реверанс, помахала водяному рукой. После чего подобрала рассыпавшиеся по плечам волосы и, заплетя еще мокрую косу, все-таки отправилась в лагерь — рассвет уже на носу, а мне еще надо придумать, что сказать своей невольной охране насчет вчерашних подвигов.

Они ведь не поверят в бред про Ишту, правда? И никогда меня не поймут, если вдруг обнаружат, что вместо благородной леди рядом с ним находится самый настоящий Фантом?

Глава 8

Неладное я почувствовала задолго до того, как вернулась на поляну. Вернее, это Знаки неожиданно встрепенулись, заставив меня замереть на полпути, и инстинктивно пригнуться. А потом и пролетевшая мимо птичка тревожно чирикнула, и отчего-то ее голос отозвался беспокойным уколом в душе.

Торопливо шагнув к первому попавшемуся дереву, я быстро приложила левую ладонь к шершавой коре и настороженно прислушалась. Да, — поняла через несколько синов. Драконы уже не спят и явно встревожены. Я даже отсюда почувствовала их злость и разочарование, алыми сполохами протянувшиеся далеко в стороны. Но, что самое главное, они там были не одни — я ощутило присутствие еще нескольких существ... не очень четко, но все же. Может, пять, а может и все десять... ощущения были смазанными, эмоции чужаков неясными и очень расплывчатыми. Правда, ярости или злости я в них не ощутила, однако уверенности в том, что они неопасны, не было. Иначе мои парни так не взвились бы. Но одно я могла сказать точно: пришельцев было несколько, они не были МОИМИ и это явно не нежить. А вот насчет того, люди это или нет, сказать пока сложно.

С укором посмотрев на виновато притихший лес (обещал ведь защиту! и даже не предупредил!), я поспешила к своим, на ходу подбирая подол, чтобы не зацепиться им на корни. Платье, что удивительно, не протестовало и спокойно мне поддалось, хотя поначалу я опасалась, что не сдвину его в талии даже на миллиметр. Что ж, прекрасно, что оно стало таким послушным. Видно, не соврал водяной — его странная магия до сих пор работала, и можно было не опасаться, что она подведет в самый ответственный момент.

По мере приближения к лагерю я все отчетливее ощущала тревогу Драконов. Дэл отчетливо злился, видимо, решив, что попался в ловушку, Дром выглядел мрачным, господин Иггер старательно давил в себе нешуточное раздражение и пытался обрести хладнокровие, а усыпленный мною Вега вообще себе места не находил, наверняка полагая, что это его вина в том, что их застали врасплох. Впрочем, еще бы им не волноваться — проснулись одни, меня нет, а вокруг какие-то чужаки, которые успели их окружить и даже... если правильно расценивать проскользнувшее в мыслях у Дэла бессилие, были неплохо вооружены. Что ж, по крайней мере, это люди — звери с собой оружие не носят. А вот что они от нас хотят... скоро выясним.