— Просто так в ее списки не попадают. Что у нас в самой интересной графе?
— Нукекуби.
-Я всех уродцев наизусть не помню, уж извини, — девушка устало потерла подбородок. — Можно мне краткую справку для самых маленьких и нетерпеливых?
-Их головы по ночам отделяются от тела и терроризируют округу, — с заметным раздражением в голосе проговорил Казуо. — Грызут до смерти, кто не умер — сам становится нукекуби.
-Мило, — фыркнула Гин. — А чем мы их побиваем?
-Согласно легендам, может выручить печень собаки с белой шерстью...
-Веришь, нет, вчера как раз думала купить к столу, — тоном ничуть не менее раздраженным, чем у шефа, бросила Гин. — Да вот, дура такая, решила что обойдется...
-Брось уже кривляться. Все не так страшно, как ты думаешь...
-Да? Еще страшнее?
-Это полукровка, к тому же чертова кровь в этой семейке разбавлена, считай, до состояния водицы...
-Скажи это тем, кого он на краску для окон пустил.
-...да и вряд ли его голова умела летать...во всяком случае, до дня сегодняшнего-то точно, — Казуо чуть подернул плечами. — Может, они так и размножаются, но в твоем случае я бы опасался скорее заражения крови — багрянка могла подтолкнуть его к каннибализму. А вот еще хорошая новость — Кваире из "Квайдана"[4] справился с пятью такими и выжил, так что у тебя неплохие шансы.
-Обязательно напомню о том нашему малому, — вздохнула Гин. — Будешь колоть меня от бешенства и столбняка? Ну, как все откусанное обратно пришьешь, конечно.
-А ты постарайся, чтобы пришивать не пришлось, — похлопав ее по плечу, произнес Казуо. — Все, пошутили и будет. Давай-ка к делу.
-Вот угробишь меня там, буду по ночам являться, — стягивая куртку и бросая на руки непосредственного начальства, бросила охотница. — Особенно, когда ты не один. В самые неудобные, так сказать, моменты...
-Переживу, — улыбнулся Казуо. — Я сейчас днем отсыпаюсь.
-То-то оно и видно... — только сейчас, вглядевшись в лицо шефа как следует, она заметила, сколь измученным оно было — чего стоили только эти воспаленные, налитые краснотой, глаза. — И когда этот день был? Неделю назад? Две?
-Работа.
Не теряя времени даром — растяжка сама себя не сделает — она продолжала говорить: благо на языке вертелся следующий, вполне очевидный вопрос.
-У тебя всегда работа, но до такого ты себя обычно не загоняешь. Как ты вообще узнал обо всем этом бардаке?
-Волну прослушивал, — меланхолично отозвался Казуо, наблюдая за тем, как его подопечная переходит к упражнениям для разминки мышц спины и ног. — Волны, точнее. Всех чрезвычайных служб.
-Новое хобби завел? — приступая к отжиманиям, уточнила Гин. — Черт, еще и в списки Организации полез...за такое ведь и по шее надавать могут. Да что творится-то?
-Потом расскажу. Сначала с нашим пациентом разберись. Я тебя подожду тут, на случай, если помощь понадобится...
-А не заснешь в процессе? Точно нет? — вскочив на ноги, выдохнула Гин. — Ну смотри, а то останусь без тебя и помру со скуки.
-Постарайся уж мне никак не помирать. Ах да, совсем забыл — инструмент пока в ремонте. Одной идти опасно...
"...возьми это. Очень смешно. Обхохочешься просто".
Шестой этаж тонул во тьме — то ли выбило пробки, то ли клиент решил разделаться со всеми лампочками по одной за раз. Взойдя на лестничную площадку, Гин в который раз выругалась сквозь зубы и с тихим щелчком сдвинула переключатель на своем орудии.
Фонарик — самый обыкновенный, на распродаже такие стоили не больше нескольких сотен — плюнул тусклым лучиком, вырывая из темноты элементы не так давно разобранной баррикады. Стулья, торшеры, кресла, матрасы, журнальные столики...у того, кто все это натащил, явно хватало времени — и сил, которых здесь явно ушло немало.
"Аккумулятора хватает на четыре часа непрерывной работы, а заряжать его можно даже от простой розетки. Идеальный вариант для домашнего пользования. А если вы позвоните прямо сейчас, то совершенно бесплатно получите в подарок спятившего ублюдка с чертовой кровью, отрывающего людям головы. Торопитесь, предложение ограничено!".
Лучик света скользнул по валявшемуся дальше прочих креслу, по пятнам не успевшей толком высохнуть крови. Решетчатая дверь, отделявшая коридор с квартирными дверьми от лестницы, была распахнута настежь — остановившись у порога, охотница в который раз встретилась с желанием громко, решительно, не стесняясь в выражениях, послать все к черту. И в который раз усилием воли загнала его поглубже, зная, чем то грозит: для начала выскочившая на шум тварь прикончит ее, затем — шефа, а уж потом можно будет позабавиться и со стоящими в оцеплении молодчиками.
И все же, и все же...
"Слишком уж ты во мне уверен".
Будь на месте Казуо кто-то иной, сомнений бы не было — ее просто-напросто послали на смерть. Нельзя, конечно, было со стопроцентной вероятностью сказать, что он бы не смог чего-то подобного — в конце концов, занимающиеся такой работой обязаны были как иметь особый склад ума, так и идти временами на жертвы — но свое начальство Гин знала более чем хорошо: если бы Ониши и был вынужден поступить подобным образом, ей бы все было сказано максимально прямо. А еще она была бы прилично вооружена, черт бы все побрал...
Первым, что встретило ее за порогом, была вонь — тянуло изоляцией, сгоревшей едой, сыростью из битых окон...один запах, впрочем, перебивал все иные на порядок — и его источник был до боли хорошо знаком. Был отчаянно близок — стоило лишь приблизиться по шажку к первой квартире, а под ногами уже захлюпало.
Море...нет, скорее болото из крови. Кое-где та уже успела подсохнуть, сменив цвет с алого на грязно-бурый — легче от этого, конечно, не становилось. Лужи на полу, пятна на стенах, редкие брызги на потолке...споткнувшись о первое тело, наполовину придавленное выбитой дверью, Гин отшатнулась, сдергивая с пояса рацию.
-Шеф? — говорить приходилось, прикрывая прибор свободной ладонью — и молясь всем, кому только можно, чтобы наружу не вырвался самый слабый треск помех. — Меня слышно?
-Слышно, слышно, не трясись, — ударил по уху знакомый голос. — Насколько все плохо?
-Пока нашла одного, — бросив быстрый взгляд на покойника, обряженного в ночную рубашку, охотница сделала еще шаг назад. — Выкрутили, как мокрую тряпку. И голову сняли.
-Проверь остальные квартиры. Найдешь кого — пусть тихо линяют вниз или еще тише сидят.
-Ты как, не придумал еще, чем мне отбиваться? Детскими песенками?
-У тебя целый этаж, найди что-нибудь, — Гин почти видела, как на этих словах начальство пожимает плечами. — Я смотрел личное дело — он не особо физически развит. К тому же, самый опасный период мы с тобой миновали — багрянка дала ему огромный прилив сил на время, и этого хватило, чтобы разгромить в щепки целый этаж, но...
-Но...?
-...сейчас он должен быть на спаде. Ты легко его возьмешь. Может, после полицейских он вообще вырубился и лежит где в углу тихой ветошью.
-Оптимист, — буркнула напоследок охотница, отключая связь. — Чтоб тебя...
Луч скользил дальше. За первым телом последовало второе, за ним, без перерыва — еще три или четыре, окровавленной грудой сваленные у стены...
В какой-то момент она прекратила считать. И очень, очень желала бы прекратить видеть.
Одежда, исполосованная в клочья. Бельевые веревки, закрученные на шее. Выдавленные глаза, выбитые зубы, превращенные в бешено-красное месиво лица, едва прикрытые лоскутами кожи. Перебитые чем-то тяжелым ноги, руки, почти вырванные из плеч. Рассеченные хрящи, внутренние органы, вываленные наружу из неточных, но глубоких, не оставляющих ни шанса разрезов на животе.
Врачей и пожарных она выдержала. Выдержала и молодого человека, на котором испробовали раскиданные по всей квартире слесарные инструменты. Женщину с размозженным о край ванны черепом. Разорванную напополам кошку. Пожарный топор, брошенный на входе в чью-то детскую, судя по веселеньким обоям, комнату, ясно говорил, что переступать некоторые пороги все же не стоит — даже у нее был свой предел.
А вот предела вони, кажется, не было вовсе. Пожалуй, даже хорошо, что позавтракать она не успела. Освежитель воздуха сюда бы...такой, с запахом хвои...
Мысленно ответив себе подзатыльник — еще не хватало впасть тут в истерику — Гин выбралась из очередной квартиры. Новенькие кроссовки, похоже, придется потом выкидывать — от такого количества крови уже не отмоешь. Вечно одно и то же. Вечно кровь мешками и мясо ведрами. Хоть бы кто-нибудь удивил ее — открыл, например, бесплатную раменную для страждущих...
Хватит. Хватит. Просто хватит. Нужно успокоиться. Нужно...
Да, верно. Пора бы уже найти что-то, чем она успокоит его.
Тела полицейских нашлись дальше по коридору, брошенные на входе в очередную квартиру. У одного — равно как и у доброй половины жильцов шестого этажа — не хватало головы, другой, лежавший вниз лицом, не вызывал особого желания проверять, что там от этого лица осталось.
"Так, вот это я одолжу. Вы ведь в обиде не будете, а, ребятки?".
Пистолет был маленьким и ни разу не грозным с виду — игрушка, да и только. К тому же, изрядно потертая. Стоило ли оно того? Старик, не будь сейчас в лучшем из миров, точно бы не одобрил — да и она сама, что уж тут, предпочла бы что-то, что держала в руках подольше, чем пару часов за всю жизнь. Смотрите-ка, снять с предохранителя все же догадались...
Жаль, что не хватило ума оставаться внизу.
Разогнувшись, она сдержала вздох, который грозил оказаться слишком громким. Ну, вот она и при оружии. Что-то уверенности не прибавилось ни на грош — напротив, даже хуже отчасти стало. Думай-гадай теперь, выстрелит или не выстрелит, заклинит или не заклинит, попадет пуля куда надо или срикошетит ей, дуре этакой, прямо в глаз...
Так, хватит. Об этом — потом. А сейчас — пора продолжать путешествие по гостеприимному царству смерти.
Искомая квартира — если только шеф не ошибся с номером — нашлась довольно быстро: с фонарем в одной руке и словно вдруг прибавившим в весе килограмм десять стволом — в другой, охотница переступила порог.
"А давай так — я захожу, а ты там уже притомился от трудов праведных и лег в постельку. Ну, сам посуди, нам обоим так быстрее будет. И проще. Ну пожалуйста, ну что тебе стоит...".
Целых дверей в злосчастной квартире не осталось — переломаны в щепки были все до единой, исключая ту, что вскрыли, прибыв на место, пожарные. Переступив через тело, принадлежавшее, по видимости, самому нерасторопному из врачей — с его головой повстречался, судя по количеству битого стекла и дохлых рыбок, более чем внушительных размеров аквариум — Гин осторожно, дыша через раз, заглянула в наиболее просторную из двух комнат.
Загнанная в угол кровать пуста — а еще смята до вида совершенно непотребного. Кровь на подушках и простыне, частички кожи, волосы. Содержимое домашней аптечки, рассыпанное по полу рядом. Зацепиться взгляду решительно не за что — или, что вернее, она просто не знает, что искать. Обшарив тусклым лучиком фонаря каждый угол — и не обнаружив там ничего, кроме следов былого буйства хозяина — Гин медленно отступила. Не слишком-то удачное начало...
Ванная комната потребовала удвоенной осторожности: кафельная плитка, скользкая сама по себе, буквально утопала в крови. Запах, начисто перебивавший дыхание, был здесь особенно силен — чувствуя, как к горлу подкатывает какой-то липкий комок, она шагнула вперед.
Носок ботинка уткнулся во что-то мягкое.
"Тебя здесь не вывернет. Ты ведь у нас кто? Ты у нас профессионал. А профессионалов на работе не тошнит, особенно на чужие туши".
Луч фонаря скользнул вперед. Дернулся выше.
"Ты профессионал. И сожрала вчера не так уж много. Тебя не...о, боги...".
Супруга полукровки наконец нашлась. Измазанная в крови длинная тонкая леска, использовавшаяся, по всей видимости, для прочистки засоров, не оставляла вопросов о том, как именно она лишилась головы — а выкрученный на максимальную температуру пол с подогревом и человеческие волосы, касавшиеся его уж точно больше получаса придавали всей картине поистине непредставимый аромат.
Гин повело вперед, заставив вцепиться в раковину — по ушам пребольно ударил какой-то дикий грохот, но охотнице уже было не до того: отплясывающий внутри желудок, наконец, получил возможность излить свое негодование до последней капли.
Минуту или даже две память не сохранила — придя в себя лишь тогда, когда рвать было уже решительно нечем, Гин отшатнулась назад, едва не споткнувшись о супругу распроклятого Хата. Ошалелый взгляд застрял на крохотной полочке у зеркала — средство для бритья, шампунь, мыло, открытая баночка с какими-то таблетками...
"Принимать строго по рецепту".
Голова болела так, словно внутри черепа развернулось танковое сражение. Утирая следы рвоты с губ и пытаясь выровнять дыхание, она продолжала, снова и снова, вглядываться в выхваченную лучиком света этикетку.
"...к применению: астенические и тревожно-невротические состояния, беспокойство, тревога, страхи, нервные тики, бессонница, головокружения...".
Да, ей бы сейчас было кстати. До сих пор голова гудит от того удара...
Удара?
Чувствуя, как где-то чуть пониже затылка начинает рождаться, готовясь сорваться вниз, лавина ледяного пота, Гин бросила взгляд — и перевела луч фонаря — в сторону ванны.
Ванна как ванна. Большая. Белая. Даже не очень много крови на нее попало.
Ванна как ванна. Большая. Белая. А вот и пистолет...
Пистолет, что она выпустила из рук, пытаясь удержать равновесие.
Грохот от падения которого услыхал бы, наверное, и мертвый.
В области сердца что-то пребольно кольнуло. Задержав дыхание, Гин всем телом вжалась в стену. Сейчас, сейчас...
Ей же кажется, правда?
Ей кажется и...
Вымерший этаж не был богат на звуки — и слух ее, до предела обостренный ужасом, вряд ли мог ошибаться.
Не мог принять что-то другое за эти тихие шлепки.
Кто-то, не торопясь, плелся сквозь кровавое болото.
В ее сторону.
"Начало — зашибись какое светлое".
Виной всему, наверное, была усталость. Быть может, свою роль сыграл и страх. Не обошлось — Гин была в том почти уверена — и без вони, что царила в квартире полукровки. Так или иначе, она сорвалась с места, не желая тратить зря ни единой секунды — и лишь проскочив за открытую дверь ближайшей квартиры, позволила себе подумать об оружии, оставшемся позади.
"А ты молодец. Но можешь лучше — в следующий раз просто выскочи и передай ствол клиенту, чего мелочиться?".
Хорошо, что куртка с котятами осталась в руках у шефа — слишком уж яркая, в такой особо не поиграешь в прятки. Бежевая майка, бывшая под ней, тоже, конечно, не лучший выбор — но в темноте, да против уставших, хочется верить, глаз...
"Одна пушка еще осталась. Там, на теле".
"Да, верно, сходи и выкинь ее в окно к черту. Гулять так гулять".
Продолжая проклинать себя за торопливость — беззвучно, конечно — Гин вслушивалась в единственный звук, что гулял ныне по этажу. Шаги приближались — тяжелые, неторопливые. Скользнув в комнату напротив — места для маневра в случае чего здесь могло быть больше — охотница вновь припала к стене, до боли в ладони сжав фонарик.
