Дважды за вечер она ходила к Алине Дмитриевне и пыталась позвонить, чтобы еще раз попробовать попросить прощения. Но Боруцкий не брал трубку.
На следующий день, после обеда, она сидела в купе плацкартного вагона и грустно смотрела в окно, понимая, что уже давно не ощущала себя настолько одинокой и несчастной. Агния еще три раза пыталась позвонить Вячеславу Генриховичу с утра, и так же неудачно. То ли он был занят, то ли, зная номер Алины Дмитриевны, не желал разговаривать с Агнией. И в принципе, она его могла понять в таком случае. Стыд за свои вчерашние слова никуда не делся, только усилился.
Эта поездка теперь злила и раздражала, так же, как и Зоя Михайловна, обрадовавшаяся участию Агнии в концерте. Раздражали и все студенты, которые сейчас веселились и громко разговаривали в вагоне. Их ехало больше двадцати человек со всех курсов, студенты заняли почти все места. И ни одного из тех, кого бы Агния знала. Парни и девушки общались и смеялись, о чем-то шутя и разговаривая, а она даже не пыталась прислушаться или присоединиться к беседе, несмотря на то, что некоторые пытались вовлечь и ее в компанию.
Агния уставилась в окно, за которым шел дождь, и просто игнорировала всех вокруг. Она даже не сразу заметила, как студенты постепенно разделились на группки, стоило поезду только тронуться. Зоя Михайловна и еще один преподаватель ушли в соседний вагон, где у них были места в купе. А из сумок ее "сотоварищей" по поездке начали появляться бутылки с пивом и какими-то слабоалкогольными напитками. Разговоры становились все щекотливей, а смех громче.
Впрочем, и это ее не сильно встревожило, лишь бы саму Агнию не трогали. Однако этому желанию, похоже, не суждено было сбыться.
— Ты чего грустишь, крошка? — Веселый голос заставил ее повернуться. — На, вот, выпей, веселей станет.
На полку, рядом с Агнией, бухнулся парень, протягивая ей бутылку с надписью "джин-тоник". Напротив нее, с другой стороны стола, сел второй, такой же веселый и "подогретый", как и первый.
— Спасибо, мне не хочется. — Агния отодвинула бутылку в сторону.
Она лично не была знакома с этими парнями, но знала, что они учатся на четвертом курсе, причем, скорее, из-за "баловства". Да и на этот конкурс поехали по просьбе ректората. Ей рассказывала Зоя Михайловна, что эти парни, по основному направлению, учатся в другом университете, на экономическом. Но оба еще детьми ходили в музыкальную школу, которую курирует консерватория, после поступили в саму консерваторию, но посещали ту чуть ли не заочно. Зато участвовали во всех общественных мероприятиях и очень хорошо играли — один на гитаре, другой на саксофоне. Причем, парни составили замечательный дуэт, она слышала их выступление первого сентября, на церемонии "посвящения в студенты". Ей понравилось, хоть Агния и была приверженцем классической музыки.
Хотя, вон, после работы в ресторане, ей уже и некоторые песни из шансона стали нравиться. Наверняка, родители пришли бы в ужас.
Агния вздохнула, вновь уставившись в окно. Про подсевших парней она уже почти забыла, опять погрузившись в стыд и сожаления о том, что так обидела Вячеслава Генриховича. И ради чего? Ведь, если осмотреться — он был прав, все студенты потихоньку напивались. Кто-то начал петь, уже не стесняясь ни проводников, ни других пассажиров. Красиво петь, бесспорно, но явно, подогревая голос алкоголем. Кто-то достал гитару и сейчас в соседнем купе, отделенном только перегородкой, уже принялись напевать не особо приличную песню.
Парни, Сашка и Толян, как они представились, больше не трогали ее, но так и остались в этом купе. За следующие полчаса они умудрились выпить еще по бутылке пива каждый, и распить на двоих тот самый "джин-тоник", который предлагали ей. И теперь шумно обменивались воспоминаниями и впечатлениями от какого-то концерта, в котором принимали участие. И тут Сашка активно взмахнул руками с возгласом "а, помнишь?", и случайно задел Агнию.
— О! — Обрадовался он так, словно только сейчас увидел девушку, или только о ней вспомнил. — Давай, все же, выпьешь, а? Чего из компании выделяться? — Подмигнув Агнии, он кивнул другу.
Толя с улыбкой заглянул за стенку и попросил чего-нибудь "веселящего" у компании в соседнем купе.
— Я не хочу, серьезно. Я не пью. — Замотала головой Агния, когда перед ней на столе появилась бутылка очередного алкогольного напитка. Те пятьдесят грамм водки, которые влил в нее Боруцкий в вечер смерти бабушки, так и остались единственной пробой Агнии.
В вагоне стало уже жарко и душно, и явственно пахло алкоголем. Из тамбура, куда, то и дело бегали курить, тянуло дымом, и у нее скребло горло. Хотелось выйти и подышать свежим воздухом. Но она не могла, потому что Саша как бы "запер" ее собой между столом и окном. И ничего не указывало на то, что он собирается в скором времени отодвинуться.
— Да, ладно. Прекращай хандрить. — Парни рассмеялись и Саша, непонятно с чего, вдруг обнял ее за плечи, второй рукой поднес уже открытую бутылку к самому ее лицу. — Глотни, и веселее станет. Поверь старшим.
Агния отвернулась.
Парни почему-то рассмеялись еще громче.
— Ты с какого курса, кроха? — Продолжая смеяться, спросил Толя.
— С первого. — Продолжая смотреть в окно, нехотя ответила Агния, замечая, что снаружи, вместо посадки, начали мелькать дома. Видимо, они въезжали в соседний город.
— У-у-у. Тогда, нечего со старшими спорить! — Заявили ребята. — Или ты нас обидеть хочешь, а? — Горлышко бутылки ткнулось ей в самые губы.
Агния дернулась, оттолкнув то, да так, что бутылка упала из рук Саши. Впрочем, ребята, похоже, не расстроились. Только засмеялись еще громче. Кажется, их смешило ее раздражение и неловкость от всего происходящего.
— Оставьте меня в покое, пожалуйста. — Попросила она, не зная, как избавиться от глупой ситуации. И не могла не вспомнить, что Боруцкий ее предупреждал.
— Слушай, а, давай, я тебя просто поцелую. — Вдруг радостно предложил Саша. — Я выпил столько, что на двоих хватит.
И, верный своему решению, парень сильнее сжал ее плечи и потянул Агнию к себе. Толян с весельем наблюдал за происходящим. А Агния с ужасом пыталась оттолкнуть парня, который был гораздо крупнее ее. Нет, она не думала, что они зайдут куда-то далеко, в конце концов, они сидели в открытом купе, а вокруг толпились люди. Но Агния совершенно не хотела целоваться с этим пьяным идиотом. Она еще, вообще, ни разу не целовалась. И не желала, чтобы первый ее поцелуй был таким!
— Пусти! Да, ну, пусти же! — Агния с силой толкнула Сашу в грудь.
Но на того это не произвело никакого впечатления, да и поезд в этот момент дернулся, и парень почти упал на нее, прижавшись влажными губами к ее рту. От Саши несло пивом и еще чем-то. Таким гадким и противным. И сам он показался ей таким отвратительным, что Агнию замутило. Ей были противны его касания и какие-то слюнявые попытки елозить своими губами по ее губам. И это отвращение заставило ее толкнуть его, вложив в это все свои силы.
— Отпусти! — Заорала она так, что обернулись все, кто стоял рядом.
И принялась рукавом вытирать губы, чуть ли не отплевываясь.
— Господи! Ну, зачем ты ко мне лезешь? — Обиженно и зло крикнула Агния, чувствуя, что вот-вот разревется.
У нее и так настроение было ужасное, а тут еще и эти придурки.
— Ну, ты чего, кроха? Да, я ж пошутил. — С выражением настоящей растерянности на лице, полез Сашка назад, пытаясь ее опять обнять. — Я ж ничего такого. Серьезно, ты не обижайся.
Она снова его оттолкнула, стараясь встать. Сашка взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, но не справился и упал прямо на Толяна, который смеялся над другом и всей ситуацией. Но падая, толкнул Агнию. А тут еще и поезд дернулся, тормозя. Агния и сама не смогла удержаться, упала на пол, больно ударившись щекой о закруглённый угол столика, и коленом об пол.
— Э, ты как, кроха? — Парни потянулись, может, чтобы помочь. Но Агнии стало все равно до их припозднившейся участливости и вежливости.
Все это ее окончательно разозлило. Она резко вскочила, растирая ладонью занывшую щеку и, схватив из-под стола свою сумку, почти побежала к выходу, расталкивая тех, кто попадался на пути, и сама забыв о вежливости. И опомнилась только вдохнув свежего воздуха, почувствовав капли холодного дождя на лице.
Вокруг сновали люди, все куда-то торопились, кто-то садился в вагоны, кто-то выходил. А Агния стояла посреди всей этой суматохи, пытаясь пригладить волосы, которые растрепались, потому что резинку она потеряла во время возни с Сашкой, и отчаянно терла губы, все еще ощущая его противный поцелуй.
До чего же ей было гадко, противно и обидно! Словами не передать. Злые слезы жгли глаза и давили грудь. Но больше всего ее мучило то, что она оказалась так неправа, а еще и спорила, обидела Боруцкого, который, по сути, говорил ей правду, и пытался уберечь Агнию от чего-то подобного. Она должна была извиниться. Обязательно.
Слева от нее начал движение поезд, с которого Агния только что спрыгнула. Но ее не обеспокоило ни то, что она одна посреди чужого вокзала, ни то, что Зоя Михайловна не знает, куда Агния делась.
Придавив глаза, чтобы не дать себе расплакаться, больше от обиды и злости на тех двух идиотов, она достала из кармана карточку для телефона-автомата и пошла искать тот на вокзале.
Телефон обнаружился быстро. Агния дождалась, пока он освободиться и набрала номер, надеясь, что хоть Вова дома и ей ответит.
Ей повезло, Вова и правда оказался дома и даже ответил.
— Вов! — Крикнула она в трубку еще до того, как парень успел сказать "Алло".
— О-па, Агния, это ты? — Лысый удивился. — А ты того, разве не уехала? Ты ж, вроде, собиралась
— Вов, подожди, я сейчас в соседнем городе, я вернусь через час. Скажи мне, пожалуйста, а ты не знаешь, где Вячеслав Генрихович? Я не могу ему дозвониться...
— А че? Случилось чего? — Тут же заволновался ее "охранник".
— Нет. Мне просто поговорить с ним надо.
— А.. ну, я не знаю, но если хочешь — Федоту позвоню, спрошу.
— Хорошо, Вов, спроси, пожалуйста. — Попросила Агния, не уверенная, что это лучший выход, но, не видя иного варианта. — А я приеду на наш вокзал и позвоню.
— Лады. Счас прозвоню. И того, если хошь, я тебя встречу на вокзале. Это ж, типа, моя работа. Ты когда приедешь?
— Я не знаю, Вов, сейчас узнаю об электричках, и позвоню еще раз. — Агния поняла, что ей хочется увидеть парня. Хоть кого-то знакомого и дружелюбно к ней настроенного.
К счастью, ей повезло, и она успела купить билеты на электричку, которая отправлялась через десять минут. Агния буквально бежала от касс к телефону, чтобы сообщить Вове время прибытия.
— Лады, буду через полтора часа, как штык. — Согласился Лысый. — И того, Вячеслав Генрихович, он уже, вроде, второй день, как в клубе сидит.
— В клубе? — Агния расстроилась еще сильнее. Туда ее охрана не пустит уже, электричка в родной город только к семи вечера приедет, и пока она доберется до клуба...
— Да, в клубе. Но ты того, не боись. Мне Федот сказал, чтоб я тебя приводил, раз уж чего-то тебе приспичило. Он тебя через задний вход проведет. Только, того, ты учти, Федот, он не особо сегодня в духе. — Предупредил Вова.
Агнию такие новости не успокоили. Но и продолжать все это было почти невыносимо. Ей очень, очень-очень хотелось помириться с Боруцким, и хоть чаю попить с ним, что ли, чтобы смыть с губ противное ощущение того гадкого поцелуя.
Глава 11
Девять лет назад
Федот вышел из кабинета Борова, вроде как за закусью, еще до того, как ответил на звонок одного из охранников. Оглянулся на друга, стоящего у окна и покачал головой, тихо бормоча под нос:
— "Ты чавой-то не в себе!
Вон и прыщик на губе!
Ой, растратишь ты здоровье
В политической борьбе!.."
С удовлетворением глянул, как Боров глотнул очередную стопку водки, и закрыл дверь.
— Да? — Ответил он на вызов. — Пришла? Я сейчас выйду, пустите внутрь. — Спрятав телефон, он пошел по коридору.
В его планы не входило, чтобы друг заранее узнал о появлении девчонки. Еще не сейчас. У них и так из-за психов Борова все отгребли по полной. Так, что "мама не горюй". Досталось каждому поголовно, даже ему самому. Бог его знает, что эта малявка натворила, но Федот друга таким еще не видел. Он срывался не то, что за слова, а за шаг, сделанные не в ту сторону, которую казалась бы верной Вячеславу. За лишний вздох чуть ли не за пушку хватался.
Любого взгляда было достаточно, чтобы у Борова сносило крышу. Персонал клуба, не особо привыкший к таким закидонам босса, который в последнее время старался косить под легального дельца, жался по углам и старался, вообще не попадаться на глаза Борову, когда тот выходил из кабинета. Что же эта малявка сделала, интересно?
Хотя, какая разница. У Федота уже сам факт ее наличия "в печенках сидел". И его выбешивало то, что Боров никак не мог разобраться с тем, что хотел девку. Подумаешь, велика цаца. Раз деньги зарабатывать может, значит и для всего остального взрослая. А уж после всего, что Боров для нее сделал, девка сама должна перед тем на спину падать, и раздвигать ноги хоть по три раза на день. И чем раньше Боров это поймет, тем проще станет всем вокруг.
Потому Федот ему и поможет. Что он, Борова плохо знает, что ли? Да, больше двадцати годков, поди. И точно знает, что когда тот в таком настроении, то на многое способен. А если это все еще и водкой подшлифовать... Главное направить все эту злость, бешенство и энергию в нужном направлении. Вот Федот и спаивал друга все последние два часа, с тех пор, как услышал, что девка поговорить с тем рвется.
Хочется — получите, во всех смыслах. Пора было уже Борову оттрахать свою зазнобу и расслабиться, а то так и окочуриться от перенапряга недолго. Причем, еще неясно, кто первый не выдержит, Боров, или он сам, уже по горло сытый всей этой белибердой и заскоками друга. Потому Федот сейчас девочку встретит и в кабинет проведет. Боров уже выпил достаточно водки, да и злоба в нем бурлит — выдержка должна улететь ко всем чертям. Вот пусть друг и оторвется. Надо уже лечить эту болячку его собственным методом.
— "Спробуй заячий помет!
Он — ядреный! Он проймет!
И куды целебней меду,
Хоть по вкусу и не мед"
Тихонько, больше для себя, пробормотал он сквозь зубы, и остановился, глядя на девчонку, приближающуюся к нему по проходу в сопровождении одного из охранников. Странно она как-то выглядела, не похоже на себя обычную. Волосы растрепанный, торчат во все стороны, вместо привычной косы, да еще и мокрые, видно дождь так и льет снаружи. Сама в пол пялится, словно споткнуться боится. На плече сумка, не маленькая такая, дорожная.
В коридоре света была немного, потому Федот не мог рассмотреть ее уж очень подробно, но впечатление от внешности девчонки у него осталось какое-то странное, словно взъерошенный воробей залетел к ним в клуб. Эх, Боров, Боров...
Угораздило же друга запасть на малолетку, да еще и так конкретно.
