Спасти Ссср ч7

— Добрый день, товарищ Генеральный...

— Добрый, да не совсем. Докладывайте...

Доклад Востротина занял минут десять. Неплохо. Не растекается мыслью по древу.

— То есть с матчастью все неплохо — выделил я

— Что можем, строим собственными силами. Вот с жильем пока напряженно.

— С жильем будем решать. Ресурсы будут, мы тут сами... поужались. Изыщем средства...

...

— С поляками контакт установлен?

— Так точно.

— Это хорошо, держите — пригодится. В ближайшее время придется действовать очень активно. Направление -Ближний и Средний Восток.

— Турция?

— Не только. Не заужайтесь на одной стране

— Есть.

Я подумал — стоит, не стоит...

— Решился.

— Есть такая идея... хочу с вами поделиться. Оцените или нет. Как специалист в своем деле.

— Слушаю, товарищ...

— Да хватит уже товарищей. Мы все друг другу товарищи, не надо лишний раз напоминать.

— Есть — несколько обескуражено сказал Востротин.

— Такое дело. У вас залетчики есть?

— Есть — сказал Востротин — как нет. Они в любой армии есть. Но мы дисциплину...

— Речь не об этом. Мне нужны люди с одной стороны — профессионалы. С другой стороны — такие у которых проблемы с субординацией, с поведением. Но — которые в бою не подведут. Есть такие?

Востротин соображал. Речь что — про дедовщину? Дедовщина была во всей Советской армии, с ней боролись. Как то раз он выстроил роту на плацу, вызвал дедов и начал прилюдно унижать их, требуя "зародить сигарету" и практикуя иные издевательства, характерные для армии. Каждый офицер решал проблему с дедовщиной по своему, некоторые опирались на клан "дедов" в части, деды таким образом исполняли частично роли профессиональных сержантов. Но Востротин считал, что мириться с дедовщиной может только слабый офицер. И тем более дедовщина недопустима в спецназе.

Но Генеральный даже не намекнул на дедовщину

И потому Востротин ответил "обтекаемо"

— Найдем, Михаил Сергеевич

Генеральный странно усмехнулся — и Востротину, боевому офицеру почему то стало не по себе.

— Это хорошо. Что найдете.

...

— Я думаю вот о чем. Многие — в том числе десантники и спецназовцы — прошли Афганистан. Некоторые не нашли своего места в жизни. Некоторые связались с преступными группировками. Некоторые — уже сидят.

...

— Допустить, чтобы в места лишения свободы попадали люди с такими навыками, передавали их преступному миру — мы не можем. Следовательно...

Вывод намечался мрачный. Такой, о котором и подумать — страшно. Но — если так подумать, Генеральный — прав.

Кругом — прав.

— Следовательно, в тюрьме таких людей быть не должно. Надо создать что-то вроде... штрафбата что ли?

— Штрафбата — переспросил сбитый с толку Востротин

— Да Штрафбата. Для операций, с каких велик риск не вернуться. Но... так расходовать подготовленный контингент — тоже нецелесообразно.

...

— Речь идет о создании специального подразделения, не совсем армейского, которое сможет активно действовать в тех местах, где задействование спецназа невозможно или нецелесообразно. Но не только. Бойцы этого подразделения не должны выглядеть как военные в штатском. Понимаете?

Востротин медленно кивнул

— Так точно. Теперь понимаю.

— Они должны уметь действовать в отрыве от основных сил. Тем, что удастся раздобыть на месте. Любым оружием. Любыми средствами.

...

— Они должны знать языки. Это важно. Всех придется прогнать через ВИИЯ.

— Какие языки?

— Арабский. Турецкий. Пушту и урду

...

— И языки республик. Грузинский. Армянский. Молдавский. Таджикский. Языки республик Прибалтики. Надо найти бойцов, владеющих этими языками, организовать обучение внутри этих групп. Без задействования так скажем...

Востротин не нашел ответа. То, что выглядело, с последними словами Генерального — стало выглядеть совсем хреново.

То есть этот спецназ — будет предназначен в том числе и для действий внутри СССР в экстремальных обстоятельствах. И это не массовые беспорядки, там в составе МВД создаются отряды ОМОН, несколько толковых офицеров из спецназа туда ушли: платят хорошо, и рядом с домом, нагрузки всяко меньше. Это, судя по всему — опергруппы для действий в условиях открытого мятежа или гражданской войны...

— Вопросы? Все понятно?

— Так точно.

— Для секретности — придумаем группе название. Пока его будем знать только мы. Как только вы или я называем это слово — мы понимаем, о чем идет речь.

...

— Само же название...

...

— Как насчет "Вагнер"? Самих бойцов — для секретности будем называть музыканты, а группу — оркестр.

...

— В спецназе же, как и в любой воинской части — должен же быть собственный оркестр, так? Вот и у вас... будет оркестр.

* Во многих источниках сказано что Бояринцева и его группу расстреляли сотрудники КГБ сразу после штурма — хотя все намного прозаичнее. Операция на самом деле была подготовлена в спешке и плохо, она легко могла провалиться. Бояринцев и его люди были переодеты в афганскую форму, отработав во дворце — они вышли из него и были расстреляны десантниками, которые приняли их за афганцев, а опознаться ночью не смогли. Бояринцев был тяжело ранен на крыльце и скончался без помощи

** А они на Кавказе были

Картинки из будущего

1988 год

Пакистан, пригород Пешавара

Граница племенной территории

В Аду обычный рабочий день, в котлах закипает смола.

Все заняты делом. И вдруг — стук в дверь. У входа стоят вагнера.

Их семеро. В латах, в руках АК, с кувалдой один на плече.

В разгрузках гранаты и полный БК, а лица закрыты вообще.

И тот, что с кувалдой, кричит в домофон: "Давай, открывай ворота!

Мы здесь с концертом, мы лучшие здесь! Покажем сейчас номера!

И в ужасе смотрит в глазок Люцифер, и машет на них рукой:

Идите отсюда! Я вас узнал! Вам сюда — ни ногой!

Вы тут перебьете всех чертей, потом сместите меня!

А грешников снова поставите в строй, и будет команда "К"!

А те молитвы, что люд простой возносит за вас в небеса,

погасят котлы, заморозят смолу и стужей скуют дрова!

Песня про ЧВК Вагнер

— Говори, свинья!

А что говорить? Главное он уже сказал — я журналист, не бейте меня. Да только — кого это интересует на пакистанских улицах? В здешней игре права на ошибку нет ни у кого, только оступился и вот ты уже баран на заклании...

Латып действительно был журналистом. Но не только. Официально он работал под прикрытием разъездного корреспондента журнала "Международная панорама", на самом же деле принадлежал к мало еще известному спецотделу ТАСС, возглавляемому Евгением Примаковым. Спецотдел ТАСС был как бы ТАСС в миниатюре, он выпускал несколько журналов и газет на разных языках и телепередач, но главной его функцией был выпуск "Белого ТАСС" — специального, с пометкой ДСП сборника, в котором находились как факты, так и аналитические статьи о ситуации в разных странах мира. И несмотря на то что спецотдел ТАСС существовал менее двух лет — он уже выдавал качественную информацию и часто его оценки — были более качественными чем оценки КГБ и ГРУ.

Почему?

Ну тут три момента. Первое — в КГБ и ГРУ традиционно добыча информации была развита куда лучше, чем ее анализ и оценка. Журналист же так работать не может, он должен в итоге выдать статью, без нее добытые материалы не стоят ничего.

Второе. Резидентуры КГБ и ГРУ на местах — слишком часто встраивались в местную жизнь намного сильнее, чем то требовалось и незаметно сами для себя становились адвокатами местных перед центром, начинали отстаивать местные интересы в отношениях с СССР — а не наоборот. Яркий пример тому — Афганистан.

Ну и третье. Почему в том же Афганистане — саурская революция стала шоком не только для местных элит — но и резидентуры ее проспали? Кстати, потом этот факт привел к тому, что многие принялись "догонять" ситуацию, передавая излишне оптимистичные оценки революции и ее деятелей и стараясь показать, что они "дружбаны" с новыми властями и полностью их контролируют. А этого не было. А потому, что оперативная осведомленность резидента КГБ и ГРУ базируется на доверительных отношениях с местными источниками, и таким образом они смотрят на ситуацию глазами своих источников, доверенных лиц. Если источники не видят — то и они не видят! Журналист же в поисках информации выходит на улицу, говорит с простыми людьми, смотрит, что происходит на поверхности — и часто именно этого то взгляда и не хватает.

Но журналиста просто схватить — он на улице, у него нет оружия. Пытать. Убить...

— Говори! Ты сионистский шпион?! Ты жид!? Кто послал тебя туда вынюхивать!

Смешно. Жид...

— Где камера?! Куда ты дел камеру!? Говори, а то голова отрежем!

Латып, воспитанный в честной жестокости казанских улиц — начал повторять про себя фатиху, которой научила его верующая бабушка. Память у него была хорошая, он запоминал даже то, что не хотел помнить, стоило это ему увидеть или услышать...

...Бисмилляяхир-Рахмаанир-Рахиим

Аль-Хамду Лилляяхи Раббиль-`Алямиин

Эр-Рахмаанир-Рахиим

Малики йаумид-диин

Ийяякя ня`буду уа ийяякя наста`иин Ихдиня ссырааталь-мустакыыйм

Ссырааталь-лязиина ан`амта `алейхим, гайриль-магдууби `алейхим уа ляд-дааалиин.

Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного! Хвала Аллаху, Господу миров, Милостивому и Милосердному, Властелину Дня воздаяния!

Тебе одному мы поклоняемся и Тебя одного молим о помощи. Веди нас прямым путем, Путём тех, кого Ты облагодетельствовал, не тех, на кого пал гнев, и не заблудших*...

— Эстана!

Подожди! — на египетском диалекте арабского

В комнату вошел среднего роста человек, полноватый, с короткой, опрятной бородой и в очках. Несмотря на то, что Латып видел его только краем глаза — голову невозможно было повернуть — он его узнал.

Айман аль-Завахири, четвертый человек у Черных аистов**, точнее уже третий после того как взорвали профессора Азама после намаза. Внук бывшего министра здравоохранения Египта, крайне нетерпимый религиозный фанатик, поклонник идей Сеида Кутба, причастен к убийству президента Саддата на параде. Хороший врач, официально заведует медицинской службой у Черных аистов. Предположительно — агент американской разведки...

— Что он говорил — вошедший перешел на урду — кто слышал, что он говорил?!

— Он упомянул Аллаха... — сказал бородач в черных очках, который тряс большим ножом в стиле Рэмбо.

— Кто еще это слышал? — спросил Завахири

— Я... кажется — сказал один из боевиков с коротким АКС-74У

Завахири подошел ближе, встал прямо перед Латыпом

— Кто ты?

...

— Кто ты на самом деле?! Ты мусульманин? Ты веруешь в Аллаха Всевышнего?

Латып молчал

— Проверьте его — приказал Завахири

Двое боевиков приподняли его в кресле, сдернули штаны, а потом и трусы. Это здесь было нормально, когда население, охваченное религиозной истерией после особенно удачной проповеди в Деобанде вываливало на улицы искать шпионов и агентов мирового сионизма — заставить снять трусы могли каждого. Кто не обрезан — того могли тут же разорвать на куски.

— Обрезанный... — проговорил один из боевиков — и, кажется давно.

Завахири достал китайский ТТ. и направил его в лицо Латыпу

— Кто ты на самом деле?!

...

— На кого ты работаешь? На ХАД? Ты афганец? Пуштун?

Завахири взвел курок ТТ, тот механически щелкнул

— Скажи или тебе смерть!

Латып молчал. Что ему говорить, что может понять этот бородатый террорист? Знает ли он про Татарстан, про крайнюю северную точку проникновения ислама. Обрезание ему сделали тайно, дедушка и бабушка были религиозными. Читали Коран, сами не понимая, что читают. В семье потом был скандал...

Гордость, закаленная в жестоких мальчишеских драках — не позволяла ему разменивать жизнь на честь, не позволяла сделать шаг назад...

Завахири опустил пистолет

— Если ты на самом деле мусульманин ты не боишься такой смерти — раздумчиво сказал он — ты боишься повешения. Ты не хочешь, чтобы твоя душа выходила из тела через задний проход и предстала перед Аллахом в дерьме. Скажи правду, кто ты и мы дадим тебе достойную моджахеда смерть от пули или ножа. Или...

Он обернулся

— Принесите веревку

— Слушаюсь, эфенди...

Один из боевиков поклонился и вышел

— Что ты успел снять? Что ты там делал?

...

— Кто рассказал тебе про встречу?

...

— Где пленка? Куда ты ее спрятал?

Завахири подошел ближе

— Ты и правда верующий? Ты знаешь, что ты работаешь на безбожников? Ты не мусульманин после этого. Ты не угоден Аллаху

Латып раздвинул в улыбке разбитые губы...

— Как будто ты не такой же...

Опытный Завахири уловил акцент

— Ты сириец? Да? Ты оттуда?

...

— Тебя Асад послал? Ты из авиационной разведки? Что ты тут вынюхиваешь?

Латып был не из авиационной разведки — просто на курсах ВИИЯ арабский преподавал преподаватель, который много лет советничал в Сирии. Потому и арабский у него был такой — сирийский диалект.

— Да что вы с ним цацкаетесь, эфенди. Давайте для начала снимем ему кожу с одной руки — вот увидите, он заговорит — предложил один из боевиков

— Ты идиот! — взорвался Завахири — нельзя убивать людей не зная, кто они. Ты сам из Сирии, судя по говору, так?

— Из Хамы — мрачно подтвердил боевик — Асады убили моего отца и брата за то, что они были верующие мусульмане

— Но у тебя еще остались родственники, так? Если Ибрагим Хувейда

* * *

узнает, что ты казнил агента авиационной разведки, что сделают с твоей семьей? Приволокут в тюрьму Седнайя и сделают то же самое! Положат под пресс! Ты этого хочешь, идиот?!

Ближний Восток продолжал оставаться ареной самой изощренной жестокости. В Ливане человеку надевали на шею покрышку с бензином внутри и поджигали. В Сирии — была тюрьма особого назначения Седнайя, в которой людей пытали и заживо раздавливали под прессом. В Ираке — Саддам придумал свой способ казни. Человека привязывали к поставленному на попа автомобильному двигателю, запускали его — и у казнимого медленно отрывались руки и ноги под воздействием центробежной силы. В Египте пойманных заговорщиков, собиравшихся убить президента Мубарака — привязали за ноги к крану и опустили в вольер с крокодилами. Казнь показали по телевизору, после чего американцы выразили озабоченность и приостановили передачу первой партии вертолетов Апач в рамках военной помощи. Вертолеты Апач и казнь крокодилами — как то не сочетаются...