Третий фронт

Чтобы дать Нике время собраться с мыслями, я задал вопрос:

— Кстати, Ника, а почему вы начали разговор о выживании? Разве это достойная цель?

— Выживание выживанию рознь. Есть выживание индивидуума как самоцель — жить, несмотря ни на что. Выживание личности как индивидуума, то есть сохранение своего сознания и своей личности в любой сложившейся ситуации, иногда вопреки физиологическим желаниям тела. Так шли на смерть христиане, а до них язычники и после них... много кто. А есть ещё выживание как социума — то есть выживают только самые нужные, самые активные, те, которые приносят наибольшую пользу в данный момент, а всех остальных — в лагеря или куда подальше... Кажется, я несколько запутанно выражаюсь, — усмехнулась Ника, — слишком научно... а по-простому я даже не знаю, как это сказать.

— Ну почему же слишком научно? Всё как раз понятно, более того, мы сегодня не должны ограничиться только голым прагматизмом, ситуация, несмотря на дефицит времени, не позволяет, — я на секунду замялся, — очень утилитарно мыслить. Да и проблема внутренней политики существует, и обходить её вниманием было бы ошибкой, но это позже. Сейчас надо решить вопрос вашей безопасности и переправки вас в Москву.

Про себя же я в который уже раз задумался о появлении наших гостей из будущего. Что это? Некоторая флуктуация мирового эфира? Но тогда почему в СССР переносятся его соотечественники? При случайном процессе такого быть не должно.

А может, это воздействие, скажем так, некоторых сил, целью которых является изменение хода истории, но какого изменения? А ведь если это не случайность, то вектор можно вычислить, исходя из типажей наших героев. М-да, любопытная перспектива намечается. А вот в машину времени я категорически не верю. Нет её, это ясно следует из ответа в ноутбуке, полученного по запросу Ники "Машина времени". Следовательно, это была попытка ввести в заблуждение. С какой целью? А ведь скорее всего — это страх. М-да, досадно.

— А позвольте, Дмитрий Михайлович, теперь я вам объясню ситуацию с нашей — попаданской — точки зрения. Сейчас вы видите перед собой только задачу отправить нас в тыл и не допустить, чтобы наши технологии попали немцам. Вполне естественное решение, однако тут несколько "но"... Первое — связь с Большой Землёй в данный момент не установлена, для того, чтобы её установить, потребуется время. И в это время мы или будем отсиживаться на болотах, или попробуем прорваться к своим. Опять же, векторное расхождение — сидеть на болотах и играть роль посторонних статистов ни я, ни мои парни не будут, даже если вы попытаетесь приказать.

Слушая Нику, мелькнула мысль: "Ника, Ника, разочаровали вы меня, во-первых, появление у противника технологий будущего вы ставите выше решения мелкой тактической задачи, во-вторых, начали со вторичных проблем, являющихся подчиненными первой, в-третьих, тут же сами решили прорваться к своим. И где же логика?"

— Прорываться к своим, — продолжала Ника, — достаточно предсказуемо и вполне немцами ожидаемо, что тоже исключает этот вариант событий. Второе — я не даром сказала о максимальной ценности личного состава: в данный момент — это нанесение такого урона Вермахту, при котором наступление на Москву сорвётся. Если мы сейчас улетим, уедем или другим способом покинем эти места, то боюсь, наши знания и умения ничего не изменят. Изменить мы можем здесь и сейчас. На нас играет время и наши креативные решения. Не всегда верха могут правильно оценить ситуацию на местах и вовремя среагировать.

М-да, ну что тут скажешь?! Ценность в том, чтобы уничтожить несколько сотен, пусть пару тысяч фашистов? И тем самым изменить ход кампании? А ведь говорить ничего не надо, надо просто попить чайку, но позже подумать.

— Ника Алексеевна, а давайте мы с вами попьем чайку, заодно немного отвлечёмся на более практические задачи, я же пока обдумаю ваши тезисы. Боец, принесите нам с товарищем Ивановой чаю.

Мне показалось, что Ника была несколько обескуражена резкой сменой разговора и сидела, о чём-то задумавшись, мне даже показалось, она сейчас не здесь.

— Вы знаете, что такое точка приложения? — начала Ника. — Точка, нажав на которую можно сдвинуть гору. Нажимая в другие места, даже с большей силой, вы ничего не сдвинете. Я считаю, и небезосновательно, что в данный момент точкой приложения служит война в тылу группы армий "Центр". Но о том, чтобы в данную минуту эвакуировать нас в Москву — на это у нас сейчас нет ни сил, ни возможностей. Думаю, что со временем мы окажемся всё-таки в Москве. Для нас это тоже важно.

Отлично, Ника, в целом, постановка задачи верна, вопрос только в том, как вычислить данную точку и вектор приложения имеющихся сил. Опять же, в этом плане недооценивать наших молодых людей не стоит, над этой проблемой они ломали голову не один день. У них хранится доподлинная информация о ведении боевых действий и расстановке сил и противника, и наших. В их приборах наличествуют методы быстрой проверки правильности решений, как они говорят, программы. И время для оценки результативности у нас также имеется, и тут Ника права, без связи с командованием операцию переброски проводить не будем. И всё-таки сомнения по поводу эффективности воздействия нашего отряда имеются. Слишком велико соотношение между силами Вермахта и нашего крохотного отряда. Есть ещё вопрос: а насколько можно доверять этим программам? До какой степени они адекватно отразят реакции Вермахта на наши диверсионные удары? И реалистичны ли программы после исчезновения Гудериана? Ну, ничего, подумаем.

— Ника, — сказал я, разливая чай, — давайте вернёмся к разговору по подготовке вами снайперских групп. В принципе, мы уже решили, что заниматься этим надо, так как идёт подготовка?

— Товарищ генерал, две группы скомплектованы, но учёба идет трудно, приходится ломать стереотипы мышления и зашоренность героикой времён прошлой войны. Мне кажется, что все местные мечтают повторить подвиг Гастелло с Матросовым.

— Кого-кого? — удивился я.

— Да были два случая в нашей истории, в первые дни войны лётчик капитан Гастелло направил свой горящий самолет на колонну вражеских танков, а Александр Матросов закрыл собой амбразуру, правда, это было в сорок втором, если я правильно помню. Но никто не хочет понимать, что целей две — нанесение урона врагу и столь же главная — остаться живым.

— Вот и отлично, товарищ Иванова, я должен признать, что ваша тактика массированного использования снайперских двоек в ряде ситуаций может оказать страшное воздействие на противника, особенно двоек, подготовленных по вашим методикам. Но почему всего две пары?

— Дмитрий Михайлович, но ведь подготовка таких групп — это штучная работа. Если распыляться, сразу пойдёт брак, а вы знаете, что на подготовку каждой группы уходит около двух лет? И при этом с ней работают не только командиры, но и профессиональные психологи.

— Честно скажу, не знаю, хотя что-то такое предполагал, однако, возможно, у нас нет даже пары недель, но вы берётесь за подготовку. Так почему бы не готовить большее число бойцов?

— Дмитрий Михайлович, меня на всех не хватит, а передача опыта от снайпера к снайперу происходить может, но для этого нужен талант педагога, а среди моих снайперов таковых не наблюдается.

— Ника Алексеевна, я ваши соображения понимаю, но у меня к вам просьба. Возьмитесь за подготовку ещё одной группы, а в подборе бойцов вам окажет помощь лейтенант Ченцов, кстати, одна группа будет персонально закреплена за вами.

Мне показалось, Ника осталась довольна разговором и, ответив: "Есть подготовить еще одну группу!" — поднялась с табуретки и пошла к выходу.

М-да, а ведь о дисциплине представление явно имеется, вот только давно забытые "есть", "так точно" и "никак нет" без улыбки не воспринимаются, в сегодняшней рабоче-крестьянской красной армии в ходу несколько другие фразы.

Вечером, прогуливаясь перед сном, я опять вернулся к проблеме Феномена.

Так, и до чего же мы сегодня додумались? А додумались мы до попытки оценить цели Феномена путём анализа типа характеров, реакций, нравственности и навыков наших молодых людей.

Каждый из них индивидуален, но есть нечто общее.

Что является общим?

1) Как ни странно, романтика. Порою явная, порою скрытая под пластами психических травм.

2) Что ещё? Ещё имеем мы искренность и то, что обычно именуют патриотизмом.

3) Дальше, имеем мы не гениев эпохи, но личностей способностями явно выше среднего.

4) Явного и яркого лидера среди них не просматривается, сделаем замечание — пока!

5) Склонности к политике опять же не просматривается, опять добавим про себя — пока!

6) Имеет место повышенная индивидуальная самостоятельность, приоритеты личной свободы часто доминируют. Что характерно, в эпохе будущего имеет место данный феномен, но носит он, если судить по их литературе, поверхностный характер.

Жаль, времени читать практически нет, а на первичное освоение новой культуры надо бы полгода.

7) Ещё надо отметить дружелюбие, часто скрытое под слоем своеобразных словосочетаний.

Вот, пока, пожалуй, и всё.

Теперь по различиям. А вот различий-то пока и не видно, не считать же различиями склонности к видам техники? Вот только Ника Алексеевна историк — и неплохой историк, но не военный, историк в очень странной для нашего мира области.

Ярких холериков нет, аналогично — флегматиков.

Ну, и что из этого следует? А следует из этого вывод, что все они будут действовать стереотипно, имея одинаковую нравственную мотивацию.

Всё же странный подбор фигурантов. Шестеро и дама. А может, она должна играть роль того самого эмоционального взрыва? Может, это предохранитель от ошибок?

М-да. "Не всё понятно в королевстве Датском — то вправо ходят, то вперёд".

А если сопоставить наш "суммарный вектор психотипа героев" с тем, о чём не принято говорить вслух? Да-да, с той самой внутренней политикой государства.

Царский двор в своё время доказал свою полную несостоятельность. Полный провал кампании тысяча девятьсот пятого года, аналогично — пять миллионов погибших на германском фронте. Кстати, в сегодняшней войне на фронте мы потеряем или можем потерять, это как теперь всё повернется, двадцать миллионов мужчин. Итого, за три войны около двадцати пяти-тридцати миллионов мужчин. Сильных мужчин, в репродуктивном возрасте. А каковы цели революции и дальнейшего существования государства? И как на самом деле могут влиять на историю те таинственные силы, что отправили к нам наших молодых людей, да и могут ли?

Стоп, что-то вы, товарищ Карбышев, начали метаться мыслью, как вши по белой простыне, не пора ли всё отложить на завтра? Утро вечера мудренее.

Ника

Дмитрий Михайлович оказался очень жадным. Жадным до информации, хранящейся в наших ноутбуках и головах. Он умудрялся спать по несколько часов в сутки, а в остальное время быть деятельным и бодрым. Первое впечатление, появившееся у меня при встрече с ним, незаметно заменилось другим: всегда подтянутый, собранный и внимательный офицер, такой, какими рисовали белогвардейцев в наших "реабилитационных" фильмах. Но он был именно таким. Невысокий, хрупкий, тонкий стареющий генерал с колоссальными знаниями и умениями.

Его утро начиналось с того, что выслушивал доклады всех подразделений. Оценивал "набеги" парней и предлагал следующие цели. Именно предлагал, так как, пообщавшись с нами (а мы с ним), понял, что тот самый "креатив" является отличительной чертой "будущистов", как он в шутку нас назвал. "Будущисты" прикололись и предложили звать их "попаданцами".

Информацию о себе генерал прочитал молча, слегка побледнев.

— Значит, так, да?

Я кивнула.

— Что ж, давай дальше. Что у нас осталось? Самолёты?

К ноутам он прикасаться опасался. Боялся нажать не на те клавиши, я его прекрасно понимала, поэтому все заботы о работе с ноутами взяла на себя. Как юзер. Тот, кто был в лагере, периодически проверял их и выдавал мне следующие ЦУ по работе с тонкой техникой в условиях, приближенных к жопным.

Восстановив по памяти линию Брестского района, Карбышев дал нам в руки такие рояли, о которых можно было бы только мечтать. Рядом оказалось несколько складов, законсервированные доты и целые комплексы. О том, что он сам оказался самым крупным "роялем", я предпочитала умалчивать.

Степан

После прибытия на замаскированный склад начался ад. Выработка тактики, освоение вооружения, разработка оргструктуры и боевое слаживание. Отсортировали пленных, выделив нужных нам специалистов. На удивление, командиров оказалось немного.

За эти недели я старался освоить максимум систем вооружения. Так что теперь я мог стрелять из всего, что у нас было, до "пачки", миномётов и зенитки включительно. Правда, скорее не "по противнику", а "в сторону противника для морального урона", но тем не менее.

А ещё приходилось учиться у Карбышева. Учиться организовывать взаимодействие частей, учиться учить, учиться всему, что знает и умеет толковый офицер. Эти навыки от тактики не зависят, да и от времени, похоже, тоже. Кстати...

С тактикой решили не заморачиваться — ударил, ограбил, убежал. По стратегии же — атаковать важные, но уязвимые цели. Какие? Аэродромы, к примеру. Охрана там, конечно, есть, но рассчитана она максимум на окруженцев, а не на удар пары рот с миномётной поддержкой. А ещё рембаты немецкие, цель очень заманчивая. Ну, и, разумеется, колонны и склады. Когда нас обнаружат — уходить на юг и, если получится, проскочить к своим на стыке групп армий "Юг" и "Центр".

Одна проблема — для всего этого нужна информация о противнике. А значит — разведка, разведка и ещё раз разведка.

Но самой большой проблемой оказалась структура. Если по отделению вопросов почти не было, то выше... Сразу решили пока не задействовать гаубицы — их некому осваивать.

Единственное, что было ясно с самого начала — не отпускать "крупняк" и станкачи в цепь. Что получается из второго варианта, все уже видели. Из немецких грузовиков сделали нечто похожее на советские счетверённые установки, а крупнокалиберные установили по одному на машину. И те, и другие предполагалось использовать для усиления рот и взводов.

Взвод состоял из трёх стрелковых отделений и одного противотанкового орудия с расчётом.

Роты же получили взвод тяжёлого вооружения из четырёх пятидесятимиллиметровых миномётов. Более серьёзные пока оставили у себя, сформировав миномётную батарею.

Ника

Из-за того, что мне приходилось исполнять сразу несколько должностей и ещё всячески помогать Карбышеву, времени на реализацию своего "креатива" у меня катастрофически не хватало. Но благодаря тому, что вокруг генерала, независимо от нашего желания или нежелания, начал формироваться штаб — и достаточно толковый — я всё-таки выкроила несколько часов в день на себя.

Найдя трех человек среди погранцов и шестерых среди других солдат, я стала создавать диверсионную снайперскую группу из трёх двоек и четырёх единиц прикрытия. Основной задачей снайперов было умение перекрывать сектора обстрела друг друга и взаимоподдержка. Такой группой мы могли совершать дальние рейды и уничтожать наиболее трудноуязвимые цели. Единственное, что не понравилось моим парням — это то, что из таких рейдов мы не притаскивали абсолютно ничего. Наша задача была в уничтожении всего, что попадалось под руку.