Р. Эволюция по Жарову и Зимину.

— Ты победил, в бою я был бы мертв. Подойди ко мне когда всё это закончится.

— Добро, — ответил я и ушел из круга.

Вечер полностью вступил в силу, и теперь в сумерках поляну освещал только большой костер, а бои продолжались. Горыню "вынес" Глеб, друзьям пришлось посоперничать, Глебу уроки воеводы пошли на пользу. А когда стемнело, претендентов в круг осталось только двое, это я и княжий племянник Всеволод.

Меня подбадривали те, кто уже проиграл и успел хлебнуть медовухи, они болели за мою персону и откровенно радовались моим успехам. И я рассчитывал победить. Но всё оказалось куда прозаичней, княжич был не так прост, оказывается, он бился на равных с остальными и не показывал своё преимущество. А вот со мной церемониться не стал, видно и ему успело надоесть затянувшееся гулянье.

Поверьте, такое я увидел впервые, он двигался как вода, перетекая с места на место, и каждый раз мои удары ловили пустоту. Не знаю, как это смотрелось со стороны, но я порой терял его из виду, он как бы исчезал с места, где только что был, и уже оказывался с боку. Читал я как-то о таком явлении, оно называется мерцание, а теперь я это видел наяву. И грубой силой здесь было не победить. Всеволод играл со мной как кошка с мышкой и мне это надоело. Я встал в центре, опустил руки и громко сказал:

— Довольно! Ты победил! У тебя было много моментов, чтобы свалить меня с ног, ты показал свое превосходство, а я не претендую на лидерство.

Всеволод, тоже остановился и расслаблено подошел ко мне. Хлопнул меня по плечу и сказал, чтобы все слышали:

— Этот человек заслужил уважения, и теперь он может свободно приходить в княжий дом. На самом деле он победитель в кулачных боях. Если биться по-честному я ему проиграл, я видел, как он побеждал своих соперников и знаю свои возможности.

Потом повернулся ко мне, протянул руку и добавил:

— Сергий, будь моим другом и всегда желанным гостем в нашем селе и в моем доме.

— Благодарю, за честь, — ответил я, — но, я не чувствую себя победителем, вот если бы я владел твоей техникой боя, то спору нет, а так я чувствовал себя игрушкой в чужих руках.

Всеволод улыбнулся и сказал:

— У нас многие так умеют, но это не кулачный бой, если останетесь у нас надолго, то можно и поучиться.

— Я бы и рад Всеволод, но мы не из этого времени. Возможно, я сюда ещё вернусь, вот тогда и поговорим.

— Добро, гость дорогой, а теперь все к столу! — крикнул княжич и приобняв меня за плечо повел усадить рядом с собой за стол. Но тут снова появилась Ульяна, и подбоченившись обратилась к Всеволоду.

— И куда ты его повел Княжич? А нас, спросить, почему забыл? Девоньки, отдадим мы знатного жениха в руки княжей компании? — Обратилась она к девушкам. Те в ответ засмеялись и начали кричать, что хватит мужских забав, пора и им дать победителей на растерзание. Что они хотят посмотреть, как победители в мужских играх, справится с покорением женской половины. Всеволод хмыкнул в ответ:

— Да куда ж от вас деться, и вы с нами к столу идите, рассаживаетесь с теми, кто вам мил. — Потом глянул на меня и сказал: — Как только устанешь от этих сорок, пересаживайся к нам за центр стола, хочу поспрошать тебя. И как только Всеволод отошел, на моей руке повисла Уля, но утащить мня, не успела, с другой стороны ухватив за правую руку, повисла Леля. И так они зыркнули друг на друга, что полетели искры. Я рассмеялся и сквозь хохот сказал

— Девушки, осторожней, не тяните меня в разные стороны, а то порвёте, и ни кому не достанусь. Идемте лучше вместе к столу. И так в сопровождении двух красавиц, я направился к месту употребления пищи, а есть я хотел не по-детски. Виталя, осоловелым взглядом смотрел на меня, а я не имея возможности показать ему фигу, руки были заняты, скривил рожу и показал язык. А эта сволочь, в ответ, обнял двух девушек, сидящих рядом, и они, вскрикнув от крепких объятий, рассмеялись и поцеловали его с обеих сторон.

Уел, ну ещё бы, он сидел в малиннике среди зрелых ягод, а я шел между недоспелых ягодок, которые на вид , ох как хороши, а есть пока нельзя. Ну и черт с ним, главное добраться до стола.

Гулянье продолжалось, еда и квас лились рекой, за мной ухаживали самые красивые девушки, причем, стараясь опередить, друг друга. А я наслаждался легкой усталостью, сытостью, хмельным состоянием и приятной компанией. Из-за стола меня ни Леля, ни Уля не выпускали, и поэтому Тимур, не дождавшись меня, подошел сам. В общем, он чудам вырвал меня из цепких коготков девушек и отвел в сторонку. Как раз, кстати, мне надо было сходить в кустики, и отлить лишнее из организма. Дождавшись пока я оправлюсь, Тимур заговорил.

— Ты хорошо бился, прими от меня подарок, в знак уважения. — И он протянул мне шикарный кинжал, отделанный серебром. Я поблагодарил Тимура и приняв подарок полез в карманы моих брюк, что бы дать Тимуру что-то взамен. Ведь когда тебе дарят нож, или другое холодное оружие, есть примета, что надо отдать взамен какую-нибудь мелочь, или монетку, чтоб нож служил на благо, а не во зло. Примета старая, но как ни странно, Тимур даже удивился и спросил:

— Чего ты ищешь Сергий?

— То, чего у меня в данный момент нет, у меня нет денег, дать тебе хотя бы чешуйку. Нельзя просто принимать нож в подарок, не давая ни чего взамен.

— И у вас тоже такой обычай?

— Да, это всегда так было. — Ответил я и нащупал в кармане завалявшуюся монетку. Извлек её и сам удивился, это был кругляш десятирублевки из нашего времени. Он сверкал как новенький, как будто только из под штампа, и как он там оказался. Ведь нашу одежду стирали и наверняка вытаскивали всё из карманов. И даже если не вытаскивали, то монета должна была потемнеть. А этот червонец, новее нового. Тогда я не придел значения, а просто вручил монетку, Тимуру и сказал:

— Вот держи, это наши деньги, она равна по суме вашим десяти чешуйкам.

— Это много, возмутился Тимур, я столько не возьму.

— Бери, всё равно, у вас, ты на нее ничего не купишь.

В общем, так и порешили, оба остались довольны и к столу я уже шел с кинжалом на поясе.

Гулянье продлилось ещё пару часов, по моим прикидкам, много событий прошло за это время, молодые прыгали через костер, и снова водили хороводы. Трем мужикам были вручены свадебные венки, подтверждающие, что женщина согласна стать женой этого мужчины. Среди них был и Яромир, его Любава ответила положительно, и он был счастлив как ни когда. Теперь кузнецу предстояло подумать о новом доме, и с друзьями, за месяц поставить подготовленный уже сруб, полностью сделать дом и облагородить жилище перед свадьбой.

Девушки так и не отставали от меня, и даже уговоры княжича не повлияли, а под конец, когда все стали расходиться я понял, что хорошо набрался медовухи. Голова была практически свежа, а вот ноги не слушались. Ульяна с Лелей подтрунивали и смеялись надо мной, что вот мол, кулаки мужиков с ног не свалили, а медовый квас забрал все силы. В общем, домой я добирался на повозке, среди чашек, кружек и бочек, кто-то из местных пожалел меня и доставил до дому. Как я забрался на сеновал и как засыпал, уже не помню, но точно знаю, что ложился и спал в гордом одиночестве.

ГЛАВА 5.

Возвращение.

Утро настало внезапно, какая-то мелкая, гадкая, летучая тварь ползала по моему личику. Как не пытался её согнать, эта тварь снова садилась мне на щеку. Я разозлился, и резко поднялся не открывая глаз, удар лбом о что-то твердое, искры из глаз, и я обратно на сене. 'Летучая тварь' ойкнула и отвесила мне пощечину, обозвав дураком. Щека горела, и я возмущенно произнес:

— За что?!

— А чтоб не вскакивал как ошпаренный. — Зло прозвучал девичий голос.

Я открыл глаза, увидел лежавшую рядом Ульяну и спокойно сказал:

— А если я вмажу, за то, что будила меня соломинкой? Ведь это ты муху на моем лице изображала? Вот скажи, откуда я мог знать, что ты заберешься ко мне? И к тому же, мне больно, теперь отпечаток руки на щеке остался. Что подумают твой дед и бабка? Скажут, обнаглел гость, к внучке приставал.

— Дай посмотрю. — Сказала девушка и наклонилась надо мной, пуговки белоснежной рубахи на веху были расстегнуты и я невольно заглянул внутрь. Ох, как сердечко застучало. А девушка повернула мою голову в сторону и сказала:

— Ни чего страшного, сейчас вылечу. — И нежно поцеловала меня в больную щеку. А я на инстинктах, её прибнял, и попытался прижать поближе к себе. Ульяна уперлась кулаками мне в грудь и стала отстраняться. Потом возмущенно и строго сказала:

— Ты чего удумал? Хочешь по второй щеке получить?

И я её отпустил. Ульянка вскочила как фурия, личико стало цветом клубники, она фыркнула:

— Размечтался!!! — И пошла к краю стога. Я попытался остановить девушку, чтобы как-то оправдаться, но она ловко съехала со стога вниз. Сарафан с нижней юбкой задрался, и я увидел шикарное зрелище, прежде чем девушка поправила одежду. Белоснежные стройные ножки и округлые бёдра, аж дух захватило. Я сглотнул слюну и ..., ну, вы видели американские мультфильмы, когда у героев отваливается челюсть и вываливается язык, а глаза выскакивают из орбит и следуют за предметом вожделения. Ульяна поправила сарафан, глянула на мою отупевшую в данный момент физиономию, снова фыркнула и убежала к дому.

А я, отвалившись обратно на спину, немного помечтал. 'Спрашивается, и чего я кочевряжился, когда Ульяна делала намеки ухаживать за ней? Боялся упасть в глазах её семьи? Да нет, просто не воспринимал её как зрелую женщину. А ведь всё при ней, и сама красавица, так в чем дело? И сдается мне, она скатилась со стога специально именно так, ведь до этого, раза два спускалась и ни чего у нее не задиралось. Решила проверить, как я среагирую? Что ж, вот тебе реакция здорового мужика'. Мысленно посмеялся я над собой, поднялся и тоже скатился со стога. У дома на крыльце сидел только Кузьмич, я поздоровался с ним и прошел к умывальнику, зачерпнул из кадушки воды и долго освежался.

— Ты чего там застрял?— Крикнул мне Кузьмич.

— Проснутся ни как не могу, после вчерашнего.

— Что? Голова болит?

— Как ни странно, голова не болит, а вот сушняк мучает.

— Тогда иди сюда, у меня тут кувшин с квасом.

— Мёд?

— Щазз, кислого хлебного попьешь, полегчает.

Я не вытираясь пошел к крыльцу, сейчас я наверное и сам бы не стал пить медовуху, ну, не было у меня такого желания, а вот квас пожалуй выпью.

— Квас-то хоть холодный? — Обратился я к Ивану.

— Ага, сам в погреб лазал. — Кузьмич налил кружку и подал мне напиток. Я уселся рядом на крыльцо и жадно осушил посуду. Квас был хорош, ядреный , кисло-сладкий и самое главное холодный. Взбодрил нормально, даже жить захотелось.

— Кузьмич, Виталька не приходил?

— Я думал вы вместе, на сеновале спите, а что, его нет?

— Загулял паря, с какой-нибудь счастливой вдовой. Посмотрим, какой он придет, если его принесут изнасилованного, то нам придется ещё одну ночь здесь ночевать. Ждать пока силенки нашего друга восстановятся.

— Думаешь, он ...?

— Я не думаю, уверен. Вот ты бы находясь в малиннике, не попробовал бы ягодок?

— Сергей, мне интересно другое, что там с моей машиной, ищут нас или ещё нет. Жалко если вещи растащат.

— Кузьмич, нашел о чем расстраиваться, у тебя вон слиток золота есть, камни, купишь всё новое.

— Оптимист ты Зимин, золото ещё продать надо, и так, чтобы на кукан не взяли. Ладно, пошли в избу, собираться. Скоро храмовники придут, нам их ещё в пещеру провести надо.

— Пойдем. — Сказал я, и мы, подхватив кружку и кувшин, направились в дом.

В доме было тепло, у печи кашеварила Евдокия, а Ульяна помогала ей. Она на меня не сердилась, а наоборот, её что-то веселило. Озорно поглядывала на меня время от времени и улыбалась. Было видно, что её так и подмывало показать мне язык, но она сдерживалась. Вот ведь бестия, точно специально показала свой тыл и сейчас посмеивается, над моим очумением от недавно увиденного зрелища. Ни чего, даст бог, отыграюсь. Моя 'мстя', будет жестокой.

Мы с лесником сели на лавки в углу дома, там, где до сих пор лежали сложенные нами вещи, и стали не спеша переодеваться в свое привычное одеяние. Переоделись быстро, я подогнал камуфляж, запоясался и плотно зашнуровал ботинки. Проверил разгрузочную систему, всё ли на месте. После отдыха жилет показался тяжелым, и надевать его не хотелось. И ведь это было так, слиток драгоценного металла утяжелял жилет довольно солидно. Потом заглянув в карман с вещами, я нашел две шоколадки 'Сникерс', и вспомнил, что одна такая же осталась на сеновале. Брал её в первую ночь, на случай если захочу пожевать. И что с ними сейчас делать? Решил, угостил женщин. Подошел к хозяйкам и сказал:

— Баба Евдокия, хочу угостить вас шоколадом с орехами, за гостеприимство и заботу, вот. — И протянут ей шоколадку в красочной обертке.

— Что это? — Удивилась пожилая женщина. — И чего я с ней буду делать?

— Это надо есть с чаем вприкуску, очень вкусно. Ульян, и тебе тоже шоколадка. — Второй 'Сникерс' я вручил девушке. Она взяла его повертела в руках и попробовала откусить. Обертка зашуршала во рту, но не поддалась. Я засмеялся, не успев объяснить. Ульяна, посмотрела на меня косо и метнула шоколадку в меня.

— Гадость, и как вы едите такое? Или ты издеваешься надо мной?

— Нет, нет! — Поспешил оправдаться я, и объяснить, почему засмеялся.

— Шоколад надо развернуть, прежде чем есть, ты же хлеб через платок не пытаешься откусить. — Зашел я в тупик с объяснениями, и представив Ульянку, кусающую хлебный батон через салфетку, ещё больше покатился со смеха. Евдокия видимо тоже была не без воображения и начала хихикать, поглядывая, то на меня, то на внучку. Ульяна как всегда, фыркнула и хотела убежать, но я вовремя поймал её прибняв за пояс.

— Стой, не убегай и не обижайся, я сейчас всё покажу, и ты, попробовав шоколадку, простишь меня.

Девушка для виду ещё вырывалась, но не так убедительно, а потом демонстративно сняла мою руку со своей талии и сказала:

— Ну что ж, показывай.

Подняв с пола батончик, я разорвал обертку и подал ей. Но теперь девушка была недоверчива и не стала сразу брать шоколад, а смотрела на меня, как будто что-то ждала. Я понял, что она не хочет опять оказаться в глупом положении и откусил кусочек, а потом снова подал ей. На этот раз с опаской, но всё же приняла батончик. Критически осмотрела место надкуса и сама откусила. Жевала медленно, чтобы понять ощущения, потом стала улыбаться и сказала:

— Очень вкусно, как говоришь, это называется?

— Шоколад с орехами.

— Вкусно, на баб попробуй. — И она протянула батончик хозяйке, не выпуская его из своих рук, так чтобы бабуля могла только откусить немного. Но старушка отказалась:

— Не надо Уля, у меня своя такая есть. — И показала 'Сникерс' в обертке. — Я потом с чаем попробую, как говорил Сергий.

— Ну что, я прощен? — Обратился я к Ульяне.

— Да. — Радостно сказала девушка и чмокнула меня в щеку шоколадными губами, оставив заметный отпечаток. Жизнь налаживалась, но отмываться идти пришлось.