Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины

Чиингииха сосредоточилась, мысленно просматривая магический маршрут.

— Вроде чисто. Главное, на местных аборигенов не напороться.

— Аборигены? В Астрале? Кто это?

— Астралопитеки. Вообще-то они не агрессивные... если сытые. И если не врезаться в них на полном ходу. Готова?

Мергиона кивнула. Вараны свернулись кожаными клубками в углу повозки, прикрыв хвостами носы.

— Поехали!

Затерянный уголок Астрала

над пустыней Такла-Макан. Два волосатых астралопитека сидят у входа в астральную пещеру. Третий что-то рисует на стене.

Первый. Что он там рисует?

Второй. Вчерашнюю охоту.

Первый. Он же на ней не был.

Второй. А ему без разницы.

Художник. Мне так даже лучше.

Первый. Почему это?

Художник. Воображение развивает.

Первый. Заметно. Это кто?

Художник. Это ты.

Первый. А где голова?

Второй. А где я?

Художник. Вот.

Второй. А чего это я копьями утыкан?

Художник. Давайте вы не будете!

Мимо со свистом пролетает повозка, разбрызгивая неестественно яркие синие и красные искры.

Первый. Видал?

Второй. Ну. Девочка, ведьма и три варана.

Первый. Чего они тут забыли?

Второй. Ого! Смотри, еще пятеро летят. Вооружены.

Первый. А вон там целая орава. И там. А вон еще. Ну и рожи!

Некоторое время первый и второй молчат, наблюдая за разноцветным фейерверком, сопровождающим массовое астральное перемещение.

Первый. Красиво.

Второй. Прямо картина Рериха.

Первый. Ну. А что скажет художник?

Художник. Что? Я ничего не видел. Я тебе голову пририсовывал.

Первый. Где?

Художник. Вот.

Первый. Это не я.

Второй. Это я. Теперь у меня две головы.

Первый. А у меня ни одной.

Художник. У вас нет никакого понятия о чувстве прекрасного.

Местность, в которой высадились Мергиона и Чиингииха, идеально подходила и для секретной стоянки Циклопов, и для проведения среднемасштабной войсковой операции. Окруженная скалами песчаная равнина, усеянная небольшими аккуратными возвышенностями и неприметными издали вместительными впадинами, предоставляла массу возможностей для маневров, ударов, контрударов, а также устроения засад.

Вараны тревожно нюхали воздух. Чиингииха тоже.

— Где-то здесь, — сказала тетка. — Видишь, как река бродит.

Река Тарим и правда бродила. Она выходила из русла, прокатывалась по заиндевевшей пустыне, возвращалась обратно, останавливалась, начинала течь в другую сторону, сама с собой сталкивалась, закручивала внушительные водовороты то по часовой стрелке, то против...

— Типичное гнездо демонов, — сказала Чиингииха. — Ишь как мы их растревожили. Зря я все-таки нас магически переносила. Учуяли нас астральные шпионы, как пить дать, учуяли. Скоро слетятся, соколики. Хорошая драчка намечается!

Мергиона подумала, что еще ни разу не видела тетку в таком приподнятом расположении духа.

— Ну что, — Чиингииха взяла волшебную палочку наизготовку. — Осталось циклопов выманить.

— А как? Покричать?

— Лучше пострелять.

Бабах! бабах! бум!

На равнину со всех сторон хлынули магические войска.

Глава тридцать четвертая

Шой-Гу попадает в переплет

Затем, при попытке отвлекающего маневра, нами был. захвачен город Рим.

Из рапорта начальника варварской армейской разведки

На сей раз преследователи неуловимой Мергионы подошли к проблеме с государственным размахом. Спецназовское состязание "А ну-ка задержи!", проигранное всеми его участниками, навело правительства на мысль о серьезности намерений других магических держав. А на такие мысли правительства реагируют с предсказуемостью чайников, поставленных на огонь.

Но и Мерги была уже не той наивной девочкой, которую могла в пять секунд захватить команда британской эфесбаньши. Ее не удивили ни ифриты, вынырнувшие из междускального пространства, ни стрекот боевых фей, ни многоголосая отрывистая командная брань со всех сторон.

Правда, когда на повозку плавно спикировал дракон, Мергиона на секундочку опешила, но тут же признала в крылатой рептилии Шой-Гу. "А у нас-то драконы покрупнее будут", — подумала девочка и лихо запрыгнула на желтую чешуйчатую шею.

Не растерялась и Чиингииха. Нет, "не растерялась" тут явно не годилось. Было похоже, что этого момента бывшая охотница за динозаврами с нетерпением ждала по крайней мере лет десять.

Мирная повозка в мгновение ока превратилась в боевую ёкарно-кагэбабайскую тачанку, ощетинившуюся полуавтоматическими волшебными палками-стрелялками.

— Шой-Гу, увози девчонку! — радостно крикнула тетка, насаживая на варанов бронежилеты. — А мы пока немножко повоюем. Поберегись!

Тачанка сорвалась с места и атаковала отряд переминавшихся орков-новобранцев. Те завопили и бросились врассыпную.

Шой-Гу, хотя и уступал по размерам своим европейским собратьям, в бою оказался хорош — настоящий МЧС — Мастер Чрезвычайных Ситуации. Взлетев, он совершил стремительное сальто, вычертив вокруг себя пламенную сферу.

— Ух! — восхитилась Мерги. — Ну, кто на нас?!

Увы, желающих померяться силами с таким замечательным драконом не обнаружилось. Действующие лица очередного коллективного захвата не обратили на мастерство Шой-Гу никакого внимания.

Им было не до этого.

К сожалению, Мергиона никогда не видела фильмов Бондарчука, и поэтому она ни с чем не могла сравнить развернувшееся действо. Тем не менее, зрелище и без того было весьма поучительным.

Господствующие высотки после краткой, но ожесточенной рукопашной схватки с шумерами захватили батареи русичей. После этого они торопливо развернули молниеметы и уже пять минут добросовестно поливали друг друга холодным огнем.

Боевые альпийские гномы возводили укрепрайон на берегу сразу присмиревшей реки. Безупречные дзоты, капониры и системы окопов имели лишь один недостаток — они находились слишком далеко от поля боя и повлиять на ход сражения никак не могли.

Воинственного вида гиппогрифы выстраивались в боевые порядки. Время от времени передняя, орлиная часть одного из гиппогрифов ссорилась с задней, львиной частью другого, строй сбивался, и все начиналось сначала.

Группа старцев в истрепанных греческих туниках, к изумлению Мерги, занималась сельским хозяйством: они засаживали пустыню подозрительно поблескивавшими семенами. Возможно, таким образом предполагалось получить боеспособное войско, но из песчаной почвы прорастали только хилые, негодные к строевой ефрейторы.

Тех ефрейторов, которые не успевали прорасти, склевывали василиски. На окружающих эти некогда грозные гибриды петуха и змеи старались не смотреть: 100% защита от их смертоносных взглядов — карманные зеркальца — входили в стандартный комплект любого пехотинца.

Одним словом, налицо были все признаки регулярных армий: многочисленность, самоотверженность и бестолковость.

Над боевыми порядками реяли нейтральные валькирии в белых одеждах с красными крестами и жадно высматривали раненых и убитых. Пока ни тех, ни других не наблюдалось.

Поскольку атаковать первым явно шло в разрез с принципами Шой-Гу, Мергионе пришлось довольствоваться ролью наблюдателя. С высоты драконьего полета она опознала силы министерств обороны кельтов, британцев, скандинавов, шумеров, инков, ацтеков, русских, греков, древних греков, новых греков и еще десятка пантеонов.

И еще Мерги поняла, почему министерства обороны не называются министерствами нападения: все атаки приходились либо в пустое место, либо по своим позициям. Те редкие штурмы, которые находили противника, рассыпались о грамотную, эшелонированную оборону.

Всего два подразделения могли похвастаться осмысленными и успешными действиями: вараны Чиингиихи, весело гонявшие мантикор (сама тетка уже допрашивала пленных), и странная группа, стремительно уходившая из зоны боевых действий.

Семеро высоченных бойцов в зеркальных шлемах, прикрывавшие белого двугорбого верблюда, легко рассекали боевые порядки противников. Любого, кто попадался на пути, бойцы, не снижая скорости, просто отодвигали в сторону — метров на двадцать.

Белый верблюд, видимо, не впервые участвовал в подобных маневрах — шел ровно, не взбрыкивал и вообще не пытался протестовать. Это было единственное мирное существо на этом клочке суши, если не считать самой Мергионы. Девочка сразу прониклась к нему симпатией.

Между тем период первоначальной сумятицы, без которой не обходится ни одна приличная битва народов, закончился. Перуны пристрелялись, гномы окопались, разведчики сумели убедить командиров, что принесли верные разведданные.

Войска остановились, осмотрелись... и вскинули головы вверх.

— Вот же она! — услышала Мерги знакомый до боли в ушах крик эфесбаньши.

"Интересно, — подумала девочка, натягивая паранджу на глаза, — и почему это я сразу отсюда не драпанула?"

Видимо, та же мысль пришла и в узкую голову Шой-Гу, который всхрапнул, вытянулся в струнку и ударил перепончатыми крыльями. Но было поздно: все, что могло летать, бросилось наперерез дракону.

Небо заполнили столбы пламени, изрыгаемые ифритами. Феи с противным визгом кружили перед глазами Шой-Гу, пегасы неистово молотили копытами по крыльям, сыпали стрелами-перьями гарпии, перекрывали пути к отступлению джинны...

В конце концов усилия объединенных военно-воздушных сил увенчались успехом: дракон медленно накренился и начал пикировать. "Если выживу..." — начала думать Мергиона, но не успела наобещать никаких глупостей, потому что перед самой землей Шой-Гу выровнялся, и приземление получилось хотя и болезненным, но без членовредительства.

И тут же к месту посадки устремились полчища заинтересованных лиц, морд и уж совсем не пойми чего.

Мерга вскочила в боевую стойку на драконьей спине и заорала:

— Врешь, не возьмешь!

Фраза произвела магическое действие. Нападающие затормозили, замерли... и рванули куда-то в сторону.

"Магия вернулась! — ахнула Мерги про себя. — И еще я изобрела мощное оборонное заклинание!"

— Шой! — завопила она, совершая сальто назад. — Я ведьма! Я снова ведьма! Уррра! Хочешь, я тебе сейчас чего-нибудь выколдую? Правда палочки нет... Что-нибудь попроще... Фига-с-маком!.. Пицца-на-дом!.. Блин...

Мерги не помнила, является "блин" заклинанием или просто любимой маминой присказкой — но "блин" тоже не сработал. Шой-Гу разочаровано фыркнул, расправил потрепанные крылья и поднялся в воздух.

Только теперь Мерпюна поняла, на кого переключилось внимание всех участников Великой Бестолковой Битвы.

Уже на довольно приличном расстоянии от поля боя верхом на варане с молодецким гиканьем неслась тетка Чиингииха. В седле она сидела как влитая — и это несмотря на то, что совсем не держалась за поводья.

В гордо вскинутых руках Чнинтиихи отчетливо блестели две большие золотые чаши.

Глава тридцать пятая

Мергиона занимается спасением верблюдов

Легенду о том, что верблюду не нужно есть и пить, придумали жадные и ненаблюдательные люди.

"Корабли пустыни. Руководство пользователя"

Если до этого момента битва протекала довольно бестолково, то после демонстративного побега Чиингиихи начался форменный кавардак.

Магические армии в едином порыве ломанулись за теткиным вараном, не останавливаясь даже для того, чтобы задержать конкурентов. Компания из семерых бойцов в шлемах попыталась не участвовать во всеобщем сумасшествии, но была сметена ватагой энтузиастов, которая подхватила семерку и потащила за собой. Только белый верблюд непонятным образом сумел выбраться из толпы и теперь грустно смотрел вслед своим товарищам.

— Бедненький! — сказала Мерги.

Шой-Гу горестно вздохнул и мотнул чешуйчатой головой.

— Да не ты бедненький! — урезонила его девочка. — По тебе хоть Тауэром тресни, ничего не случится! Это верблюд бедненький. Давай снижаться.

Китайский дракон никогда не видел Тауэра и не знал, гордиться ему или обижаться. Поэтому он решил не заморачиваться на этой теме и спланировал прямо к белому кораблю пустыни.

Верблюд был так красив, что у Мерги перехватило дыхание.

Из дневника Мергионы Пейджер

...Он такой большой, чистый, мягкий, похож на белое пушистое одеяло, а ножки такие смешные — тоненькие, с коленками. А сзади маленький хвостик!

С виду важный, губешку выпятил, а на самом деле только прикидывается, что важный, потому что глаза веселые. И ресницы пушистые-пушистые.

Я пять минут вокруг него прыгала, он стоял, стоял, а потом — раз! — опустил шею и в глаза заглянул. Своими большими, темными, влажными глазищами. Я аж обмерла...

— Смотри, какая лапушка! — восхитилась Мергиона. — Небось, каждое утро вылизывается, как Пуховик! Не то что ты, чучело!

"Чучело" в ответ резко всхрапнуло.

— Да ладно, — сказала девочка, — не обижайся!

Но Шой-Гу не обижался. Он тревожился. Несколько раз втянув воздух, дракон повернулся к Мерги и недвусмысленно кивнул себе на шею.

— Надо лететь? — догадалась Мергиона. — Срочно? Тетку выручать?

На все вопросы дракон отвечал короткими кивками, и каждый последующий кивок был энергичнее предыдущего. Шой-Гу прямо дрожал от предвкушения чрезвычайной ситуации.

— А верблюда что, здесь оставим? Нетушки! Мы в ответе за тех, кого... в общем, за бедных несчастных маленьких зверушек!

Верблюд с высоты своего роста с любопытством посмотрел на девочку.

— Ты давай, лети, а я здесь останусь. И нечего крутить башкой! И вообще, кто здесь человек?

Дракон несколько раз безуспешно попытался ухватить Мерги за шиворот.

— Размечтался! — бросила Мерги. — А малыш? Его что, здесь бросим на погибель?

В конце концов Шой-Гу решил, что Чиингииха находится в более чрезвычайной ситуации, чем Мергиона, оттолкнулся от песка и устремился в погоню за погоней. Напоследок он гаркнул по-драконьи что-то вроде "Никуда не уходи, я быстро!"

Девочка встала на цыпочки и почесала "малышу" шейку. Шерсть оказалась удивительно мягкой, с нежным пушистым подшерстком. Верблюд от удовольствия прикрыл глаза и наклонился пониже. Потом заглянул Мерги в карман.

— Что там? — удивилась девочка, — ой, горбушка. Как она туда попала?

Верблюд аккуратно взял ломтик хлеба мягкими губищами, снова зажмурился и начал жевать.

— Что же мне с тобой делать? — проговорила Мерги. — А! Нужно тебе имя придумать! Ты у нас будешь... Пушок!

Верблюд от неожиданности открыл левый глаз.

— Ты прав, — согласилась Мергиона, — Пушок не пойдет, очень на Пуховика похоже. Значит, будешь Рыжик. И не спорь! Так будет правильно! Или как тебя назвать?

Рыжик покачал белоснежной головой, но своего варианта не предложил.

— Отлично! — решила Мерги. — А теперь дай-ка я на тебя заберусь, и поедем.

Верблюд послушно опустился на мозолистые колени. Когда Мерги, цепляясь за перекидные сумки, которыми был увешан Рыжик, забралась наверх и устроилась во впадине между горбами, ей показалось, что она на горе. Большой, мягкой, надежной горе. Хотелось ехать все равно в какую сторону.