— Да, да, — улыбнулся Левин, — тут у нас так пахнет. Подожди немного, я умоюсь, и будешь нюхать меня без отвращения.
Левин умылся, переоделся и вышел к Стиве, который удобно расположился на диване. Левин присел рядом с ним.
— Как ты добрался?
— А знаешь вполне благополучно, — засмеялся Стива. — Почему-то я думал, что будет гораздо сложней. И дом у тебя хороший, даже горячая вода есть.
— Сегодня это не проблема, ставишь нагревательный котел — и все городские удобства.
— Да, да, — задумчиво произнес Облонский. — А я вот никак свою дачу не облагорожу, живем, как при царе горохе. Все денег не достает. А ты я вижу, живешь широко. Вот какой домину отгрохал. И как у тебя тут здорово, как красиво!
Левин не стал рассказывать ему, что "домину отгрохал" он в надежде на то, что будет жить тут не один. Как и то, сколько потратил денег на отделку и обстановку. Лучше бы он вложил их в хозяйство, а сам бы мог еще какое-то время пожить и в старом доме. Да что теперь говорить.
— Чему тут удивляться, Степа, все же у нас уже двадцать первый век. Пора уже жить, как люди в любом месте, что в городе, что в деревне. Или ты по-прежнему полагаешь, что если человек живет в сельской местности, то непременно по колено в грязи и с туалетом в ста метрах от дома?
— Говоря честно, примерно так я и думал, — засмеялся Стива. — И рад, что ошибся. Но если говорить о себе, то вряд ли бы я смог тут долго продержаться. Приехать на короткий срок, подышать воздухом, сходить на охоту — это с удовольствием. Кстати, как у нас с этим делом?
— С этим делом нет проблем. Отдохни с дороги, да и поедем.
— Да я не устал. Наоборот, полон сил, надышавшись местного воздуха. Он тут просто целебный.
— Ну, как знаешь. В таком случае закусим и отправимся на охоту.
— Вот это ты верно расставил приоритеты. Целебный воздух нагоняет зверский аппетит. Все-таки ты счастливый, Костя, живешь в таком месте, когда так сильно хочется есть. А в городе все как-то не так, вроде бы и хочется, и не хочется. Все там у нас наполовину.
— Переезжай сюда, будет все целиком, — улыбнулся Левин.
— Где уж нам, мы дети городских трущоб. Наша судьба в них родится, в них же и умереть, а тебе я завидую. Сегодня очень мало людей, которые находят свое настоящее дело. Большинство болтаются самим не ясно где, чем занимаются, сами не понимают. Да я и сам такой, вроде бы работаю, а вот что делаю, убей не разберу. И никого это не волнует, многим кажется, что так оно и должно идти.
Левин подумал, что, несмотря на свое легкомыслие, его друг нередко говорит весьма глубокомысленные вещи. Вот и сейчас он точно попал в цель и даже себя не пощадил. Другое дело, что его это не беспокоит, ему главное жить весело и приятно, но все же какая-то, пусть совсем небольшая его часть, понимает и протестует против такого неестественного положения вещей. Наверное, за это он, Левин, его и любит.
Да, очень точно ты нарисовал картину, — произнес Левин. — Меня это угнетало, когда я жил в городе. Когда жизнь теряет всякий смысл, становится иногда так тоскливо, что хоть вешайся.
— Тут ты не прав, — живо возразил Стива, — вешаться не следует ни при каких обстоятельств. Удовольствия в жизни еще никто не отменял. Поверь, они вполне могут заменить этот твой смысл. Женщины... — Внезапно Облонский запнулся. — В общем, много всего.
Левин понимал причины того, что Стива не стал распространяться на свою любимую тему про женщин, он не хотел тревожить его еще, как он считал, не зажившую рану. И Левин был ему благодарен, хотя ему до смерти хотелось узнать про судьбу Кити. Но спрашивать об этом он не станет. Если, конечно, хватит вдержки.
— Удовольствия, удовольствиями, а трудиться, кто будет, — проговорил Левин. — Что-то нарушилось в обществе, в нас самих. Мы потеряли ориентиры, нам навязали образ жизни, который ведет нас всех к гибели.
Стива пожал плечами.
— Смерть все равно неизбежна. Так стоит ли горевать?
— Ты не верно меня понял, я говорю о гибели, которая не имеет отношения к смерти. Человек может быть живой, но мертвый. Вот, — кивнул Левин в окно, — у меня вся деревня почти такая. Разве спившийся человек не погиб, хотя формально живым он может быть еще много лет?
— Да, ты тут прав, — рассеяно согласился Стива, думая о чем-то своем. — Но что же мы можем с тобой сделать? Таково современно общество, и нам его не изменить. Впрочем, если хочешь, попытайся, потом расскажешь о результатах.
Левин промолчал, он пожалел, что ввязался в этот разговор. Как бы не был Стива проницателен, как бы хорошо не понимал проблемы времени, им никогда не договориться друг с другом. А значит и не следует пытаться, пусть каждый останется при своем. Только такой подход способен сохранить их дружбу.
— Сейчас поедим и поедем, — объявил он.
У Стивы от предстоящего действа загорелись глаза и даже раздулись ноздри носа. Левин посмотрел на него и улыбнулся. Он вслед за другом тоже ощутил азарт охотника.
X.
Они ехали на охоту к озеру. Джип мужественно преодолевал бездорожье, иногда, правда, застревая, однако всякий раз мощный мотор вырывал машину из плена.
— А ты знаешь, сейчас многие охотятся прямо с машины, — вдруг произнес Облонский. — Очень удобно.
Левин быстро взглянул на него и снова стал смотреть через лобовое стекло на дорогу.
— Да, знаю, — через какое-то время отозвался он, — но я не одобряю такой охоты. Это не охота, а варварство. А ты что так охотился?
— Было дело, — не очень охотно признался Стива. — На сайгаков. Однажды пригласил один бизнесмен, у него свое хозяйство под Астраханью. Вот он и предложил пострелять с машины.
— И как?
Стива мгновенно оживился.
— Зрелище, я тебе скажу. Костя, незабываемое. Представляешь, степь, вечер, горят фары, ты сидишь в машине и гонишься за стадом. А животные бегут с невероятной скоростью, не всякий автомобиль за ними поспеет по бездорожью. Подъезжаешь поближе и начинаешь пальбу. Таких чувств я нигде не испытывал. А какое у них вкусное мясо! Мы прямо там, в степи освежевали тушу и зажарили. До сих пор не могу забыть этого вкуса. — Облонский, взволнованный воспоминаниями, глубоко вздохнул.
— Знаешь, прошу больше при мне об этом не рассказывать, — тихо попросил Левин. — Иначе я не смогу к тебе относиться так, как раньше. Для меня есть вещи, которые я не могу слышать без возмущения.
— Хорошо, я понял тебя. Но ты сам попросил рассказать.
Левин ничего не ответил и оставшийся путь они проехали молча.
Они остановили машины довольно на значительном расстоянии от цели их поездки и дальше пошли пешком. Идти приходилось по густому лесу, под ногами хлюпала вода, а кое-где лежал снег. Наконец они вышли к озеру, его поверхность еще не полностью освободилось из-подо льда. Он него веяло сильной прохладой. Теплолюбивый Облонский невольно поежился и застегнул молнию куртки по самую шею.
— Красиво-то как тут! — невольно воскликнул он.
— Тише, вспугнешь птиц, — остерег его Левин. Но он был согласен с приятелем, здесь было действительно красиво. — Давай немного разойдемся, — предложил он. — А то будем мешать друг другу.
Они разошлись метров на десять и стали ждать, когда прилетит добыча. И она не заставила себя долго ждать. Над озером показались несколько вальдшнепов, они немного покружили над водой, а затем полетели прямо в направление охотников.
— Стива, смотри, — приглушенно крикнул Левин, задирая голову вверх.
Они почти одновременно взвели курки. Раздался залп, и пару птиц спикировали вниз.
Собака Ласка, которую Левин взял с собой на охоту, бросилась в воду. В зубах она принесла одну птицу и тут же поплыла за другой.
Они охотились несколько часов. Обошли озеро по кромке и оказались на другом его берегу. Там им снова повезло, они наткнулись на целую стаю птиц. Испугавшись, те взметнулись в небо, а этого только им и было надо. Они едва успевали перезаряжать ружья, и хотя далеко не каждый выстрел попадал в цель, но и того, что удалось подстрелить, было достаточно, чтобы считать, что их вылазка на природу оказалась успешной.
Довольные, с добычей на поясе они направились к джипу. Только Ласка была не очень рада этим возвращением. Она бегала рядом с ними, лаяла, всем своим видом показывая, что хочет продолжить это увлекательное занятие, но ее мнение было не в счет.
Они сели в джип и начался их обратный путь. Все то время, что они были на охоте, Левин думал об одном: спрашивать ли Стиву про Кити, про все семейство Щербацких или продолжать делать вид, что его это ничуть не интересует? Но сейчас он вдруг твердо решил: что он не маленький мальчик, чтобы молчать о том, что его так сильно волнует. Спросит и все тут, он на то имеет полное право.
— Стива, а почему ничего не говоришь про Кити? Как она поживает?
— А ты разве ничего не знаешь? — удивился Стива. — Ах, да, ты же тут отрезан от всего. Даже поди Интернета нет.
— Интернет есть, но у нас сейчас разговор не про Интернет.
— С Кити неважно. Там, была какая-то не очень красивая история.
— Что за история? — нетерпеливо спросил Левин.
— Деталей всех не знаю, ее родители стараются по возможности скрывать их, даже от Долли. Из-за неудачи с Вронским, она ушла в загул. Ее отец вытащил из какого-то вертепа и теперь родители решают, что делать с непутевой дочерью?
— Вот значит, как, а я-то думал, она уже жена этого Вронского.
— Об этом можно забыть, теперь понятно, что он и не собирался на ней жениться.
Левин не мог скрыть от себя, что последняя новость ему была особенно приятна. Да, жаль Кити, что с ней случился такой срыв, но он понимал, что эта жалость не совсем искренняя. Это наказание ей за то, что она так безжалостно обошлась с ним.
Левин грустно вздохнул, собственные мысли и чувства были ему неприятны. Нельзя быть таким мстительным, это говорит о том, что в его натуре много мелкого и злобного. С этим надо как-то бороться. Девушке плохо, ее постигло первое большое разочарование в жизни, а он радуется только потому, что она ему отказала. Если бы он узнал, что подобные чувства испытывает кто-то другой, как бы он презирал такого человека с высоты своего благородного величия. А когда он поймал себя на том, что то же самое чувствует сам, то у него совсем иное к этому отношение. А это не правильно, себя следует судить по тем же законам, по каким мы судим других.
Левин повергнулся к Стиве и поймал на себе его проницательный взгляд. Кажется, он догадывается об его чувствах. Ну и пусть, это лучше, чем притворятся, выказывать притворное сочувствие. А Кити он все равно продолжает любить, несмотря ни на что.
XI.
Прибыв домой и сытно поев приготовленной дичи, Левин и Стива расположились на диванах. Облонский с удовольствие курил сигарету, после охоты и вкусной еды им овладело хорошее настроение. Он даже мурлыкал какую-то песенку. Левин смотрел на него, он завидовал другу, вот бы и ему иметь такой беззаботный нрав. Никакие неприятности его не берут, буквально все тому ни по чем. И даже не ясно, хорошо это или плохо иметь такой характер? Для жизни, наверное, хорошо, а вот для дела скорей всего плохо.
— Ты договорился о продаже земли? — спросил Левин.
— Да, договорился. С Рябининым. Ты, кажется, его знаешь, — ответил Стива, не вынимая сигареты из рта.
— Знаю, — нахмурился Левин.
— Ты этим недоволен?
— И по какой цене он покупает землю?
— Десять тысяч рублей за сотку.
— Но это же почти даром. Я знаю эти земли, прекрасная почва и место замечательное. Рядом речка и лес. Да и дорога совсем недалеко проходит. Не продавай. Эти земли стоят гораздо дороже.
— Может быть, но ведь не сейчас же. Я искал покупателя, кто даст больше. Кроме него никакого не нашлось.
— Ты прав, сейчас эти земли дороже тут не продашь. Но подожди несколько лет, голову даю на отсечение, цены поднимутся. Дачников становится все больше, надеюсь, и производство начнет расти. Зачем же отдавать участок за бесценок.
Стива вздохнул.
— Ты, конечно, прав, я и сам понимаю, что цены будут расти. Но ведь надо ждать столько времени, когда они вырастут. А жить хочется, как сейчас любят говорить, здесь и сейчас. Ты ж меня знаешь, что я нетерпелив. Годы идут, мы не молодеем.
— У нас впереди еще много лет.
— Я тоже в это верю, и, может быть, что-то изменится к лучшему. Может, работу другую найду. Но пока хочется хорошо пожить, за границу съездить. И не в Турцию, а в более приличные места. Мы ж с тобой еще мало, где были, так пару раз по Европе прокатились. А некоторые из-за рубежа не вылезают.
— Стоит ли смотреть на других, мало ли что у кого есть.
— Ты тут в деревне этого не замечаешь, а у нас в Санкт-Петербурге вся жизнь на этом построена. Если у кого-то это есть, а у тебя этого нет, значит, никчемный ты человечишка, неудачник.
— С такой философией, Стива, далеко не уедешь.
— А я далеко и не собираюсь, разве только куда-нибудь на Канары, — расхохотался Облонский, но быстро стал серьезным. — Мне показалось, что тебе не нравится, что землю продаю Рябинину?
— Ты не ошибся.
То, что землю покупал именно Рябинин, вызывало у Левина неприятное чувство. Официально Рябинин числился фермером, но на самом деле сельскохозяйственным производством он не занимался. Зато активно занимался совсем другим делом — скупал земельные участки в районе. И уже был здесь самым большим землевладельцем. Левин прекрасно понимал, зачем тот это делает, исключительно с целью спекуляции землей. Когда она начнет расти в цене, будет ее продавать и наварит большой барыш. Пока же можно ее скупать по дешевке, вот у таких, как Стива, у местных крестьян, готовых за ящик водки продать все, что угодно. Рябинин и к Левину подкатывался, но тот вежливо, но решительно его отшил. Больше попыток он не делал.
Левин прекрасно понимал, что скупка земель Рябининым ставит крест на возрождении хозяйственной жизни, участки будут дробиться, продаваться дачникам или под коттеджи. Но что он мог сделать, Рябинин действует по закону. И ни каких способов остановить этого дельца, у него нет. Даже Стиву отговорить от продажи у него не выходит, поэтому придется смириться, другого варианта просто не существует.
— Ты прости, Костя, я не знал, что вы с ним в контрах, я его к тебе пригласил, чтобы окончательно все обговорить.
— Ничего страшного, от этого же ничего не изменится. Когда он заявится?
Стива посмотрел на часы.
— Да с минуты на минуту должен прийти.
Заявился Рябинин действительно скоро. Был он средних лет, довольно полный. Прикатил на шикарном джипе, который купил совсем недавно. Эта машина в негласном соревновании считалась лучшей в районе. Левину было известно, что некогда Рябинин работал в администрации района на весьма высокой должности. Потом что-то произошло, и ему пришлось срочно оттуда уходить. Но ушел он явно не бедным человеком, так как в райцентре приобрел хороший дом и стал скупать в округе земли. И теперь по праву считался самым большим местным богатеем.
В дом к Левину Рябинин вошел не очень уверенно, видимо помня свой последний не слишком удачный визит сюда. Но, увидев Облонского, тут же оживился, принял важный вид делового человека.
