— Нам кажется, что мы должны были защитить тебя, хотя мы знаем, что это глупо, и что нас там даже не было, это родительское чувство. — Он снова поцеловал ее. — Я люблю тебя, малышка.

Джинни улыбнулась им.

— Я... я хочу рассказать вам все. Я хочу... Я просто...

Артур жестом указал на кухонный стол.

— У нас всегда есть время послушать, когда ты почувствуешь, что готова.

Джинни улыбнулась и села за стол.

— Думаю, теперь я готова поговорить о... некоторых вещах.

Молли взяла руку мужа и крепко сжала ее, присев напротив дочери, со слезами на глазах.

— Хорошо.

Джинни медленно выдохнула и закрыла глаза. Она не была готова рассказать им все, и она знала, что, возможно, никогда не будет готова рассказать им все, но она хотела, чтобы они поняли. Она нуждалась в этом, и она знала, что они должны услышать это от нее, почти так же сильно, как и она сама.

— Я нашла дневник в тот первый вечер, когда мы вернулись домой с косой Аллеи...

* * *

Первого сентября Гарри потащил свой чемодан вниз, чтобы вернуться в Хогвартс. Сириус вышагивал перед камином, и Гарри видел, как напряглись челюсти его отца. Накануне вечером Сириус и Ремус спорили почти два часа, пока не пришла Тонкс с Волчьим зельем в руке и не потребовала, чтобы они отправились в коттедж Люпинов до восхода луны. Она осталась с Гарри, сказав ему, чтобы он не волновался, и что Фадж просто паникует, потому что заключенные никогда раньше не сбегали из Азкабана, и он пытается сделать все возможное, чтобы поймать их. Сириус даже послал сову Дамблдору перед отъездом, который на следующее утро сообщил ему, что Министр магии отменил его решение.

Они ничего не могли сделать.

Дементоры будут охранять школу до тех пор, пока двое заключенных не будут задержаны, а Министр магии отказывался изменить свое решение.

— Ты помнишь все, что я рассказал тебе прошлой ночью, Сохатик? — спросил Сириус, его серые глаза слегка налились кровью. Он не сомкнул глаз в предыдущую ночь и выпил больше Огненного виски, чем хотел признать, прежде чем превратился в Бродягу, чтобы посидеть с Ремусом.

Гарри кивнул.

— Дементоров не обмануть плащами-невидимками, и они не различают хороших и плохих людей.

Сириус жестко кивнул.

— Всегда носи с собой шоколад. Сладость будет противостоять тем чувствам, которые они в тебе оставят. Находясь рядом с ними... кажется, что мир никогда не будет хорошим, ничто не будет хорошим, ты никогда больше не испытаешь счастья, любви или смеха — только холодную, беспросветную тьму. Они заставляют тебя вспоминать худшие вещи, которые ты когда-либо пережил, и они питаются этой болью, Гарри.

Гарри только снова кивнул.

— Я не буду убегать, дядя Бродяга. Я обещаю.

Сириус притянул его к себе и поцеловал в макушку.

— Мне это совсем не нравится. Мне даже не важно, что они делают это для твоей защиты. Дементоры в Хогвартсе — это глупая идея, и Фадж должен вытащить свою проклятую голову из задницы. Червехвост и Белла... кто-то со стороны помог им сбежать, это я знаю точно, и я уверен, что они тоже связаны с Дементорами. Цисси более или менее подтвердила это.

— Как ты думаешь, они действительно поедут в Хогвартс?

— Нет, не думаю. Кто бы им ни помогал, кто бы им ни помогал — если это действительно был Абраксас Малфой — они те, кто дергает за ниточки. У Питера не хватит на это мозгов. Он был слишком не в себе, когда попал в Азкабан, и у него слишком много жалости к себе, чтобы планировать свой побег. Белла... она сумасшедшая, как всегда. Полагаю, что десятилетнее пребывание в тюрьме вряд ли сделало ее более здравомыслящей. Я просто не знаю, почему... почему эти двое... Мне это не нравится, Сохатик, совсем не нравится. — Сириус сказал ему, проводя пальцами по волосам.

Гарри с минуту наблюдал за отцом.

— Я буду в порядке, честно.

Сириус кивнул, обхватив лицо Гарри руками.

— Я бы хотел, чтобы ты остался дома со мной.

— Я хочу вернуться в школу, дядя Сири.

— Я знаю и знаю, что не могу держать тебя в огромном пузыре, как бы мне этого ни хотелось.

Гарри ухмыльнулся.

— Я буду в порядке, и я отказываюсь позволить тебе поместить меня в гигантский пузырь.

Сириус хихикнул.

— Хорошо, если ты настаиваешь. Дядя Муни будет рядом, если тебе что-нибудь понадобится, и я имею в виду все, что угодно, Гарри. Больше никаких этих поздних ночных исследований ситуаций, близких к смерти. Ты пойдешь к дяде Римусу, если увидишь или услышишь что-то подозрительное — обещаешь мне?

— Обещаю.

Сириус кивнул, целуя его в лоб.

— Хорошо. Я люблю тебя, — яростно сказал он, обнимая его. — Мы поговорим о спуске в Тайную комнату и о некоторых других вещах, когда начнется учеба. Пойдем; давай доберемся до Кингс-Кросс.

* * *

Тридцать минут спустя Гарри двигался по поезду, пытаясь найти купе. Меньше всего он ожидал, что, открыв дверь, обнаружит своего отца спящим на сиденье у окна. Римус натянул на себя пальто, как одеяло, и под глазами у него были темные круги. Накануне была первая лунная ночь, и Гарри знал, что он, скорее всего, вымотался до предела.

Рон и Гермиона зашли в купе позади него.

— Почему профессор Люпин едет на поезде? — спросила Гермиона, присаживаясь на скамейку.

Гарри сел рядом с Римусом и медленно вздохнул.

— Дядя Сириус, наверное, настоял на том, чтобы он ехал со мной.

— Он выглядит измученным, — заметила Гермиона, наблюдая за тем, как он спит. — Может, нам стоит пошептаться?

Гарри покачал головой.

— Нет, он спит как мертвый. Он не спал всю ночь с дядей Сириусом. Они очень злятся из-за прихода дементоров.

"Мама и папа тоже", — признался Рон. "Мама подумывала даже не отправлять нас обратно в школу, но мы протестовали — даже Перси. Он сказал, что его повысили до старосты школы и что он не собирается подводить Дамблдора, прячась в его доме, как капризный ребенок. Папа над этим посмеялся, но они с ним согласились".

Дверь купе открылась, и Невилл проскользнул внутрь. Его лицо было гораздо бледнее, чем обычно.

— Привет, Гарри, Рон, Гермиона.

— Привет, Нев, — легкомысленно сказал Гарри. — Ты в порядке?

Невилл сел рядом с Гермионой и покачал головой.

— Я никогда... Бабушка говорит, что она должна была умереть в Азкабане.

— Лестрейнджей надо было поцеловать, — с горечью сказал Рон.

Невилл только кивнул.

Гермиона смотрела между тремя мальчиками, на ее лице было выражение замешательства.

— Я не понимаю, я думала, что нас больше беспокоит побег Петтигрю? Что такого сделала эта Лестрейндж, что было бы намного хуже?

Гарри покачал головой. Он забыл, что Гермиона не получала волшебную газету у себя дома.

— Дядя Сириус говорит, что побег Петтигрю — это не повод для беспокойства. Он говорит, что виноват тот, кто помог им двоим, тот, кто организовал весь этот план побега. А вот Лестрейндж, она в бешенстве. Она..., — он сделал паузу, глядя на Невилла.

Невилл сглотнул, его руки сжались в кулаки.

— Двенадцать лет назад... она пытала моих родителей, доведя их до безумия.

Гермиона задохнулась. Она в шоке закрыла рот руками, и слезы навернулись ей на глаза.

— Невилл, мне так жаль! Я понятия не имела.

Он пожал плечами.

— Я действительно не говорю об этом.

— Очевидно, нет, — сказала Гермиона, вскакивая, чтобы обнять его. — Но мне все равно жаль.

Рон скрестил руки перед грудью.

— Два сбежавших заключенных — это большое дело, независимо от того, кто они. Никто еще никогда не сбегал. За всю историю тюрьмы Азкабан. Я думаю, что Сириус, скорее всего, прав в том, что кто-то снаружи организовал побег.

Гарри украдкой взглянул на Римуса, который тихо похрапывал.

— Это не единственная причина, по которой дядя Сириус так встревожен. Малфой появился в моем доме два дня назад.

Он быстро объяснил друзьям, что произошло.

— Ты думаешь, что это был его дедушка? — удивленно спросила Гермиона.

Гарри пожал плечами.

— Малфой, похоже, так думает, и у меня тоже сложилось такое впечатление от леди Уилтшир, но дядя Сириус не разрешил мне остаться в комнате, чтобы что-нибудь услышать. Но Рон, помнишь, в прошлом году Драко приходил к нам по поводу василиска? Я думаю, что он знал об этом от своего дедушки, но откуда у него эта информация — никто не знает.

— Я никогда не могу его понять, — с горечью сказал Невилл. — В одну минуту он язвительный придурок и хулиган, а в другую — помогает нам... что-то должно быть не так.

Гермиона кивнула.

— Малфой — придурок и загадка, о которой лучше не думать, я думаю. Но если говорить серьезно, насколько серьезны эти Дементоры?

— Плохие, — сказал Рон, побледнев от одной мысли о них. — Сириус, наверное, очень зол.

— Он так зол из-за Дементоров. Ему до сих пор снятся кошмары о них, и мысль о том, что они могут быть здесь, в школе, приводит его в ужас. Видеть его таким напуганным... меня это немного пугает, — признался он, когда свет внезапно погас. — Что случилось?

Дверь купе открылась, и Невилл вздрогнул.

— Ай, моя нога!

— Прости, — тихо произнес голос Джинни, прежде чем она села на колени Гарри. — Ой, прости.

Гарри обхватил ее за талию и притянул к себе на сиденье рядом с собой.

— Все в порядке. Почему темно?

Рон посмотрел в окно.

— Там буря усиливается. Уже почти ничего не видно.

Молния осветила купе, и Гарри увидел, что все его друзья выглядят обеспокоенными. Он легонько толкнул Ремуса.

— Дядя Рем! Дядя Рем!— сказал он и толкнул его с большей силой.

Римус проснулся от толчка.

— Гарри, что — почему здесь так темно?

— Мы не знаем. Внезапно все огни погасли, и поезд, похоже, остановился, — сказала Гермиона, вставая.

Ремус жестом велел ей сесть на место и достал свою палочку, когда его дыхание оставило след в воздухе.

— Оставайся здесь. Я пойду поговорю с проводником и выясню, что происходит.

Он открыл дверь купе и попятился назад, когда путь преградила темная фигура в капюшоне. Она стояла, окутанная холодом, и когда голова в капюшоне повернулась, чтобы заглянуть в купе, Гарри показалось, что его мир разорвался на части.

Ему было так холодно, и звуки женского крика эхом отдавались в его голове так резко, что он задохнулся, а затем мир вокруг него потемнел.

Он очнулся от того, что кто-то легонько похлопал его по щекам, и совино моргнул, глядя на Римуса.

— Кто кричал?

— Никто не кричал, Гарри, — сказал Рон сзади него. — У тебя просто был припадок или что-то в этом роде, и ты упал.

Гарри покраснел от смущения.

— У меня был припадок?

Джинни обхватила себя руками. Она была смертельно белой и выглядела так, будто ее сейчас вырвет. Невилл выглядел так же плохо и слегка позеленел. Рон и Гермиона были всклокочены и заметно потрясены.

— Что случилось?

Римус открывал большую шоколадку Honeydukes и раздавал им всем кусочки.

— Это был Дементор. Теперь его нет. Очевидно, они проверяли поезд на наличие следов заключенных по приказу Министерства. Съешьте это, а я пойду поговорю с проводником и посмотрю, не можем ли мы снова тронуться. Мне нужно проверить остальных студентов.

Гарри угрюмо кивнул, но первый кусочек шоколада мгновенно согрел его. Он передал второй кусочек Джинни, которая неуверенно откусила, и он увидел, как она задрожала от тепла и испустила вздох облегчения.

Все его друзья уставились на него, поэтому он не стал говорить, а просто угостился еще шоколадом.

— Профессор Люпин сделал своей палочкой блестящее серебряное животное, и дементоры ушли. Он сказал, что здесь нет заключенных, только студенты, и что им нечего делать в поезде, — сказала Гермиона совершенно искренне.

Рон кивнул.

— Мне казалось, что я никогда больше не буду счастлив. Можешь представить, что ты чувствуешь себя так все время?

Гарри уставился в окно поезда, в его ушах звучал женский крик. Сириус был прав: присутствие Дементоров было худшим ощущением в мире, и Гарри был уверен, что дальше будет только хуже, прежде чем станет лучше.

Третий курс выглядел не так хорошо, как он думал вначале.

123 ... 161718

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓