Красная Славия

Выкосили почти весь друнг. Вскоре, перед воротами образовался изрядный завал из трупов. Лишь самые сообразительные из скутатов успели спрыгнуть в не простреливаемый с холма ров. Солдаты, наконец, поняли, что выход из ворот означает неизбежную смерть. Над городом повисла тишина. Трещал лишь огонь пожаров, да стонали и выли раненые. Город был парализован ужасом.

В этой тишине раздался хорошо слышный в тишине Голос. На Мошке-5, помимо оружия, привезли спешно собранную в радиомастерской громкоговорящую установку. Голос, раздающийся из двух репродукторов, установленных на подошедшем к пристани катере, был слышен по всей крепости. Голос снова зачитывал ультиматум. Теперь в городе ему поверили все. После троекратного повторения ультиматума на крепостных башнях замахали белыми флагами.

Затем, группа парламентеров под белым флагом вышла из ворот, перебралась через завал из трупов и направилась по дороге, идущей от ворот мимо подножия холма на восток. Сидоров с двумя переводчиками в сопровождении отделения курсантов и трех десятков скутатов спустился с холма навстречу парламентерам. Судя по лицам скутатов, да и курсантов, демонстрация могущества армии Балаклавы произвела на них неизгладимое впечатление. Хотя, они и глядели на это побоище со стороны. А вот гарнизон крепости в полной мере испытал его на себе. Перед воротами почти мгновенно погиб необъяснимой, а потому, еще более страшной смертью, целый друнг скутатов.

Подошедшая группа судакцев из восьми человек состояла из троих военных, судя по доспехам и шлемам — кентархов, трех богато одетых гражданских и двух священников. Выступивший вперед седой бородатый старикан, одетый в красные сандалии, длинный белый халат, поверх которого была накинута синяя шитая золотыми узорами накидка, произнес длинную речь.

Переводчик сократил ее:

— Старейшина купеческого цеха Николаус приносит извинения за неразумные действия прежних городских властей, осмелившихся дерзко не повиноваться Цезарю Балаклавскому. Все прежние правители города, и военные и гражданские, погибли. От имени всех горожан, старшие представители военных, церковных и гражданских властей принимают все условия Цезаря.

— Эти условия предполагали добровольную сдачу города. — Ответил Сидоров. — Поскольку город осмелился сопротивляться, на него будет наложена вира. Платить горожанам Судака теперь придется столько же, сколько заплатили херсонцы. Вместе вира и дань составляют один солид с каждого мужчины, включая рабов, и четверть солида с женщины и ребенка. Окрестные села и деревни выплачивают только дань.

Половина дани может быть уплачена в натуральном виде. Денежная дань должна быть собрана за два дня. Дань в натуральном виде должна быть доставлена в Балаклаву морем на судакских судах в двухнедельный срок. За каждый день просрочки платежа будет наложена дополнительная вира в размере 1/20 части от недоплаты.

Парламентеры, посовещавшись между собой, изъявили готовность выплатить дань и виру. Сидоров приказал через час выстроить все войска, включая стратиотов, перед воротами крепости для принятия присяги Цезарю Балаклавскому. Принимать присягу будут мегадука Родионов, тагмарх Сидоров и старший священник города.

В 2 часа дня собрать перед воротами все население города для присяги. А к 7 часам вечера собрать жителей всех окрестных сел.

Местные власти занялись тушением пожаров, отпеванием и захоронением погибших.

Весь день Родионов, Сидоров и инструктор райкома Глеб Селезнев, назначенный наместником города, знакомились с уцелевшими представителями властей Судака. Селезнев назначил нового экзарха из местных.

Старлей Сидоров стал тагмархом — военным комендантом и командующим всеми войсками города. Он назначил новых друнгариев взамен выбывших. Один из местных ветеранов, друнгарий стратиотов, понравившийся Сидорову, был назначен тагмархом стратиотов. Многим местным командирам повезло. После штурма города в войсках появилось много командных вакансий. Трое кентархов стали друнгариями, декархи стали кентархами.

Но, больше всех повезло кентарху Викториусу. Он был назначен начальником всех регулярных войск Судака — тагмархом. Сидоров пообещал ему, что его центурия скутатов будет вскоре пополнена херсонскими воинами до штата друнга. Под началом Викториуса окажутся два друнга скутатов, друнг трапезитов и центурия городской стражи. Вместо выбывших рядовых воинов в друнги набрали стратиотов.

Сидоров взялся за организацию обороны. Одно орудие затащили на самую макушку крепостной горы. Обломки башни разобрали и выровняли площадку под пушку. Со стометровой высоты сорокапятка могла обстреливать любые цели в радиусе 5 километров.

Там же установили антенну радиостанции. Радист проверил качество связи и остался доволен. В Балаклаве антенна радиостанции пограничников тоже стояла на высокой прибрежной скале. На надвратной башне цитадели крепости, расположенной прямо под макушкой горы, установили пулеметы ДШК и максим. Остальные пулеметы и одну пушку Асташев распорядился вернуть в Балаклаву. Президиум посчитал, что после полученного урока власти, народ и войска Судака будут лояльны республике. А пушек и пулеметов у республики было совсем не много.

В цитадели разместили сотню херсонских скутатов. Взвод курсантов заселился в донжон цитадели. Местные войска вернулись в крепость в свои казармы. Им предстояло помочь жителям в восстановлении разрушенных домов.

Утром следующего дня корабли двинулись в обратный путь. На дежурстве у города остался Мошка-3.

Греков, Артамонов и Остроградский весь день 30 июня провели в Херсоне. Поочередно вызывали к наместнику города Ивакину именитых граждан города, прежде всего купцов. Опрашивали их на предмет высокопоставленных знакомых в Трапезунде, в Карше, в Бакле, в Саркеле и в Итиле. Беседы оказались в высшей степени полезными. Нашлись среди них люди, знакомые со старейшиной купцов и начальником таможни в Трапезунде, с беем Баклы, с беем Карши, с казначеем города и купцами Саркела, с купцом — поставщиком двора кагана в Итиле.

Опросив всех купцов, профессора выбрали наиболее адекватных и одновременно наиболее образованных из них. Пригласили их по второму разу и проинформировали, что в ближайшее время будут направлены посольства республики в Трапезунд и далее к Фоме Славянину, к бею Баклы, в Итиль через Каршу и Саркел. Посольства будут сопровождать сильные отряды воинов республики. Купцы имеют возможность воспользоваться этой оказией и снарядить собственные торговые караваны, которые будут находиться под защитой посольств. Однако, вести караваны им придется лично.

По поводу посольств в Хазарию у купцов вопросов не появилось. А по поводу посольства к Фоме они выразили большое недоумение. Море контролирует флот императора Михаила, а сушу — его армия. Как будет добираться посольство? Профессора пояснили, что республика планирует до конца лета полностью выбить флот императора из Черного моря. Сказать, что купцы были поражены, это значит, не сказать ничего. Вера в могущество византийского флота у них была привита с детства. Тем не менее, за возможность отправить свои караваны под защитой посольств они ухватились.

В Баклу согласился идти купец Мавродиус. С беем города он был знаком лично. Ему пообещали, что захваченный балаклавцами караван его приказчика Микиса будет ему возвращен.

Купец Моисей Шапиро, из иудеев, согласился провести караван через Каршу и Саркел в Итиль. В Саркеле и Итиле он знал многих богатых иудеев.

На поход к Фоме Славянину уговорили Мауритиуса, самого богатого купца Херсона. Ему пообещали вернуть караван его приказчика Теодориса.

Ученые мужи были довольны собранной информацией и вечером вернулись в Балаклаву. У них оставался еще один день на разработку внешнеполитической стратегии республики.

Президиум республики 30 июня занимался кадровыми вопросами, комплектуя лаборатории института. Кроме того, отбирали сотрудников в аппараты наместников Херсона, Судака и Алустона. Каждому наместнику подобрали от двух до четырех помощников из числа служащих исполкома и парткома и одного секретаря — машинистку с пишущей машинкой.

Подвели итоги переписи продовольственных и материальных ресурсов предприятий, организаций и населения. Решили, что требовать обобществления запасов частных лиц нет смысла. Запасы эти малы. К тому же, это может вызывать нежелательное возбуждение народа. Однако, все имеющиеся у граждан огнестрельное оружие постановили передать в арсенал Морской школы, а станочное оборудование — в ремонтный завод и на фабрику.

В государственный фонд, подконтрольный отделу снабжения исполкома, объединили только запасы предприятий и организаций, а также взятые на византийских кораблях трофеи. Однако, товары и корабли, принадлежащие купцам — гражданам фема и купцам — хазарам постановили вернуть владельцам. Купцов с их транспортом, слугами, охраниками и товарами из плена отпустить.

Констатировали, что имеющихся у населения, в сберегательной кассе и в кассах учреждений денежных знаков (банкнот) достаточно для выплаты заработной платы и обеспечения товарного обращения в республике на ближайшее время. Карточную систему снабжения решили не вводить. Для внешней торговли решили использовать только золото и серебро, а также, обмен товарами в натуральном виде.

Решили продать товары с захваченного византийского каравана, не требующиеся республике, херсонским купцам. Прежде всего тем, которые будут сопровождать посольство республики в Итиль и к Фоме Славянину.

16. План обороны.

Майор Асташев Владимир Васильевч, огромный мужчина двухметрового роста, в гимнастерке 58 размера и в сапогах 47 размера, с подобными двум лопатам ладонями, на постороннего наблюдателя производил впечатление вылезшего из дремучей чащи лесовика. Впечатление усиливалось здоровенной, бритой на лысо, по принятой среди начальствующего состава РККА моде, головой. Эту голову украшали густые пшеничные брови и такие же 'буденовские' усы. Венчал все это соответствующего размера курносый нос 'картошкой'. Голос его, густой, как 'из бочки', бас вполне соответствовал внешнему виду. Здороваясь с кем либо, он сдерживал силу, чтобы не отдавить встреченному товарищу ладонь.

Из образа выпадали только серо-голубые, широко расставленные глаза, прикрытые кокетливыми белесыми ресницами. Глаза эти были холодными, жесткими и умными.

Почти всю свою жизнь майор служил в РККА. Сын простого рабочего сахарного завода в Сумах, в 1917 году был призван в царскую армию. Благодаря своему росту и силе попал в артиллерию заряжающим шестидюймовой гаубицы. Прослужив полгода, он вместе со всем личным составом батареи, поверив большевистским агитаторам, покинул ряды армии в ноябре этого же года. Попросту говоря, дезертировал и двинулся к дому.

В 1919 году был мобилизован уже в Красную армию. Как послуживший в артиллерии, сразу был назначен командиром трехдюймового орудия. Воевал против Петлюры, Махно, Деникина и белополяков. Дослужился до командира батареи. Армейскую службу полюбил. В 1924 году вступил в партию по 'ленинскому' призыву. В этом же году, при сокращении армии, согласился на должность командира орудия, лишь бы остаться на службе.

Помотался по воле командования по гарнизонам от Карелии до Приморского края и Узбекистана, но, снова вырос в должности до комбата. В 1926 году женился и завел двух дочек. В 1932 году поучил от командования рекомендацию в Артиллерийскую академию, подготовился и успешно сдал непростые вступительные экзамены. Отучился три года в академии и был назначен на должность командира дивизиона трехдюймовок, входящего в стрелковую дивизию, дислоцированную в Ленинградской области.

В 1936 году дивизия целиком была переведена из состава РККА в НКВД. Весь командный состав дивизии провели через мандатную и аттестационную комиссии. К нему у комиссий претензий не возникло. По итогам аттестации ему было присвоено звание майора.

В 1937 году ему предложили перейти на освободившуюся должность начальника Морской пограничной школы. Перевод из слякотной Ленинградской области в солнечный Крым его семья восприняла с восторгом.

Был майор по-деловому требователен и суров с подчиненными. Преподаватели его побаивались, а курсанты уважительно называли за глаза 'батей'. Курсанты прежних выпусков из уст в уста передавали историю о том, как батя в одиночку переставил пулемет максим на пехотном станке с водой в кожухе и пристыкованным патронным коробом из одной стрелковой ячейки в другую.

За четыре прошедших года он довел школу до отличного состояния, что неоднократно отмечалось командованием. Удостоился грамоты за личной подписью народного комиссара товарища Берии.

Утром 31 июня триумвират собрался, чтобы заслушать доклад члена Президиума Асташева о плане сухопутной обороны республики. Присутствовали начальники отделов исполкома и инструктора райкома.

— Географически территория фема совпадает с территорией Южного берега Крымского полуострова, отделенного от занятого Хазарским каганатом степного Крыма грядой Крымсих гор. В настоящее время эти горы покрыты густыми дремучими лесами, заваленными буреломом, и непроходимы для крупных воинских контингентов, даже пеших. Поэтому, мы должны оборонять входы на Южный берег с востока и с запада, а также тропу через перевал над Алуштой. В этих точках расположены крепости Судак, Херсон и Алустон.

Основой обороны территории республики на суше станут эти три крепости, а также мобильные войска, которые я предлагаю именовать гвардией. Гвардия будет вооружена огнестрельным оружием и будет состоять исключительно из граждан Балаклавы. Давать огнестрельное оружие в руки местным я считаю категорически недопустимым. Более того, утрату такого оружия личным составом я предлагаю считать тяжким уголовным преступлением. Равным образом и ознакомление местных людей с принципами действия огнестрельного оружия. Для сохранения секретности наших разработок, считаю необходимым создание в республике службы контрразведки.

Гарнизон крепости будет состоять из взвода гвардии, вооруженного винтовками и усиленного пушками и пулеметами. В Херсоне я считаю необходимым иметь две пушки и по одному пулемету ДШК и максим. В Алустоне — пулеметы ДШК и максим. В Судаке одну пушку, пулеметы ДШК и максим.

Кроме того, в гарнизоны будут входить местные армейские формирования из византийцев. В Херсоне: городская стража — друнг легкой пехоты, два друнга скутатов и друнг трапезитов. Это уже существующие подразделения. Из всех ополченцев оставим только два друнга, полностью обеспечив их доспехами и оружием как легкую пехоту. Больше ополченцев нам не потребуется.

В Судаке останутся друнг стражников, друнг скутатов, друнг трапезитов и два друнга стратиотов.

В Алустоне — центурия скутатов, центурия трапезитов, центурия стражи и друнг стратиотов.

Конные трапезиты будут выполнять функции пограничной стражи и войсковой разведки. Сокращение большого количества стратиотов и перевод их в состояние обычных граждан даст нам дополнительный сбор налогов, поскольку стратиоты в византийском феме имели значительные налоговые льготы.