— Новости есть. Ты уж прости меня, дочка, но я все же сказал Витали, это зятек.
— Сказал так сказал, и что он?
— Ну вот ждал, пока он справки наводил, стукачей своих тряс. С Настей по магазинам проехали, вот не люблю я с женщинами это дело.
— Я тоже, — вздохнул я.
— Ладно бы в одном магазине, а то она настояла, чтоб в разных все покупать. Мол, внимание не привлекать чтоб.
Я удивился такой логике девушки. Надо же, додумалась. У меня, если честно, проснулась такая мысль, но уже когда Николай уехал.
— И какие новости? Что люди говорят?
— Люди? — он посмотрел на меня удивленно. — Аааа, понял, Ну что, шукают вас, и очень шукают, особенно в городе. Да и тут много народу шастает. Валера сказал, что он слышал, что даже кинологов привлекали. Но в отделах на вас официального запроса нет. Видимо, кто-то не хочет выносить сор. Но все же ориентировки даны, но в случае задержания звонить по телефону, вот. Он достал листок бумаги, на нем красовались четыре фото, надпись гласила: "пропали без вести", и номер телефона.
— Это что, вывесили, что ли?
— Да.
— Нормально, — усмехнулся я.
— Валера еще тряханул своих стукачей, да и так кое к кому зашел, это не шестерка, а просто должник, но очень авторитетный негодяй. Ну так вот, вокруг вас поднялся большой шухер. Поговаривают про какие-то бумаги, в частности какую-то карту ищут. И еще за вас назначена награда.
— И сколько?
— 50 т.р..
Я засмеялся:
— Всего-то? Надо же, с миллиона баксов на 50 т.р. Да, дешевею.
— Ты о чем?
— Да так, что еще?
Но он снова переспросил про миллион.
— Понимаешь, я в этом доме стоил...а лям баксов, а теперь всего-то.
— Вас что там, продавали, что ль? — удивился он
— Короче, это не бордель, а школа элитных шлюх и секс-рабынь. Здесь делают их из обычных девочек, даже меняют внешность, Все зависит от желания заказчика. Если есть деньги, для тебя тоже сделают кого угодно, хоть Барбару Брыльски в любом возрасте, а хоть Марлен Монро, а если хочешь то и Ротару сварганят. Кто платит тот и девушку танцует, — немного раздраженно выпалил я.
— Вот оно что!!! А я-то, старый пень, думаю все, где же я тебя видел...
— Дядь Коль, давайте к делу, — уже спокойно предложил я.
— Извини меня, но я просто и даже предположить не мог... Ну, ладно.
— А как на дороге? — продолжил я разговор.
— Все проверяют, тут вот какое дело, — он замялся, — Валера разговаривал с одним участковым из соседней деревни. Так вот, их сегодня всех вызывали в область и дали указания пройти все дома на участках и проверить на наличие посторонних.
— Понятно, — закуривая сигарету, произнес я.
— Да нет, дочка, ты не поняла. Мы вас не гоним. Спрячем, если чего.
— Нет, отец, нам нужно уходить. Петля затягивается, нас обложили как стаю волков. Но у меня есть просьба.
— Конечно, проси что угодно, но я все таки настаиваю, чтоб вы тут отсиделись.
— Некогда. Короче, отец, я хотел...а бы, чтоб девчонки остались у вас, мне одному... — я закашлялся, — одной, будет проще уйти. Потом я уведу их за собой, а ты завтра увезешь девочек в город. Марина покажет куда.
— Так это, она мне адрес давала, но я не рискнул заезжать. Ведь там может быть засада.
— Нет, по другому адресу. У меня есть нора, где они отсидятся. Там искать их точно не будут.
Я замолчал и сделал несколько глубоких затяжек, чтоб немного взять себя в руки. А то допускаю столько оговорок, что Николай начал на меня косится.
— И как же ты их за собой уведешь?
— Я сделаю так, чтоб они меня засекли, то бишь запеленговали, потом покручу их немного и исчезну. Ведь согласись, один человек не так привлекает внимание чем группа. Завтра к обеду они уже будут на всех парусах гнать в другой регион. А тут снимут все наблюдение.
— Как у тебя все просто, и что, этому в школе учат?
— Да, отец, в школе.
— Ладно, дочка, не буду больше тебя допытывать. Захочешь, сама расскажешь, но с тобой что-то не так.
— Может быть. Ты мне нарисуй план деревни. И сколько тут до федералки?
— Десять км, а нарисовать план — легко.
— Вот и прекрасно.
— Вот старый пень, чуть не забыл, — он достал из кармана три телефона. Вот, Валера просил передать. Это конфискат у наркоманов, так что их никто пасти не будет, можно звонить. Я положил на них денег.
Я чувствовал, что Николай просто играет дурочка. На самом деле он имел какой-то интерес, прикидываясь таким простачком. И прямо спросил:
— Слушай, я оставляю тут девчонок. Я должен..а, черт... — я выругался, — знать, в какие руки их оставляю. Я доверяю тебе, хотел бы сдать — уже бы сдал. Но вот не понятно, почему ты прикидываешься простачком? Я никогда не поверю, что такой простачек мог работать опером в шестом отделе.
Он опешил от моих слов. А я продолжил:
— Ты нас нашел, просто вычислил по следам. Не поехал по адресу. Дальше, это была не Настина идея брать вещи в разных магазинах, а твоя. — Я улыбался. — Ладно, пора собираться.
Я встал и пошел в дом, оставив его переваривать услышанное. Я даже не знаю, зачем я все это сказал. Мне просто надоело, что он всячески пытается вытянуть из меня то, кем я являюсь. Хотя я и сам оговорок наделал кучу.
Девчонки уже оделись и ждали меня.
— Марина, — позвал я, — короче, вы все остаетесь, я ухожу одна. Завтра дядь Коля вас увезет в город. Просто всем нам не уйти. Я уведу их за собой. Марик, ты помнишь ту квартиру на Толстого?
Она кивнула.
— Надеюсь, ты туда никого не приводила?
— Нет... — ошарашено прошептала она, чуть не плача. Но я говорил без эмоций, как обычно отдавал приказы.
— Марина, если ты кому-нибудь показывала ее, то лучше скажи. Ведь тогда туда идти уже нельзя.
— Правда, я никому не говорила. Ты же сказал, чтоб никто не знал. Я что, дура? — от волнения она и не заметила, как произнесла "сказал", чем еще сильнее озадачила стоявшего рядом Николая.
— Извини, Марик, Но я долж...на быть уверена в вашей безопасности, для меня это главное, как и твой брат. Мне одной будет проще уйти, а значит и вытащить вас. Только, Марин, я прошу тебя и вас, девчонки, не рисуйтесь. Катя, Марина, не вздумайте звонить мамам, их телефоны уже на прослушке. Марин, возле твоего дома тебя ждут. Пока туда не шагу. Вера, тебя это тоже касается. — Я говорил это строго, без эмоций, стараясь передать всю важность информации.
Марина неожиданно заплакала.
— Я пойду с тобой, — упрямо, сквозь слезы выдавила она.
— Нет, ты останешься и поможешь Кате с Верой, это приказ. Или ты забыла, чья ты дочь? Так, девчонки, всем все понятно? Прежде всего поймите, Марина, тебя тоже касается, это не игра. Верней, игра, но мужская и жестокая, на кону наши жизни, и я прошу вас отнестись серьезно.
Наверное, это было смешно видеть со стороны. Посредине стоит молодая девушка, одетая в простенькое ситцевое платьице и рассказывает про жизнь.. Но даже Николай и Галина сидели молча. А я уже поймал кураж. Где-то далеко, под ложечкой, снова засосало. Если кто-то говорит, что не боится, не верьте, все боятся, боятся не столько смерти, сколько неизвестности. Но одни показывают свой страх, другие не выпускают его, пряча далеко внутри себя, вот и я всегда его прячу, не обращая внимания. Но а внутри все равно, нет-нет да засосет под ложечкой. Но меня это только подстегивает выжить. И ты переступаешь через чувства и прячешь их, ведь страх — самый главный наш враг. Бывали случаи, когда приходилось проходить рядом со злым сторожевым псом, и он сам уходил, он чувствовал, что ты не боишься его, что сильнее его.
Я окинул всех взглядом.
— Все будет хоп, прорвемся. А теперь мне надо одеться.
Но никто даже не пошевелился. Я прошел к разложенным вещам.
— Подожди, — Марина подошла ко мне, вот она взяла отложенные вещи, пошла в баню, уже спокойно позвала меня.
— Я все поняла, — начала она, — но я просто боюсь за тебя.
— Марик, родная, за меня не надо боятся. Не смотря ни на что, память и навык у меня прежний, — я поцеловал ее в макушку. — Все будет хорошо.
— Прорвемся, — добавила она.
— Вот именно, ты нужна Кате и Вере. Без тебя они пропадут, ты что, не видишь сама?
— А я что сделаю? Я что, боевик?
— Нет, но я в тебя верю, ты ведь хитрая, — я начал играть на ее самолюбие. — И ты знаешь, что делать, тем более, ты местная и знаешь, где квартира, где ключи лежат, как я их могу одних отпустить? Веру похитили в 16 лет, она сейчас выйдет в другой, незнакомый для нее мир. Катя тоже, пусть и не была взаперти, но она тихая домашняя мамина дочка. И вот ты подумай, как я могу их одних оставить на произвол. Ты мне нужна здесь, с ними. На тебя у меня надежда, что они не попадут опять в руки этих подонков.
— А я что, не такая?
Я понял, что она вот теперь меня поняла, а спрашивает просто, чтоб что-то сказать. И еще услышать что-нибудь о себе. Я улыбнулся, поняв ее замысел. Дотронувшись до кончика носа, я ласково обозвал ее лисицей, что вызвало у нее улыбку. И поняв, что мы друг друга поняли, я напомнил, что мне надо одеться.
— А что, ты меня уже стесняешься? — удивленно спросила она.
— Ну, кое в чем, — честно признался я.
— Я поняла. На тогда, иди сама, — она подала мне упаковку тампонов. — Там есть инструкция.
— Спасибо, — я зашел в баню.
Но на помощь опять пришла Катя.
— Надеюсь, меня ты не стесняешься? — спросила она, забирая упаковку у меня из рук. — Ничего страшного, это как раз твой размер. На, — она подала мне маленький цилиндрик.
— И что?
— Что-что, засовывай.
— А это больно не будет?
— За девственность не волнуйся, никуда она не денется.
Я готов был провалится сквозь землю от стыда.
Выйдя из бани и увидев довольных Катю и Марину, зло пробурчал:
— Ну держитесь, мартышки, устрою я вам.
Марина помогла мне переодеться, хотя я тоже хотел, чтоб она вышла, но фыркнув на меня типа: "И с каких пор мы стали такие стеснительные?" — она принялась меня раздевать.
Минут через пять я уже был облачен в черные джинсы, которые стягивали ноги, от этого чувствовалась скованность движения, но подняв несколько раз ногу, я понял, что они способны растягиваться. Верх мне больше понравился: свободная, тоже темного цвета, туника до середины бедра, которую я попытался заправить в джинсы, но Марина вовремя шлепнула меня по рукам.
— Ты что делаешь? Что, совсем дура? — как-то игриво спросила она. — Это туника, ее навыпуск носить надо. На, вдевай, — она протянула мне ремень.
Вдев широкий женский ремень и затянув его, я накинул черную, из тонкой кожи короткую курточку и обул из такой же кожи полусапожки на высокой шнуровке и высоком, но толстом каблуке, которые мне показались берцами после туфлей-лодочек на тонкой шпильке.
Когда мы вышли в кухню, на столе уже стоял ужин, и все ждали нас. Я хотел, было, отказаться, но все-таки сел перекусил. Потом занялся оружием.
Достав из рюкзака "Макаров" и обоймы к нему, я пожалел, что нет глушителя, но все равно решил взять только один пистолет. Я не собирался начинать тут боевые действия с применением тяжелой артиллерии, а носить с собой целый арсенал смысла не было. Профессиональным движением передернул затвор, дослав патрон в казенник и опустив ствол в пол, так же привычным и отработанным движением указательного пальца нажал на спуск, а большим пальцем придержал курок, аккуратно спустил его. Затем вынул обойму и, выщелкнув с полупустой обоймы патрон, зарядил и вставил обойму на место, также профессионально поставив на предохранитель.
Покрутив "макар" в руке, я, не долго думая, задрал тунику и сунул его сзади за пояс джинсов. И тут как будто из тумана услышал голос Николая:
— Подожди, Алина, я сейчас.
Обернувшись я застыл от увиденной картины. Все сидели за столом и молча наблюдали за мной. Николай вышел в сени, его не было минут пять, за это время я успел примостить на ремень с правой стороны ножны и сунуть в карман ЭФку, пригодится.
— Катя, напиши адрес, где живут Стас и Влад. Только быстрей.
— Вот, возьми, еще со службы осталось, — появился Николай и подал мне сбрую с кобурой и замасленную бумажную упаковку.
— Надо же! Дядь Коль, может, у Вас и "калаш" найдется? — весело спросил я. — Вот за это отдельное спасибо.
Я снял куртку и, отрегулировав ремешки, подогнал сбрую под себя и сунул туда пистолет и запасную обойму, разорвав упаковку, дозарядил полупустую и засунул в задний карман джинсов.
— Ну, вроде все, — я посмотрел на Марину: — Ты все поняла?
— Иди сюда, — она отвела меня в сторону, не громко, но так, чтоб не получилось, что мы секретничаем, произнесла: — Может, все-таки возьмешь с собой Катю? Я беспокоюсь за тебя, у тебя проблемы, она хоть подскажет, что и как. А мы с Верой будем ждать в городе. Я понимаю, что вчетвером будем сильно привлекать внимание, но две девушки — это норма, и внимания на вас не обратят.
Я поразился, с каким серьезным лицом она все это говорила.
— И даже если и обратят, это даже к лучшему, просто будут думать, что мы все где-то рядом, тогда легче сбить их с толку.
В ее словах была логика, да и если подумать, я боялся не противника, а именно остаться наедине с этим телом.
— И вообще, вспомни закон, о котором ты не раз говорила.
— Решение остается за мной, я иду одна. А вы ждете моего звонка. — Я вспомнил про телефоны: — Вот, возьми, очисти память.
Я дал ей один телефон и сам принялся забивать номера, которые были на приклеенных бумажках.
— Знаешь что, дочка, я подвезу тебя, — вдруг сказал Николай. — Попробуем.
Я внимательно посмотрел на него и, подумав согласился.
21. Бег по кругу
Попрощались по-военному, быстро. Дав напоследок указание сжечь всю нашу старую одежду и спрятать оставшееся оружие, забрал все евро, а им оставил кейс, объяснив, куда его спрятать в квартире, уже через десять минут мы выехали из деревни. Я так же сидел в фургоне "москвичонка". Минут через пятнадцать Николай остановился, я сразу насторожился и приготовил оружие. Но открыв дверь, он просто пригласил меня в салон, сказав что уже проехали то место, где стоял джип. Дальше ехали молча, никто не хотел начинать разговор.
— Куда тебя довезти? — почти шепотом спросил он.
— Давай на стоянку, надеюсь есть поблизости.
— Ты не волнуйся, если что, девчонок мы с Галкой спрячем, они могут еще у нас побыть. Участковый — мой хороший знакомый, так что уладим. Ты вот себя береги. Странно, знаю тебя всего одни сутки, а успел привязаться как к родной.
— Я тоже, — тихо сказал я.
Когда выехали на федеральную трассу Омск-Тюмень, я сразу узнал этот участок дороги. Примерно в 30 км от города.
— Давай направо, — попросил я. — Там есть стоянка километров через пять, проедим, посмотрим.
— Но откуда ты все знаешь? — опять поинтересовался он.
— Знаю... — коротко ответил я.
— У меня вот есть мысль, но как-то не верится, что такое возможно.
— Что? — я немного напрягся.
— Я вот слышал, что мужики делают себе операции и становятся бабами, ты не из них случаем?
