Исход неясен (Гарри Поттер - женская версия)

В конечном счете человек сам творец своего счастья. Никто ее тогда за Поттера замуж силой не выдавал, и смотреть в рот Дамблдору тоже никто не заставлял. Сама пришла. Вот теперь и расхлебывает кашу, которую сама же и заварила. Она ведь Поттера не любила. Анна это даже в свой дневник записала. Тогда, зачем? Если боялась, что ей как магле не найдется места в волшебной Англии, то вот она Анна. Чай, не бросила бы подругу на произвол судьбы. Пристроила бы куда-нибудь, где тепло и сухо. А если ей было так уж замуж невтерпеж, нашли бы ей мужа. На Англии свет клином не сошелся. В Европе мужиков много, подобрали бы ей кого-нибудь, кто не полез бы искать неприятностей на свою задницу, имея на руках жену с ребенком. Это, кстати, тоже вопрос. Какого черта они прятались под Фиделиусом в летнем коттедже в Годриковой впадине, если можно было запереться в Поттер-мэноре или, что правильнее, смотаться за границу? К той же Анне. Они же знали, что она из Швеции, а там их никакой Волдеморт не нашел бы. Но Джеймс не захотел, а почему, этого Анна не знает. В смысле, не помнит. Раньше-то наверняка знала, не могла не знать, все-таки друзья

Голова шла кругом от количества вопросов. Их было слишком много, а вот ответов мало, и этим все сказано.

* * *

Профессор Бернштайн выглядел, как настоящий профессор: высокий, седой, с бородкой-эспаньолкой, в темном костюме тройке, — белоснежная сорочка с накрахмаленным воротником-стойкой и галстук-бабочка прилагались, — и, разумеется, он носил пенсне, а не очки. Говорил он отчего-то ожидаемым в его случае низким баритоном и так уверенно, как может говорить только человек, никогда не произносящий слов впустую.

— Миледи, — он положил перед ней пергамент с медицинским заключением, над составлением которого работал без малого полчаса, и сам сел по другую сторону стола. Я провел тщательное обследование девочки. Этот документ, — указал он на свиток, — является официальным медицинским заключением, но обретет силу только, если мы внесем в него имя пациентки. Дело, разумеется, ваше, миледи, но я бы рекомендовал сделать именно так. Я готов дать вам клятву о неразглашении, и это никак не связано с данным документом. Дело во втором заключении, — продемонстрировал он Анне еще один свиток.

— Все так серьезно? спросила она, чувствуя подступающий к горлу ужас. Хотела она того, или нет, но она успела привязаться к Хэтти, хотя знакомы они были всего-навсего два дня.

— Серьезнее, чем вы можете себе представить.

— Хорошо, — согласилась Анна, наскоро обдумав сложившуюся ситуацию. Приносите клятву, и мы продолжим.

Наверное, профессор сталкивался с такой необходимостью далеко не впервые, поскольку выполнил все формальности едва ли не на автомате. Взмах палочкой, клятва на латыни и еще один взмах.

— Вписывайте, — кивнула Анна. Девочку зовут Гарриет Лилиан Поттер.

— Могу ли я предположить, что это сестра Мальчика-Который-Выжил?

— Да, — подтвердила Анна. Они родные брат и сестра. Двойня.

— Что ж, значит, я был прав, предложив открыть карты, — профессор поправил пенсне и перевел взгляд с Анны на лежавший перед ним документ, в который он только-что вписал имя своей юной пациентки. Этот документ будет иметь силу по обе стороны Статута, поскольку речь здесь идет о простых и понятных вещах: о хроническом недоедании, нехватке в организме витаминов и микроэлементов, что указывает не только на скудость питания, но также на ограниченную наменклатуру продуктов. Полагаю, в основном, картофель и зерновые. Недостаток молочных продуктов, отсутствие в рационе овощей и фруктов.

— Далее, — продолжил он после короткой паузы, — остаточные следы, как минимум, двух воспалений легких и нескольких ангин. Плохо залеченных, что указывает на отсутствие квалифицированной медицинской помощи.

Анна знала, что Дурсли пренебрегали здоровьем ребенка, но что бы так?! Она была готова убить этих двоих прямо сейчас, и без магии голыми руками. Но именно сейчас сделать это было невозможно.

Но я запомню! Я ничего не забываю! И однажды я приду в ваш дом, уважаемые господа Дурсли, чтобы вы заплатили по счетам. По всем счетам, до последнего кната.

Это не все, — прервал ее внутренний монолог профессор.

Что-то еще? нахмурилась она.

— Переломы, — сказал профессор. Два перелома ребер и один запястья левой руки. Все зажили естественным путем, то есть ребенок испытывал сильные боли. Гипс на руку не накладывался.

Он сделал еще одну короткую паузу, пожевал губу, нахмурился, снова поправил пенсне.

— Я не знаю, как это возможно, — наконец прервал он паузу, — но я понимаю, зачем вам понадобился официальный документ. Люди, которые это сделали, должны ответить перед законом.

— Но это не все — напомнила Анна о словах, прозвучавших в начале разговора.

— Да, к сожалению. Профессор все еще не передал Анне второй свиток, и это ее по-настоящему пугало. Видите ли, Миледи, все, что перечислено в этой справке, достаточно легко поддается лечению или коррекции. Я выпишу вам зелья Впрочем, это и так понятно. Однако, то, о чем пойдет речь сейчас, сделано кем-то другим и вряд ли поддается коррекции.

— О чем мы говорим? От ужаса сжало сердце, но Анна умела держать удар. Теперь умела или, возможно, всегда умела, но кто будет в этом разбираться?

— В возрасте между годом и двумя, точнее не скажу, девочке были поставлены два ограничителя магии. Тип чар мне незнаком, но сомнений нет, это ограничители.

Ограничители?!.

— Но — Что именно она хотела сказать, Анна тут же забыла. Она боролась с ужасом и гневом, готовыми затопить ее разум.

Это преступление, — сказал между тем профессор. Если вы знаете, кто его совершил, мы не имеем права молчать.

О, да! Так все и обстояло. Преступление первой категории, за которое полагается пожизненное заключение. Детям-волшебникам ограничители ставятся только в одном единственном случае если Дар может сжечь ребенка. Такое случается крайне редко, но все-таки иногда случается. В этом случае собирается консилиум целителей, и, если они подтверждают диагноз, суд Визенгамота принимает окончательное решение. Но и тогда, ставится лишь один ограничитель. Этого более, чем достаточно. Но два ограничителя? Зачем?

— Как вы думаете, господин профессор, — взяла себя в руки Анна, — зачем нужны два ограничителя?

— Не знаю, Миледи, но могу предположить.

— У нее точно нет симптомов?..

— Нет, — покачал головой профессор. Могу только предположить, что некто хотел причинить ребенку вред. Два ограничителя, угнетая магическое ядро Гарриет, за шесть лет должны были превратить ее в маглу.

Выпил ее магию, и она превратилась в маглу — вспомнила Анна слова Лили.

Неужели Дамблдор хотел навредить ребенку? Но зачем? В чем смысл его действий? Какую пользу он хотел из этого извлечь?

Безумие какое-то!

Да, он был, по-видимому, не слишком хорошим человеком, манипулятором и политиканом, но такое?! Такое просто не укладывалось в голове.

— У Хэтти есть магия! вдруг вспомнила Анна.

— Уверены? нахмурился профессор.

— Уверена, — подтвердила она. Как минимум, три эпизода за два дня.

— Невероятно!

— Считаете, ограничители нам не снять?

Анна так не думала, хотя то, что пришло ей сейчас в голову, могло стать как ужасной идеей, так и спасительной. Тут уж как карта ляжет.

— Я такого способа не знаю, — покачал головой целитель, — но, если вы знаете

— Пожалуй, нам не следует это обсуждать! Анна наконец взяла себя в руки и начала действовать. Сначала дело, нервы потом!

— Вы правы, Миледи, — кивнул профессор. Давайте сделаем так. Я дам вам непреложный обет, а вы позволите мне вам помочь.

Это темная магия — попробовала отговорить его Анна.

— Я происхожу из темной семьи, но она не такая древняя, как ваша. Я просто хочу увидеть, как это делается и как это работает. И поверьте, моя помощь лишней не будет.

— Что вы имеете в виду?

— Я, разумеется, не знаю, что именно вы собираетесь сделать, но зато я знаю, что это будет ритуал Седьмого или даже Восьмого Круга. Я таких никогда не видел, тем более, не знал, что ограничители можно снять. Я хочу это увидеть. А вам я буду полезен по одной простой причине: кто-то должен будет удерживать вас в сознании и помогать ребенку справиться с болью. Вы же знаете, что вам обеим будет больно?

— Знаю.

Разумеется, она знала. Первоначальная идея касалась только двух ритуалов. Она собиралась ввести Хэтти в Род Энгельёэн в качестве своей приемной дочери. Это стало бы хорошим прикрытием для девочки и достаточно сильной поддержкой в магическом плане. Ритуал был довольно-таки сложным и энергозатратным, но ничего смертельного, если знаешь, что делаешь, внимателен к деталям и последователен в исполнении. Анна умела его проводить. В свое время ее научил этому отец. Ей было тогда десять лет, а в одиннадцать, — перед поступлением в Хогвартс, — мать показала ей женскую версию ритуала, которой ее саму обучила мать отца Анны. Этот вариант был куда изощреннее, но требовал чуть меньше сил и приводил к более интересным результатам. Все это весьма специфическое знание пришло к Анне вместе с огромным инфо-пакетом, включавшим практически все знания Анны в таких областях магии, как ритуалистика, рунология и магическая семиотика[51]. Однако, для защиты девочки этого было недостаточно, и поэтому Анна собиралась выполнить еще один довольно заковыристый ритуал — Искусство Протея[52]. Об этом ритуале Анна знала из записей в родовой книге и из старых конспектов за седьмой курс. Это колдовство позволяло не только изменять внешность человека, но и менять его имя и семейную принадлежность. После такой метаморфозы найти Гарриет обычными и даже многими экзотическими методами, — например, с применением магии крови, — станет невозможно. Узнать визуально или по ауре тоже. Исполнять этот ритуал Анна не умела, но знала, где найти полное его описание в стиле пошаговой инструкции от и до. Исходя из вновь приобретенного опыта, она была практически уверена, что с задачей справится. Но следовало иметь в виду, что для исполнения этого ритуала требовались весьма редкие и частью запрещенные ингредиенты и артефакты. И еще он предполагал довольно большой расход сил от Актора волшебника, проводящего ритуал в то время, как Субъект метаморфозы испытывал довольно сильные физические страдания. Красота требует жертв, где-то так.

Однако сейчас речь шла о совсем другой магии. Это было могущественное темное колдовство. Создатели этой волшбы жили в начале времен, когда не существовало четких границ между Добром и Злом. Тогда было создано много невероятно мощных и крайне опасных чар, зелий и ритуалов. Со временем большинство из них были забыты за ненадобностью или по каким-то другим причинам. Последний всплеск интереса к этим могущественным и жестоким вещам наблюдался в позднем средневековье, но с тех прошли века, и многое забылось по естественным причинам, а другое было запрещено и, соответственно, уничтожено, имея в виду рукописи и книги. Однако, исходя из предположения, что запас карман не тянет, и, что никакие знания лишними не будут, древние рода кое-что все-таки сохранили. И вот во время своего визита в Гномий банк, Анна случайно наткнулась в их семейном сейфе на старинный рукописный гримуар[53] Забытая Магия Гипербореи. Тогда ее заинтересовало только название, и она пролистала фолиант, с удивлением обнаружив в нем вполне современные оглавление и глоссарий, составленные кем-то из ее предков в середине XIX века. Просмотрев оглавление, она вернула гримуар на полку и забыла о нем. Однако сейчас, когда нужда взяла за горло, она увидела перед собой и то оглавление, и тот глоссарий. Фотографическая память не подвела ее и на этот раз. Нужный ритуал назывался простенько и без изысков Снятие оков. И не будь в глоссарии дополнительной информации, Анна бы ничего в этом не поняла. Но сейчас она уже знала, о чем идет речь. Другое дело, что она с этим ритуалом была незнакома, в том смысле, что не имела понятия, как его проводить. Оставалось надеяться, что, когда Анна прочтет описание, то все поймет и во всем разберется. Обычно так это у нее и происходило.

Впрочем, кое-что она могла сказать об этом прямо сейчас. Исходя из общих принципов ритуалистики, третий ритуал будет намного тяжелее двух первых вместе взятых. Однако, начав проводить первый ритуал, останавливаться будет уже нельзя. Последовательное проведение такого рода ритуалов имеет то преимущество, что каждый из них передает свой магический импульс дальше, усиливая следующий. А вот проведение их каждого в отдельности, напротив, ослабит мощность ритуала, и последний в цепочке может не получиться вовсе. То есть, если делать между ритуалами достаточные по времени перерывы, — каждый раз месяцев по семь-восемь, — никакого убытка не будет. Но у Анны, а вернее, у Хэтти такого времени в запасе не было. Даже сейчас могло быть уже поздно, и ожидать, что магическое ядро девочки выдержит такое издевательство еще сколько-то времени, было нельзя. А значит, делать все придется в один присест и без перерывов на обед. В этом случае помощь квалифицированного целителя лишней не будет.

Вы же знаете, что вам обеим будет больно? спросил ее целитель.

— Знаю, — ответила Анна.

— А вы сами, хорошо все обдумали? спросила она в свою очередь.

— Да, обдумал, — подтвердил профессор, — и мое решение остается неизменным.

* * *

Тот день завершился принесением непреложных обетов и клятв верности. Обеты принесли профессор Бернштайн и семья фон Корб. Клятву верности уже ночью засвидетельствовали своей кровью ее троюродный брат Удо и его супруга Тамара. Между ними и Анной был так же заключён магический контракт. Клятва и контракт, в свою очередь, распространялись не только на отца и мать, но и на их детей, поскольку семья переезжала жить в замок Стейндорхольм, имея в виду, как внешнюю, так и внутреннюю цитадели. А весь следующий день они по просьбе главы их Рода развлекали замаскированную иллюзией Гарриет. Сводили ее в зоопарк и в Кунстхаус[54], накормили обедом в хорошем ресторане и шоколадным тортом в знаменитой кондитерской — Confiserie Sprngli. В общем занимали ребенка, чем могли, и, как могли отвлекали ее от грустных мыслей. Девочка не дура и к тому же маг, пусть и под ограничителями. Даже не зная, что именно сказал ее тете ангелу строгий профессор, она догадалась, что он не сообщил ничего хорошего, не зря же Анна изменила вдруг планы на завтрашний день, оставила ее с Удо и Тамарой, а сама усвистала куда-то практически до ночи. Понять не поняла, — информации не хватило, — но почувствовала нерв ситуации и забеспокоилась. Поэтому фон Корбам был отдан категорический приказ: развлекать, потакать любым капризам и отвлекать от грустных мыслей. Принесшие обет фон Корбы знали правду и понимали, что девочка волнуется не зря, но и пугать ребенка не хотели. Поэтому старались, как могли, и, следует отметить, небезуспешно. Анна же в это время безвылазно сидела в Гномьем банке.

Есть вещи, которым не следует покидать мест хранения, и древний гримуар семьи Энгельёэн являлся как раз такой книгой, которую лучше из сейфа не выносить. Мало кто знал в прошлом о существовании этого гримуара, и, вероятно, никто не знает теперь, кроме Анны, разумеется. И хорошо, что так. Узнай кто-нибудь правду, хлопот не оберешься. А так книга лежит в банковском сейфе, и доступ к ней имеет одна лишь Анна. Но стоит вынести ее из Гномьего банка, и ты отдаешь и себя, и ее на волю случая. Мало ли что может случиться по дороге из одного хранилища в другое! Поэтому Анна читала книгу прямо на месте, в недрах своего сейфа.